Завоевания и завоеватели

 

Вторжение германцев в Римскую империю было первой из трех великих волн завоеваний. Вслед за германцами пришли арабы с юга, а затем викинги с севера. Через несколько беспокойных столетий обстановка в Европе стабилизировалась, после чего уже сами европейцы стали отправляться в дальние походы, завоевав Святую Землю и прогнав арабов из Испании. В конечном счете они пересекли океаны и заявили свои притязания на сокровища дальних стран.

Когда говорят о падении Римской империи, имеют в виду 476 год. Но пала только западная половина империи. Восточная, грекоязычная, половина со столицей в Константинополе просуществовала еще около тысячи лет. Изначально это был греческий город Византий, который и дал восточной половине империи ее название – Византия. О ней речь пойдет ниже.

Что же касается Западной Римской империи, то слово «падение» не совсем верно передает суть происходивших в ней событий в указанное время. Было бы ошибкой воображать себе орды диких варваров, пересекающих границы, отступающих римлян и их последнее отчаянное сопротивление за стенами Рима. Все обстояло совсем не так. Вторжение германцев проходило довольно необычным образом и несколькими стадиями. Пути германских племен показаны на карте.

 

 

Вторжение германских племен на территорию Римской империи

 

Северные границы империи никогда не были полностью закрытыми. Поселенцы с обеих сторон границы постоянно поддерживали между собой контакты и обменивались товарами в определенных местах под наблюдением римских солдат. Иногда римляне пытались расширить свою территорию; так, например, в I веке римские войска перешли через Рейн и продвинулись далеко на территорию современной Германии. Но долго они там не продержались, потому что германцы разгромили легионы. Однако германцы ближе познакомились с культурными достижениями и обычаями римлян.

В III веке империя едва не пала под чередой набегов германских племен. Политическая обстановка того времени в Риме была нестабильной; на троне быстро сменяли друг друга императоры, и захватчики почти не встречали сопротивления. Империи удалось выжить, но только ценой огромных уступок: на ее территории возникли постоянные поселения германцев. Император Константин, провозгласивший христианство официальной религией в 313 году, попытался укрепить центральную власть и положить конец беспорядкам.

Германцам, постоянно проживавшим на территории империи, разрешили поступать на службу в римскую армию, так что во времена вторжений V века германцы уже воевали на обеих сторонах. К тому периоду германцы составляли почти половину всех солдат, и некоторые из них дослуживались до больших чинов. То, что охрану своих границ римляне доверяли германцам, уже говорит о слабости империи. Когда в XX веке распространились идеи о чистоте расы, было предложено очень радикальное и простое объяснение причин падения Рима: римляне совершили грубейшую ошибку, вручив судьбу своей империи в руки «недоразвитых» людей. Конечно, в наше время никто не придерживается такого объяснения в столь примитивной форме. Но в любом случае, если империя в своей защите полагается на тех, от кого недавно защищалась, вряд ли она переживает свои лучшие времена.

Германцы вовсе не собирались покорять римлян; они чаще всего вторгались, чтобы завладеть богатой добычей и вернуться домой, и не ставили своей целью завоевание политического господства. Кроме того, они хотели поселиться на плодородных землях и жить там в свое удовольствие. Германцы нисколько не противились власти императора.

Тем не менее, императорам, конечно же, не нравилось, что их территории грабят и разоряют. Они посылали войска, чтобы те разгромили захватчиков или вытеснили их за пределы римских территорий. Такие походы довольно редко заканчивались полной победой. Обычно германцы оставались жить в более или менее независимых анклавах. Так это все продолжалось до тех пор, пока в собственном распоряжении императора почти не осталось земель. Германцы же настаивали, что верховная власть должна принадлежать императору. В течение долгого времени германцы, вторгнувшиеся в Италию, возводили на трон представителя римлян. В конце концов одному из предводителей германцев этот фарс надоел, и он решил править от своего имени. Именно это и произошло в 476 году, когда военный вождь Одоакр стал править самостоятельно, но провозгласив себя не римским императором, а всего лишь королем Италии. Так что не было никакой осады и никакой последней решительной битвы под стенами Рима. Знаки императорского достоинства (корону и мантию) Одоакр отослал в Константинополь, императору Восточной Римской империи, признав тем самым его формальную власть над собой. Германцев продолжали восхищать блеск и великолепие завоеванной ими добычи.

После этого на западе вместо империи образовалось скопление мелких королевств под властью разных германских племен. Эти королевства часто распадались и возникали вновь; поддерживать развитую административную систему в римском духе они не могли, так что поступление налогов в казну вскоре прекратилось. Новые правители, выходцы из «варварских» племен, не умели управлять сложным административным аппаратом и даже не имели представления о том, что значит руководить государством с более или менее постоянными границами. В поисках помощи они обращались к представителям римской аристократии и к епископам. На вершине государственной власти происходило слияние старого и нового, но насколько оно было глубоким?

Трудно судить об этом наверняка, потому что с того периода до нас дошло мало письменных памятников. Германцы не владели письменностью; в эпоху хаоса и беспорядков людям было не до составления летописей. Ясно только одно: никакого массированного наступления воинов, уничтожавших все на своем пути, не было. И среди наступавших германцев были не только мужчины с оружием в руках. Они селились на новых землях вместе с женами и детьми. В некоторых районах они обосновывались довольно плотно, в других их поселения были разбросаны далеко друг от друга. В насто ящее время картину расселения германских племен помогают выяснять археологи. Германцы хоронили своих покойников иначе, чем римляне, поэтому если в какой-то мест ности встречается много захоронений по германскому образцу, это значит, что германцы жили здесь компактно. Кроме того, помогает и лингвистика. Если название деревни в какой-то период сменилось на германское, вполне вероятно, что она стала принадлежать германцам. Хотя это не такой уж веский довод, ведь на переименовании деревни мог настоять проезжавший мимо вождь германцев. Но названия полей и деталей ландшафта – это уже более серьезное доказательство. Это значило, что в этом районе земледелием занимались как раз германцы.

Какое-то время римские и германские законы сосуществовали. Человека судили в зависимости от его происхождения. В римском праве законы были более четкими и проработанными; каждое конкретное дело рассматривали специально назначаемые судьи. На первых порах они же и составляли законы, которые потом записывали в сборниках, или «кодексах»; крупнейший такой кодекс был составлен при императоре Юстиниане, правившем Восточной Римской империей в VI веке. Право же германцев представляло собой по сути разновидность кровной мести, а судьями были представители незаинтересованных сторон. Представители потерпевшей стороны и их родственники стремились получить компенсацию от нанесшего им оскорбления человека и его родственников. Даже в случае убийства дело могло быть решено путем выплаты компенсации родственниками убийцы; размеры этого выкупа зависели от статуса жертвы – так, например, человек благородного происхождения стоил в три раза дороже простолюдина.

Римляне доказывали виновность или невиновность, исследуя улики и расспрашивая свидетелей; германцы определяли виновность посредством так называемой «ордалии» – испытания огнем и водой или в бою. Например, если обвиняемый погружал руку в кипящую воду и она не заживала через три дня, подозреваемый объявлялся виновным. Подозреваемых также бросали в реку; если они выплывали, считались виновными, а если тонули – невиновными. В спорах за землю побеждала сторона, сумевшая показать свое превосходство в сражении.

Постепенно две системы слились в одну. Римский закон имел больший вес на территории современных Италии и южной Франции. Повсюду ордалия, или «Божий суд», проходила в присутствии священника, который как бы подтверждал, что приговор действительно выносится от имени Бога. В этом смысле Римская церковь находилась под сильным влиянием германских обычаев до XII века, когда заново был открыт Кодекс Юстиниана и священникам стали запрещать устраивать ордалии.

Вскоре после «завоевания» Западной Римской империи германцы приняли христианство, перестав поклоняться языческим богам. Часть германцев придерживалась арианства – еретического учения, которое они приняли еще до вторжения. Ариане считали, что, поскольку Иисус был сыном Бога, он по своей природе должен стоять ниже и не быть равным Богу. Какое-то время такие представления были широко распространены на востоке, и к германцам они попали вместе с миссионерами, обращавшими их в христианство.

Итак, приходится признать, что во многих отношениях понятие «падение Рима» не отражает действительных исторических процессов, и особенно это касается религии. На территории бывшей Западной Римской империи сохранились как само христианство, так и церковные институты, легшие в основу европейской цивилизации. Мы уже сформировали это следующим образом: германские воины поддерживали христианскую Римскую церковь, которая сохраняла греко-римскую ученость.

 

* * *

 

Прочное государство на западе удалось создать только одному германскому племени. Это было королевство франков, которое постоянно расширялось и в какой-то момент занимало не только территорию современной Франции, но и некоторых областей Германии, Испании и Италии, как показано на карте. Само название «Франция» происходит от названия франков, народа германского происхождения.

Наибольшего величия королевство франков достигло в период правления Карла Великого. После его смерти оно распалось. Современную Францию нельзя назвать прямой наследницей древнего государства франков; Францию, какой она известна нам, постепенно собирали под своей властью короли, правившие в последующие столетия.

Германское вторжение в Британию происходило несколько иначе. Почти вся территория Англии принадлежала Римской империи; территория Шотландии не попала под власть римлян. Римляне появились в Британии довольно поздно – только в I веке – и рано ушли из нее. В 410 году император призвал вывести войска из Британии для защиты континентальных римских территорий от нападений германцев. Местное население Британии сумело сохранить свою культуру, и триста лет существования римских поселений оставили небольшой след в обществе. Затем в V и VI веках в Британию вторглись пересекшие Ла-Манш германские племена англов, саксов и ютов. Это уже действительно походило на настоящее завоевание. Захватчики вытеснили бритов с их исконных земель, и те были вынуждены отступить в Шотландию, Уэльс и Корнуолл.

 

Королевство франков в период своего расцвета располагалось на территории современной Франции и некоторых областей Германии, Испании и Италии

 

В Англии же возникли разрозненные германские государства. Изначально англы, саксы и юты были язычниками, и христианство среди них распространяли миссионеры из Рима и Ирландии. Роль Ирландии в распространении христианства в Европе довольно любопытна. Христианство зародилось на дальних восточных рубежах Римской империи; оттуда оно разошлось по всей империи, пересекло ее границы и попало в Ирландию. Здесь оно обрело свою самобытную форму, поскольку не было римским. Во время «темных веков» германского нашествия Ирландия оставалась в стороне, и потому ирландцы посылали своих миссионеров не только в соседнюю Англию, но и в другие европейские страны. В дальнейшем история сложилась так, что англичане стали с изрядной долей пренебрежения относиться к своим соседям-ирландцам, но именно ирландцев можно в полном смысле считать спасителями христианства в Европе.

Через два века после нашествий германцев, в VII и VIII веках в Европу вторглись другие завоеватели, на этот раз мусульманские. Основателем магометанской религии, или ислама, считается Мухаммед, арабский купец из Аравии, на которого снисходили божественные откровения. Действуя в соответствии с посланными ему откровениями, он основал религиозное движение, которое можно назвать ответвлением иудаизма и христианства. Ислам признает Иисуса и иудейских пророков как истинных пророков, но утверждает, что Мухаммед – это последний пророк и посланник Аллаха, то есть единого Бога. В каком-то смысле ислам можно назвать более простой религией по сравнению с христианством; в нем нет хитроумных греческих рассуждений о единстве Бога в трех лицах: Бог-Отец, Бог-Сын и Святой Дух, раздельных, но равных между собою и единосущных друг другу. В исламе Бог (Аллах) един и неделим. Мусульмане, то есть приверженцы ислама, довольно терпимо относились к христианам и иудеям, чего нельзя сказать о христианах того периода, которые называли мусульман обманщиками и разрушителями истинной веры.

Мухаммед со своими сторонниками завоевал языческие племена Аравийского полуострова и вынудил их подчиниться ему. Таким образом, по сравнению с Иисусом, за время своей жизни он оказал гораздо большее влияние на общество: не только основал религию, но и распространил ее на обширной территории. Ко времени смерти Иисуса христианство не оказывало ни малейшего влияния на жизнь общества. После смерти Мухаммеда его последователи продолжили завоевания с еще большим успехом. За короткий промежуток времени они завоевали не только языческие племена, но и некоторые государства, Персидскую империю и большую часть территорий Восточной Римской империи на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Через Северную Африку они вышли к границам германских королевств на западе, переправились через Гибралтар и вторглись в Испанию. В то время Испания была римской провинцией, в которой жили принявшие христианство вестготы. На этом исламское нашествие остановилось. Арабы попытались вторгнуться во Францию, но потерпели поражение у Тура в битве с Карлом Мартеллом, предводителем франков и дедом Карла Великого. Так франки спасли христианство в Европе.

 

Арабские завоевания. Восточная Римская империя сумела удержать свои позиции только на Балканах и на территории современной Турции. Она также владела землями в Италии, которые, разумеется, до этого принадлежали Западной Римской империи. После вторжения в Италию германских племен император Восточной Римской империи счел своим христианским долгом завоевать некоторые территории. Эти небольшие анклавы дались ему дорогой ценой. Попытки завладеть землями обернулись гораздо большим кровопролитием, чем нашествие германцев. Одним из таких анклавов в северной Италии была Равенна, вот почему в этом городе мы можем любоваться прекрасной византийской мозаикой.

 

Арабы, исповедовавшие ислам, были жестокими завоевателями, но довольно мягкими правителями. Они позволяли христианам совершать свои религиозные обряды, но брали с них налог как с неверных; мусульмане налоги не платили – таково было преимущество обращения в ислам. Многие христиане Восточной Римской империи даже в каком-то смысле приветствовали завоевателей-мусульман, потому что не желали подчиняться Константинополю, который навязывал им свой вариант христианства. Под властью мусульман они некоторое время продолжали исповедовать свою религию, но христианство на завоеванных территориях постепенно исчезало. Конечно, по мере того, как все больше и больше людей переходили в ислам, законы о налогах пришлось изменить, и вскоре налоги стали платить все, как обычно.

Под властью арабов-мусульман Испания стала самой цивилизованной частью Европы. Неграмотные арабы-завоеватели многому научились у завоеванных народностей, в особенности у персов, создавших высокоразвитую цивилизацию, и у греков, населявших Византийскую империю. Через арабов греческие знания проникли в Испанию. Там арабы делали копии известных трудов и позволяли их переписывать ученым из северной Европы. Часто переводчиками при этом служили евреи, занимавшие довольно высокое положение в мусульманской Испании. Один человек читал текст на арабском языке (на который он был переведен до этого с греческого), а затем вслух произносил его на испанском. Второй человек слушал первого и записывал текст на латинском языке. Так древнегреческие сочинения, последовательно переведенные на три языка, вернулись в христианскую Европу, где их начали изучать в университетах начиная с XII века. Таким образом Европа познакомилась с сочинениями Аристотеля по логике, медицине, астрономии и математике, то есть по тем областям знания, в которых греки считались признанным авторитетом.

Подведем краткие итоги трем завоеваниям. Во-первых, в Западной Европе наблюдалось переплетение германских, римских и христианских традиций. Во-вторых, Англия была полностью завоевана германцами, а позже обращена в христианство. В-третьих, в исламском мире – на Ближнем Востоке, в Северной Африке и Испании, христианство исчезало, но греческая ученость сохранялась и проникала в христианскую Европу.

 

* * *

 

В IX и X веках, через два столетия после арабских завоеваний, по Европе прошла последняя волна нашествий, на этот раз викингов, или норманнов, родом из Скандинавии (современные Швеция, Норвегия и Дания). Они бороздили моря на длинных кораблях и наводили ужас на прибрежные районы. Корабли эти были легкими, с очень плоским дном, благодаря чему их осадка не превышала одного метра, и они могли заплывать далеко вверх по рекам. Когда река становилась слишком мелкой, викинги продолжали путь вверх по течению на маленьких лодках. Иногда они переносили свои суда через пороги и продолжали поход. Так они проникали на земли, расположенные далеко от морского побережья; по территории Руси они путешествовали от Балтийского моря до Черного.

 

Длинный корабль викингов с малой осадкой, позволявшей им заплывать далеко вверх по течению рек

 

Открытые суда викингов могли ходить по океану только в летнее время года. Поначалу викинги отправлялись в военные походы летом, а на зиму возвращались домой. Их целью были грабежи; особенно высоко они ценили драгоценности, которые можно было легко забрать с собой. Но не брезговали они и всем, что могло оказаться полезным в набегах, включая пищу, лошадей, женщин. Это были настоящие террористы. Часто они забирали больше, чем им было нужно; ограбив деревни, они сжигали дома, убивали мирных жителей, разрушали все, что не могли унести с собой. Они стремились посеять всеобщую панику. Узнав о приближении викингов, люди в страхе покидали свои поселения, ведь викинги никому не давали пощады. В одной из северных саг описывается воин, которого оскорбительно прозвали ребенком за то, что он отказался насаживать детей на острие своего копья.

Некогда, во времена набегов германцев, которые продвигались по суше, самыми безопасными считались острова рек или побережье, где и строились монастыри. Теперь монастыри оказались в большой опасности, ведь эти центры хозяйства и хранилища золота, серебра и пищи привлекали особенное внимание морских разбойников. На острове у устья реки Луара во Франции некогда стоял монастырь. Каждое лето монахи уплывали вверх по течению реки, но викинги догоняли их на своих длинных кораблях. Монастырь несколько раз переносили все дальше и дальше, пока он не оказался на территории современной Швейцарии; здесь монахам удалось сохранить свои золотые кресты и драгоценные реликвии – фрагмент распятия и часть ноги Христа.

 

Набеги викингов на Европу в IX – X вв.

 

Викинги не встречали особого сопротивления, потому что власть в те времена была очень слабой; не существовало налоговой системы, не было регулярной армии, и ни одно из крохотных королевств не имело флота, который бы мог защитить жителей прибрежных поселений от набегов разбойников. Флота не было даже у Карла Великого, а его империя к тому времени уже ушла в прошлое.

Римляне некогда плавали по Средиземному морю, но на большей его части теперь хозяйничали арабы-мусульмане. Европейские государства очень редко перевозили товары морским путем, и искусство мореплавания было забыто, что сделало европейцев беззащитными от внешних нападений.

Через какое-то время викинги стали брать с собой жен и детей и основывать постоянные поселения. На карте показано, где они селились на территории России, северной Франции, Англии и Ирландии. Как поселение норманнов был основан, например, Дублин. Англия пережила даже двойное нашествие: после англов, саксов и ютов восточной стороной Британии завладели скандинавы. Обе группы захватчиков говорили на германских языках, к которым принадлежит и современный английский. Поселились норманны и на севере Франции, в области, которая сейчас называется Нормандией. Французский король даровал им там земли при условии, что они перестанут заниматься грабежами.

В 1066 году, примерно через сто лет после того, как норманны поселились на севере Франции, их герцог Вильгельм с немногочисленными последователями высадился на берегах Англии и завоевал ее. Общественный строй при этом не изменился, это был государственный переворот, в ходе которого к власти пришел новый правящий слой. Норманны к тому времени говорили на своем диалекте французского языка, ставшим одним из компонентов, на основе которых возник современный английский. Таким образом Англия изначально была страной завоевателей, но после 1066 года ее никто больше не завоевывал.

После X века набеги в Европе прекратились. Норманны осели на новых землях, а в Швецию и Норвегию отправились миссионеры, обратившие местных жителей в христианство. Возобновилась торговля, начали развиваться города. Европейская цивилизация окрепла до такой степени, что была уже готова сама организовывать далекие военные походы.

Первым делом европейцы решили выбить мусульман с захваченных ими земель. Сначала они провели успешные боевые действия в Испании, а затем попытались отвоевать Святую Землю в Палестине. Так называемая Реконкиста («отвоевывание») Испании длилась примерно четыреста лет. Она проходила последовательно несколькими стадиями: сначала европейцы отбивали у арабов достаточно большую территорию, осваивали ее, устанавливали там свой государственный строй, а затем двигались дальше на юг. Последних мусульман выбили из Испании в 1492 году, как раз когда Колумб под покровительством испанских монархов отправился в свое морское путешествие на запад.

Крестовые походы в Святую Землю начались в 1095 году и продолжались почти два столетия. Представьте себе, что значило для христианина побывать в местах, где умер и воскрес Христос; согласно учению церкви эти земли захватили неверные, которых следовало выбить оттуда любой ценой. Средневековым европейцам казалось, что на их стороне сам Бог; римский папа объявлял о начале крестовых походов и освящал их. Но успешным оказался только первый из этих походов. На некоторое время крестоносцам удалось захватить Иерусалим и основать постоянные поселения в Палестине. Затем арабы оттеснили завоевателей, и последующие крестовые походы не принесли европейцам удачи.

Крестовые походы были совместным предприятием. В противоположность им освоение Америки и Азии, начавшееся в XV веке, стало своего рода соревнованием между зарождающимися национальными государствами: сначала в гонку включились Испания и Португалия, а затем вслед за ними в Новый Свет устремились Англия, Франция и Голландия. Их основной задачей было получить доступ к пряностям и другим богатствам Азии. Считалось, что попасть в Юго-Восточную Азию можно было двумя морскими путями – обогнув Африку с юга или проплыв на запад по Атлантическому океану. Когда Колумб отправлялся в свое путешествие, он надеялся доплыть до Китая по западному морскому пути. Он не знал, что на его пути располагается неизвестная часть света. Но испанская монархия, выделившая деньги на это мероприятие, не прогадала, ведь испанцы получили доступ к огромным запасам золота и серебра Центральной и Южной Америк. Первыми в Азию прибыли португальцы; там их потеснили французы и англичане, соперничающие между собой за контроль над Индией, а также голландцы, которые подчинили себе Ост-Индию (Индонезию).

Предметы роскоши из Азии и раньше привозили в Европу с востока, но через столицу Византийской империи Константинополь. Стремление европейцев найти новые морские пути во многом объясняется тем, что подавляющее большинство сухопутных путей оказалось под контролем мусульман.

Что касается самой Византии, то она действительно «пала» в полном смысле этого слова. В V веке Восточная Римская империя выжила благодаря тому, что германцы сосредоточили свое внимание на западе. Кроме того, в восточной части империи были сильнее развиты экономика и администрация. Но и она постепенно теряла свои территории. Большой кусок от нее в VII и VIII веках оторвали арабские завоеватели. В IX веке из азиатских степей пришли турки; по пути на юго-запад они приняли ислам и установили свое господство над большей частью Византии – над той территорией, которую занимает современная Турция. Потом они перешли в Европу и окружили Константинополь со всех сторон. Сам город они захватили в 1453 году. Последний византийский император погиб в бою.

И это был официальный конец Римской империи, сократившейся к тому времени до небольших размеров и по своей культуре ставшей более греческой, чем римской. Величественный собор Святой Софии («Премудрости Божией»), построенный в VI веке по приказу императора Юстиниана, был превращен в мечеть. Турки основали свое собственное государство – Османскую империю, которая прекратила свое существование после Первой мировой войны. Теперь Турция – это светское государство, хотя большинство ее жителей испо ведуют ислам. Великая мечеть, бывшая некогда христианским собором, стала музеем.

После падения Константинополя христианские ученые, сохранившие классические знания древних греков, перебрались в Италию, не забыв взять с собой книги. Там их ждал радушный прием, потому что в эпоху Возрождения западные ученые буквально охотились за древними рукописями, а итальянские гуманисты поддерживали контакты с византийскими учеными еще до 1453 года, пытаясь получить доступ к греческой литературе. На Западе не было недостатка в сочинениях на латинском языке, потому что их постоянно переписывали и изучали. Отдельные древнегреческие труды, конечно, были переведены на латынь, но оригиналы на греческом языке поступали в Западную Европу окольными путями – через Испанию в Средние века и из Константинополя в XV веке.

 

Собор Святой Софии, построенный по приказу императора Юстиниана в VI веке – некогда мечеть, а ныне музей

 

 

Глава четвертая

ФОРМЫ ПРАВЛЕНИЯ I

 

Принято считать, что древние греки изобрели демократию. Можно с полным правом утверждать, что они также изобрели и политику, ведь это слово происходит от слова «полис», обозначающего древнегреческий город-государство.

В древности существовали разные формы правления; у греков одна из таких форм правления заключалась в принятии решений большинством голосов после всеобщего обсуждения законопроектов всеми гражданами. Такая форма демократии, при которой все граждане собираются в одном месте и совещаются, называется прямой. Далеко не все полисы Древней Греции были демократическими государствами, да и сама демократия временами становилась довольно сомнительной. Больше всего нам известно о демократии в Афинах, в которых эта форма правления продержалась с небольшими перерывами 170 лет. В этот период право принимать участие в государственных делах имели все рожденные в Афинах мужчины, но женщины и рабы были лишены этого права.

Нашу форму правления мы также называем демократией, но она отличается от афинской тем, что это так называемая «представительная» демократия. Большинство из нас напрямую государством не управляет. Раз в три-четыре года мы голосуем за людей, которые входят в состав органов власти; у нас есть возможность высказывать свое мнение, жаловаться, устраивать демонстрации и подавать петиции, но напрямую за каждый законопроект, который выносится на рассмотрение парламента, мы не голосуем.

Если бы мы управляли нашим государством напрямую, то наше общество было бы совсем другим. Конечно, в наши дни невозможно собрать всех граждан большого государства в одном месте, но мы могли бы воссоздать некое подобие древнегреческой системы, скажем, голосуя за каждый законопроект через Интернет. На основе опросов общественного мнения известно, что при такой системе правления Австралия никогда не принимала бы мигрантов из других стран, за исключением Великобритании, и уж определенно попыталась бы избавиться от всех мигрантов-азиатов; мы бы до сих пор вешали преступников и секли их плетьми; мы не посылали бы никакой гуманитарной помощи другим странам; одиноким матерям и студентам приходилось бы бороться за существование, не получая никакой помощи со стороны государства. Так что, возможно, даже и к лучшему, что современная форма правления сдерживает невежество и предрассудки людей, в определенной степени ограничивая свободу их волеизъявления.

Если вы пришли к подобному мнению, то ваши взгляды близки к взглядам Сократа, Платона и Аристотеля, великих афинских философов, которые сильно сомневались в ценностях афинской демократии и подвергали ее жестокой критике. Они жаловались на непостоянство человеческой природы: люди часто нерешительны и невежественны, их легко склонить на ту или иную сторону. Искусство управления государством требует мудрости и умения принимать взвешенные решения, а далеко не все обладают этими качествами. Наша система представительной демократии древним философам наверняка понравилась бы больше. Что бы мы ни говорили о своих представителях в органах власти и как бы мы их ни критиковали, они, как правило, гораздо более образованы и лучше осведомлены о положении вещей в политике, нежели среднестатистический обыватель. В нашем государственном аппарате служит много достойных политиков. И хотя народ напрямую не управляет государством, государство прислушивается к мнению народа. Правда, Сократ, Платон и Аристотель не назвали бы такую форму правления демократией.

Своими корнями древнегреческая демократия уходит в военную организацию древнегреческого общества. Исследуя разные формы правления, мы обязательно заметим тесную связь между формой военного устройства и формой государственного правления. В Афинах не существовало регулярной армии, которая состояла бы из солдат, расквартированных в казармах и готовых в любое время вступить в боевые действия. Все «солдаты» в Афинах были обыкновенными гражданами, торговцами или крестьянами, получавшими серьезную подготовку к сражению в сомкнутых боевых порядках. Когда начиналась война, они оставляли свое обычное занятие и брали в руки оружие. Демократическое общественное собрание зародилось как собрание таких граждан-воинов, ожидающих приказов военачальников. Решения об объявлении войны и заключении мира, а также по поводу тактики, принимал совет старейшин или представители высших сословий. Затем эти решения объявлялись собранию воинов, при этом ораторы ставили перед собой цель возбудить толпу и подготовить ее психологически к предстоящим действиям. Никто даже не думал, что воен ное собрание будет детально обсуждать принятые решения или предлагать нечто свое; обычно воины возгласа ми выражали свое одобрение и запевали боевые песни.

Но постепенно полномочия этого собрания расширялись, в конце концов оно взяло в свои руки всю полноту власти. Когда это произошло точно, нам не известно, но поскольку в те времена люди воевали часто и существование полисов практически полностью зависело от своих граждан-воинов, то эти граждане-воины стали пользоваться большим авторитетом. Таким образом, демократия зародилась как военное собрание. Но оно же одновременно было и родовым собранием. Изначально все население Афин делилось на четыре рода, и сражалось оно разделившись на отряды по родовому признаку. Эти роды выбирали своих представителей для управления государством, и даже когда в Афинах установилась более формальная демократия, человек продолжал принадлежать к одной и той же группе избирателей, даже если он менял свое место жительства. Географический принцип никогда не был главным в древней демократии.

 

* * *

 

Прямая демократия предполагает как большую гражданскую сознательность всего населения, так и веру в народ. Идеалы афинской демократии изложил знаменитый афинский полководец Перикл, произнося речь на погребении погибших во время войны со Спартой. Эта речь записана в «Истории Пелопоннесской войны» афинского автора Фукидида, первого историка, попытавшегося описывать события с объективной точки зрения. «История» Фукидида сохранилась в средневековых копиях, сделанных в Константинополе. В Италии, через 1800 лет после ее написания, эту речь перевели на латинский язык, а позже появились и переводы на современные европейские языки. После Геттисбергской речи Линкольна это самая известная речь, произнесенная политиком на кладбище. Речь Перикла длилась гораздо дольше речи Линкольна.

Вот лишь отрывки из нее:

 

Наш государственный строй не подражает чужим учреждениям; мы сами скорее служим образцом для некоторых, чем подражаем другим. Называется этот строй демократическим, потому что он зиждется не на меньшинстве, а на большинстве (демоса). По отношению к частным интересам законы наши предоставляют равноправие для всех; что же касается политического значения, то у нас в государственной жизни каждый им пользуется предпочтительно перед другим не в силу того, что его поддерживает та или иная политическая партия, но в зависимости от его доблести, стяжающей ему добрую славу в том или другом деле...

 

Повторяющимися из года в год состязаниями и жертвоприношениями мы доставляем душе возможность получить многообразное отдохновение от трудов, равно как и благопристойностью домашней обстановки, повседневное наслаждение которой прогоняет уныние.

 

Одним и тем же лицам можно у нас и заботиться о своих домашних делах, и заниматься делами государственными, да и прочим гражданам, отдавшимся другим делам, не чуждо понимание дел государственных. Только мы одни считаем не свободным от занятий и трудов, но бесполезным того, кто вовсе не участвует в государ ственной деятельности^[2][2].

 

Государство, поддерживающее культуру и просвещение, состоящее из в высшей степени сознательных граждан, стремящихся к общему благу – вот идеал древнегреческой демократии, хотя мы и знаем, что благосостояние Афин в огромной степени зависело от труда рабов, а граждан иногда приходилось силком затаскивать на общее собрание. Подобные идеи привлекают нас и сейчас, хотя о положительных аспектах вдохновенной речи Перикла стали вновь задумываться относительно недавно.

В течение долгих столетий правящие классы к демократии относились резко отрицательно, что было обусловлено не только политическими реалиями Европы, но и самой системой образования. Большинство классических авторов, которых изучали представители элиты, выступали против демократии. Это убеждение укоренилось настолько прочно, что в начале XIX века английский ученый и радикальный мыслитель Джордж Гроут совершил настоящий переворот в исторической мысли, заявив, что демократия и высокая культура взаимосвязаны и что невозможно восхвалять вторую, порицая первую. Таков вклад Англии в признание демократии.

Но даже сегодня мы находим, что некоторые аспекты древнегреческой демократии расходятся с нашими идеалами. Почти все в ней было нацелено на достижение исключительно общественного блага, порой даже посредством принуждения, и очень мало внимания уделялось интересам отдельных людей. Главной привилегией афинского гражданина считалась принадлежность к государству, и, как сказал Перикл, если кто-то не участвовал в государственной деятельности, его считали бесполезным членом общества и даже недостойным звания гражданина. Наше представление о правах человека имеет иное происхождение.

Афины и другие маленькие древнегреческие города-государства утратили независимость после того, как в IV веке до н. э. их завоевал Александр Македонский, пришедший с севера Греции. Демократии настал конец, но греческая культура продолжала развиваться, и, благодаря военным походам Александра, она распространилась по всему восточному Средиземноморью и Ближнему Востоку. Эта культура сохранилась даже после завоевания восточных провинций Римом и долго еще процветала в этой грекоязычной половине империи.

Рим во времена завоевательных походов был республикой, а не демократией. В нем проводились общественные собрания, которые, как и в Греции, исторически были связаны с собранием граждан, имевших право носить оружие. Каждый гражданин Рима шел на войну, экипируясь на собственные средства. Вклад каждого человека в общее дело соответствовал его имуще ственному состоянию. Самые богатые люди, которые могли позволить себе приобрести боевых коней, составляли немногочисленную римскую конницу. Все остальные были воинами пехоты, но разных степеней: сначала шли тяжеловооруженные воины, облаченные в панцирь, с мечом и щитом; затем легковооруженная пехота; после нее – воины, вооруженные одним копьем или дротиком, а под конец шли самые бедные граждане, которые могли позволить себе только пращу, то есть кусок ткани или кожи, с помощью которого метали камни.

В раннюю эпоху общественное собрание походило скорее на военный парад. Мужчины распределялись соответственно своим военным званиям: всадники, тяжеловооруженные воины пехоты, воины пехоты второго, третьего, четвертого классов и, наконец, пращники. Голосование также проходило по группам. Сначала положение дел между собой обсуждали всадники, приходя к определенному решению; затем высказывались тяжеловооруженные воины пехоты и так далее. Каждая группа выражала свое мнение, но голоса их не были равнозначны. Всего существовало 193 голоса, распределенных между группами согласно их статусу. У всадников и тяжеловооруженных воинов пехоты в общей сложности насчитывалось 98 голосов из 193 – по сути дела, большинство, хотя основная масса солдат принадлежала к другим группам. Когда первые две группы приходили к общему решению, то необходимости выслушивать мнение других групп уже не было, да их часто и не спрашивали; всадники и тяжеловооруженные воины пехоты решали все вопросы. Теоретически решение принимали все собравшиеся, но на практике решающий голос оставался за богатыми.

Это собрание выбирало римских консулов, своего рода «премьер-министров» республики; их было двое, и они могли действовать только при взаимном согласии. Каждый контролировал другого, а их власть была ограничена сроком в один год. Римляне вели счет годам по именам консулов.

Постепенно плебеи добились большей власти, ограничив власть богачей и людей благородного происхождения. Тут мы точно знаем, как это происходило: плебеи использовали при этом военную силу, точнее отказ от применения военной силы. Когда начиналась война, воины пехоты третьего, четвертого и последующего разрядов могли, например, отказаться брать в руки оружие, заявляя, что пойдут на войну только тогда, когда им дадут больше голосов в собрании. В результате созывалось новое собрание, которое выбирало из числа плебеев трибунов – своего рода аналог современных представителей общественности или омбудсменов. Трибуны имели право вмешиваться в процесс принятия государственных решений на любой стадии, если при этом ущемлялись права плебеев. После очередного отказа идти на войну этому собранию предоставили и право принимать законы.

Иногда эти акции описывают как забастовки, хотя это слово не передает истинной сути дела. Под забастовкой обычно имеют в виду конфликт в сфере производственных отношений, но в Древнем Риме трудящиеся не были организованы в союзы и не выступали против своих начальников. Плебеи обычно поднимали бунт, не выдвигая требований повысить плату или сократить рабочий день.

Как и в Афинах, власть римских граждан-воинов постепенно усиливалась, хотя в Риме так и не была установлена демократия в полном смысле этого слова. Высшим государственным органом власти в Риме оставался сенат, в который входили представители знатных, а позже и самых богатых семей. Общественные собрания огра ничивали произвол сената, но никогда полностью его не замещали. Революций, то есть резких перемен государственного устройства, в Древнем Риме не наблюдалось; форма правления постепенно менялась в ходе создания новых органов власти и новых государственных должностей, к которым переходила реальная власть. В этом отношении Древний Рим схож с современной Британской конституционной монархией, конституция которой до сих пор не зафиксирована в одном отдельном документе. Что же касается вопроса разделения власти и контроля за различными ветвями власти, то в этом отношении римская модель послужила важным образцом для государственного устройства Соединенных Штатов.

 

* * *

 

Поначалу в Риме правили цари. Республика была учреждена примерно в 500 году до н. э., когда римляне свергли своего царя-тирана Тарквиния Гордого. Об этом написал в своем труде древнеримский историк Тит Ливий. Его сочинение сохранилось в Западной Европе после падения Рима, но лишь отчасти; до наших дней дошла лишь копия одного из разделов, да и то открыта она была лишь в XVI веке, так что ученым эпохи Возрождения она была неизвестна. Этот раздел посвящен становлению республиканского строя и лег в основу поэмы Шекспира «Лукреция».

Это история о том, как в результате одного изнасилования была свергнута монархия и установлен республиканский строй. Насильником был не сам Тарквиний, а его сын Секст Тарквиний. Жертвой насильника была Лукреция, жена Коллатина. Восстание возглавил Брут, племянник царя. Четыреста лет спустя его тезка встал во главе заговора против Юлия Цезаря и убил его. Первому же Бруту пришлось стать свидетелем расправы жестокого царя над его родственниками. Чтобы сохранить себе жизнь, Брут прикинулся человеком недалекого ума, иначе Тарквиний быстро бы разделался и с ним; кстати, на латыни прозвище «Брут» означает «тупица». Он не жаловался, когда Тарквиний захватил всю его собственность, а выжидал подходящего момента, который настал после того, как была обесчещена Лукреция. О том, что произошло далее, нам известно со слов Ливия. Началась вся история с того момента, когда сыновья царя отправились на войну с Ардеей. Они пировали в палатке вместе с Коллатином, когда речь зашла о женах. Каждый хвастался тем, что его жена лучше других. Коллатин предложил разрешить спор тем, чтобы по ехать обратно в Рим и проверить, чем занимаются их жены. Оказалось, что жены царевичей развлекались, тогда как Лукреция сидела дома и пряла – таким образом Коллатин выиграл спор. Несколько дней спустя втайне от Коллатина Секст Тарквиний вернулся к Лукреции.

 

Он был радушно принят не подозревавшими о его замыслах хозяевами; после обеда его проводили в спальню для гостей, но, едва показалось ему, что вокруг достаточно тихо и все спят, он, распаленный страстью, входит с обнаженным мечом к спящей Лукреции и, придавив ее грудь левой рукой, говорит: «Молчи, Лукреция, я Секст Тарквиний, в руке моей меч, умрешь, если крикнешь». В трепете освобождаясь от сна, женщина видит: помощи нет, рядом – грозящая смерть; а Тарквиний начинает объясняться в любви, уговаривать, с мольбами мешает угрозы, со всех сторон ищет доступа в женскую душу. Видя, что Лукреция непреклонна, что ее не поколебать даже страхом смерти, он, чтобы устрашить ее еще сильнее, пригрозил ей позором: к ней-де, мертвой, в постель он подбросит, прирезав, нагого раба – пусть говорят, что она убита в грязном прелюбодеянии. Этой ужасной угрозой он одолел ее непреклонное целомудрие. Похоть как будто бы одержала верх, и Тарквиний вышел, упоенный победой над женской честью.

Лукреция, сокрушенная горем, посылает вестников в Рим к отцу и в Ардею к мужу, чтобы прибыли с немногими верными друзьями: есть нужда в них, пусть поторопятся, случилось страшное дело. Спурий Лукреций прибывает с Публием Валерием, сыном Волезия, Коллатин – с Луцием Юнием Брутом – случайно вместе с ним возвращался он в Рим, когда был встречен вестником. Лукрецию они застают в спальне, сокрушенную горем. При виде своих на глазах женщины выступают слезы; на вопрос мужа: «Хорошо ли живешь?» – она отвечает: «Как нельзя хуже. Что хорошего остается в женщине с потерею целомудрия? Следы чужого мужчины на ложе твоем, Коллатин; впрочем, тело одно подверглось позору – душа невинна, да будет мне свидетелем смерть. Но поклянитесь друг другу, что не останется прелюбодей без возмездия. Секст Тарквиний – вот кто прошлою ночью вошел гостем, а оказался врагом; вооруженный, насильем похитил он здесь гибельную для меня, но и для него – если вы мужчины – усладу».

Все по порядку клянутся, утешают отчаявшуюся, отводя обвинение от жертвы насилия, обвиняя преступника: грешит мысль – не тело, у кого не было умысла, нету на том и вины.

«Вам, – отвечает она, – рассудить, что причитается ему, а себя я, хоть в грехе не виню, от кары не освобождаю; и пусть никакой распутнице пример Лукреции не сохранит жизни!» Под одеждою у нее был спрятан нож, вонзив его себе в сердце, налегает она на нож и падает мертвой. Громко взывают к ней муж и отец. Пока те предавались скорби, Брут, держа пред собою вытащенный из тела Лукреции окровавленный нож, говорит: «Этою чистейшею прежде, до царского преступления, кровью клянусь – и вас, боги, беру в свидетели, – что отныне огнем, мечом, чем только сумею, буду преследовать Луция Тарквиния с его преступной супругой и всем потомством, что не потерплю ни их, ни кого другого на царстве в Риме»^[3][3].

 

Брут сдержал свое слово. Так, установление республики стало следствием ужасного преступления сына царя; женщина же, как добродетельная римлянка, сочла свою честь превыше жизни, а другой добродетельный римлянин поклялся отомстить за нее. Но не все в Риме желали свергнуть Тарквиния, и возник даже заговор с целью вернуть его к власти. К тому времени, как заговор был раскрыт, Брут занимал должность одного из двух консулов и занимал в общественном собрании должность судьи. Там ему и сообщили имена заговорщиков, среди которых оказались два его сына. Решение о наказании должен был принять сам Брут. Собравшаяся толпа выкрикивала слова ободрения; люди говорили, что не хотят бесчестия для членов его семьи и что он вполне может помиловать своих сыновей. Но Брут не захотел и слушать об этом; он сказал, что законы одинаковы для всех, в том числе и для его детей. Поэтому прямо у него на глазах его сыновей раздели донага, высекли розгами и обезглавили. Отец даже не поморщился при этом зрели ще – такова была его преданность идеалам республики.

 

Жак-Луи Давид. «Ликторы приносят Бруту тела его сыновей». 1789

 

Конечно, с тех пор римляне восхваляли Брута, ведь преданность общему делу, невзирая на личные и семейные связи, и была основой республики. Такую преданность римляне называли добродетелью, необходимой для процветания государства. Ради общего блага можно было пойти на жестокие поступки. В наше время многие сочли бы поступок Брута даже бесчеловечным – как он мог спокойно сидеть и смотреть на казнь собственных детей? Поистине, республиканская добродетель порождала чудовищ.

Любопытно, что непосредственно перед Великой революцией во Франции существовал культ республиканского Рима, и не только среди тех, кто желал реформировать монархию. Придворный художник Людовика XVI, Жак-Луи Давид, в качестве темы для двух своих картин выбрал два известных эпизода из «Истории» Тита Ливия. На первой он изобразил Брута не в кресле судьи, выносящего приговор своим сыновьям, а в домашней обстановке, когда ему принесли тела казненных сыновей. Это позволило Давиду создать резкий контраст между неумолимым отцом, отвернувшимся в сторону, и женщинами – матерью и сестрами казненных – оплакивающих свою горькую судьбу. Вторая картина на тему римской республиканской добродетели называется «Клятва Горациев».

 

Жак-Луи Давид. «Клятва Горациев». 1784

 

Братья Горации были выбраны римлянами для участия в сражении, которое должно было определить судьбу их города. В то время Рим враждовал с соседним городом, и чтобы избежать кровопролитной войны, было решено провести поединки между тремя представителями каждого города. В своей картине Давид изобразил отца Горация, поднимающего мечи и принимающего у своих сыновей клятву верности Риму. Они поднимают руки в республиканском салюте, похожем на нацистское приветствие. Женщины – мать и сестры воинов – здесь тоже изображены как слабые существа, демонстрирующие свои чувства и плачущие перед скорой разлукой. Особенно скорбит одна из сестер, помолвленная с представителем другой стороны.

Как пишет Тит Ливий, битва эта была очень жестокой, битвой не на жизнь, а на смерть. И хотя выжил только один сын Горация, римляне одержали победу. Вернувшись домой и застав свою сестру оплакивающей гибель своего жениха, брат взял меч и заколол ее, потому что она должна была радоваться победе Рима, а не оплакивать побежденного врага. Основная идея этой истории опять-таки заключается в том, что интересы семьи должны подчиняться интересам государства. Брата привлекли к суду, но вскоре оправдали. На суде выступил сам отец, осудивший дочь и произнесший речь в защиту сына.

 

* * *

 

Римская республика продержалась около двухсот лет, за которыми последовал период постепенного ее упадка. Рим постоянно расширял свои владения; великие полководцы, снискавшие славу своему государству, стали спорить и сражаться между собой, а солдаты чаще хранили верность своим военачальникам, чем республике. Одному из полководцев, Юлию Цезарю, удалось победить всех остальных и добиться превосходства. Второй Брут убил Цезаря, чтобы сохранить республику и не дать власти сосредоточиться в руках одного человека; но тем самым он только способствовал очередному витку гражданской войны. В ходе последующих сражений победителем вышел внучатый племянник, усыновленный Цезарем, который в 27 году до н. э. стал первым римским императором под именем Август.

Август был умным и проницательным человеком. Он сохранил республиканские порядки: сенат по-прежнему проводил свои заседания, а народное собрание избирало консулов. Себя Август называл не «императором», а всего лишь «первым гражданином», заявляя, что в его обязанности входит решать возникающие споры и помогать действовать республиканскому аппарату. У Августа не было пышной свиты; по Риму он ходил один, без охраны, как простой гражданин; время от времени присутствовал на заседаниях сената; обратиться к нему мог любой римлянин. Формой приветствия сохранялся республиканский салют в виде поднятой выпрямленной руки. В присутствии Августа не нужно было кланяться и всячески демонстрировать свою преданность – каждый посетитель и император приветствовали друг друга как обычные граждане.

Август пытался возродить древние римские добродетели. Он считал, что Рим губят роскошь и разложение нравов, и потому настаивал на сохранении, как бы мы сейчас выразились, семейных ценностей. Поэта Овидия он отправил в ссылку, поскольку тот писал, будто рожавшие женщины теряют свою красоту. Критиковал он и своего современника историка Тита Ливия за то, что тот якобы неправильно описал некоторые междоусобицы из недавнего прошлого Рима, но соглашался с ним в восхвалении римских добродетелей, достойного поведения и преданности государству. Правда, одну из ключевых особенностей древней эпохи ему так и не удалось возродить. Под руководством Августа Рим превратился в стабильное и хорошо управляемое государство, но его граждане уже не брали в руки оружие и не становились воинами, потому что теперь в армии служили наемники.

 

Август стал первым римским императором в 27 году до н. э.

 

В течение двух столетий длился относительно мирный период существования Римской империи, в течение которого римские законы и римские порядки были установлены на огромной территории. Формально государство оставалось республикой: императоры так и не стали королями или царями, власть которым доставалась по наследству. Император выбирал себе преемника, который мог и не быть его родственником, и этот выбор должен был утвердить сенат. Впоследствии разразились кровавые войны между претендентами на этот титул, но два века императоры делали разумный выбор, который получал одобрение большинства.

В III веке прокатилась первая волна нашествия германцев, которые едва не разрушили империю. После того как нашествие удалось отразить, два императора, Диоклетиан и Константин, провели в империи обширные преобразования. Говоря вкратце, была усилена оборона и реформирована армия, в которую стали принимать германцев, живших в пределах границ империи. Для содержания большой армии пришлось повышать налоги, а для сбора налогов потребовалось проводить более тщательный учет населения. В результате разросся бюрократический аппарат, и реальными правителями империи стали чиновники. В прежние времена отдельным провинциям разрешали самостоятельно заниматься своими внутренними делами, пока они платили налоги в центральную казну и не выступали против центральной власти.

Диоклетиан попытался удержать инфляцию, назначив за повышение цен наказание в виде смертной казни. Были установлены высокие налоги на содержание огромной армии, но торговцам не разрешалось повышать цены, чтобы хоть как-то компенсировать свои траты. В результате никто уже не хотел заниматься коммерческой деятельностью, но Диоклетиан и тут нашел свое решение. Он добился принятия закона, согласно которому торговцам не разрешалось оставлять свою деятельность, а сын был обязан продолжать дело своего отца. Таким образом власть императоров становилась все более жестокой; они уже не просто контролировали выполнение законов, а навязывали их обществу. В результате такого правления у общества уже не оставалось духа и стремления сопротивляться очередной волне нашествия варваров.

Официальное признание христианства императором Константином в 313 году было очередным шагом по укреп лению империи. При этом он не стремился опереться на церковь как на организацию – к тому времени христианство пусть и окрепло по сравнению с первыми веками, но продолжало оставаться религией меньшинства. Константин, как и многие его подданные, терял веру в старых римских богов и приходил к мнению, что христианский бог лучше защитит его и его империю. Пона чалу он имел о христианстве самое смутное представление, но надеялся, что если станет поддерживать христиан, то их бог поможет ему.

Диоклетиан, Константин и последующие императоры сильно отдалились от народа. Они стали подражать персидским царям и изображать из себя правителей с божественным статусом; они проживали во дворцах и никогда не ходили по улицам города, как это делал Август. Перед встречей с императором посетителей подвергали строгому досмотру, завязывали им глаза и вели по лабиринту коридоров, что бы никто не смог запомнить путь в покои императора, а потом пробраться во дворец и убить его. Когда же человек наконец добирался до императора, ему нужно было пасть ниц, то есть лечь животом вниз на пол перед троном.

По мере того как центральная власть становилась все более строгой, подданные империи пытались освободиться из-под ее гнета.

Землевладельцы не желали сами платить налоги и укрепляли свои поместья, защищая людей, работавших на их землях. Раньше землю обрабатывали рабы, но, когда поток рабов иссяк, поскольку Рим перестал вести завоевательные войны, землевладельцы поделили свои земли и отдали их в аренду рабам, вольноотпущенникам и свободным людям, искавшим покровительства. И хотя землевладельцам не нравилась налоговая политика императоров (и они всячески пытались уклониться от выплаты налогов), законы о том, что обрабатывавшие землю работники должны оставаться на своих местах, им понравились. Если же работник сбегал, то его заковывали в цепи и возвращали хозяину. Так земельные работники разного происхождения образовали класс тех, кого в Средние века стали называть сервами или вилланами (то есть зависимыми или крепостными крестьянами). В отличие от рабов они не были собственностью хозяина; они владели своим участком земли и вступали в брак, но они не имели права покидать свой участок и должны были часть времени работать на своего хозяина.

 

 

К 476 году, который считается датой падения Западной Римской империи, на ее территории уже оформилось средневековое общество. В укрепленных поместьях проживали землевладельцы, хозяева и защитники людей, занимавшихся сельским хозяйством на их земле. Поменялся весь уклад жизни западноевропейского общества, и его основой стала преданность хозяину, а не государству, будь то республика или империя. Но период древнеримской государственности надолго сохранился в памяти европейцев и оказал большое влияние на дальнейшее развитие общества.

 

Глава пятая

ФОРМЫ ПРАВЛЕНИЯ II

 

Государства, пришедшие на смену Римской империи, были весьма примитивными. Первым лицом в них был король, бывший военный вождь, который раздавал земли своим соратникам, а взамен соратники должны были посылать ему войска для ведения войны. Таким образом короли получали армию, не взимая налоги и не содержа сложный административный аппарат. Земля, переданная в собственность таким образом, получила название феода (лен, надел), и от этого слова произошло слово «феодал» (землевладелец, помещик) и название строя: феодальный.

Феодальные монархи, опиравшиеся на крупных землевладельцев, поставлявших им войска, по сути были слабыми правителями. Теоретически король продолжал владеть землей, переданной им в дар землевладельцу, но на практике земля становилась собственностью феодала и переходила от отца к сыну. Землевладельцы приносили клятву верности королю, но в любой момент могли отречься от своего монарха, перейти на сторону его противника или вовсе не обращать на короля внимания. Они содержали войска, которые посылали королю, но с помощью этих же войск они могли выступить и против короля; опираясь на своих солдат они могли выдвигать свои условия. Жили феодалы в укрепленных зам ках, хорошо подготовленных к нападению как врагов, так и властителя.

В эту же эпоху произошла смена военной тактики. В Древней Греции и в Древнем Риме основой войска была пехота; теперь же главная роль перешла к коннице. Стремя, пришедшее в Европу с востока, превратило конников в весьма грозных соперников. Держась в седле, опираясь на стремена, конник стал гораздо более уверенно себя чувствовать, и пешим воинам было уже труднее сбить его на землю, а совокупная масса лошади и человека не шла ни в какое сравнение с массой пехотинца. Конник, мчавшийся во весь опор, с копьем наперевес, превратился в чрезвычайно мощную военную машину. Такие конники стали называться «рыцарями», и именно их поставляли королю крупные землевладельцы.

Землевладельца с королем связывала личная клятва верности. Землевладелец становился на колени и поднимал сложенные ладонями руки вверх, давая обещание служить королю верой и честью; король при этом обхватывал ладони землевладельца своими руками. После этого подданный вставал, и они с королем обменивались поцелуями. Таков был ритуал, подчеркивающий одновременно и подчиненное положение подданного, и его равенство королю. Такова была и природа отношений между королем и подданным: подданный обещал хранить верность своему повелителю, пока тот защищал его. Королевская власть изначально негласно подразумевала договорной характер отношений правителя и его подчиненного, и эта идея в Западной Европе до конца так и не исчезла.

 

Клятва верности. Иллюстрация из Дрезденского манускрипта «Саксонское зерцало», составленного между 1220 и 1235 гг.

 

Обычно преклоненные колени и сложенные ладонями руки ассоциируются с молитвенной позой, но христиане поначалу молились стоя, раздвинув руки в стороны и обратившись лицом к востоку, откуда должен был прийти Христос во славе. Наша же молитвенная поза напоминает позу ритуала клятвы верности земному властителю. По поводу происхождения этого ритуала и этой позы ведутся оживленные споры. Откуда возник такой обычай, и римский он или германский? Даже во времена расцвета Древнего Рима молодые люди часто искали себе патронов, то есть покровителей, а с ослаблением центральной власти такая практика распространилась повсеместно. Но сам ритуал сложения рук и целования был германским – он скреплял связь между воином и его вождем.

Идея государства как особой силы, независимой от людей, занимающих высокие должности, исчезла. Когда король умирал, все его подданные должны были давать новую клятву верности его преемнику. Только так у территории мог появиться новый правитель. А поскольку идея государственности стала связываться с родственными узами, то короли могли поделить свои владения между своими детьми, как это сделал король Лир в пьесе Шекспира и Карл Великий в реальной жизни, несмотря на все его усилия объединить разные земли в одну империю.

Новые правители принимали новые клятвы верности, и так возникала новая государственная власть. Ни одному римскому императору не пришло бы в голову разделить империю между детьми, ведь его обязанностью было поддерживать единство государства. Когда же империя разделилась на западную и восточную половину, это было сделано в целях улучшения административного контроля и обороны.

Из-за своей слабости феодальные монархи были вынуждены обращаться за помощью к влиятельным лицам своего государства. Регулярной армии у королей не было, как не было стройной системы налогов или гражданских служб. Поэтому они созывали крупных землевладельцев, выслушивали их рекомендации и заручались их поддержкой. Такая система была закреплена формальным образом при создании парламентов, в которых заседали представители трех сословий: духовенства, дворянства и третьего сословия.

Под термином «сословие» подразумевается одна из групп, на которые делились люди в средневековом феодальном обществе: священники, в чьи обязанности входило молиться; дворянство, первым долгом которого было сражаться; и все остальные люди, обрабатывавшие землю, занимавшиеся торговлей и иными видами деятельности. Сословие – это не то же самое, что и класс. Классы выделяются по их роли в экономике, но эти три группы выделялись по их функции: молитва, сражение, труд. Что касается богатства и роли в экономике, то среди представителей одного сословия существовали огромные различия. В состав духовенства наряду с богатейшими архиепископами и епископами входили и до сих пор входят приходские священники, зачастую очень бедные. К дворянству принадлежали не только крупные землевладельцы, но и бедные люди благородного происхождения. К третьему сословию причисляли купцов и банкиров, иные из которых были богаче многих аристократов и нанимали к себе на работу других людей незнатного происхождения. Именно эти богачи из третьего сословия и посылали своих представителей в парламент, а вовсе не трудовой люд и зави