Первобытное общество и функциональное общение

Уже первобытная культура создала весь спектр контекстов функционального общения.

    Традиционная культура делилась на культуру скотоводов, земледельцев и ремесленников-торговцев). Эти контексты в условиях синкретизма первобытной культуры, конечно, еще не могли отчетливо проявиться. Однако наиболее важные из них уже обрели характерные свойства.   Таково семейное общение, производственное и религиозное общение. На их качества оказывали существенное влияние возрастные и этнические характеристики участников общения. Семейное общение приобрело классические для традиционной культуры черты: патриархальную зависимость жены и детей от мужа и родителей.Производственное общение характеризуется тесной взаимозависимостью всех его участников и общего эффекта их деятельности от личных характеристик каждого. Зарождающиеся политические отношения пока еще были скрыты внутри родовой структуры общины.

    Архаичное функциональное общение отличается от других его исторических форм. Переходность архаичных культур сближают свойства соответствующего функционального общения со свойствами предобщения животных. Основная аналогия между архаическим функциональным общением людей и предобщением животных заключается в их служебном характере по отношению к материально-практическому преобразованию природы. Человеческая деятельность в этот период еще не достигла уровня отчетливой дифференциации.

    Даже вусловиях архаических сообществ индивидуальность имела зачаточные характеристики личности, ибо никогда не была полностью ассимилирована коллективными нормами и ценностями, хотя любой протест индивида против обычая был обречен на неудачу. Но и это суждение следует ограничить, ведь если бы любой протест индивида был обречен на неудачу, традиционная культура никогда не была бы преодолена креативной культурой. О существовании полноценной личности в эту эпоху речи быть не может, однако своеобразной личностью был коллектив, имевший все признаки личности, социально ценные и уникальные нормы своей деятельности.

    Самоцельное общение на данном историческом этапе было вряд ли возможно, хотя какие-то его элементы, очевидно, не могли не существовать. Самоцельное общение возникнет в качестве полноценного культурного феномена только в условиях дифференциации человеческой деятельности на отдельные самостоятельные типы. Поэтому служебное общение является основным и фактически единственным типом архаического функционального общения. Каковы же были его контексты?

    Можно различить две большие группы контекстов: внутренние и внешние. К внутренним относятся материально-практическая и духовная деятельность человека внутри своего коллектива (общины, рода, племени). К внешним — взаимодействие его в составе этого коллектива с другими коллективами.   

    Преобразовательная деятельность оказалась одним из важнейших контекстов общения с самого начала возникновения человека. Большинство ученых склоняются к мнению о том, что важнейшей ее формой была охота, хотя она сопровождалась собирательством, строительством жилищ и изготовлением орудий труда.  

    Преобразовательная деятельность и созданная в ее процессе материальная культура оказывается, таким образом, сердцевиной архаической традиционной культуры, особенно на первых этапах ее существования.

    Ценностно-ориентационная и познавательная деятельность этого периода, прежде всего, представлена элементарными формами религии. В условиях архаичной традиционной культуры особую роль приобретают отношения родства и обмена половыми партнерами. Сложные структуры этих отношений и обмена оказывались ключевой формой социального бытия людей, его основными социальными институтами.

    Семейные отношения и материальное преобразование (охота) являются наследниками биологических форм охоты и половых отношений; напомним, что инстинкты самосохранения, питания и репродукция являются важнейшими стимулами поведения животных. Но их существенное отличие от предшествующих стадий очевидно. Наличие сознания и знакового общенияуникальных коллективных субъектов обусловили такую же уникальность каждой из форм человеческих систем родства и охоты. В течение длительного времени эта уникальность не могла быть сколько-нибудь отчетливой и даже носила иногда случайный характер. Однако тенденция к субъективизации человеческой деятельности сохранялась всегда. Помимо биологического содержания, охота и отношения родства всегда обладали новым, постоянно трансформируемым и откладываемым в качестве социальной нормы содержанием. С другой стороны, возникли такие формы деятельности и обслуживающие их формы общения, которые были почти неизвестны биологическому миру. Речь идет о науке, религии и искусстве. Итак, производственное общение,отношения родства, включающие сложные взаимодействия между непосредственными членами семьи и другими представителями рода и общины, и отношения, складывающиеся в ходе религиозной деятельности, являются основными внутренними контекстами архаического функционального общения.

    К числу внешних контекстов общения относятся формы взаимодействия общин между собой. Внешнее взаимодействие людей простирается от конфликтов и взаимного уничтожения до обмена половыми партнерами и совместной защиты от врагов. И здесь биологические источники деятельности гораздо более ощутимы, поскольку конфликт является эволюционно первичнее, чем совместные действия, что напоминает нам о внутривидовой конкуренции и животной агрессии.

Общение с субъективированными объектами или квазисубъектами.

    Тотемизм и промысловые культы оказываются контекстом общения как с субъективированными объектами (животными), так и с квазисубъектами (умершими предками); ведовство и культ плодородия — контекстом общения с субъективированными объектами (силами природы; хотя эротические культы иногда сосредоточивались и вокруг своеобразного абстрактного квазисубъекта, например, культ матери); погребальные и племенные культы — с квазисубъектами.

    Представительное или групповое общени е преобладало в контексте совместной охоты, обмена половыми партнерами, межобщинного взаимодействия, а общение с субъективированными объектами или квазисубъектами — в контексте культовой деятельности. Однако все эти контексты не имели четкой пространственно-временной и смысловой дифференциации, а были сложным образом вплетены друг в друга.

    Все взаимоотношения не могут быть названы только общением, ибо у них всегда была иная, нежели у самоцельного общения, цель. Общение имеет вторичный и служебный характер по отношению к добыванию пищи, продолжению рода, отправлению культа. Обращаясь к какому-либо квазисубъекту, участник его культа не столько стремился приобщиться к егобытию, сколько обеспечить этим приобщением нормальный или успешный ходбытия самого себя и своего коллектива. Точно так же и семейные отношения имели в качестве своей основной цели воспроизводство потомства, а приобщение друг к другу их участников лишь сообщало достижению этой цели большую эффективность.

    Еще более очевидна вторичность общения в контексте облавной охоты, которая не могла бы привести к значительному результату без участия в ее процессе общения, но цель которой — добывание пищи — уже и вовсе не имеет к общению какого-либо отношения.

    Синкретизм и традиционность архаичных культур обусловливает и специфику каналов и кодов архаичного функционального общения. Традиционность (нормативность) определяла жесткость кодов любого общения, хотя, как отмечалось выше, эта жесткость не была абсолютно непреодолимой. Синкретизм и традиционность архаичных культур обусловили господство символических каналов общения над практическими.

    Практические каналы, безусловно, существовали, но их роль была незначительной. Символические каналы господствовали в силу присущей им нормативности, подчиненности условиям традиции, составлявшей смысловое ядро и структуру синкретизма архаической культуры. Они, по определению, не могут функционировать без во всем определяющего их жесткого кода. Жесткость кода не должна связываться с четкой осознанностью этого кода, как раз наоборот, именно четкая осознанность кода приводит, как мы увидим ниже, к отмене его жесткости в эпоху кризиса традиционных культур.

    Архаическая культура представляет собой своеобразный период становления человеческой культуры, поэтому она носит, как уже отмечалось выше, переходный характер; вместе с тем, она существовала во много раз дольше любого другого исторического типа культуры. Переходность эта, таким образом, оказалась чрезвычайно устойчивым состоянием, намного более устойчивым, чем любой период господства традиционной культуры. Хотя, конечно, и она не была в течение этого времени неизменной. Изменялась не только культура и ее отдельные виды, но даже морфология (строение организма) и самая сущность человека, причем трансформации культуры и человека взаимообусловливали друг друга.

    Исторических свидетельств об этом времени, конечно, не достаточно для того, чтобы описать его так же обстоятельно, как описаны последние семь тысяч лет жизни человечества. Двухмиллионная история первобытнойкультуры, к сожалению, может рассматриваться весьма схематично.

Четыре крупных стадии развития первобытного человека и его культуры.

    Первая стадия — стадия предковых форм (австралопитеки, хабилисы), вторая — стадия переходных форм (архантропы), третья — стадия примитивных форм (палеоантропы), наконец, четвертая — стадия классических форм (неоантропы).

1. Предковые формы человека исследователями рассматриваются как специфические животные, поведение которых почти полностью определяется этологическими категориями, однако это "почти" свидетельствует об их особой близости к возникающим формам человека. С человеком их сближают: жесткая структура коллектива, прямохождение, использование и изготовление орудий труда, совместная (хотя и не систематическая) охота.

    Предлюди жили в прочных и стабильных стадах, охватывавших всех индивидов без исключения. У эволюционно предшествовавших им дриопитеков такого стада не было, их объединения напоминали ассоциации современных шимпанзе, структура которых была не стабильна. Стада предлюдей были строго иерархически организованы. Принцип этой организации — доминирование самцов, а среди них — вожака.. Отмечаются постоянные конфликты и даже убийства своих товарищей, борьба за самок, беспорядочные связи с ними и изнасилования, неравномерное распределение совместно добытой пищи (преимущество вожака).

    Исключения из этих правил возможны лишь в ситуации кормления детенышей и охоты; в последнем случае неизбежной оказывалась взаимная поддержка друг друга. Существовали различия межгрупповой и внутригрупповой коммуникации у предлюдей; кроме того, существовало функциональное различение жестов и звуков на охоте (первые употреблялись во время выслеживания жертвы, вторые — во время облавы). Именно з амещение у архантропов жеста звуком стало первым признаком возникновения языка.

2. Архантропы уже обладали сознанием и языком. Их коллективы (это произошло еще у хабилисов) уже были обществами (предобщинами), поскольку доминирование было заменено на сознательное социальное регулирование. Исчезновение доминирования, однако, не привело к уничтожению жесткости социальной структуры. Это предполагало, с одной стороны, признание субъективной ценности каждого из членов предобщины, а с другой стороны, наличие определенных правил (символических каналов и кодов) взаимодействия и, следовательно, возникновение общения. Правда, общениеограничивалось пока лишь рамками облавной охоты и связанным с ней равноправным потреблением пищи всеми членами коллектива.

    У архантропов еще не сложилось подлинное человеческое общество.Коллективная собственность на мясо распространялась и на орудия труда, связанные с его добычей, а затем и на всю пищу, что привело к возникновению собирательства. Собирательство же, в свою очередь, расширяет круг участников общения, вовлекая в него женщин. Однако общий уровень конфликтности отношений (в том числе, убийств своих товарищей) все еще высок. Не существует и постоянного парования. С другой стороны, возникает одно из первых половых табу — запрет на инцест между родителями и детьми. Архантропы не имелипостоянных жилищ и одежды. С другой стороны, в эти времена техника изготовления орудий труда значительно усложняется и стандартизируется, а синантропы даже овладевают огнем.

    У палеоантропов ч еловеческое общество было уже вполне сформировано, хотя и представляло собой примитивную его форму. Возникли небольшие сплоченные коллективы, которые с течением времени все больше уменьшались и изолировались от других коллективов. Внутренние конфликты исчезают, зато распространяются внешние.

    Ценность индивида вырастает настолько, что даже мертвецов рассматривали как полноправных членов коллектива. Возникают первые формы познания, искусства и религии.

    В круг общения включаются субъективированные объекты (фетиши, магические силы природы и тотемные животные) и квазисубъекты (умершие предки). Искусство возникло в контексте религиозной и магическойдеятельности.

    На самых ранних этапах истории палеоантропов к числу квазисубъектов их общения принадлежали художественные или, мифологические образы. Палеоантропы обладали достаточно совершенной системой символических кодов общения, что позволяло им даже фиксировать информацию и адресовывать ее потомкам или просто отсутствующим в момент подобной фиксации людям (об этом свидетельствуют, борозды на костях из Пеш де л’Азе).

    Палеоантропы обладали одеждой, постоянными жилищами (освоенными пещерами) и сложными орудиями труда. Темнота и теснота пещер способствовали совершенствованию общения и языка.

         У палеоантропов формируется материнская родовая община, то есть агамное табу (строгий запрет половых отношений), запрет на инцест между братьями и сестрами. Все это свидетельствует о новом уровне роста субъективной ценности человека и регуляции отношений между участниками обмена половыми партнерами. На данном этапе все основные внутренние контексты общения, его коды и каналы, характеристики участников были сформированы. Внешние контексты общения способствовали сплочению и самоидентификации общин, становлению локальных культур и языков.

    Как уже отмечалось, эти контексты представляли собой в основном конфликты, прежде всего, брачные нападения. Только с осознанием других общностей как "не-людей", как "они" приходит сознание "мы", а после и понимание невозможности изолированного от "они" существования, создается пространство взаимодействия. И только на поздних этапах этого процесса, не закончившегося и до сих пор, обособление "мы" и "вы" приводит к появлению "я" и "ты".

    Культура и общение неоантропов представляют собой классический вариант архаической традиционной культуры и архаического функционального общения. Эволюционное становление человека и его деятельности завершается и трансформируется в историческое. Межобщинные отношения все больше приобретают характер сотрудничества. Формируются межродовые браки и племена. Сложная история развития брачных отношени й уже почти не определяется биологическими задачами, а з ависит от культурно-экономических факторов. Род играет главенствующую роль в структуре первобытного социума, возникают различные типы родов, в том числе исторически первичные эндогамный (заключение брака в пределах определённой социальной или этнической группы) и матрилинейный роды (связь от потомка к предку («линию») поддерживают исключительно женщины).

    Начало формирования рода связано с охотничьими агамными запретами и оргиастическими праздниками. Классический род уже полностью запрещал половые отношения между его членами; возникли дуально-родовые организации и групповой брак, который, однако, никогда не являлся прочным типом семьи. Род был объединением, членов которого связывали одни только социальные отношения, то есть отношения культа, производства и общения. Групповой брак связан с матрилинейностью рода и определенными социальными преимуществами женщины, а патрилинейный род возникает только вместе с индивидуальным браком (сначала полигамным).

    Совместное употребление пищи суживается праздниками и сменяется ее распределением. Затем распределение всей пищи сменяется распределением только коллективно добытой. Наконец, выделяются домохозяйства и возникает личное наследование имущества и власти. Появляются новые формы общения: между старейшинами, вождем и другими членами племени; между учителем и учениками. На раннем этапе существования неоантропов это общение не знает принуждения. Даже убийство сородича не каралось смертью. Обучение происходит в условиях отсутствия "физических наказаний, уважения к личности ребенка и подростка, учета его желаний". Широко распространяются детские игры, становясь значительным дополнением к формальному обучению.

    Увеличивается разделение труда, теперь оно определяется уже не только половым диморфизмом, хотя он, конечно, тоже присутствует. К концу неолита возникает ремесло и сложное разделение труда, закрепившее доминированиемужчин. К началу медного и бронзового века возникают классы и государства, появляется рабство. Ценность человеческой индивидуальности снижается.

    В эпоху неолитатрадиция ограничивает возможности свободного отношения к миру, предлагает сценарии оценок и мышления о конкретных ситуациях, сценарии общения и любого иного вида деятельности. Традиция на фоне синкретизма архаической культуры приводит к возникновению особого типа мышления, названного Л.Леви- Брюлем пралогическим. Оно было основано на коллективных представлениях и законе их сопричастности (партиципации) (будучи людьми, представители племени бороро являются также ара-ра — красными попугаями). Пралогическое мышление связывает причинно- следственными отношениями представления о фактах, не имеющих объективных причинно-следственных отношений, эта связь целиком и полностью зависит от коллективной традиции. Вместе с тем, Л.Леви-Брюль никогда не отрицал наличие в первобытном мышлении элементов логики, так же как, впрочем, и в современном мышлении — элементов партиципации. Партиципация есть неизбежный результат недостаточности информации, отсутствия большого опыта и его критики.

    Партиципация позволяет значительно расширить круг участников общения. Как указывал еще М.Бубер, для первобытного человека общение с природой никогда не было общением с квазисубъектами, для него это общение с реальным партнером. Партиципация и традиция (жесткие коды) организовывают все формы общения, его символические каналы начинают значительно доминировать над практическими. Символические каналы общения формируются и в контексте искусства. Схематизация и стилизация живописных сюжетов приводит к возникновению такого решающего факта истории культуры и средства дистантного общения, как письмо.

    Процесс становления классических форм функционального общения осуществился в древних скотоводческих (скифской, семитской, монгольской, андроновской, арабской и других) и земледельческих (американских индейцев, месопотамской, иранской, египетской, индийской, китайской и других) культурах.

3.Общение в скотоводческих обществах. Общение было преимущественно политическим, оно проявилось в организации военных социальныхинститутов. Коммуникация между кочевниками-номадами — первая в истории форма подобного межсубъектного взаимодействия. Однако кочевники создали не только коммуникацию, они открыли и важнейший контекст общения — досуг и игру; их семейное общение не всегда приобретало указанные выше патриархальные черты.

    Контексты общения скотоводов были внутренними и внешними. Внутренние контексты сводились к семейным отношениям, отношениям между рядовыми воинами и властью (военные упражнения, советы, турниры), отношениям между табунщиками и к отношениям между различными участниками религиозного ритуала. Семья, война и подготовка к ней, перекочевки, отдых и турниры, религиозные ритуалы — таковы формы деятельности скотоводов, обслуживавшиеся общением. Внешние контексты сводились к войне, сбору дани с побежденных, приему гостей и перебежчиков.

    В целом, наблюдается смягчение отношений к представителям других общин (конечно, на фоне проступающей время от времени и доминирующей жесткости и жестокости) и ужесточение отношений к представителям собственной общины (человеческие жертвоприношения, смертные казни). Характерны и феномены предательства (шире — преступления) и смертной казни (шире — телесного наказания), явившиеся следствием тотальности социума и нивелировки индивида. Существовало рабство, рабами оказывались военные пленники, однако не было работорговли. Следующее поколение рабов (их дети), а иногда и они сами по прошествии некоторого времени могли, например, через институт усыновления обретать свободу. Впрочем, не сдавшихся врагов кочевники безжалостно уничтожали; у скифов существовал обычай пить их кровь и делать из их тел одежду (Л. Гумилев).

    Кочевники, как правило, гостеприимны. Гостеприимство — форма общения, свидетельствующая о смягчении отношений к другому (инородному) человеку. Гостеприимство возникло именно у кочевников как следствие экономического изобилия, с одной стороны, а с другой — рождения особого типа нравственности в условиях постоянного перемещения и вызываемых им опасностей. Каждый кочевник в любой момент может оказаться гостем, и поэтому гостя надо уважить, как самого себя, но гость незнаком, он опасен и требует даже большего внимания, чем к самому себе.

    Но самое показательное в этом контексте свойство скотоводческих культур — их способность к ассимиляции в чужой культуре. Монголы, манчжуры в Китае, гунны в Европе, тюрки в Азии, несмотря на свои победы над местным населением, в итоге оказывались весьма восприимчивы к его культуре, более того, даже заимствовали ее. Подобная судьба культур победителей встречается только у кочевников. Эта способность и готовность к ассимиляции представляет собой своеобразную форму диалога культур.

    Изменение контекстов обусловливает и изменение характеристик участников общения. Если раньше решающими были биосоциальные свойства человека (пол, возраст, этническая принадлежность), то теперь социально-экономические и культурные свойства человека (сословно-имущественное положение, профессиональный и политический статус). И у ранних кочевников (скифов, сарматов), и у поздних (монголов, туркмен, иранцев, тюрков, арабов) существовали одни и те же социальные категории: цари, дружинная аристократия и воины, рядовые общинники (табунщики), рабы.

    На общение скотоводов продолжали оказывать сильное воздействие возрастные характеристики человека. У хуннов существовали советы старейшин. У скифов население четко делилось на возрастные категории: старшая (от 25/30 лет), взрослая (16 - 25), подростковая (9 — 16) и детская; переход из одной группы в другую не был простым, он зависел от целого комплекса событий: обрядов инициации, личных качеств иподвигов. Без этого перехода человек мог оказаться лишенным общения как с членами своей прежней возрастной группы, так и с членами новой.

    Военная ориентация культуры кочевников оказала серьезное влияние на традиционные обряды инициации. Для вступления женщины в брак у савроматов от нее требовали убить хотя бы одного врага. У андроновцев младенцев до двух лет хоронили в отдельных могильниках.

    Среди религиозных квазисубъектов и субъективированных объектов общения скотоводов — прежде всего тотемные животные, предки, природа в целом. Однако именно скотоводам человечество во многом обязано возникновением монотеистических культов всемогущего Бога-творца. Представления о единстве божества складывались под влиянием постоянных перемещений, разрушавших анимистические политеистические культы, множественность которых тесно связана с определенным пространством их распространения. Семитские кочевники и оказались родоначальниками целого семейства монотеистических религий, становившихся затем иногда даже мировыми. Впоследствии монотеизм кочевников получил серьезное обеспечение в своем укреплении со стороны философии и науки античного города и со стороны политической централизации земледельческих обществ. Жречество как особая социальная категория еще только формировалась; роль посредников в общении с религиозными квазисубъектами и субъективированными объектами, например, у скифов выполняли различные прорицатели.

    Общение с животными запечатлено во множестве форм так называемого "звериного стиля" искусства кочевников-скотоводов. Кочевники общались с разными животными, животное было во многом смыслом и целью их деятельности.

    Социально-экономические и культурные свойства человека не становятся еще его стационарными характеристиками (определяющими не только конкретного человека, но и весь его род). Для скотоводов именно профессиональный и политический статус, а не сословно-имущественное положение, являются социальными регуляторами их деятельности вообще и общения в частности.

Только с ростом завоеваний росло имущественное неравенство.

    4.Общение в земледельческих обществах.  Политические отношения здесь также проявились во всей полноте их возможных форм. Власть и образование строятся по принципу жесткого управления людьми.Контексты общения земледельцев таковы. Это религиозный культ, земледелие, политика (образование, отношения с государственными чиновниками и предводителем), война, торговля и семья.

     Для земледельцев главными характеристиками оказываются, в первую очередь, сословно-имущественные, которые трансформируют содержание всех остальных, то есть биосоциальных и социо-культурных. Перечислим в иерархическом порядке наиболее типичные социальные категории земледельческих сообществ: властители, жрецы, аристократия, воины и чиновники (прежде всего, судебные и писцы), ремесленники и крестьяне, зависимые и рабы Такая социальная структура отмечена у египтян, в древней Индии, Китае, в обществе древних майя, в старовавилонском обществе, в древней Персии.

    Все взаимоотношения людей, даже общение, осуществляется как контакт социально определенных субъектов и по социально определенным правилам.Семья имела первостепенное значение. Существовали пережитки древней эндогамии, переплетенные с новыми социальными привилегиями: так фараоны (но только они) иногда женились на своих сестрах и даже на своих дочерях. Мужчина доминирует в семье. Регламентация половых отношений приводит к возникновению не только семейной морали, но и проституции. В Ассирии эта регламентация породила многочисленные запреты общения с женщинами, например, запрет любой женской наготы (только проститутки не закрывали лица, им это запрещалось) или присутствия женщин во время менструации, поскольку они считались нечистыми, в публичных местах.

    В древнем Двуречье женщины не могли выйти из дома без мужского сопровождения и не сидели за одним столом с хозяином и гостями, они лично (если только не были проститутками) не имели права вести какую-либо общественную деятельность. Даже отношение к детям строилось у египтян по тому же социальномупринципу: любили всех детей, но особенно ждали рождения мальчика, ибо главная задача сына заключалась в том, чтобы продолжить имя отца. Возрастные характеристики играют меньшую роль в функционализации общения, хотя и никогда не утрачивают ее вовсе. Специализация труда и развитие собственности делают человека в большей мере зависящим от сословно-имущественного положения и способностей, чем от возраста. Даже властители теперь могут быть детьми.

    Важнейшими контекстами общения были: земледельческие культы и политические взаимоотношения. Пожалуй, особенно выразительно демонстрируют нам веру в жизнь после смерти и, следовательно, возросшую ценность человеческой субъективности и общения с ней древнеегипетские культы. Древние египтяне заботились о своих богах и мертвых больше, чем о живых. В древнем Китае общение с предками сопровождалось даже посредством особого человеческого жертвоприношения-послания: делегирования к ним живых с различными просьбами и дарами. Вера в бессмертие привела к отрицанию жизни в форме древнеиндийского аскетизма и отказа от всякого общения, кроме общения с богами. Отказ от общения мог идти еще дальше: так, буддистские верования отрицают существование вечных и всемогущих богов и объявляют целью человеческого бытия его преображенное прекращение в условиях особого мира покоя и благодати — нирваны.

    З емледельческие культы сопровождались и культами животных. Известны заупокойные культы домашних животных в древнем Египте. Тотемизм был распространен среди китайцев, у них же зафиксированы близкие к нему культы терратоморфных фантастических существ, например, драконов, считавшихся вместилищами духов предков. В Китае земледельческий культ породил различные эротические культы плодородия и сформировал определенную свободу сексуальных отношений между мужчиной и женщиной. В старом Вавилоне существовал институт храмовых иеродул, совершавших ритуальный половой акт с богами, духи которых воплощали жрецы или чужестранцы. Жрецы стали важнейшими посредниками общения с религиозными квазисубъектами и субъективированными объектами.

    Еще один контекст общения — игры и развлечения. Этот контекст иногда переставал быть контекстом, и тогда возникало самоцельное общение. Развитие письменности породило особую социальную категорию — писцов, сразу занявшую особое положение в социальной структуре земледельцев. Писцы входили в большую социальную категорию чиновников. Чиновники осуществляли непосредственное управление народом в очень жесткой форме. Надо, тем не менее, отметить, что возникновение судов и церемоний судебных процессов способствовало развитию общения, хотя и не являлось его формой.

    Художники и ремесленники уже в первых городах земледельцев выделились в особую социальную категорию. В Китае, как и в Египте, земледельцы находились в самом низу социальной иерархии, что ограничивало их право на общение с богами, предками и людьми, считавшееся важнейшей привилегией. Только провозглашение буддизмом равенства всех людей несколько изменяет условия их жизни и предоставляет возможности общения. Сословно-имущественная принадлежность стала вечной характеристикой представителей того или иного рода. Рабы у земледельцев перестали считаться людьми, с ними поступали хуже, чем с животными. Они были полностью бесправны, очень редко доживали даже до тридцати пяти лет и, как правило, не умирали собственной смертью.