Воздействие групповой культуры на индивидуальность

ВОЗРАСТАЮЩАЯ ИНДИВИДУАЦИЯ

И ПОТРЕБНОСТЬ В ПСИХОТЕРАПИИ

Паоло Фонда

Резюме

Я расскажу о развитии человека – от почти тотального погружения и идентификации с окружением, с группой и её культурой, до перехода ко все более свободной индивидуальности. Я предполагаю, что это тесно связано с возрастающей потребностью в психологической помощи, с рождением психоанализа сто лет назад, а в последние десятилетия – с значительным развитием психотерапевтической практики во всем мире.

Я представлю некоторые соображения по поводу ряда фрагментарных данных, которые мне удалось собрать в областях, где я не являюсь экспертом (групп-анализ, история, антропология и т.д.).

Связь между группой и индивидом

Гениальный Лев Толстой ещё в 1863 году писал о групповом бессознательном в “Войне и мире”:

“Есть две стороны жизни в кaждом человеке: жизнь личнaя, которaя тем более свободнa, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийнaя, роевaя, где человек неизбежно исполняет предписaнные ему зaконы.

Человек сознaтельно живет для себя, но служит бессознaтельным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей.”

 

60 лет позже, в 1921 году Фрейд в своей работе «Психология масс и анализ Я» отмечал, что:

«Мы должны сделать вывод, что психология групп является древнейшей психологией человечества; все, что мы, пренебрегая всеми признаками групп, изолировали как психологию индивидуальности, выделилось постепенно из древней групповой психологии, причем происходило это в ходе процесса, который, пожалуй, можно характеризовать как незавершенный».

И несколькими страницами далее:

«Каждый индивид является составной частью многих групп, он с разных сторон связан узами идентификацией и создает свой "Эго-Идеал" по самым разнообразным образцам. Таким образом, индивид является участником множества групповых разумов - своей расы, сословия, религии, национальности и т. д, и может подняться над всем этим до степени обладания хотя бы минимальной самостоятельностью и оригинальностью». (выделено мной, П.Ф.)

Сорок лет спустя Бион (Wilfred R. Bion) написал в своей знаменитой книге «Работа в группах и прочие статьи» (“Experiences in Groups And Other Papers” (1961) (стр. 132)):

«Я хотел бы отметить, что ни один индивид, как бы он ни был изолирован во времени или в пространстве, не может рассматриваться вне группы либо без учета того, что в нем присутствуют активные проявления групповой психологии», а также на следующей странице он отмечает:

«В индивиде присутствуют особенности, которые невозможно понять, если не воспринимать их в качестве элементов, указывающих на то, что он относится к стадным животным. Действие этих особенностей невозможно заметить, если не искать их в выделенной для этого рассматриваемой области, которой в данном случае является группа».

Однако и Фрейд, и Бион, казалось бы, не принимают во внимание эти удивительные интуитивные находки в своей дальнейшей работе, как будто бы оба на тот момент были слишком заняты изучением индивидуальной части сознания.

Итальянский групп-аналитик Фердинандо Ванни (Ferdinando Vanni (1982)) отделил психические области, участвующие в групповой деятельности от психических областей индивидуального психизма. Все области функционируют с определенной долей независимости, но, в то же время, между ними присутствует неизбежный осмос, взаимозависимость и целостность.

Мы можем предположить, что между ними существует частичная граница, своего рода селективно проницаемая мембрана, благодаря которой некоторые компоненты остаются разделенными, что позволяет индивидуальности, до некоторой степени, сохранять обособленность от своих групп. Но, в то же время, другие компоненты способны свободно проходить сквозь эту мембрану-границу, обеспечивая наше слияние-недифференцированность от наших групп.

Очевидно, что все эти области находятся в постоянных диалектических отношениях. Это позволяет нам ощущать себя частью группы, а вместе с тем и обособленными индивидами, поскольку человеческое сознание одновременно активно на множстве различных уровней, в разной степени интегрированных. Но между ними возможен и конфликт или относительная расщепленность.

Я также вспоминаю Хосе Блегера (Jose Bleger (1967)) и его революционные концепции, которые помогают лучше представить некоторые этапы развития человека. Он оспорил традиционный взгляд, согласно которому младенец рождается из утробы в нарциссической изоляции, и лишь потом, выходя из семьи, устанавливает отношения с группами.

Позиция Блегера, будучи менее наглядной, рассматривает субъективный опыт связи с социальным содержанием (container). С самого начала жизни присутствует чувство симбиотической неразделенности (non-discrimination) с окружающей средой. Нет границ Я. Скоро начинается пожизненный процесс дискриминации-дифференциации с окружающей средой, в ходе которого формируется и дифференцируется Я. Вместе с тем, в процессе всего существования субъекта остается недифференцированное “ мета-Я”, важное и активное, связанное с окружающим контекстом, хотя и обособленное.

Воздействие групповой культуры на индивидуальность

Человеческий младенец с самого начала, посредством своих родителей, является частью групп и их культур. Лишь позднее, путем осмысления и понимания различий, человек способен в некоторой мере дифференцировать себя от очевидного симбиотического мира (здесь «очевидный» может означать следующее: известное, но не осмысленное, либо истинное, но не проверенное). Только таким образом человеческое существо может, говоря словами Фрейда, «подняться […] до степени обладания хотя бы минимальной самостоятельностью и оригинальностью». Только так, в ее уникальной оригинальности, может возникнуть и развиваться индивидуальность.

Но это происходит не всегда, так как мы можем остаться почти полностью слившимися с нашим окружением, будучи актерами, не осознающими роли, отведенной нам группой. Симбиотическое «очевидное» обладает огромной силой, позволяющей ему сохранять сознание «привязанным» к ментальным схемам, общим для всей группы.

Мы можем представить групповое мышление и культуру в виде полутвердой массы с высокой степенью вязкости, которая обволакивает и уютно окутывает нас, будучи для нас приютом, обеспечивая нас чувством принадлежности, безопасности, преемственности, стабильности, давая нам ориентиры, ответы на все основные вопросы жизни и страхи, а также предлагая нам конкретную роль в группе и т.д.

Несколько фрагментов для иллюстрации:

- Полный смысла образ – знаменитая «терракотовая армия» в Китае, глиняные воины которой, благодаря усилиям археологов, через много веков постепенно возникли из-под слоя земли, в которой они были погребены по приказу их императора. Точно таким же образом в истории человечества индивиды «выходят» из группового психизма, из окружающей их культуры «очевидного и неосмысленного».

- В книге о хороших манерах, изданной в Австро-Венгерской империи, более тридцати глав посвящено подробному описанию того, как вести себя по отношению к родителям, родственникам, вдовам, священнослужителям, почтальонам, военнослужащим и так далее, вплоть до самого императора. Все предустановлено, без какой-либо свободы выбора или необходимости что-либо придумывать.

- В пятидесятые годы прошлого столетия один американский солдат женился на девушке из словенского села неподалеку от города Триест. Позднее, став профессором истории в США, он написал книгу о жизни членов семьи своей жены. Они жили в этом селе на протяжении 500 лет, и можно заключить, что сообщество в этом маленьком селе было подобно жесткому и ригидному организму, который веками предопределял для своих членов модели того, как они должны мыслить, вести себя, рождаться, расти и умирать.

- Генри Джеймс в своем коротком рассказе «Частная жизнь» гротескно описывает персонаж Лорда Меллифонта как великолепного актера, который всегда говорит и ведет себя так, как это ожидают от него другие. Но каждый раз, когда он один и вокруг нет слушателей, которые могли бы ответить и стать внешним подтверждением его существования, Лорд Меллифонт исчезает и становится невидимым, поскольку в своем частном, личном измерении он не существует. Он существует лишь в координатах стереотипизированного социального взаимодействия, своей групповой идентичности, при этом будучи внутри абсолютно пустым и лишенным индивидуальности.

Симбиотическое слияние, хоть и является гарантией выживания, безопасности и преемственности, препятствует индивидуальному мышлению и сдерживает развитие. Однако изменение условий выживания заставляют группы менять свою культуру, а это наносит удар по определенным частям неподвижного социального «мета-эго». Тогда в нем появляются опасные трещины, из которых берут начало тревоги, требующие ментализации и контейнирования.

Когда исчезают безопасные социальные ниши, индивиды выпадают из них и, в большей степени, становятся субъектами своих решений, неся на своих собственных плечах ответственность за свою жизнь. Это перегружает их эго и усиливает тревогу, что способствует развитию потребности в психологической помощи.

После длительного ношения гипсовой повязки любое сочленение костей подвержено различного рода травмам, которые могут возникнуть при движении. То же самое можно сказать и о сознании индивида, возникающем из своей неподвижности в традиционной культуре, фанатичной религии или тоталитарной идеологии.

Устойчивые институции на социальном уровне удерживают пертрифицированными и неактивными многочисленные беспокоящие/тревожащие содержания. Это происходит на конкретном уровне (исправительные учреждения, психиатрические клиники) или на уровне репрезентаций (религия, идеология). Их ослабление либо упразднение высвобождает массу тревог, с которыми приходится иметь дело индивидам. Это со всей очевидностью наблюдалось в Западной Европе с 1968 года, а также в Восточной Европе после 1990 г.