2018-02-14
504
Йосеф Дов Соловейчик – крупнейший американский раввин, один из духовных лидеров ортодоксального американского еврейства. Его философские работы, посвященные религиозной антропологии, оказали большое влияние на современную еврейскую теологию. Статья «Освобождение, молитва и изучение Торы» впервые была опубликована в журнале «Tradition» в 1978 году.
Освобождение – основная категория в еврейском понимании и переживании истории. Исторический путь нашего народа начинается с Божественного акта его освобождения, и мы верим, что он завершится Божественным деянием, которое принесет полное освобождение.
…Подобно освобождению, молитва входит в число основополагающих категорий иудаизма. Мы появляемся на исторической сцене как народ молящийся. Авраам, Исаак, Иаков, Моисей, Давид и Соломон – все они возносили молитву. Молитвой мы достигли завета с Богом и молитвою надеемся приблизить окончательное исполнение этого завета. Видимо, наши мудрецы считали избавление и молитву категориями структурно идентичными. Но в чем, собственно, состоит эта идентичность? Чтобы ответить на этот вопрос, нам придется уточнить сами эти понятия, нуждающиеся именно в феноменологическом анализе.
…В чем причина молчания раба? В отсутствии основного переживания, переживания страданий и тягот как центрального момента в осознании человеком своего Я.. Страдание – это не боль, хотя в повседневной речи эти слова используются как синонимы. Боль – естественное ощущение, физиологическая реакция живого организма на всякое расстройство и повреждение. Боль как инстинктивная реакция мгновенна и не связана с мышлением; она свойственна не только людям – животные способны ощущать ее не в меньшей степени. Страдание или горе, в отличие от боли, - не ощущение, а переживание, духовная реальность, присущая исключительно людям. Как и животное, раб чувствует боль. Раб, испытывающий боль, реагирует, как животное, кричит резко и отчаянно. Однако звериный вой, как и вопль раба, лишь на мгновение врывается в молчание и темноту ночи, сразу же все снова погружается в молчание. Чувство боли у животного или раба не влечет за собой никаких последствий, за ним не следуют жалобы, возражения, протесты, вопросы «почему» и «зачем». Страдание неведомо рабу, потому что он лишен сознания экзистенциально должного, - сознания, порождающего страдания. Он лишен представления о подобающем человеку существовании и потому не ощущает трагизма своего бытия. Отсутствие страдания ослабляет даже чувство боли. Бывшие узники концлагерей рассказывают, что со временем они привыкали к любой боли и унижению, словно их одурманили наркотиками. Они были немы, перестали не только разговаривать, но и вообще издавать осмысленные звуки.
…Как же может человек избавиться от рабства? Избавление из Египта почти целиком было делом Всевышнего. Он вернул народу свободу и дар речи по Своему безграничному милосердию и благости. Человеку заповедано, освободиться, чтобы достичь совершенного бытия, а достичь этого можно лишь молитвою: «И возопили мы к Богу» (Второзаконие, 26:7). Освобождение из Египта началось благодаря молитве. …Человек бедствующий обязан молиться. Молитва и беда неразрывно связаны друг с другом. Кто может молиться? Только страждущий. Бог не нуждается в хвале и в словах благодарности. Он жаждет услышать вопль человека, столкнувшегося с безжалостной реальностью, - молитву, поднимающуюся из страдающего мира, осознавшего свои истинные нужды. В молитве человек обретает осознание своих потребностей, самого себя, и, обретая себя, он становится свободным.
Как же развертывается освобождение, вершимое молитвой? В этом процессе можно выделить три стадии:
1. Отсутствие какой бы то ни было молитвы, молчание, угасание, умирание, отсутствие представления о норме
2. Вопль, крик страдания и боли.
3. Явление Слова: рождение молитвы с помощью Слова.
На второй стадии, с появлением представления об истинных потребностях, начинает звучать молитва-вопль. «Внимающий воплю» – один из атрибутов Бога. Еще нет ни слова, ни закона; эмоциональное сознание уже проснулось, но Логос потребности еще спит и безмолвствует. Еще нет четкого понимания, о чем именно вопиет человек, но уже ест переживание бедствия, уже звучит громкий голос человеческого плача. Вопль – это зерно молитвы: голос крепнет, но слова еще нет. Вопль не связан требованиями языка, не скован каким-либо упорядоченным набором слов, последовательностью посылок и выводов. Пока человек испытывает боль и знает, что от нее только Бог может его избавить, он волен изливать свою мольбу беспорядочно и непосредственно.
На последней стадии появляется Слово; крик обретает свою форму и становится Речью. Человек не только ощущает свои потребности, но и осознает их. Логика молитвы раскрывается человеку, владеющему Словом. Молиться – значит различать, оценивать, понимать, другими словами, - просить, постигая. Молясь об удовлетворении тех или иных потребностей, я тем самым определяю их как заслуживающие удовлетворения. С иными просьбами я воздержусь обращаться к Богу, чтобы не унизить свое человеческое достоинство.
…В тот момент, когда вопль превращается в молитву-переживание, охватывающее всю полноту человеческой личности, - молитва сливается с другим спасительным деянием – с изучением Торы. Каким образом Тора участвует в освобождении человека? Позвольте мне процитировать следующую талмудическую притчу:
Толковал раби Симлай: «Чему подобен ребенок в материнском чреве?…Светильник горит
над головою его, и взор его охватывает весь мир от края и до края… И обучают его всей
Торе, как сказано об этом: «И Он вразумлял меня и говорил: да удержит сердце твое
Слова Мои, соблюдай заповеди Мои и живи»… Когда же наступает для него время выйти
в мир, приходит ангел, ударяет его по устам, и забывает он всю Тору, как сказано: У
входа грех лежит».
Раби Симлай говорит о том, что еврей, изучая Тору, сталкивается не с чем-то чужим и внешним для него, но с вещами знакомыми и близкими, которые всегда хранились в тайниках его памяти и стали частью его самого. Он изучает нечто свое. Учение, таким образом, является припоминанием того, что хорошо знакомо. Еврей, изучающий Тору, подобен больному амнезией, который пытается воссоздать из осколков пережитый однажды прекрасный мир.
…Когда молитва и изучение Торы становятся единым переживанием, молитва превращается в «служение сердца». Это означает не «сердечное служение» Богу, но приношение Ему самого сердца. Молитва становится жертвой, безоговорочным даром всего человеческого Я, вручением Богу тела и души, отказом от всего, чем владеет человек, что ему дорого. В основе молитвы лежит мысль о том, что человек не принадлежит самому себе. Иногда Богу угодно, чтобы человек, как некогда Исаак, возложил себя на жертвенник, возжег огонь и вознесся в столбе дыма как жертва всесожжения. Бог требует Исаака, и Авраам отдает его. В чем же смысл молитвы? Молитва – это признание Божественного права владения, права безусловного и всеобъемлющего.
Так возникает новое сравнение: молитва тождественна жертве. Вначале молитва помогает человеку раскрыть себя путем понимания и обретения знания о должном. Этот человек, которому было заповедано создать себя и достичь независимости и свободы, обязан вернуть Богу все то, что он воспринял как собственное приобретение.
