2018-03-09
238
- переход в ряде сфер от преимущественно символического к рациональному использованию уголовного закона <1>, что должно привести к усилению регулятивного воздействия уголовного закона при жестком определении его специфических задач и предупреждению его использования в сферах частноправового регулирования.
--------------------------------
<1> Подробнее см. в разделе 1 данного сборника статью "Уголовное право между символическим и рациональным".
Эти направления можно сформулировать и по-другому, конкретизируя либо дополняя приведенные предложения. Но, во всяком случае, они не должны быть связаны с глубинными юридико-техническими и социальными преобразованиями действующего Уголовного кодекса РФ, который в целом является современным законодательным актом. Необходимо использовать такие средства модернизации уголовного законодательства, которые обеспечили бы его стабильность и предсказуемость применения, соответствуя при этом квалификации правоприменителя. Кроме того, упомянем, что модернизация уголовного законодательства, в частности УК РФ, должна обязательно сопровождаться преобразованиями инфраструктуры уголовного закона и в первую очередь системы социального контроля за его использованием.
Уголовно-правовые (юридико-технические) средства модернизации уголовного законодательства нуждаются в особом обсуждении с учетом направлений модернизации, полученного опыта применения уголовного закона и состояния правовой науки. Очень серьезная проблема, однако, состоит в том, что современные публикации по уголовному праву сосредоточены в основном на идее усиления борьбы с преступностью, а в этих рамках - на расширительном толковании уголовного закона, поиске пробелов (как правило, мнимых <1>, поскольку границы действия уголовного закона должны рассматриваться как осознанные решения законодателя, а не его ошибки), ужесточении наказания и пр. Печально, что значительная часть научных работников и многие практические деятели выступают против разумных мер, которые стремится провести по отношению к уголовному закону исполнительная власть. Это порождается как содержанием и вектором ресурса уголовного права, так и иными обстоятельствами, но в любом случае выполняет тормозящую роль. Прямо говоря, в настоящее время интеллектуальная база модернизации уголовного законодательства недостаточна. Научные исследования нуждаются в расширении и, в частности, в ориентации на общее социальное благо, реализацию общего уголовно-правового ресурса. Для этого требуется организационная и иная помощь социальных субъектов, имеющих разные интересы в рамках действующей Конституции РФ.
--------------------------------
<1> См., например: Кузнецова Н.Ф. О криминогенности пробелов уголовного законодательства // Вестник МГУ. Сер. 11. Право. 1996. N 3. С. 26 - 34.
В частности, особого внимания заслуживают следующие юридико-технические средства модернизации уголовного законодательства:
- повышение определенности описания объекта уголовно-правовой охраны и объективной стороны деяния;
- более информативная характеристика в тексте закона признаков общественной опасности деяния, позволяющих разделить достаточно четко уголовную, административную, гражданскую и иные виды ответственности; при этом следует с рациональных позиций оценить действительное значение таких (в сущности нейтральных к общественной опасности) квалифицирующих деяние признаков, как групповое совершение деяния, множественность и другие, заменяя их признаками, дифференцированно и реально отражающими общественную опасность отдельных групп преступлений;
- приведение в полное соответствие собственно уголовного законодательства с иными отраслями права, и прежде всего так называемых бланкетных норм с восполняющими их правовыми нормами, что повысило бы предсказуемость уголовно-правовых решений, а главное - четко ограничило бы сферу действия уголовного закона.
Ясно, что это лишь часть юридико-технических средств модернизации уголовного законодательства. Более подробное их обсуждение остается самостоятельной и важной задачей как юристов, так и представителей иных специальностей, осуществляющих конституционно допустимый лоббизм.
Уголовное право как источник власти
Постановка проблемы. Предлагаемые ниже соображения тесно связаны с теми, что были высказаны на Второй международной научно-практической конференции МГЮА, состоявшейся 27 - 28 января 2005 г., и опубликованы в ее материалах. В целом проблема состоит в необходимости анализа более развернутого, чем это делалось в уголовно-правовой литературе до сих пор, спектра последствий принятия и реализации уголовного закона как инструмента социального регулирования. Гипотеза состоит в том, что уголовное право оказывает весьма разностороннее воздействие на различные сферы общественных отношений: на власть, право, экономику, общественное сознание, поведение, приводя даже к становлению определенных обычаев и традиций. Это воздействие в любой стране порождает объективные и субъективные, неизбежные и предотвратимые, позитивные и негативные последствия, которые тем или иным образом должны быть осознаны и взяты под контроль государства и общества.
Особенности возникновения и развития уголовного права. Уголовное право возникало и развивалось как нормативная мера, определяющая содержание и интенсивность вынужденного ответа на деяния, которые были способны приносить личности или обществу, как оно понималось в различные исторические периоды, вред и в силу этого объявлялись преступлениями. Предполагается, что уголовное право способно обеспечить основы социального мира, т.е. в той или иной степени избавить общество от деяний такого рода, снизить угрозу посягательства на состояния, признаваемые социальными ценностями, до приемлемого уровня. История уголовного права огрубленно может рассматриваться как передача ответа на преступление путем насилия в ведение публичной власти, что меняло, по меньшей мере в сознании людей, природу преступления и наказания, но одновременно качественно и количественно меняло и содержание власти, тех ее носителей, которые получили компетенцию на принятие и реализацию уголовного закона <1>. Эта крайне упрощенная схема отражает лишь три взаимосвязанных момента такой передачи. Первый - изменение возможности потерпевшего ответить на преступления, когда уголовное право выступало как средство его освобождения и защиты, что и сейчас объясняет требования расширения действия уголовного закона. Второй - стремление ограничить власть, когда уголовное право фактически оказывалось частью социального, общественного договора, а затем конституции, что проявляется в принципе законности и связанных с ним гарантиях. Третий - желание власти подкрепить себя правом, создать барьер для сопротивления насилию, справедливому или нет, когда уголовное право оказывается гарантией власти, ее опорой, что проявляется в легитимации наказания и иных мер уголовно-правового характера.
--------------------------------
<1> См. среди многих работ: Сергеевич В.И. Лекции и исследования по древней истории русского права. М.: Зерцало, 2004.
Уголовный закон (уголовное право) в итоге в современный период превратилось в совокупность норм, которые легитимируют в идеале необходимое для общества насилие, применяемое публичной, в соответствии с гл. 7 Конституции РФ преимущественно судебной, властью.
Это весьма четко выражено также в ч. 1 ст. 43 УК РФ, где говорится, что наказание есть мера государственного принуждения. Суд, вынося приговор в отношении лица, нарушившего уголовный закон, действует на основе уголовного закона и также на основе уголовного закона обязывает соответствующие государственные, публично-правовые структуры к исполнению этого приговора. По господствующему и, на наш взгляд, ничем не опровергнутому пока мнению использование уголовного права как ресурса власти для обеспечения социального мира является вполне необходимым, даже неизбежным.
Роль уголовного права как ресурса власти. Она внутренне противоречива и в принципе позитивна и необходима. В любом обществе, однако, существует опасность злоупотребления властным ресурсом уголовного права, его выхода за пределы задач, определенных законом, опасность избыточного усиления неконтролируемой, авторитарной власти. Между преступлением и наказанием стоит не монолитная и единая по целям власть, но власть, разделенная на ветви и представленная аппаратом, бюрократией. Интересы властных структур в принципе противоречивы, что отражается в законодательстве (роль суда, система инстанций, процессуальные порядки, состязательность и пр.).
Поэтому усилия общества и государства должны быть направлены и, как можно надеяться, в последнее время действительно направлены на преодоление этой опасности. Это как раз и порождает необходимость анализа роли уголовного права как источника власти, уяснения механизма получения и использования властного ресурса уголовного права, а также связанных с этим изменений в структуре власти, их соответствия интересам государства и общества с целью выявления и оценки возникающих здесь негативных последствий. Только для предварительной иллюстрации значимости этой проблемы стоит напомнить о противодействии в нашей стране попыткам децентрализации уголовного и смежных отраслей законодательства, которые по п. "о" ст. 71 Конституции РФ находятся в ведении Российской Федерации.
Власть в сфере уголовного правотворчества и действия уголовного закона выступает как крайне сложное явление <1>. Оно охватывает субъекта власти, сферу осуществления, содержание властеотношений, механизм осуществления власти. Очень кратко развернем этот тезис. Уже в первом приближении к ее познанию понятие "власть" конкретизируется определениями "государственная", "политическая", "общественная". Затем: власть рода, племени, общины, политическая (государственная), экономическая, различных общественных объединений; родительская, церковная. Источником власти, в частности, могут быть закон, авторитет (харизма либо обладание интеллектуальными способностями), информация, прямое насилие, традиции и пр. Неотъемлемым элементом содержания любой власти, как полагают многие, является принуждение, а отношения по поводу власти, или властеотношения, носят волевой характер и складываются из "господства - подчинения", "руководства - подчинения". Другие специалисты вводят в содержание власти понятие специфического сотрудничества. В правовой характеристике власти, данной, например, профессором Р. Циппелиусом, выделяются источники власти, такие как способности, харизма, владение и пр., правомочия распоряжаться, возможности влияния, права контроля. С социологических позиций власть получает более подробную характеристику, причем, понятным образом, споры здесь весьма остры, а позиции разнообразны.
--------------------------------
<1> См.: Общая теория государства и права: Учебник для вузов. Т. 1. М.: Зерцало, 2002. С. 153; Любашиц В.Я., Мордовцев А.Ю., Мамычев А.Ю. Государственная власть: введение в общую теорию. Ростов-на-Дону: Изд-во СКНЦ ВШ, 2003; Фуко М. Интеллектуалы и власть. М.: Праксис, 2002. С. 289. Zippelius R. Rechtsphilosophie. Munchen: Beck, 1994. S. 211.
Нами принимается, что власть может осуществляться самыми различными субъектами, и, скорее всего, всеми субъектами, индивидуальными и коллективными, способными играть те или иные социальные роли; она выступает в правовых и неправовых формах; реализуется различными способами, как отмечается в литературе, - от террора и грубого насилия до манипуляции процессами мышления и дискурса; различным образом внедряются в сферу социально-правовой жизни, что в процессе социального развития власть дифференцируется, становится все более разнообразной и что процессы развития власти противоречивы: она снимается, возникает, преобразуется как в более жесткие, так и в более мягкие формы. Уголовное право является источником так понимаемой власти, но, конечно, в разной степени и с различными последствиями.
Попытаемся, отнюдь не претендуя на полноту изложения, показать, что уголовное право является или может являться источником всех названных здесь и иных проявлений власти, в данном случае публичной.
Механизм действия уголовного права как источника власти. Сам по себе он весьма сложен и далеко не всегда функционирует открыто. Наилучшие возможности его изучения создаются при внесении изменений в уголовный и уголовно-процессуальный кодексы. Общая схема такова: принимается новый запрет, расширяются подследственность и подсудность, ставятся задачи по внепроцессуальным мерам и определяются процедуры их выполнения, предъявляются требования к адресатам уголовного закона, создаются новые структуры и пр. Характерный пример представляет собой введение, возможно, разумное, уголовной ответственности за легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, добытых преступным путем (ст. ст. 174, 174.1 УК РФ), которое очень серьезно изменило распределение власти публичных структур. Действительно, принятие нового запрета, в частности, определило компетенцию целой системы органов, правоохранительные структуры получили новые возможности собирания информации, осуществления внешнего контроля, проведения различных проверок. Изменился характер их взаимоотношений со значительным кругом лиц и пр.
В целом на социальном уровне уголовное право действует, порождая властеотношения, вначале формально, поскольку оно содержит в себе обязательные предписания, пусть выраженные негативно через запрет, а затем весьма ощутимо - фактически. Оно обеспечено государственным принуждением и проявляется, как уже отмечалось, в изменении статусов, поведения, притязаний. В итоге происходят следующие процессы. Прежде всего в целом меняются возможности той власти, которой даны новые полномочия или расширены старые, а соответственно, вполне возможно, и иных ветвей власти. Власть наполняется новым содержанием, что и отражается на структуре властеотношений. Далее, власть перераспределяется между ее субъектами, что в значительной степени связано со спецификой реализации уголовного закона и автономностью правоохранительных органов и судебной власти. Наконец, меняется характер отношений в обществе, могут возрастать трансакционные издержки, особенно связанные с коррупцией, происходит подавление инновативной составляющей в политике, социальных и экономических отношениях. Частично это неизбежно сопровождает расширение уголовно-правового регулирования. Частично эти явления могут преодолеваться и преодолеваются публичной властью и обществом.
Проявляется это различным образом. Классические случаи - возможность обусловить в будущем наказание со всеми вытекающими отсюда последствиями, когда некоторый круг лиц подпадает под определенную власть; создание абстрактной угрозы наказания, когда, в сущности, неопределенный круг лиц должен считаться с возможностью применения власти, нуждаясь, языком ст. 290 УК РФ, в "общем покровительстве", даже если уголовно-правовые риски преувеличены; изменение или подкрепление негативных социальных оценок, в частности, путем табуирования поведения или создания новых требований к нему (например, введение понятий "добросовестный или недобросовестный плательщик, продавец" и пр.), создание перспективы возникновения комплекса неполноценности, греховности, что и до сих пор соотносят с образом крупного предпринимателя - олигарха. Это лишь примеры. Но во всех случаях, когда уголовное право кого-либо наделяет властью, некоторый круг субъектов права ограничивается в возможностях поведения либо, по меньшей мере, подпадает под угрозу такого ограничения.
Разделение происходящих под влиянием уголовного закона изменений состояния власти, т.е. возникновения, изменения или прекращения властеотношений. В теоретическом плане их можно подразделить на две группы. Первая группа реализуется внутри властеотношений, связанных с наказанием и с иными мерами уголовно-правового характера. Вторая группа изменений осуществляется вне этой сферы и имеет процессуальный и организационный, формальный и неформальный характер. Несколько слов об этом.
Первая группа. Традиционно действие или властный ресурс уголовного права оцениваются путем анализа уголовно-правовых санкций, которые, в сущности, характеризуют карательные ожидания, их угрозу либо предупреждение о них. Увеличение санкций рассматривается как ужесточение уголовного закона, а их снижение - как смягчение его. Вторым критерием оценки является применимость уголовного закона, что обычно характеризуется как степень его неотвратимости и увязывается с проблемой латентности преступности.
Эти направления реализации уголовно-правовой власти или властного ресурса уголовного закона обычно измеряются: по кругу лиц, по интенсивности, которую суммарно можно выразить через среднее значение мер наказания и их общую величину (число лет лишения свободы; размер штрафа и пр.), по иным показателям.
Вторая группа. Она связана с реалиями обеспечения уголовной ответственности. Известно, что уголовно-правовая власть осуществляется не только судом, назначающим наказание. Фактически и юридически властеотношения на основе уголовного права возникают между, с одной стороны, органами внутренних дел, прокуратурой и другими структурами, правильно или нет именуемыми силовыми, а с другой - иными участниками правового оборота, которые могут как иметь, так и не иметь процессуального интереса. Об этом достаточно убедительно свидетельствует количество лиц, задержанных в соответствии со ст. 91 УПК РФ, лиц, в отношении которых избираются меры пресечения, и пр.
Поскольку такие властеотношения весьма многообразны, целесообразно в процессе анализа ситуации определить, выступает ли уголовное право в данном случае как источник власти. Основными критериями являются: а) критерий правового наделения властью, основанием которого является уголовный закон; б) критерий фактической связи с уголовным законом воздействия, осуществляемого легитимно или нелегитимно, легально или нелегально, на поведение общества и членов общества.
В структуре и содержании власти можно выделить несколько - кроме связанных с назначением наказания или иных уголовно-правовых мер - изменений властеотношений, возникающих на основе уголовного закона и не существующих без него. Вначале несколько слов о властеотношениях законных. Они таковы. Существование и возможное усиление угрозы уголовно-правового воздействия, что связано с раскрытием преступления и возможностью уголовно-правовой ошибки, т.е. с уголовно-правовым риском. Далее, привлечение к участию в проверке заявлений и иных материалов о преступлении, как обоснованное, так и нет. Затем - принятие мер процессуального принуждения, избрание, в частности, мер пресечения и пр., что также может быть обоснованным и необоснованным. Возможно и, к сожалению, распространено возникновение противоправных властеотношений. К ним относятся: фальсифицированное создание и заявление угрозы наказанием либо мерами различного уголовно-процессуального характера путем конструирования обвинения в нарушении уголовно-правового запрета; защита от законных мер уголовно-правового характера; вмешательство в предпринимательскую деятельность; наконец, самое опасное - коррупция.
Нетрудно видеть, что все эти властеотношения базируются на действующем уголовном законе, и чем шире пределы криминализации поведения, тем в принципе шире порождаемый ими круг уголовно-правовых властеотношений. Специального анализа заслуживает процесс перераспределения власти под влиянием уголовного закона. Это проявляется различным образом и часто носит законный характер. Однако общество беспокоит осуществляемое отдельными должностными лицами так называемое "крышевание", участие в незаконном захвате предприятий, иное вмешательство в процесс принятия решений. Все это показатель, следствие и процесс получения рядом субъектов той власти, которую они в соответствии с Конституцией РФ иметь не должны.
Последствия использования уголовно-правового, властного ресурса. Общие позитивные последствия описаны в литературе. Власть в целом и на различных участках укрепляется, ее авторитет растет.
Вместе с тем расширение уголовно-правового регулирования объективно приводит к нескольким последствиям, которые могут оказаться нежелательными. Попытаемся кратко их обозначить. Прежде всего власть в целом становится более авторитарной, поскольку договорная схема отношений, характерная для частноправового регулирования, сменяется принудительной, не допускающей диспозитивности. Это прерывает диалог с населением, блокирует развитие гражданского общества и вынуждает граждан к коррупционному поведению. Невозможность или трудность установления законных договорных в широком смысле этого слова отношений вынуждает покупать услуги лиц, обладающих в связи с определенным содержанием закона крайне опасной для их контрагентов властью. Далее, меняется иерархическое соотношение властей и властных структур - усиливаются позиции правоохранительной власти и ослабляются позиции власти исполнительной, в иных сферах - даже судебной власти. Поскольку реализация уголовного закона и связанные с этим властные возможности весьма специфичны в этих рамках, на нижних уровнях может иногда происходить нелегальная приватизация власти, последствия которой также могут носить самый различный характер. Кроме того, даже действуя вполне законно, власть, получив избыточные уголовно-правовые полномочия, может деформировать, разумеется частично, цели социального развития. Наконец, может произойти общее ослабление творческих сил общества.
Вывод. Описанные явления могут быть опасны для общества. Но негативные последствия действия уголовного закона как источника власти в принципе преодолимы. Однако они должны быть исследованы и учтены в процессе уголовного правотворчества и правоприменения.
Проблема спроса на уголовное право
Постановка проблемы. Спрос на уголовное право возникает и меняется в обществе как реакция на необходимость решения наиболее беспокоящих его вопросов. Он выражается в требованиях изменения уголовного закона, которые могут иметь самый различный характер, а также в критике сложившейся практики его применения. Спрос на уголовное право может быть рациональным и деформированным, когда надежды на наказание либо иллюзорны, либо - в случае их исполнения - могут быть вредными для общества в целом. Спрос на уголовное право может быть закономерным, соответствуя действительным социальным потребностям. Он может быть ложным, либо отражая всего лишь сугубо частные интересы отдельных влиятельных групп, либо выступая как замена действительных достижений науки в сфере борьбы с преступностью. На современном этапе развития нашей страны спрос на уголовное право резко усилился и отражается в ряде острых дискуссий, хорошо известных юристам.
Во всех случаях, однако, спрос на уголовное право поддается изучению, может рассматриваться как сигнализирующее состояние правосознания и должен восприниматься как реальный социальный феномен.
Анализ содержания и интенсивности спроса на изменения уголовного права. Сама проблема спроса на право поставлена экономистами, что является их несомненной заслугой <1>. Эта проблема в ином виде изучалась в советской уголовно-правовой литературе в связи с процессами криминализации и декриминализации. Но теперь она должна исследоваться и действительно исследуется на новой основе и с учетом изменившихся социально-экономических условий. Понятие спроса на право предполагает, что существует потребность в получении некоторой полезности, хотя бы в виде услуг, которые могут быть предоставлены только путем разработки и принятия законодательных новелл. В данном случае эта потребность в соответствии с формулировкой ч. 2 ст. 2 УК РФ определяется совершением в некоторых масштабах, выходящих за пределы случайности, деяний, опасных для личности, общества или государства.
--------------------------------
<1> См.: Спрос на право в сфере корпоративного управления: экономические аспекты: Сборник / Под ред. А. Яковлева. М.: ГУ-ВШЭ, 2004.
При этом спрос порождается реально сопровождающими совершение деяний объективными факторами, субъективными интересами и реализуется в давлении на законодателя, наиболее развитой институциональной формой которого является лоббизм. Наблюдение правотворческого процесса показывает, что рассмотрение его реалий немыслимо без учета спроса на право.
Спрос на уголовное право в принципе подлежит и поддается конкретизации, а впоследствии и верификации. Он отражает следующие поддающиеся наблюдению явления и процессы: а) потребность в изменении уголовного закона, отражающую относительно массовое совершение или угрозу совершения деяний, которые рассматриваются как опасные в смысле ч. 2 ст. 2 УК РФ; б) осознание обществом этой потребности, основанное на действительно существующих интересах общества; в) деформированное осознание этих интересов отдельными социальными группами. Спрос на право проявляется в некотором состоянии общественного и профессионального правосознания, дифференцированного по субъектам и их влиянию в обществе.
Изучение спроса на уголовное право в методическом плане предполагает последовательный анализ социальной ситуации, затем - реального состояния уголовного законодательства, далее - общественного мнения и профессиональных позиций. При этом необходимо исследование детерминантов, определяющих состояние спроса на уголовное право, причем с позиций как их социальной значимости, так и интенсивности. Во всех этих случаях необходимы разработка и применение специальных, причем содержательных и формальных подходов и методик.
При этом оценка реальной потребности в изменениях уголовного закона должна основываться на анализе представительных, а не эксклюзивных явлений. Уголовный закон по природе вещей не может быть рассчитан на один или несколько случаев, поскольку такой расчет обманчив и предполагаемые задачи конкретного уголовно-правового запрета могут претерпеть нежелательные для общества изменения, распространиться на иных адресатов. Например, можно психологически понять желание применить смертную казнь к особо опасному жестокому преступнику. Но нужно просчитать, на какие преступления и на каких преступников она может быть распространена реально, т.е. на что спрос распространяется реально. Естественно, необходим анализ репрезентативности групп субъектов, выражающих спрос, и мотивации спроса. Опасным в наше время является провозглашаемый спрос на изменения уголовного закона со стороны чиновников, подменяющих этим более разумные решения.
Спрос в сообществе профессиональных юристов. В данном случае можно выделить две группы профессиональных юристов, активно формирующие спрос на уголовное право. Это представители правоохранительных органов и представители уголовно-правовой науки.
Здесь осуществляются различные процессы, имеющие неодинаковую интенсивность и зависящие преимущественно от статусного положения и характера осуществляемой деятельности. Контент-анализ и личные наблюдения показывают, что представители правоохранительных органов преимущественно склоняют законодателя к расширению предмета уголовно-правового воздействия и усилению репрессии. Такая позиция далеко не всегда отражает интересы исполнителей, т.е. субъектов массового применения уголовного закона. Но консолидированная позиция указывает обычно на недостаточность полномочий, мягкость закона и будущие успехи. Провозглашаемое при этом приращение полезности уголовного закона в теории может рассматриваться как расширение полномочий, усиление общей и специальной превенции. Но практически возможны иные варианты. В частности, спрос направлен не на полезность, а либо на имитацию деятельности, либо на расширение ресурса власти, либо на утоление мести. Поскольку такого рода позиции объяснимы, их не стоит подвергать общей критике, но необходимо тщательно анализировать и в случае принятия ретроспективно проверять результативность, полезность.
В литературе по уголовному праву, преимущественно объявляющей себя научной, также довольно четко прослеживается линия на ужесточение репрессии. Для этого предлагаются самые различные уголовно-правовые средства, порой не основанные на действующей Конституции РФ и долге лояльности к государству. Это, казалось бы, не определяется профессиональными интересами. Наука в лице ее субъектов, разумеется, формирует спрос на право и предъявляет его. Но по предназначенности правовой науки этот спрос должен быть направлен на полезность в виде оптимизации уголовного права и повышения его значимости для общества, а поэтому быть наиболее выверенным, поскольку общество именно для этого тратится на правовую науку. Выдвигаемые предложения поэтому должны основываться на реальной, причем пригодной для верификации оценке социальной ситуации. Однако это происходит далеко не всегда. Во многих случаях спрос на полезность уголовного права подменяется спросом на научные результаты, действительные либо мнимые, и предлагаются решения, которые заведомо могут пользоваться поддержкой без особого научного обоснования.
На наш взгляд, такое положение является опасным для общества именно потому, что оно деформирует спрос и должно в первую очередь корректироваться самими профессионалами в рамках собственно уголовно-правовой науки.
Здесь, несколько отвлекаясь, нужно указать на две стороны дела. Одна отражает ограниченные возможности специалистов в области уголовного права и состоит в том, что уголовный закон в окончательном виде - это продукт целостной общественной мысли, отнюдь не только юристов и, как иногда кажется, в последнее время меньше всего - юристов. Тем не менее в конечном счете высказывания специалистов, которые должны представлять наиболее взвешенные, сепарированные суждения, легитимируют крайние позиции либо технически формируют их. Содержание уголовного закона поэтому представляет собой специфический сгусток зафиксированных интересов общества и отдельных социальных групп, их управляющего потенциала, т.е. политическое решение в юридической форме.
