Ремонстрация университета и г, Парижа Карлу VI об управлении государством от 13 февраля 1413 г

Нашему высочайшему государю, верховному сеньору и отцу. Ниже следуют пункты и статьи, которые составили Ваша покорнейшая и благочестивейшая дочь Сорбонна, Ваши покорнейшие и послушиейшие подданные купеческий прево, эшевены¹ и горожане Вашего доброго города для того, чтобы оказать Вам помощь, подмогу и высказать свое мнение, как Вы просили, для пользы, чести и блага Вас и Вашего королевства.

1. Во-первых, по первому пункту, касающемуся сохране­ния мира² между некоторыми сеньорами Вашей крови, – во­прос, который уже был изложен Вашему Величеству. Доб­рые Ваши города и все, кто теперь собрались по Вашему приказанию, добровольно поклялись и обещали и всегда до настоящего времени стремились поддерживать мир, и, если будет угодно богу, будут его поддерживать и в дальнейшем. Но нам кажется, что Вы должны приказать и другим сеньо­рам Вашей крови и их вассалам точно так же дать клятву и обещать поддерживать упомянутый мир, так как это не­обходимо по многим причинам: одни из них никогда не да­вали клятвы, а некоторые не выполняют ее и не доказывают своей преданности.

2. Также всем известно, что англичане в вашем государ­стве и многие другие вооруженные отряды как Вашего коро­левства, так и других стран разоряют Вашу страну и прино­сят вред вашим подданным: многие жалобы поступали и по­ступают изо дня в день и доносится ропот из различных ча­стей Вашего государства, а средства для искоренения зла и причины его будут здесь ниже изложены.

3. Граф Арманьяк, который является Вашим подданным, не обращает внимания и не выполняет клятвы относительно упомянутого мира, но всегда поддерживает и ведет войну в Вашем государстве, как говорят.

4. Для того чтобы упомянутый мир был лучше соблю­даем, Вы должны приказать Вашими королевскими грамо­тами, опубликовать и обнародовать, обращаясь к вашим offi­ciers³ и другим, кому Вы найдете нужным, что нарушители [Вашего приказания] будут надлежащим образом наказаны.

5. Вы, наш государь, просите помощи и подмоги; Ваша покорнейшая дочь и Ваши упомянутые и верные подданные, желая от всего своего сердца Вашего блага, пользы и чести, а также продолжения и сохранения Вашего государства, считают необходимым изложить Вам злоупотребления, кото-

6. Прежде всего о финансах Вашего домена, которые должны быть распределены четырьмя способами: на оплату расходов Вашего домена и на пожалования церкви, монасты­рям; на расходы Ваши, королевы и монсеньера Гиенни, Ва­шего старшего сына; на жалованье Вашим слугам; на восста­новление Ваших мостов, дорог, мельниц, замков, дворов и дру­гих построек и для того, чтобы откладывать в королевскую казну [для личных расходов короля], как это издавна дела­лось.

7. Всем известно, каким образом используются на выше­изложенные нужды упомянутые финансы, распределять ко­торые является обязанностью Ваших казначеев. Часто видим бедных монахов и монахинь аббатств, госпиталей и богаде­лен, теряющих свое время на добывание средств, и обивающих пороги казначейства (Tresor), и не добивающихся исполнения [своих просьб], из-за чего церкви разрушаются, церковная служба заброшена, недостаточно возносятся моления о спа­сении душ Ваших предков, что обременяет и Вашу совесть.

8. Что касается расходов домена и пожалований церквам и монастырям, по правде сказать, они оплачиваются плохо или совсем не оплачиваются.

9. Относительно расходов Ваших, королевы и монсеньера Гиенни, которыми (расходами) управляют Фонтеней и Пике и которые (расходы) оплачивают Maitres des chambres aux deniers⁴установлена сумма для расходов Ваших и герцога Гиенни в 450 тыс. франков, а сумма расходов в прошлое время не превышала 94 тыс. франков. Несмотря на это, ко­роли – Ваши предшественники – вели блестящий образ жиз­ни и купцы и другие люди были хорошо оплачиваемы за их товары.

Теперь, несмотря на вышеупомянутую сумму в 450 тыс. франков,.купцам не платят за упомянутые товары и Ваш дворец, дворцы королевы и герцога Гиенни частично раз­рушены.

Из этого явствует, что упомянутая сумма не целиком ис­пользуется на упомянутые расходы, как это было предусмот­рено в определенное время, но расходуется в пользу тех, кто управляет упомянутыми финансами, или тех, кому им забла­горассудится дать.

То же происходит и в ведомстве по управлению двором королевы, для расходов которого прежде сумма не превышала 36 тыс. франков; теперь же она поднялась до 104 тыс. франков. И происходит это по вине упомянутых казначеев, которым поручено управление упомянутыми расходами; из них (чиновников) главным управляющим финансами коро­левы является казначей Рагье, который так управлял, что на деньги королевы сделал большие приобретения и дорогостоя­щие постройки в деревне и городе.

11. Точно так же имеются большие злоупотребления в office de l’argenterie u chambre aux deniers⁵. Чиновники, которые занимают упомянутые должности, собирают очень большие суммы денег и используют их по другому назначе­нию, а не для Вашей пользы: они задерживают оплату Ва­ших долгов, жалованья Вашим королевским чиновникам и многим добрым людям, у которых берут для Вас вино и дру­гие товары, и все это к своей собственной выгоде, как это явствует из тех состояний, которые они имеют, большого имущества, чрезмерных построек, которые они возводили и возводят каждый день. Это доказало относительно Рагье, построившего замки и большие дома, на которые он истра­тил, как говорят, больше 30 тыс. франков; так же Пупар и Бюде возвели большие постройки, имеют большое имущество и другие чрезмерные доходы – все это не из их жалованья и обычных доходов от их службы, не из их имущества, когда они вступали в упомянутые должности.

14. Относительно жалованья слугам Вашего двора: оно очень хорошо распределено в палате расходов, но о выплате его Вашим упомянутым слугам ничего неизвестно, вслед­ствие чего они испытывают большую бедность и нужду.

15. Что касается восстановления Ваших замков, мельниц, ярмарок и т. д. – все разрушается и идет к упадку.

16. Что касается королевской казны упомянутого домена, она теперь пуста, тогда как в прошлое время были сбереже­ния, и особенно при королях Филиппе, Иоанне и Карле, когда управляли по-другому, чего не делается в настоящее время.

17. По делам финансов мы вынуждены сказать, что управление ими теперь и в течение 24-х лет было таково, что они (финансы) растрачены множеством чиновников, ко­торые не имели попечения о благе Вашем и общественном, а думали только единственно о своих доходах. И Ваша упо­мянутая дочь Сорбонна, и Ваши подданные покорнейше просят Вас обнаружить должностных лиц Вашего королев­ства, которые виновны в упущениях.

18. Прежде всего, Вы имеете чрезмерно большое число казначеев, которые всегда там были с упомянутого времени, к слишком много людей стараются туда проникнуть, так что не было ни одного года, чтобы они не возбуждали и не пред­ставляли в высокую инстанцию при удобном случае проше­ния через некоторых людей, имеющих значение в Вашем ко­ролевстве.

Бог знает, почему они входят туда так охотно; очевидно, только из-за больших выгод, наживы и возможности хище­ний, которые им доставляют эти должности, так как, если казначей не получит ежегодно 5 тыс. франков доходов, это считается за ничто. И там, где в прошлое время их (казна­чеев), было только два, теперь их четыре или пять, а иной раз шесть или семь; из этого видно, что Вы имеете убытка ежегодно 14 – 20 тыс. франков к выгоде упомянутых казна­чеев; они не имеют обыкновения оплачивать необходимые расходы, ни выполнять обещаний, которые они давали при принятии их на эту должность, но они оплачивают большие чрезмерные подарки тем, кто помог им достигнуть их долж­ностей и кто их поддерживает.

Что касается других чиновников – менял и клерков, то, так как упомянутые дурные дела проходят через их руки, они много и давно занимаются вымогательством, что яв­ствует из наличия их домов, построек, рент и имущества.

Теперь казначеями являются А. Жиффар, Бюро де Да-мартин, Ренье, менялой – Ж. Герин, а клерком – Бонне, ко­торый был клерком Ж. Шо, своего предшественника; они все бесполезны и виновны в упомянутом дурном управлении, исключая Ж- Герина, который новичок и не имеет еще пло­хих привычек.

20. Особенно виновен упомянутый А. Жиффар: состояние, которое ему оставил его отец, было растрачено, но, как го­ворят, благодаря проискам прево Парижа, его родственника по жене, он стал казначеем и пополнил свое имущество двор­цовыми рубинами, алмазами, сапфирами и другими драго­ценными камнями, серебряной посудой – горшками, чашами, кубками.

21. Нет никакой необходимости иметь [особых] казначеев по судебным делам упомянутого казначейства; было принято раньше держать одного клерка-советника, но теперь, говорят, их имеется четыре и все они имеют большое жалованье, обре­меняющее без всякого основания упомянутое казначейство.

22. Что касается управления по делам aides⁶, оно пору­чено чиновникам, называемым generaulx, в ведении которых находится управление всеми aides, предназначаемыми на войну, на сумму в 1 200 тыс. франков; вышеупомянутые каз­начеи управляют дурно, но еще хуже управляют generaulx, так как они проникли [на свои должности] благодаря настой­чивости и могуществу друзей, которым эти generaulx предо­ставляют чрезмерные подарки.

24. После упомянутых должностей идет одна, которая незаслуженно называется заведованием королевской казной (epargne), занимаемая А. Дезессаром, из-за которого aides поднялись намного против обычного.

Издавна упомянутые денежные средства хранились в ко­ролевской казне под двумя ключами, из которых Вы должны были иметь один, чтобы расходовать их на надобности Ваши и Вашего королевства, однако же те, которые управляют и управляли в прошлое время, так распоряжались ими и при­вели их в такое состояние, которое является чрезвычайным ущербом для Вас и общественного дела.

26. После этой должности идет другая, называемая garde de coffre⁷и занимаемая Рюильи; упомянутый Рюильи полу­чает ежедневно 10 экю, которые должны быть вручены Вам с рук на руки, чтобы Вы могли распоряжаться ими по Ва­шему соизволению, но от них не осталось и следа, потому что он распределяет большую часть открыто так, как ему угодно, а под видом упомянутой должности ему выплачи­ваются изо дня в день огромные суммы.

27. Вы должны знать, как Вас, королеву и монсеньера Гиенни грабили и обирали, когда Вы нуждались в том, чтобы спешно получить деньги для ведения войны или для каких-либо других Ваших дел и нужд; приходилось обращаться к некоторым людям в Париже (marchans d’argent), которые занимаются финансовыми делами и под проценты производят запрещенные сделки, и вручать им Вашу посуду, золотые и серебряные драгоценности с большим убытком для Вас; благодаря этому Вы теряете ежегодно до 300 тыс. франков, включая туда проценты, которые они берут за обмен. И то, каким образом это происходит, дает возможность ясно ви­деть, что некоторые из Ваших королевских чиновников яв­ляются участниками и посредниками упомянутых запрещен­ных сделок.

30. Необходимо, чтобы Вы знали, куда ушли и деньги Вашего королевства за последние два-три года. Кроме суб­сидий и сверх того, что собирают в домене, за это время со­брано много тальи, десятин, займов, сверхзаймов, явных и тайных, и применено множество других способов, чтобы по­лучить средства. И эти займы, тальи и т. п. большей частью уходят в руки прево Парижа, как это известно, который яв­ляется верховным управителем финансов (maitre et general gouverneur des finances).

31. Также не надо забывать, что некоторые высокие чи­новники, как, например, упомянутый прево Парижа и другие, которые легко получили множество больших должностей, продавали их и получали большие деньги, откладывая эти деньги в свои карманы к ущербу Вашему и общественному, нарушая постановления Ваших ордонансов; следствием этого часто было, что люди бесполезные, не умеющие управлять, назначались на эти должности.

32. Упомянутый прево с некоторого времени занимает должность верховного начальника вод и лесов (maitre des eaux et forets) Вашего королевства; он уступил упомянутую должность сеньору д’Иври, и по этому поводу были собраны подати в 6 тыс. франков упомянутым сеньором д’Иври, как говорят, но деньги собираются в пользу упомянутого прево, и эта уступка стоит Вам 6 тыс. франков; также говорят, что вместе с упомянутой должностью прево занимает должности капитана – в Тибо, где имеет 6 тыс. франков в год, в Мон-таржи, где имеет 2 тыс., и в Нему, где имеет также 2 тыс. франков.

33. Ваши упомянутые финансы расхищаются и другим способом. Очень большое число сборщиков (receveurs) и контролеров (controleurs), их клерков и некоторых других, которые домогались получить финансовые должности, полу­чили от Вас ежегодные грамоты на чрезмерные пожалованья, кроме [обычных] пожалований, которые имеют Ваши другие чиновники.

Установлено, что при посредстве упомянутого прево и дру­гих управляющих финансами они были хорошо оплачиваемы и очень хорошо оплачиваются к ущербу Вашему и из-за этого запаздывает оплата множества уважаемых людей, как придворных, членов Совета, так и других Ваших чиновников и подданных, которые Вам хорошо служат. Становится обыч­ным, когда.молодой человек, неопытный, с очень маленьким состоянием, занимая должность казначея, сборщика или ка­кую-либо другую, через короткое время становится богатым и приобретает чрезвычайно большое состояние, покупает должности, наследства, имеет большие суммы денег, и все это к Вашему ущербу, во вред Вам.

34. Вашими военными казначеями (tresoriers de guerre) совершено много больших подлогов по денежным делам; как говорят, они имеют обыкновение брать от Ваших начальни­ков отрядов чистые бланки с печатью, которые они очень плохо используют; великое несчастье слышать жалобы упо­мянутых военных на оплату, которая всегда была так мала для большей части их; теперь стало обычным делом, что во­оруженные отряды живут за счет народа, не платя ничего, говоря, что им самим не платят их жалованья, и им прихо­дится жить на чужой счет.

37. И сказать по правде, каждый из Ваших верных под­данных должен удивляться такому управлению и должен горько сожалеть, когда он видит Вас, Ваше Величество, ко­роля и государя, лишенным средств, ограбленным и когда все деньги попадают в дырявые кошельки, минуя Вас, а упо­мянутые управители финансами в прошлое время и теперь богаты, осыпаны драгоценностями, а Вас оставили и оста­вляют в нужде, не имея никакого сострадания ни к Вам, ни к благу Вашего королевства, проявляя большую несправед­ливость и малую благодарность к благам, которые Вы им дали.

38. Относительно Вашего Королевского совета: в нем нет такого порядка, который должен ему принадлежать; следует там иметь только хороших preudes hommes, людей умных, в достаточном количестве и без великого множества полу­чающих жалованье от Вас, а не от какого-либо другого сеньора, имеющих попечение о Вашем благе и чести, о сохра­нении Вашей короны и о пользе Вашего государства.

Часто случается, что, когда в Совете принимается хоро­шее решение, оно остается без исполнения, даже если ка­сается Вас.

И когда хорошее решение принято после обсуждения в Совете, не следует его изменять, как часто это делают.

39. Что касается судебных дел Вашего королевства и прежде всего Вашего парламента, который является верхов­ной курией Вашего королевства, он не управляется так, как следовало бы. Он должен был бы состоять по преимуществу из благородных preudes hommes зрелого возраста и опытных в вопросах права и юстиции. С некоторого времени по ми­лости друзей и родственников, по назойливости и по дру­гим причинам некоторые молодые люди, невежественные в судебных делах и недостойные такого высокого звания, во­шли туда, благодаря чему авторитет и репутация упомянутой курии весьма пошатнулись. Так же имеются и другие затруд­нения [для работы парламента]: в упомянутой курии имеется много сыновей, братьев, кузенов, племянников, зятьев и свой­ственников, и так бывает, что в родстве и свойстве до девяти человек, как, например, у первого президента парламента. Из-за увеличения благодаря родству и свойству такого ко­личества молодых людей, которые там состоят, могут про­изойти большие опасности и затруднения.

40. Также в упомянутой курии имеется множество вечных тяжб бедных людей и других, и члены парламента не Iвершат правосудия с такой скоростью, как они обязаны это делать.

42. Относительно Счетной палаты: там можно найти все тайные злоупотребления; с недавнего времени туда вошли некоторые новые члены, но никаких улучшений не заме­чается. Новые введены туда благодаря большой назойливо­сти Бурсье, который долгие годы был генеральным сборщи­ком aides и не закончил все свои счета. И поэтому могут быть большие подлоги к Вашему великому ущербу, так как тот, кого самого надо исправить, поставлен для того, чтобы исправлять других.

43. Для того чтобы лучше обделывать свои дела на прак­тике, Ж. Готье, бывший его клерком, был поставлен на упо­мянутую должность в Счетной палате по вышеупомянутому способу.

44. Сколько раз королевскими ордонансами и клятвами, которые заставляли давать сборщиков, виконтов, казначеев и других чиновников домена, было определено, что расходы до­мена и пожалованья на церкви, монастыри и богадельни должны быть оплачиваемы прежде всего другого; однако же из-за попустительства упомянутых чиновников и из-за того, что они скрывали доходы, упомянутые ордонансы, как гово-. рят, очень часто нарушаются.

45. Что касается generaulx de la justice, кажется, что та­кое множество чиновников по делам юстиции бесполезно и ведет к расхищению государственного имущества и к обре­менению народа, потому что в этом ведомстве имеется очень большое число чиновников и сержантов, которые получают как жалованье, так и подарки к великому ущербу короля.

46. То же самое, что говорят о многочисленных чиновни­ках, которые назначены по назойливости друзей, следует сказать и о generaulx de la justice. Во время короля Карла их было один или два как по делам финансов, так и по делам юстиции; теперь только по делам юстиции их семь к ущербу короля и общественного дела, а каждый из них получает 600 парижских ливров жалованья, и три советника, из кото­рых каждый получает сто ливров, не считая секретарей. Последний, который назначен недавно, по имени Ж. д’Онгр, совсем неопытный в судебных делах, был поставлен и ут­вержден прево Парижа, который сказал другим: «Господа, надо, чтобы дали ему возможность пройти [на эту должность], так как он мой кузен».

47. О начальниках Палаты прошений (maitres des requetes) королевского дворца⁸и о других судебных должностях, которые все обычно замещались после долгих обсуждений, бог знает как, можно сказать то же самое.

В прежнее время ставили людей старых и опытных, знакомых с обычаями королевства, умеющих отвечать на все прошения, которые были представляемы, их подписывать и засвидетельствовать документы в канцелярии. А теперь назначают на эти должности молодых людей, неопытных, незнающих, которые могут засвидетельствовать документы только по совету канцлера; и по этой причине произошло, что назначили множество экстраординарных [чиновников], для того чтобы заменить их, исправить их оплошность, и они получают большие пожалования к ущербу Вашего Величества.

48. Относительно канцелярии: хорошо известно, что канцлер Франции имеет очень много забот в связи со своей должностью и весьма заслуживает получать большое вознаграждение от вас без ущерба для общественного блага. Но он должен получать как свое обычное жалованье только 2 тыс. парижских ливров в год и этой суммой довольствоваться; однако в течение 20 лет или около этого он брал, кроме упомянутых 2 тыс. ливров каждый год еще 2 тыс. парижских ливров под видом суммы, отпущенной в счет жалованья, т. е. как жалованье экстраординарное, и, кроме этого, 2 тыс. франков в год, как дар за приложение печати; таким образом, он получал ежегодно вместо своего обычного жалованья в 2 тыс. ливров, 4 тыс. ливров и 2 тыс. ливров за приложение печати.

49. Кроме этого, взимается за регистрацию и выдачу документов по 20 турских су за каждый, что составляет в год очень большую сумму. Так же он брал, кроме упомянутого 2 тыс. франков из сумм, полученных как aides и предназначенных на войну; также брал и берет ежегодно 200 франков на свою одежду. Кроме упомянутого, он имел из сумм, получаемых как талья, взимаемая в течение упомянутого времени, очень большие доходы, которые составляют весьма большие денежные суммы.

50. Он легко пропускал грамоты на чрезмерные пожало­вания, не оказывая сопротивления, в ущерб общественному благу, в то время когда он был обязан сопротивляться всей своей властью, соответствующей занимаемой им должности.

51. Для того чтобы лучше пояснить предыдущий пункт, напомним, что он засвидетельствовал счета Саблона, Бурье и других генеральных сборщиков на сумму в 500 тыс. франков или около этого для оплаты дарений частным лицам; упо­мянутый канцлер скрепил упомянутые грамоты печатью, несмотря на то что он хорошо знал, что упомянутые деньги предназначались на войну, а не для подобного употребления,из-за чего происходит большой ущерб королю и королев­ству.

53. В упомянутой канцелярии имеются много нотариусов, которые очень небрежно относятся к своей службе, и из них многие не знают ни французского, ни латинского языка; од­нако же они получают жалованье, стипендии и доходы, кото­рые они купили, и [они служат] больше для того, чтобы вы­прашивать у Вас пожалования, чем для пользы Вашей и правосудия.

55. Известно, что множество чиновников Вашего королев­ства занимают многие должности, которые, согласно Вашим королевским ордонансам, одновременно нельзя зани­мать...

56. Следует помнить, что с некоторого времени Ваша мо­нета очень уменьшилась в весе и изменилась в сплаве на­столько, что экю имеет стоимость 2 су... менялы и ломбардцы собрали всю хорошую монету, а свои платежи производят новой монетой. Следует узнать, чьими происками монета уменьшилась; общее мнение, что это произошло благодаря купеческому прево и Лайе, которые приобрели в свое веде­ние дела, касающиеся монеты, и препятствовали другим maitres des monnaies⁹ вмешиваться в это дело.

58. Ваша упомянутая дочь (Сорбонна) и Ваши подданные изложили Вам кратко множество упомянутых недостатков, злоупотреблений, проступков, и все-таки это еще недоста­точно, так как многих дней не хватило бы, чтобы изложить Вам дурное управление тех, о ком здесь говорилось, и им подобных и проступки, которые они совершили против Вас к Вашему большому ущербу; и так как многие другие лица виновны в упомянутых делах, эти лица и их дела будут объявлены Вам, монсеньеру Гиенни, Вашему старшему сыну, и другим сеньорам Вашей крови, когда будет надобно, Вашей упомянутой дочерью и Вашими подданными в известное время и в известном месте для блага Вас и Вашего королев­ства.

59. Наш верховный сеньор и государь, относительно со­вета, помощи и подмоги, которые Вы просили от Ваших дво­рян, духовенства и горожан и которые Вы теперь желаете получить, Ваша упомянутая дочь и ваши подданные очень желают, чтобы богу было угодно и он оказал им милость по­советовать вам умно и всемерно оказать помощь, для этого они готовы от всего сердца предоставить свое состояние и положить жизнь, как они обязаны это сделать для своего сеньора и государя.

Во-первых, мы советуем, для того чтобы, если вам будет угодно, исправить вышеупомянутое и быстро иметь очень большие, хорошие и справедливые финансы, прежде всего другого – и по-другому дело не может быть лучше сделано, чтобы с теперешнего времени вы заклеймили упомянутых управителей финансами без всякой пощады всех без исключения; они должны быть лишены своих должностей и вместе с тем все их движимое имущество, а также и наследственное должно быть конфисковано и передано в ваши руки до тех пор, пока они не дадут отчета о своем управлении, и Вы поступите с ними, если богу будет угодно, как надлежит согласно разуму и правосудию.

60. Необходимо, чтобы с настоящего времени Вы отменили и аннулировали все чрезвычайные пожалования, ренты и пенсии и чтобы Вы приказали немедленно явиться к Вам всем сборщикам и виконтам как домена, так и управления по делам aides и потребовали, чтобы они с настоящего времени под страхом лишения должности, конфискации имущества и других наказаний доставляли Вам все деньги, которых Вы могли быть лишены благодаря просьбам и пожалованиям, чтобы они не предоставляли их никому, кто бы он ни был, исключая тех, кому Вы снова прикажете.

61. Для того чтобы получить скоро деньги, необходимо приказать, чтобы подмога (aides) предназначалась только на войну и на дело защиты Вашего королевства, а не на другое употребление. Вы с настоящего времени вернете себе и будете держать в своих руках все aides Вашего королевства. Вы это можете и должны сделать, потому что они Ваши и должны быть использованы только на упомянутую защиту. Ни принимая во внимание, что Вы очень нуждаетесь [в деньгах], как это ясно видно, никто по этому поводу не должен быть недоволен; и при этом дай бог иметь Вам в памяти великое управление доброго короля Карла, Вашего отца, душу которого взял к себе господь бог, который (король) так замечательно использовал упомянутые aides в свое время, что изгнал из своего государства своих врагов англичан, вернул с честью крепости, которые были утрачены, построил очень много новых и его слуги и чиновники были очень хорошо оплачиваемы и довольны, а также он оставил много имущества, золота, серебра и прекрасные драгоценности.

62. Если упомянутого не будет достаточно для того, чтобы оказать Вам помощь, следует на многих лиц, которые Вам будут названы в количестве 1500 человек или около этого, которые богаты и которые могут и должны поддерживать бедных, разоренных в настоящее время, и, как Вам известно, среди которых (названных лиц) нет такого, который не могбы без убытка для себя одолжить 100 франков, эти деньги наложить, что составит 150 тыс. франков.

63. Чтобы получить средства как с домена, так из управ­ления по сбору aides кроме вышеупомянутого будет необхо­димо, чтобы до тех пор, как будут приняты другие меры, назначить небольшое число некоторых благородных и верных людей, любящих бога и Вас, не подозреваемых в корысто­любии, честолюбии и алчности, которые не были замечены в упомянутых злоупотреблениях, которые получали бы уме­ренное жалованье без всяких других пожалований, к кото­рым поступали бы упомянутые деньги и распределялись бы ими, а не другими: одна часть – для расходов Ваших, коро­левы и монсеньера Гиенни так, как это будет угодно Вам, а не так, как это было принято до сих пор, когда деньги вы­прашивали на ренты или на другое, чтобы не было столько тунеядцев, чтобы Вы имели средства в более широких раз­мерах; другая часть – для оплаты жалованья Вашим слугам, на расходы домена и пожалования церквам, монастырям, бо­гадельням и для восстановления Ваших дворцов; третья часть – на войну и защиту Вашего королевства и для Вашей личной казны (espargne), хорошо оберегаемой, и для других Ваших надобностей, как Вам будет угодно.

65. Расходы дворцового ведомства королевы и герцога Гиеннского должны быть внимательно рассмотрены; тогда все узнают, как увеличился упомянутый расход и достиг 200 тыс. франков или другой очень большой суммы, которую управ­ляющие теми расходами собирали из средств домена и aides. И упомянутая сумма в 200 тыс. франков тратилась управ­ляющими на пожалования их друзьям и союзникам и дру­гим образом злостно расхищалась.

66. Относительно парламента: необходимо, чтобы те, ко­торые будут объявлены не соответствующими такому высо­кому положению, были сняты со своих должностей и на их места поставлены благородные, хорошие люди с достатком, так как авторитет упомянутой курии требует, чтобы там были только люди уважаемые; относительно этого должны быть соблюдаемы прежние ордонансы и статуты.

67. Что касается главных управляющих финансами и юстиции (generaulx des finances et de la justice), казначеев и секретарей, относительно них должны быть приняты меры к уменьшению их числа и прежнего их жалованья.

68. В Счетной палате имеются честные люди как среди прежних [служащих], так и новые, которые обязаны Вас уве­домлять о злоупотреблениях, так как в противном случае они не должны исполнять своих обязанностей.

69. Нам кажется, что должны быть избраны хорошими и справедливыми выборами некоторые умные и честные люди, чтобы войти в Ваши советы вместе с принцами Вашей крови, для того чтобы честно и смело без всякого страха и притвор­ства давать Вам советы и предостерегать в делах Ваших и Вашего королевства; поступая так, они будут охраняемы и поддерживаемы Вами и Вашей доброй юстицией; таким обра­зом, все, что они решат и прикажут, для Вашего блага было бы приведено в исполнение без всяких противоречий, а кроме клятв, которые они дали, следует заставить их принести новые и торжественные о том, что касается вышеуказан­ного.

70. Для того чтобы принять меры против злоупотреблений, которые происходят изо дня в день благодаря прево по де­лам откупов, и особенно в отношении бедных и простых лю­дей, нам кажется необходимым послать хороших людей, с достатком, честных, получающих приличное жалованье, ко­торые от Вашего имени охраняли бы и распоряжались упомянутыми откупами и которые поддерживали бы и охраняли Ваши права без лицеприятия и ненависти к кому-нибудь, не обижая бедных людей и не вымогая у них деньги.

73. Ваша упомянутая дочь (Сорбонна) и Ваши подданные Вас умоляют покорно и настоятельно о том, чтобы Вы услы­шали и занялись быстро исправлением вышеупомянутого, а для того чтобы узнать тех, которые чрезмерно налагали по­дати без достаточного основания, и чтобы исправить это над­лежащим образом, пусть будет Вам угодно поручить неко­торым сеньорам Вашей крови, которые призовут на помощь некоторых хороших лиц, честных и обладающих достатком, которые не принадлежат к вышеназванным или к их свой­ственникам, но являются людьми незапятнанными, не вызы­вающими подозрений в дурных делах, алчности или корысто­любии и дать им возможность Вашей властью так, как им заблагорассудится, наказать, уволить и исправить тех, кото­рые провинились, какой бы властью они ни обладали, управ­ляющих и взяточников как и в прошлом, так и в настоящее время; и те, которые берут взятки в настоящее время, будут названы впоследствии.

74. Также Вы должны приказать наиболее знатным людям и горожанам провинций, чтобы они назвали тех, кто в их провинциях творил вышеупомянутые злоупотребления, по­тому что они должны лучше знать виновников своих местно­стей.

¹ Купеческий прево и эшевены – представители именитого купечества; купеческий прево – глава корпорации купцов; эшевены – присяжные.

² Имеется в виду борьба двух феодальных партий: «бургундцев» – сторонников герцога Бургундского и «арманьяков», возглавляемых герцо­гом Орлеанским. Свое название «арманьяки» получили от имени графа Арманьяка, одного из могущественных вассалов герцога Орлеанского. Во время болезни Карла VI обе партии стремились захватить власть и не брезговали никакими средствами для этого; их многочисленные феодаль­ные дружины грабили население, разоряли страну. Несколько раз «бургундцы» и «арманьяки» заключали мир, но не соблюдали его.

³ В XIV и XV вв. все лица, занимавшие судебные, финансовые и дру­гие должности, назывались officiers, officiers du roi (высшие чины короны: канцлер, коннетабль и другие имеют место в Вашем государстве, и начинают говорить о финансах, которыми Вы должны поддерживать честь Ва­шего звания и содержать Ваше королевство.

⁴ Maitres des chambres aux deniers – главные чиновники, ведавшие расходами королевского двора.

⁵ Заведование золотой и серебряной посудой королевского двора.

⁶ Aides – эд, один из налогов, взимавшийся и как прямой налог (aide, en forme de taille и subside de guerre) и как косвенный (aides) – при по­купке и продаже товаров.

⁷ Для охраны королевских драгоценностей существовала особая долж­ность блюстителя сундука (garde de coffre).

⁸ Ведомство королевского двора имело свой особый суд и многочис­ленных чиновников, главными из которых были maitres des requetes.

⁹ Maitres des monnaies – главные чиновники, ведавшие чеканкой мо­неты.

 

«Ученые записки Московского государственного педагогического института им. В.И. Ленина», т.59, вып.3, М., 1949, с.90-102.

Из хроники Карла VI

Автор хроники – неизвестный монах аббатства Сен-Дени, со­временник и свидетель описываемых событий царствования Карла VI.

 

Опасаясь, что непредвиденные обстоятельства могут вос­препятствовать выполнению обещаний короля, достопочтен­ный ректор университета и горожане Парижа были уполно­мочены [Генеральными штатами] ходатайствовать перед гер­цогом Гиеннским¹, королевой и герцогом Бургундским о том, чтобы расточители, управляющие королевской казной, были лишены своих должностей и заменены другими. Они (упол­номоченные) получили исполнение своей просьбы... Однако король сделал исключение для своего канцлера, объявив, что его советы необходимы для государства, и отозвался с боль­шой похвалой о его неизменной преданности...

Что касается других расточителей, названных в списке уни­верситета, то некоторые из них, боясь ненависти народа и не желая подвергать опасности себя и свое имущество... бежали из Парижа. В их числе был и прево² Пьер Дезессар, вслед­ствие чего члены Королевского совета предоставили долж­ность прево Парижа Ле Борн де ла Хез, доблестному воину, известному своим умом и красноречием. Университет и горо­жане одобрили этот выбор; они добились также назначения комиссии для исправления в интересах государства указан­ных ими недостатков в управлении. И были избраны для этого епископ г. Турне, аббат монастыря св. Иоанна, господа д’Оффемон, де Муа, де Бларио и виконт г. Амьена, духовник короля, а также магистры Гайар Сен-Пти и Жан де Лонгейль от парламента, Пьер Кошон, профессор университета, и Жан де Л’Олив, эшевен Парижа.

Я вспоминаю о том, как многие лица, обладающие боль­шими знаниями и опытом, говорили: «Абсурдно, что люди, привыкшие жить среди книг, а также купцы и ремесленники, думающие только о деньгах, претендуют на то, чтобы управ­лять государством... Большая часть горожан Парижа... про­сили назначить на место Пьера Дезессара другого прево, на что легко получили согласие; и с тех пор они стали считать указанного Пьера Дезессара изгнанным из пределов государ­ства, стоящим вне закона.

Таково было состояние умов, когда 27 апреля прево Дезес­сар во главе вооруженного отряда по приказанию герцога Гиеннского занял крепость св. Антуана (Бастилию). Я отка­зался бы говорить подробно [о происходившем], если бы не дало бязательства передавать и добро и зло для памяти потомства. Некоторые люди, склонные к смутам, низкого состояния, которых я обязан назвать здесь для того, чтобы навсегда их заклеймить, – два брата Легуа, гнусные мясники, Дени де Шомон и Симон Кабош, живодеры Парижской бойни, – обходили город в течение всего дня, разглашая о происшедшем. С ними вместе были еще люди, имена которых я сейчас не помню; среди них был известный врач Жан де Труа, человек ученый, хитрый, преклонного возраста... с ним они всегда советовались относительно своих мероприятий. Эти негодяи, подстрекавшие к бунту и руководившие последующими волнениями, заявляли везде, что захват [Бастилии] имеет целью разрушить город и силой увезти короля и его старшего сына герцога Гиеннского...

Они принудили силой... эшевенов Парижа низложить купеческого прево Жансьена... и назначить на его место именитого буржуа А. д’Епернейль. Для того чтобы добиться выполнения своих замыслов, они пошли к нему и помимо его воли заставили выдать им знамя города, вызвать пятидесятников. B десятников, разрешив им вооружиться вместе с подчиненными им людьми и явиться на Гревскую площадь...На другой день, 28 апреля, пятидесятники, люди почтенные, умеренные, и некоторые из наиболее именитых горожан собрались в ратуше без оружия вместе с купеческим прево и эшевенами, для того чтобы обсудить происшедшее. Считая, что последние волнения были вредны для общественного блага, они предложили горожанам сложить оружие, взятое без разрешения герцога Гиеннского, успокоиться и приступить к занятиям ремеслом и торговлей, не давая себя возбуждать необоснованными слухами...

Но говорить разумно с вождями восстания было все равно, что обращаться к глухим. На разумные советы они отвечали беспорядочными воплями: «Напрасно, – восклицали они, – мы предупреждали короля, принцев и их советников и частным образом, и публично, что они подвергаются опасности благо­даря козням изменников. Поскольку на наши предупреждения не обращают внимания, мы имеем право сами их наказать». В то же время они, одержимые яростью, привели к воро­там крепости св. Антуана около 3000 негодяев, которых они вооружили, и установили стражу, чтобы помешать Дезессару бежать. Видели, что во главе восставших появились люди, принадлежащие ко двору герцога Бургундского, – де Хелли, Леон де Жаккевиль, военные, которые, к великому удивлению всех, предложили им свою помощь... Пятидесятники – начальники городского ополчения; назначались обычно из состоятельных горожан.Дезессар, справедливо опасаясь за свою жизнь... обра­тился из окна крепости к вышеназванным вождям восстания и говорил им, что он явился по приказанию герцога Гиеннского, и показывал грамоты, скрепленные печатью этого принца. Он добавил... что он никогда не думал делать что-либо во вред королю, королевству и г. Парижу, что он готов удалиться, если ему дадут возможность, и не вернется до тех пор, пока его не позовут.

Но эти бешеные были далеки от того, чтобы обращать внимание на его просьбы; они испускали невероятные вопли, упрекали его в измене и клялись не покидать площади до тех пор, пока он не будет предоставлен в их распоряжение для того, чтобы быть наказанным по заслугам. Они привели бы свое намерение в исполнение и начали бы осаду [крепости] немедленно, если бы вышеназванные люди [герцога Бургунд­ского] не успокоили их кроткими словами. В это же время прибыл герцог Бургундский и убедил Пьера Дезессара изъ­явить покорность [восставшим]. Затем он уговорил толпу не совершать преступления «оскорбления величества», атакуя королевскую крепость. Он предложил взять на себя поручи­тельство за Пьера Дезессара и обещал не сопротивляться в передаче его для суда над ним.

Между тем число восставших увеличилось до 20 000, и они грозили разрушить Бастилию. Они исполнили бы это, если бы герцог Бургундский не дал клятвы их вождям, что он сдер­жит свое слово. Но как только он их покинул, они, оставив часть своих для охраны площади, увели остальных, для того чтобы совершить тяжкое, неслыханное до сих пор преступле­ние... Они не могли простить монсеньеру герцогу Гиеннскому его ночных оргий, скандалов, дурного поведения... Считая, что это было внушено ему его приближенными, они решили аре­стовать большую их часть и заключить в тюрьму...

Возбужденные неистовой, дьявольской яростью, восстав­шие вместе со своими капитанами сбегались ко дворцу и, окружив его со всех сторон, громкими криками заявили, что желают говорить с герцогом. Так как нестройные вопли этой мятежной толпы внушали ему великий ужас и он опасался за свою жизнь и жизнь своих приближенных, он не осмелился от­казать восставшим в аудиенции. По совету герцога Бургунд­ского он показался в окне и сказал: «Друзья мои, что привело вас ко мне и почему происходит такое великое смятение? Я готов вас выслушать и поступить согласно вашему желанию». При этих словах Жан де Труа, которому было поручено держать речь, голосом и жестами потребовал, чтобы все утих­ли, и сказал: «Светлейший государь, здесь собрались в инте­ресах Вашего королевства и Вашей чести Ваши горожане и подданные. Не бойтесь того, что мы вооружены: мы, не колеблясь, готовы подвергнуть опасности свою жизнь для Вашей защиты. Но мы видим с огорчением, что в цвете Вашей коро­левской юности. Вы по совету некоторых изменников уклони­лись от того пути, по которому следовали Ваши предки... Августейшая государыня, Ваша мать, и все принцы крови глу­боко огорчены: они опасаются, что, когда Вы достигнете совершеннолетия, Вы будете не в состоянии управлять госу­дарством. Вот почему, считая этих негодяев заслуживающими осуждения бога и людей, мы много раз просили членов Коро­левского совета удалить их от исполнения их обязанностей. Так как до сих пор не обращают никакого внимания на наши просьбы, мы просим теперь, чтобы они были предоставлены в наше распоряжение, для того чтобы наказать их за измену, и... представил герцогу список около 50 имен главных при­дворных герцога.

Толпа неистовыми криками одобрила эту дерзкую речь. Смущенный герцог удалился в покои короля. В то время когда он с горечью и болью размышлял о нанесенном ему оскорбле­нии и об опасности, грозившей его приближенным, одержи­мые яростью [восставшие] разбили ворота и силой ворвались [во дворец]. Они обошли дворец во всех направлениях, обы­скали самые тайные убежища и арестовали кузена короля герцога де Бар, канцлера...³.Затем они отправили всех вер­хом на лошадях в сопровождении герцога Бургундского во дворец указанного герцога. После этого восставшие, проведя всю ночь под стенами крепости св. Антуана... отвезли своих пленников в Лувр и поручили их охрану людям королевского дворца и значительному числу.горожан...

Затем герцог Бургундский, которого торопили восставшие выполнить его обещание, повидался и переговорил с прево Парижа (Дезессаром), предложил ему сдаться, если он не желает быть разорванным на куски чернью, которая его оса­ждает. Прево, чтобы избегнуть гибели, допустил людей гер­цога Бургундского на площадь и был тотчас взят ими под стражу; они должны были головой отвечать за него. Тогда народ прекратил осаду площади и сложил оружие...

Спустя два дня... вожди восстания отправились в ратушу для совета с купеческим прево и эшевенами относительно того, что произошло. Несмотря на их уверения... что они дей­ствовали для чести и блага королевства, горожане, имевшие наибольшее влияние в Совете, заявили, что это было актом безрассудства, достойным порицания, браться за оружие без разрешения короля, врываться силой во дворец монсеньера герцога Гиеннского и помимо его воли арестовать его кузена и его приближенных...

В начале мая восставшие надели белые шапки как знак верности восстанию. Они пошли к герцогам Гиеннскому, Беррийскому и Бургундскому, предоставили им три шапки и своими настоятельными просьбами добились того, что они согласились носить их в знак любви к городу и народу Па­рижа.

На другой день известный доктор Евстафий Павильи, со­провождаемый вооруженной толпой восставших... во дворце герцога Гиеннского в присутствии его и его двора... в длинной речи перечислил, каковы должны быть добродетели, присущие тем, которые хотят быть достойными трона, принадлежащего им по праву рождения... и не побоялся сказать герцогу Гиенн­скому о том, что если он не изменит своего поведения, то даст повод передать его право первородства его младшему брату... Достопочтенный доктор, заканчивая свою речь, заявил, что толпа, окружающая дворец, просит, чтобы королевские комиссары, назначенные для суда над расточителями финан­сов, были... заменены другими...

И так как известно, что вместе с графом Арманьяком на­ходится много подданных короля, которые совершают враж­дебные действия в Гиенни... то народ просит, чтобы охрана границ королевства была поручена наиболее верным людям. Герцог пожаловал, о чем его просили, и назначил 12 чле­нов комиссии.

Известный граф де Вертю, молодой принц, которого гер­цог Гиеннский, его кузен, очень любил и приблизил к себе, напуганный смутами, переодетый тайно, покинул Париж и на­правился к своему брату герцогу Орлеанскому...

Я знаю от придворных, хорошо осведомленных, что герцог Гиеннский пытался сам бежать несколько раз и что, так как ему это не удалось, он тайно послал письма, написанные соб­ственноручно, к герцогам Орлеанскому и Бретанскому, ко­ролю Сицилии и графу Алансо’нскому, умоляя их во имя родственных связей, во имя верности, которой они обязаны его отцу, прийти к нему на помощь и избавить его от плена, в котором он находится.

Парижане, уведомленные об этом, начали тщательно охра­нять ворота города... обыскивать всех, которые выходили... и установили вооруженную стражу по ночам вокруг королев­ского дворца Сен-Поль для того, чтобы было невозможно тайно увезти принца.

Вожди восстания на другой день вопреки приказанию короля вооруженные начали обходить улицы города. Они силой захватили около 60 именитых горожан и купцов в их домах и бросили их в тюрьму.

Я знаю, что послужило причиной их ареста, – это был их отказ взяться за оружие в начале восстания... Герцог Гиеннский, уступая настоятельным просьбам толпы, утвердил капитаном Парижа Леона де Жаккевиля, доверил охрану моста Сен-Клу гнусному живодеру Д. де Шомон, а Шаран-тонского моста – Симону Кабош. В то время, когда весь го­род был взволнован ужасными бедствиями и насилиями, о которых я говорил, король был болен.

18 мая он выздоровел и отправился в собор Парижской богоматери, чтобы принести благодарность за свое выздоров­ление; его сопровождали герцоги Гиеннский и Бургундский и многочисленный кортеж благородных сеньоров...

По дороге навстречу ему вышел метр Ж- де Труа вместе с купеческим прево и эшевенами и поднес белую шапку, по­чтительно умоляя носить ее в знак сердечного согласия с вер­ными ему горожанами Парижа. Король согласился. Они (вос­ставшие) принудили своими неотступными просьбами сделать то же главных лиц двора и парламента, наиболее известных буржуа и достопочтенного ректора университета... В тот же день король послал верных ему придворных к герцогу Ор­леанскому, графу Вертю, графу Алансонскому, герцогу Бур-бонскому и герцогу Бретани с письмами, написанными от его имени, в которых он приглашал их явиться к нему... для бе­седы относительно различных дел и принятия мер [по этому поводу].

Со своей стороны [вышеназванные принцы] за несколько дней до этого направили к королю посольство; они почти­тельно писали, что готовы служить ему как своему сеньору и предоставляют в его распоряжение себя и свое имущество... 22 мая по просьбе вождей восстания Е. Павильи, монах кармелитского ордена, ученый, профессор богословия и крас­норечивый оратор... направился в королевский дворец Сен-Поль к королю для того, чтобы оправдать все насилия, кото­рые были произведены... Л. де Жаккевиль, капитан Парижа, и главные вожди восстания... взяв с собой около 10 тыс. чело­век, наполовину вооруженных, явились после полудня ко дворцу... и яростными криками просили герцога Гиеннского их выслушать. Герцога охватил страх... сеньоров его свиты также, особенно когда они услышали слова Ж- де Труа: «Сиятельнейший принц, все собравшиеся здесь просят, чтобы все изменники, которые еще остались при дворе... были пре­доставлены нам, чтобы быть брошенными в тюрьму...» На­прасно герцог ссылался на невиновность своих слуг... В ту же минуту Л. де Жаккевиль поднялся в аппартаменты герцога Гиеннского с 16 вооруженными людьми и арестовал указан­ных лиц... Они осмелились наложить руку на герцога Людо­вика Баварского, дядю герцога Гиеннского.

Многие придворные дамы…, которые при виде их убежали, Дрожащие, спрятались в тайных покоях дворца... были уве-дены для того, чтобы заключить их в тюрьму. Все разумные люди были в ужасе от этих насилий; они не могли поверить, что эти дерзкие мероприятия могли быть совершены без тай­ного потворства каких-нибудь могущественных лиц. Дело дошло до того, что громко говорили о том, что герцог Бур­гундский дал клятву этим негодяям безмолвно оправдывать и утверждать все, что они сделают. Я не разделяю этого мнения...

24 мая они (восставшие) явились вооруженные в Коро­левский совет, где король решал дела с герцогами Гиеннским, Беррийским и Бургундским. После почтительных приветст­вий Ж- де Труа сказал: «Сиятельнейший государь, когда мы жаловались на нерадение в управлении государством, на рас­хищение финансов Вашими чиновниками, на огромные пен­сии, выплачиваемые ежегодно, мы получили ответ, что вы из­брали добрых и честных людей, боящихся бога и пекущихся о благе государства, для того чтобы произвести полезные ре­формы... Нам известно, что они составили по этому поводу прекрасный ордонанс... Мы почтительно просим, чтобы он был опубликован на этой неделе». Канцлер ответил, что король и члены его совета согласны выполнить эту просьбу. Восстав­шие просили еще, чтобы все взятые в тюрьму были изгнаны из двора и их должности были переданы людям, уважаемым народом... и тотчас же представили список. Я должен сказать, что это были люди темные и малоуважаемые... Они (восставшие) добавили: «Мы умоляем Вас признать за благо и утвер­дить все, что мы совершили, и засвидетельствовать это Вашими верительными грамотами, скрепленными Вашей печатью».

...Составление грамот должно было быть поручено секре­тарям короля, но восставшие не хотели никого другого, кроме Гийома Барро; они его получили, но против желания канц­лера.

На другой день в присутствии короля на торжественном заседании в парламенте Жан де Френ, секретарь палаты Шатле, громким голосом зачитал ордонанс... После этого ко­роль приказал, чтобы он был выполняем точно и неизменно. Принцы выполняли желания этих гнусных убийц из страха, что в городе вспыхнут еще более ужасные восстания.

Сир де Хелли, вернувшись из Гиенни, где хозяйничала английская армия, видя, какое они (восставшие) имеют влия­ние, предложил идти сражаться с врагом, если его снабдят в достаточном количестве деньгами и войском.

Это было пожаловано принцами; были назначены знаю­щие и благоразумные люди, чтобы наложить талью в виде займа на именитых горожан после точной оценки доходов каждого. При сборе подати были назначены присутствовать от имени короля Легуа, Кабош, де Труа и де Шомон – зачин­щики этого мероприятия. Облеченные такой властью, они проявили большую жестокость особенно-против королевских чиновников, многих из которых приказали заключать в тюрьму за то, что они отказывались платить или просили уменьшения. Они наложили эту подать принудительно на пре­латов и духовенство, хотели наложить и на членов корпорации университета. Когда Жан Жерсон, знаменитый доктор бого­словия, которого они считали сторонником арманьяков, отка­зался платить, они силой ворвались в его дом и разграбили его. Спустя некоторое время они захватили от имени короля доходы от ярмарки Ланди, принадлежавшие аббатству Сен-Дени... и передали 80 тыс. золотом сиру де Хелли...

Народ, утомленный в течение долгого времени господством этих бездельников, начал проклинать их... И на самом деле, торговля прекратилась, не было потребителей, дававших ре­месленникам возможность производить изделия, каждый вынужден был терять бесполезно свое время, так как был обязан нести стражу день и ночь. Именитые буржуа испыты­вали к ним такую ненависть, что не боялись громко упрекать их в ратуше...

Герцоги Гиеннский, Беррийский и Бургундский получили известие, что принц Людовик, король Сицилии, герцоги Ор­леанский и Бурбонский и граф Алансонский направили к ним некоторых людей с предложением мира. В конце июня им дали аудиенцию. Посланные... сказали, что... принцы ничего не имеют в своем сердце, кроме желания заслужить милости короля своей верной службой... что желают мира и согласия с принцами⁴ ... что просят назначить место для переговоров вне Парижа... Принцы обещали ходатайствовать об этом пе­ред королем, когда он выздоровеет.

Вожди восстания... передали в комиссию записку, позоря­щую прево Дезессара, который, по их словам, совершил мно­гие ужасные преступления против короля и королевства... Палач отрубил ему голову и наколол ее на пику, а тело пове­сил... Это произошло 1 июля.

9 июля, между 11 и 12 часами ночи, в то время как стража охраняла дворец герцога Гиеннского, де Жаккевиль, капитан Парижа, вошел в аппартаменты герцога во время бала; де Жаккевиль осмелился громко порицать [принца], не ува­жая его достоинство, и сказал, что он бесчестит своим скан­дальным поведением свой титул... Герцог, возмущенный, уда­рил де Жаккевиля три раза ножом в грудь и убил бы его, если бы не двойная кираса, которую тот носил.

Стража прибежала как одержимая, и они убили бы много сеньоров, если бы герцог Бургундский не упросил их настоя­тельно не осквернять королевский дворец таким великим пре­ступлением.

10 июля король выздоровел... Узнав о желании принцев заключить мир, он решил отправить и своих послов в Вер-нейль. Через три дня они вернулись и сообщили, что означен­ные сеньоры жаждут мира и согласия...

Их просьба [о заключении мира] была одобрена всеми чле­нами Королевского совета... Герцог Гиеннский предложил тотчас же известить об этом купеческого прево, эшевенов и именитых горожан. Но прежде чем посланные успели узнать мнение горожан, бывших в ратуше, де Жаккевиль, де Шомон и С. Кабош, вооруженные явились с сотней своих сообщни­ков и... с яростью восклицали: «Наше мнение таково, что надо отвергнуть этот притворный мир».

С.Кабош, гнусный живодер, потребовав тишины у сму­щенного собрания, начал изъясняться так: Мы удивляемся, как вы, бывшие всегда на стороне короля, теперь советуете ему заключить мир с теми, которые в течение двух лет сра­жались против него и разоряли королевство... Они представ­ляются вашими верными друзьями только для того, чтобы осуществить свою месть... Они питают непримиримую нена­висть к Парижу... Мы ставим в известность всех как присут­ствующих, так и отсутствующих, что, как только король, гер­цог Гиеннский и королева будут с ними, они отнимут у вас оружие, цепи и навсегда наденут на вас ярмо своих поборов и податей, чтобы обогащаться за счет вашей шкуры, по их обыкновению, к вашему вечному стыду... каждого, кто согла­сится на этот мир, мы будем считать изменником короля и доброго города Парижа...»

В тот же день состоялось другое, тайное собрание началь­ников кварталов Парижа... все высказались за заключение мира.

Через три дня члены королевской комиссии освободили дам, девиц и многих других придворных, заключенных в тюрьму без указания причин... Так же была предостав­лена свобода герцогам де Бар и Баварскому и другим сень­орам...

На другой день герцог Гиеннский приказал Генриху де Труа вернуть ключи от крепости св. Антуан и лишил должно­сти коменданта дворца его отца, Жана де Труа, сказав, что гнусный хирург не заслуживает этой чести...

Между тем горожане, вооруженные, ходили по улицам, и было слышно со всех сторон: «Мы желаем мира». При этой новости Кабош, Шомон и их сообщники, взяв с собой 400 во­оруженных людей и большое количество арбалетчиков, отправились в ратушу, где и провели ночь. На другой день утром герцог Бургундский, осведомленный о том, что пятидесятники и десятники обходили все дома своих кварталов, пред­лагая горожанам вооружаться... отправился к ним и уговари­вал их отказаться от своего намерения. Но ему ответили: «Мы получили на этот счет от короля и герцога Гиеннского офи­циальное приказание, которому, как вам известно, надо пови­новаться без промедления...»Тогда герцог Бургундский отпра­вился к вождям восстания в ратушу. Нам неизвестно, что он им говорил, но те, кто к ним присоединился, исчезли один за другим... и осталось с ними около сотни человек.

Еще не было 8 часов утра, как члены парламента и про­фессора университета отправились вместе с торжественной процессией духовенства ко дворцу Сен-Поль. Тотчас к ним вышел герцог Гиеннский и вместе с герцогами Беррийским и Бургундским верхом, окруженный горожанами, приветство­вавшими его радостными кликами, направился в Лувр...

Некоторые из горожан отправились к ратуше и громко кричали: «Пусть те, кто любит мир, присоединятся к нам». Кабош и его сообщники, а также секретарь короля Барро вы­шли и, казалось, готовы были последовать этому призыву. Но когда толпа немного отхлынула, они скрылись в окружаю­щих улицах и поспешно покинули Париж из страха подверг­нуться наказанию за свои злодеяния.

Герцог Гиеннский, прибыв в Лувр, освободил своего дядю и своего кузена... а также всех арестованных во дворце Сен-Поль... Он передал охрану Лувра Людовику Баварскому, во­рот крепости С.-Антуан – герцогу де Бару, а должность ка­питана Парижа – герцогу Беррийскому.

8 августа король приказал на всех перекрестках Парижа опубликовать о заключении мира [с арманьяками]. Герцог Гиеннский, недовольный тем, что зачинщики восстания тайно бежали из Парижа, решил отменить все, что было сделано по их требованию; он назначил новых эшевенов, именитых горо­жан, вместо Ж. де Труа и Сент-Ио’на, передал должность сво­его канцлера Жану Жювеналь, главному адвокату Париж­ского парламента, а канцлера Франции – Генриху де Марль – первому президенту парламента... Он приказал арестовать и заключить в тюрьму некоторых придворных герцога Бургунд­ского, а также многих горожан, принимавших активное уча­стие в смутах.

Герцог Бургундский был недоволен тем, что происходило... он попросил позволения у короля удалиться и, получив это, не без труда уехал 23 августа так поспешно, как будто его преследовали смертельные враги, и направился во Фландрию со своей блестящей свитой.На следующей неделе принцы просили короля устроить торжественное заседание парламента... Король согласился, и [на этом заседании] канцлер Франции объявил: «...некоторые люди, виновные в оскорблении величества... силой добились назначения комиссии над арестованными. Король приказы­вает, чтобы указанная комиссия была распущена... Уступая настоятельным просьбам тех же интриганов, король согла­сился опубликовать ордонанс, но так как это было сделано без согласия всех принцев и так как, по их мнению, ордонанс умаляет королевскую власть, он должен быть аннулирован и разорван в присутствии всего собрания»...

Так как большая часть участников восстания избежала наказания, спасаясь бегством, в Королевском совете было решено принять меры относительно их. Все были единодушно согласны, что сообразно законов, применяемых против пре­ступников, следует вынести приговор, осуждающий их на изгнание из пределов государства. Это было опубликовано в конце сентября в Париже и других городах королевства.

¹ Герцог Гиеннский – старший сын Карла VI, наследник престола.

² Прево Парижа ведал в столице администрацией, Королевским судом; Дезессар, кроме того, ведал и чеканкой монеты.

³ Далее перечислено 15 имен придворных.

⁴ Речь идет о примирении двух партий, борющихся за власть в госу­дарстве: «бургундцев» – сторонников герцога Бургундского – и «арманья­ков», возглавляемых герцогом Орлеанским.

«Chronique de Religieux de Saint – Denis – Chronicorum Karoli Sexti», Vol.V, Paris, 1844, p.2-168.