Тема IV. Россия в XIX – начале XX вв

Экономика и социальный строй России в первой половине XIX в.

В начале XIX в. Российская империя представляла собой огромную континентальную страну, включавшую обширную территорию от Балтийского моря до Тихого океана, на которой проживало 43,7 млн. человек. Она из первых держав Европы вступила в новый век как самодержавное государство с феодально-крепостнической системой хозяйства.

Вместе с тем на протяжении первых десятилетий XIX в. постепенно проступали новые черты в экономическом развитии страны. Экономика приобретала многоукладный характер, а социальные отношения стали более сложными, чем в XVIII в., и более противоречивыми. Растет новый класс – буржуазия. Это арендаторы земель, владельцы постоялых дворов, мельниц, строительных подрядов, мануфактур, купечество. Появились признаки ослабления монополии дворянства на землю. В 1801 г. была разрешена свободная купля-продажа незаселенной земли, в 1803 г. помещикам было дано право на освобождение крестьян за выкуп, а в 1818 г. крестьянам было разрешено устраивать фабрики и заводы.

Развитию экономики препятствовало плохое состояние дорог. Поволжский хлеб, например, доставлялся в Петербург лишь на второй год после уборки. Первый пароход «Елизавета» появился в России только в 1815 г., а железная дорога, связывавшая Петербург и Царское Село, – в 1837 г. Но даже в этих условиях в начале XIX в. в России наблюдался рост промышленности. Число рабочих – также новый для России класс – уже приближалось к одному миллиону.

Тем не менее, несмотря на элементы капиталистического уклада, Россия оставалась аграрной страной, 90% населения которой составляли крестьяне. Восьмая ревизия (1836) показала, что в России насчитывается 127 тыс. помещиков, причем большинство из них были мелкопоместными (т. е. имели до 21 души крестьян мужского пола). Крупные поместья принадлежали 3% помещиков, но именно эти 3% владели половиной крепостных в России (Шереметевы, Юсуповы, Гагарины, Голицыны имели десятки тысяч крестьян). К середине XIX в. в собственности дворянства находилось 32% земельных угодий европейской части России.

Лишь 5% помещичьих хозяйств применяли рациональные формы хозяйствования. Стремление увеличить денежные доходы приводило помещиков в основном не к модернизации своих хозяйств, а к усилению крепостнических форм эксплуатации: увеличению барщины и оброка. Личная зависимость крестьян от помещиков и их незаинтересованность в результатах труда делали сельское хозяйство все менее эффективным.

Кризис крепостного хозяйства – главная черта экономического положения России в первой половине XIX в.

Самую многочисленную категорию российского крестьянства – 23 млн. человек – составляли помещичьи крестьяне. Государственные крестьяне (объединенные в общины и платившие подати государству) составляли 19 млн. человек. К категории удельных крестьян (принадлежавших императорской фамилии) относились 1,7 млн. человек.

В условиях зарождавшихся капиталистических отношений большей дифференциации (расслоению) подвергались государственные крестьяне. Первые предприятия мелкой кустарной промышленности создавались выходцами из крестьян. Династии известных русских фабрикантов Морозовых, Гучковых, Рябушинских вышли из крепостных крестьян-кустарей.

Развитие крупной промышленности происходило за счет распространения мануфактуры и постепенного перерастания ее в фабрику. Наибольший рост промышленных предприятий наблюдался к середине XIX в. Так, в 1799 г. в России было 2 094 предприятия, в 1825 г. – уже 5 261, а в 1860-е гг. – 15 338. Во второй трети XIX в. начался упадок посессионных предприятий (это предприятия, построенные частными лицами, получившие от казны золото, рудники и крепостных крестьян для работы) и активный рост промышленного производства.

Противоречия между новым капиталистическим способом производства и феодально-крепостнической системой привели к глубочайшему кризису всей экономики самодержавной России. Показателем внутреннего кризиса и социально-экономической отсталости страны от передовых европейских стран стало поражение России в Крымской войне (1853–1856). Реформы становятся неизбежными.