Движение, пространство, время

Т. ГОББС

10. Движение есть непрерывная перемена мест, т. е. оставление одного места и достижение другого; то место, которое оставляется, называется обычно terminus a qui; то же, которое достигается, – terminus ad quern. Я называю этот процесс не­прерывным, ибо ни одно тело, как бы мало оно ни было, не может сразу целиком удалиться со своего прежнего места так, чтобы ни одна часть его не находилась в части пространства, общей обоим местам ‑ покинутому и достигнутому...

Нельзя себе представить, будто что-либо движется вне времени, ибо время есть, согласно определению, призрак, т. е. образ движения. Представлять себе, будто что-нибудь движется вне времени, значило бы поэтому представлять себе движение без образа движения, что невозможно.

11. Покоящимся называется то, что в течение известного промежутка времени остается в одном и том же месте; движущимся же или двигавшимся – то, что раньше находилось в ином месте, чем теперь, независимо от того, пребывает ли оно в данный момент в состоянии покоя или в состоянии движения. Из этого определения следует, во-первых, что все тела, которые в настоящее время находятся в процессе движения, двигались и до этого. Ведь пока они находятся в том же самом месте, что и ранее, они пребывают в состоянии покоя, т. е. не движутся, согласно определению покоя; если же они находятся в другом месте, то они двигались ранее, согласно определению движения. Из этого же определения следует, во-вторых, что тела, которые движутся, будут двигаться и дальше, ибо то, что движется, оставляет место, в котором оно находится, и достигает другого места, а следовательно, движется дальше. Из того же определения следует, в-третьих, что тела, которые движутся, не остаются ни на один момент в одном и том же месте. Ибо то, что находится в течение известного времени в одном и том же месте, находится, согласно определению покоя, в состоянии покоя.

                                                                     Гоббс Т. К читателю. О теле //

                                   Избранные произведения. В 2 т. М., 964. Т. 1.

С. 141‑142

Ф. ЭНГЕЛЬС

Движение есть способ существования материи. Нигде и никогда не бывало и не может быть материи без движения. Движение в миро­вом пространстве, механическое движение менее значительных масс на отдельных небесных телах, колебание молекул в качестве теплоты или в качестве электрического или магнитного тока, хими­ческое разложение и соединение, органическая жизнь – вот те формы движения, в которых – в одной или нескольких сразу — на­ходится каждый отдельный атом вещества в мире в каждый дан­ный момент. Всякий покой, всякое равновесие только относитель­ны, они имеют смысл только по отношению к той или иной опреде­ленной форме движения.

Материя без движения так же немыслима, как и движение без материи. Движение поэтому так же несотворимо и неразрушимо, как и сама материя – мысль, которую прежняя философия (Декарт) выражала так: количество имеюще­гося в мире движения остается всегда одним и тем же. Следователь­но, движение не может быть создано, оно может быть только пере­несено.

Энгельс Ф. Анти-Дюринг // Собрние сочинений.

Т.20. С. 59, 60.

...Основные формы всякого бытия суть пространство и время: бытие во времени есть такая же величайшая бессмыслица, как бытие вне пространства...

Затем время, в течение которого не происходит никаких за­метных изменений, далеко от того, чтобы совсем не быть време­нем; оно, напротив, есть чистое, не затронутое никакими чужды­ми примесями, следовательно, чистое время, время как таковое. Действительно, если мы хотим уловить понятие времени, во всей его чистоте, отделением от всех чуждых и посторонних примесей, то мы вынуждены оставить в стороне, как сюда не относящуюся, все же различные события, которые происходят во времени ря­дом друге другом или друг за другом, – иначе ничего. Действуя таким путем, мы, следовательно, вовсе не даем понятию времени потонуть в общей идее бытия, а лишь впервые приходим к чисто­му понятию времени.

Энгельс Ф. Анти-Дюринг //

 Собрание сочинений. Т.20. С. 49-52.

Г. РЕЙХЕНБАХ

Парменид утверждал, что если бы имелось становление, то вещь должна была бы возникать из ничего, что он считал логически невозможным. Его преемник в школе элеатов, Зенон, сформулировал знаменитые апории, которые, как он полагал, доказывают невозможность движения и справедливость концепции Парменида о вневременном бытии.

Апории Зенона обсуждались неоднократно. Он доказывал, что если движение есть переход из одной точки в другую, то летящая стрела не может двигаться, раз она находится именно в одной точке. Как она может передвинуться в другую точку? Прыгает через безвременный интервал? Очевидно, нет. Следова­тельно, движение невозможно.

Рассмотрим другую апорию. Ахиллес должен догнать черепаху. Сперва он должен достичь точки, от которой черепаха начала свое движение, но за это время черепаха уже передвинется дальше, в другую точку. В таком случае Ахиллесу нужно достичь уже этой точки, однако за это время черепаха продвинется еще дальше, и так без конца. Чтобы догнать черепаху, Ахиллесу нужно пройти бесконечное число отрезков, не равных нулю, однако он не в силах проделать это. Следовательно, он не смо­жет догнать черепаху.

Относительно апории «стрела» мы теперь отвечаем, что можно провести различие между покоем и движением в одной точке. «Движение» определяется, говоря более точно, как «переход от одной точки к другой в конечный и неисчезающий промежуток времени». Точно так же «покой» определяется как «отсутствие перехода от одной точки к другой в конечный и неисчезающий промежуток времени». Утверждение «покоиться в данной точке в данный момент времени» не определяется предшествующими дефинициями. Для того чтобы определить его, мы определяем   понятие «скорость» с помощью предельных процессов, подобных тем, которые используются в дифференциальном исчислении. В таком случае «покой в данной точке» определяется как нулевое значение скорости. Этот логический анализ приводит к выводу, что летящая стрела в каждой точке обладает скоростью, отличной от нуля, и, следовательно, не покоится. К тому же вопрос, каким образом стрела может достичь следующей точки, является неправильно поставленным, потому что в континууме следующей точки вообще не существует. Непрерывность ряда целых чисел, где за каждым целым числом следует другое целое число, нужно отличать от непрерывности ряда точек, поскольку между любыми двумя точками всегда имеется какая-то другая точка. Что каса­ется второй апории, то мы утверждаем, что Ахиллес может догнать черепаху, потому что бесконечное число неисчезающих отрезков, стремящихся к нулю, может иметь конечную сумму и покрываться за конечный промежуток времени.

Получение точных ответов на эти вопросы потребовало разработки теории бесконечности и предельных процессов, что было выполнено только в XIX столетии. Поэтому в истории логики и математики апории Зенона занимают важное место...

Если бы Зенон при формулировке своих апорий не находился под влиянием «метафизической» цели, то он, возможно, пришел бы к другому решению. Он рассуждал бы иначе: поскольку в действительности стрела летит, а бегун догоняет черепаху, то, значит, имеется какая-то ошибка в логике его рассуждений, а не в физической реальности. Однако он не пожелал сделать такой вывод. Он хотел доказать, что изменение и становление иллюзор­ны, что бытие существует вне времени и не зависит от преходящего, контролируемого временем человеческого опыта, не подвержено исчезновению и смерти.

Теория времени Парменида стала историческим символом отрицательного эмоционального отношения к потоку времени...

Историческим символом положительного эмоционального от­ношения к течению времени является философия Гераклита, современника и противника Парменида.

«Все течет» – в этой форме можно суммировать философию Гераклита. Становление является для него сущностью жизни. Утверждение «Солнце новое каждый день» означает следующее: хорошо, что каждый день порождает нечто новое.

                                                                              Рейхенбах Г. Направление времени.

                                                                                          М., 1962. С. 16‑18