2018-03-09
912
Западничество, как и славянофильство, возникло на рубеже 30-40-х годов XIX в. Оно было представлено "обеими столицами" - Москвой и Петербургом. Московский кружок западников оформился в спорах со славянофилами в 1841-1842 гг. В Петербурге же находились немногие представители западничества, и какого-либо сложившегося кружка его единомышленников не существовало.
Историко-культурными условиями формирования западнического движения были: смена ориентиров движения России со времени петровских реформ; модернизация общества под влиянием опыта Запада; формирование «русской европейскости» - новой культуры образованного общества, синтезировавшей элементы социального и духовного опыта России и Европы; распад и трансформация общества, приведшие к конфликту культур разных социальных слоев; формирование интеллигенции и обсуждение ею проблемы идейно-аксиологических основ движения общества, его идентификации и направлений развития; различия в ценностных ориентациях социальных слоев, определивших несовпадающие ракурсы зрения на модернизационный процесс в стране; развитие русской мысли и литературы, поставившие в центр своего внимания человека; широкие культурные контакты с Западом, открывавшие возможность воспринять элементы культуры «другого».
Формированию западничества и славянофильства положило начало обострение идейных споров после напечатания в 1836 "Философического письма" Чаадаева. К 1839 сложились взгляды славянофилов, примерно к 1841 - взгляды западников. Общественно-политические, философские и исторические воззрения западников, имея многочисленные оттенки и особенности у отдельных западников, в целом характеризовались определёнными общими чертами. Западники выступали с критикой крепостного права и составляли проекты его отмены, показывали преимущества наёмного труда. Отмена крепостного права представлялась западникам возможной и желательной только в виде реформы, проводимой правительством совместно с дворянами. Западники критиковали феодально-абсолютистский строй царской России, противопоставляя ему буржуазно-парламентарный, конституционный порядок западно-европейских монархий, прежде всего Англии и Франции. Выступая за модернизацию России по образцу буржуазных стран Западной Европы, западники призывали к быстрому развитию промышленности, торговли и новых средств транспорта, прежде всего железных дорог; выступали за свободное развитие промышленности и торговли. Достижения своих целей они рассчитывали добиться мирным путём, воздействуя общественным мнением на царское правительство, распространяя свои взгляды в обществе через просвещение и науку. Пути революции и идеи социализма западники считали неприемлемыми. Сторонники буржуазного прогресса и защитники просвещения и реформ, западники высоко ценили Петра I и его усилия по европеизации России. В Петре I они видели образец смелого монарха-реформатора, открывшего новые пути для исторического развития России, как одной из европейских держав.
К ранним западникам, продолжившим размышления Чаадаева о судьбе России и методах ускорения её развития, относят обычно Н.В. Станкевича, А.И. Герцена, Н.П. Огарева, В.Г. Белинского. Позднее их идеи о необходимости использования европейского опыта развивал Т. Грановский, Д.И. Писарев, Н.Г. Чернышевский, К. Д. Кавелин, Б.Н. Чичерин и др.
В общем виде западничество- это особый взгляд на всё происходящее в России, это особый способ осмысления мира, основанный на вере в прогресс, в то, что автор теории прогресса Кондорс назвал независимой ни от каких сил способностью человека к беспрерывному совершенствованию, ограниченной лишь "длительностью существования нашей планеты". Этот прогресс направлен на улучшение состояния человеческого рода путем достижения равенства между нациями, классами, людьми и имеет своей целью создание безупречно - идеального человека. Отсюда и характерное для западничества видение истории как необратимого процесса, и зрительный образ исторического движения, как лестницы, ведущей к совершенствованию. Кроме этого, западничество - это ещё и индивидуализм, ибо только индивидуум - подлинный носитель разума. Но индивидуализм западников не эгоизм, и проблема соотношения личности и общества разрешается в пользу личности только потому, что общество это абстракция, которую (через познание причинно-следственных связей) нужно устроить так, чтобы обеспечить свободу личности.
Противостоящее православно-консервативной историографии просветительско-западническое направление восходит к петровским временам; вершина этого направления - труды А.П. Щапова. В первую очередь это касается его классического исследования "Социально-педагогические условия умственного развития русского народа" (1870). По мнению автора, интеллектуальная жизнь России не знала "подготовительного", средневекового периода. До европеизации у нас все пребывало в "умственном застое". И все потому, что русский народ в интересах самосохранения на протяжении целых веков был вынужден вести борьбу с дикой природой. Господство физического труда способствовало сложению особого идеального типа древнерусского человека; это не ученый, не мыслитель, а богатырь, трудник, вроде Ермака, Хабарова и проч. Щапов приходил к заключению, что "без возрождающегося гения передовых наций наш народ своими собственными умственными силами не мог бы выйти из этого застоя". Потребовались реформы Петра I. В Россию проникает западное просвещение, давшее начало самобытной мысли. Русская философия, не имеющая корней в прошлом, зародилась "на широкой и самой плодотворной почве общечеловеческого мышления, разума и науки" и представляет собой "зачаток и развитие нового европейского интеллектуального типа".[4; С.12] Суждения Щапова нашли самый живой отклик в просветительско-западнической историографии, представленной такими именами, как А.И. Введенский, Э.Л. Радлов, Г.Г. Шпет.Всего последовательнее позиции просветительского западничества выявились в методологии В.О. Ключевского. На его взгляд, история русской мысли - это вообще "история усвоения чужой мысли".[4; С.13] Сперва она трудилась над освоением византийского материала, не давшего ей никаких позитивных результатов. Приблизительно с XVI или XVII в. Намечается поворот к Западу. Как же "приручалась русская мысль к знанию научному, обиралась до него какими шагами?" - спрашивал Ключевский и отвечал:
1. Первое внимание возбуждалось житейскими плодами знания: технические удобства, ремесла, мастерства. Утилитарность понимания пользы знания - первый шаг...
2. Изумление перед размерами, количествами цивилизации. Первые путешественники: их сходство с паломниками. Патология.
3. Гастрономия цивилизации, вкус личного комфорта. Ученики, посланные за границу отведать культуры.
4. Знание, как средство гражданского воспитания для служения государству и обществу".
Русская мысль, приобщаясь к западноевропейской цивилизации, приняла ее "за свой исконный и вечный образец". Она ничего не прибавила к содержанию последней, "кроме разве ошибок и искажений". "Но одними вкладами в умственный капитал человеческой образованности, - утешался Ключевский, - не ограничивается история мысли: она есть вместе и история мышления, формального развития народной мысли в работе над готовым чужим материалом" [5; С.26]. Историко-философский процесс в России сводился либо к эволюции "по пути к марксизму", либо к идиллической "встрече философии и православия". В результате русская философия превращалась в подмостки для идеологических декораций, которые менялись в зависимости от политической конъюнктуры [7; С.191]. Западники являлись, по преимуществу, светскими людьми. В их представлениях зачастую вовсе не было места религиозной вере и сакрализации, ибо модель западной культуры, по образцу которой они хотели построить свою собственную, представлялась им вполне мирской. Религиозная вера и сакрализация общественной жизни либо отрицались полностью (В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. П. Огарев, В. П. Боткин), либо носили неустойчивый характер (у так называемых «умеренных» представителей данного течения Т. Н. Грановского, П. Н. Кудрявцева, А. Д. Галахова, П. В. Анненкова, К. Д. Кавелина и др.). Не соглашаясь с официальным православием,«умеренные» западники все же верили в Бога и в бессмертие души. [23; С.130]. Между тем, вопреки широко распространенным предрассудкам, родоначальники западничества были ничуть не меньшими патриотами, чем славянофилы. Просто они были «другого рода» патриотами. В 1864 году Герцен так отвечал славянофилу Ю. Самарину на обвинения в не патриотизме: «Любовь наша (к народу русскому) - не только физиологическое чувство племенного родства, основанное исключительно на случайности месторождения, она, сверх того, тесно соединена с нашими стремлениями и идеалами, она оправдана верою, разумом, а потому она нам легка и совпадает с деятельностью всей жизни». В свою очередь, противостоя «загнивающему Западу», основоположники «славянофильства» использовали в своих построениях очень многое из его социального и интеллектуального опыта.
В. Соловьев писал даже, что «западническая точка зрения не только не исключает национальную самобытность, но, напротив, требует, чтобы эта самобытность как можно полнее проявлялась на деле» [19;С.244].Таким образом, западничество формировалось в интеллектуальном пространстве Нового времени.
