Глава 3. Отец Максим

Второе «чудо» – это отец Максим. Человек, знающий всё, слышащий всех и успевающий делать одновременно тысячи различных дел с невероятной четкостью и быстротой: разместить приехавших, раздать послушания, накормить одну многолюдную группу экскурсантов, другую же отправить с каким-нибудь буквально мимо пробегавшим монахом на экскурсию, если же никого рядом не было, отец Максим мог и сам отвести паломников куда следовало. Казалось, разум его работал как компьютер, сохраняя и предоставляя по первому клику всевозможную информацию. Среди немыслимой толчеи, суеты и кажущейся неразберихи этот монах успевал уловить суть каждого обращения и параллельно мог позволить себе отвлечься на шутку с кем-то из постоянных гостей монастыря. Я впервые встретилась с человеком, обладающим такими способностями, и все происходящее мне казалось настоящим чудом Божиим.

Одна женщина поделилась со мной, что отец Максим обладает даром прозорливости и знает иногда о человеке больше, чем тот ему рассказал. Убедиться в этом мне лично не представилось повода, но вот такой необыкновенный человек руководил моим пребыванием в монастыре все шесть дней.

Глава 4. Послушание.

Третье «чудо» – распределение меня на работу. Когда я ехала в Печеры от Пскова в автобусе, я заметила двух молодых девушек, сошли они на одной станции со мной, и я подумала, не приехали ли они, как и я, в монастырь потрудиться. И угадала. Эти девушки были моими добрыми компаньонками почти все время нашего пребывания в Псково-Печерском монастыре.

Как позже оказалось, Евгения уже не первый раз сюда приезжает, особенно ей нравится бывать в монастыре на большие праздники и что бы обязательно помогать украшать Святую горку[4] цветами. А Олеся, её подруга, приехала впервые, как и я. Обе они оказались из Москвы.

Они мне сразу понравились, и, поскольку я ничего в монастыре не знала, я увязалась за ними хвостиком. Так нас всех троих и распределили помогать труднице Марии на клумбах.

По началу, я расстроилась, так как прополку не люблю с детства, нуднейшее занятие, кажется, что этой вредной и вездесущей травке конца и края нет. Но на мамином огороде я всегда старательно пропалывала грядки, не оставляя на них ни малейшего намека на бурьян. Так и здесь, я усердно взялась за работу. Четыре дня мы переходили от одной клумбы к другой, сажали цветы, создавая красивый узор. Чаще этим занималась Женя, так как была художественно одаренной девушкой, а Олеся, как её подруга, во всем ей помогала. Мне доставалась поливка, что тоже чаще делала сама Мария, и, конечно же, травка, травинка, муравушка, полоть и полоть. Хотя я должна уточнить, чтобы не выглядеть уж такой страдалицей, бурьяна с головой хватало на всех четверых.

И вот пока я выдергивала былинку за былинкой, кустик за кустиком, в голову приходили различные мысли, и одна из них является подтверждением чудесного Божьего промысла.

На четвертый день трудов я вдруг поняла, что нет другой работы, с которой я справилась бы лучше, чем работа на клумбах, а точнее освобождение их от сорной травы, так как дело это, не смотря ни на что, мне гораздо ближе, понятнее и приятнее, чем, скажем, мытье посуду или полов. Я поняла, что Господь послал меня руками отца Максима, во-первых, именно на ту работу, с которой я могла справиться, плюс ту, которую я могу сделать с полной отдачей и хорошо, благо опыта достаточно и терпенье есть, во-вторых, из всех возможных вариантов, Он дал мне именно то, что для меня лучше, ближе по духу, понятнее, естественнее, хоть я сама и не стразу это поняла. Как же мы можем не доверять Богу всю свою жизнь, если Он про нас всё знает, даже то, чего мы сами о себе не знаем?

Глава 5. Работа «во Славу Божию»

И вот еще о чем я подумала – о работе «во Славу Божию». Когда приезжаешь в монастырь, то с особым рвением предаешься любому труду, таким оно кажется благодатным это дело, всё, что скажут, сделаешь с готовностью и самоотверженно, и даже мысли не будет, что, мол, работаешь тяжело, а бесплатно. Потому что в уме одно, не для кого-нибудь стараюсь, а для Бога.

И вот копалась я в клумбочке, выполняя своё послушание, и подумала, а чем эта клумба отличается от любой другой «мирской»? Работа одна и та же: сажай, поливай да пропалывай. И дальше пришла мысль: «А что, разве во Славу Божию трудиться можно только в монастырях?» Можно же любую работу выполнять с душой, а не ради денег (пусть их и платят), не думая, что люди скажут, поблагодарят или осудят, а просто взять и сделать свою работу для Бога, а не для людей, и так делать каждый день. И тогда от окружающих ничего и не ждешь, сделал и сделал, во Славу Божию, для спасения своей души… Сделал, потому что любое дело, выполненное добросовестно – это для души, а значит для Бога. И потому что можно, просыпаясь с утра, каждую минуту, всё, что делаешь, посвятить Богу и только Ему. И тогда в каждом дне будет смысл, даже если ничего серьезного и значимого не случилось. И тогда каждое дело будет важным. И тогда, если ты правда и всей душой просыпаясь утром будешь говорить: «Господи, этот день я посвящаю Тебе»[5], и проживешь с этой мыслью его весь, разве позволит Он случиться чему-то пустому или ненужному в день, посвященный Ему?

И так мне радостно стало от этих мыслей, и как будто свободнее.