2018-02-14
816
1. Мораль является одним из самых глубоких выражений автономии личности. Ее особое место в системе человеческой жизнедеятельности связано с тем, что она выражает индивидуально-личностную детерминированность последней. Понятия добра и зла, которые образуют основополагающую структуру морали, в самом общем виде означают не что иное, как общую направленность деятельности человека в той мере, в какой она, эта деятельность, зависит от него самого. Добро в том виде, в каком оно представлено в индивиде, есть позитивность его деятельности, то, с чем он идентифицирует себя в качестве субъекта действия и ради чего, в конечном счете, он это действие предпринимает. Зло, напротив, есть то, чего он избегает. Через противоположенность добра и зла человек укореняется в бытии как его активное, творческое начало, выражение свободной причинности.
В качестве пространства личностного существования мораль представляет собой область индивидуально-ответственного поведения. Она схватывает жизнедеятельность в той части, в какой последняя зависит от сознательных усилий самого действующего индивида и может быть вменена ему в вину. Основная проблема, которую решает моральный индивид, состоит в следующем: как я могу повлиять на свою жизнь, как я должен ориентировать ее, чтобы придать ей наилучший, совершенный вид. Очень важно подчеркнуть, что моральное стремление индивида тождественно его стремлению к наилучшему для себя.
2. Где же та ниша свободы, через которую индивид может воздействовать на собственное существование, подчинить его своему моральному стремлению и взять на себя ответственность за него? Такой нишей свободы или, что то же, областью индивидуально-ответственного поведения, в которой человек может культивировать стремление к высшему благу, к тому, что он считает высшим благом для себя, являются его отношения к другим людям, поскольку последние также стремятся к наилучшему и совершенному для себя. Место морали в мире – отношения между людьми, которые равно стремятся быть моральными. /…/
3. Вопрос о том, как индивид в рамках персонально ответственного поведения может придать своей жизни наилучший, совершенный вид, трансформируется в вопрос о том, что он должен делать для того, чтобы придать наилучший, совершенный вид своим отношениям с другими людьми. Наиболее общее решение, выработанное в реальном опыте нравственных поисков, осмысленное и обоснованное философией, санкционированное религией, состоит в том, что отношения между людьми являются морально релевантными тогда, когда они носят гуманный, человекоутверждающий характер, закреплены в золотом правиле нравственности, других признаваемых безусловными для человека нормативных требованиях, прежде всего таких запретах, как «не убий» и «не лги». /…/
4. Люди соединяются между собой, реализуют свою общественную природу не только, и не столько, и не в первую очередь потому, что они стремятся к высшему благу, совершенной жизни. Их стягивает в общество сама необходимость жизни, понимаемая как продолжение рода, экономика, безопасность и многое другое. Их отношения задаются склонностями, разнообразными социальными интересами, внешними обстоятельствами. В этом смысле они являются предметом свободного выбора не более, чем отношения в животных сообществах. В том, что касается необходимости жизни, человеческая субъективность в ее разумно-целеполагающей форме лишь выражает и продолжает ее, выступает одним из моментов в цепи причинных связей, но никак не началом нового ряда таких связей, не свободной причинностью. /…/
Мораль не может находиться ни в индивиде, ни в обществе. Она является характеристикой общественного индивида и индивидуализированного общества. Точно так же она не может замыкаться ни на внутренний мир человека, ни на внешние результаты его деятельного существования. Она рассматривает внутренний (намеренный) и внешний (объективированный) аспекты деятельности индивида в точке их соединения, когда намерение уже вырвалось в объективный мир, стало поступком и когда поступок еще сохраняет пуповинную связь с намерением. Она представляет собой область индивидуально-ответственных поступков. /…/
7. Особым и самым показательным случаем прикладной этики являются новые моральные проблемы, которые имеют принципиально открытый характер, такие, как эвтаназия, трансплантация органов, клонирование и др. Особенность этих проблем состоит в следующем. С одной стороны, они прямо затрагивают природные и гуманитарные основы человеческого существования и находятся в фокусе широкого общественного внимания: возникают в результате расширяющихся технологических и социальных возможностей, представляют собой средоточие разнообразных (финансовых, научных, юридических, корпоративных и др.) интересов, являются предметом острых публичных и профессиональных дискуссий. С другой стороны, они остаются альтернативными с точки зрения нравственно санкционированных способов их решения; под старые правила они не подходят, новые относительно них не существуют, и остается открытым вопрос, возможны ли такие правила вообще. К примеру, аргументы «за» и «против» эвтаназии по своей обоснованности и убедительности выглядят равноценными, сторонники и той и другой точек зрения считают, что предлагаемые ими решения более предпочтительны по нравственному критерию; во всяком случае совершенно очевидно, что в обществе по данному вопросу нет единой позиции, согласия на уровне норм. Новыми эти моральные проблемы являются именно в том смысле, что они не подводятся под заранее сформулированные этические правила. Вполне можно предположить, что вообще не существует общего решения проблем типа эвтаназии. Ведь в случае эвтаназии, к примеру, существенное значение имеет позиция человека, который оказался в роли пациента, и она у разных людей может быть разной. Поэтому нельзя заранее сказать, какой выбор будет правильным. Правильным будет любой выбор, если он сделан правильно – является свободным и обдуманным решением всех тех, кого это непосредственно касается и кто имеет право принимать такие решения.
Открытые моральные проблемы обозначают качественно новый этап нравственной культуры общества, когда она уже не привязана к лишенным субъектности всеобщим абстрактным требованиям. Если учесть, что общезначимые и безусловные требования, выступающие в качестве высшей апелляционной инстанции и критерия оценки конкретных решений, были основной формой существования общественной морали, то легко видеть, насколько радикально изменение, о котором идет речь. /…/
Те конкретные проявления общественной активности, как, впрочем, и любые содержательно нагруженные действия индивидов, которые маркируются в качестве моральных, являются таковыми лишь отчасти – постольку, поскольку они оцениваются в моральных понятиях. Сами по себе, рассмотренные в их предметной нагруженности, они не могут считаться воплощением морали ни по критерию доброй воли, ни по критерию универсализуемости. Они не могут считаться таковыми, поскольку каждый раз сопряжены с особенными интересами, погружены в частные обстоятельства, являются выражением активности конкретных индивидов. Именно эту мысль выражал И. Кант, когда говорил, что, возможно, в мире никогда не было поступка, совершенного исключительно ради долга(8). Такой поступок должен быть лишен частного содержания и всех сопряженных с ним интересов, склонностей. Это действительно невозможно, даже немыслимо, если понимать поступок как позитивный акт, в котором нравственные мотивы идут в параллель с первичными движущими мотивами (интересами, склонностями) и являются по отношению к ним лишь дополнительной санкцией. Но если они, нравственные мотивы, идут не в параллель с первичными, вытекающими из материи поступка интересами и склонностями, но противоречат им, а их функция заключается в том, чтобы заблокировать, отменить их, если они выступают в виде не дополнительных санкций, но изначальных запретов, то ситуация кардинальным образом меняется. Действенным результатом нравственного запрета является особое состояние активности, которое состоит в том, что субъект не совершает поступок, точнее: не дает совершиться поступку, который по всем другим критериям, кроме морального, был бы для него желателен, возможен и необходим. Это значит: он принимает решение не совершить уже готовый совершиться поступок. Такое решение – тоже поступок, только негативного свойства – поступок, ценность которого состоит именно в том, что он не совершен. /…/
9. Среди общественных форм бытия морали исключительно важное, первостепенное место принадлежит морально санкционированным запретам. Речь идет как о запретах, которые обрамляют особые формы и сферы взаимоотношений в обществе, так и (и даже в первую очередь) о запретах, имеющих универсальную природу и очерчивающих нравственные границы человеческого общения в целом. Одной из актуальных задач в связи с этим является современное прочтение фундаментальных нравственных запретов, сформулированных в Кодексе Моисея. /…/
Дробницкий О.Г.
Понятие морали
Мораль, следовательно, в более широком историческом плане составляет духовную связь "завещателей" и "наследников", предшественников и последователей, осуществляемую посредством посылки в далекое будущее "парадигмы" подлинной человечности. И самое главное состоит в том, что, становясь носителем такой исторической связи, человек возвышается над окружающими обстоятельствами и бросает вызов наличной действительности с позиции более высоких перспектив бытия человечества. Бесконечность человеческой истории и становится залогом оправдания "неразумных" действий.
Правда, результат этих действий уже не возвратится к тому, кто их совершил, в виде реального вознаграждения, а часто даже в виде "светлой памяти у потомков" (многие подвижники истории -"безвестные герои"). Цепь целесообразности в этом случае навсегда остается разомкнутой: ни сам поступивший по моральному мотиву, ни свидетели его поступка не могут сказать, какое реальное значение может получить в будущем совершенный акт; этого не могут сказать и потомки, измеряющие достоинство деяний прошлого со своей более современной точки зрения — история все еще остается незавершенной. Конечно, подобное индивидуальное или даже групповое действие несоизмеримо с процессами исторического масштаба. Но без таких попыток приблизить нравственный идеал, без "оправданных" действий, преступающих законы наличной целесообразности, наверное, не могла бы совершаться человеческая история.
/…/ Перейдем к выводам. Уже достаточно было сказано о том, что мораль и наука - различные формы общественного сознания, имеющие каждая свою логику и специфический способ осмысления социальной реальности человека и его практической деятельности.
Но у науки и морали есть нечто общее. Нам представляется, что аналогию между той или другой можно проводить только в одном отношении. Нравственность, как и научное мышление, есть определенный способ понимания человеком своего исторического бытия. Если это и не теоретическое знание, то, по крайней мере, определенное представление о действительности, выражающее своим особым языком ее объективные законы.
Сомнение в том, что мораль дает определенное знание действительности, появляется именно потому, что требования нравственности часто выступают разительно отличными от того, что фактически имеет место. Ведь именно к этому сводится действительный смысл долженствования как чего-то отличного от существующего: оно требует исполнения морального веления и устранения факта, который прочно укоренился в действительности в силу определенных причин и следствий. В самом деле, нравственное основание долженствования не представляет собой объяснение объективной необходимости. Оправдание или осуждение сущего еще не есть понимание логики исторического процесса. Но именно здесь, в этом противопоставлении идеала действительности, долженствования существующему и заключена способность морального сознания проникать сквозь завесу внешних явлений и сущностные определения человека как субъекта истории. Сколь бы ни был далек путь от формулирования нравственного требования до формирования условий его практического осуществления, от постановки человеческой проблемы до ее реального решения, само это противостояние долженствования и действительности указывает путь прогрессивного движения истории, такого ее движения, которое является самоутверждением человека. Иногда при этом предугадываются и некоторые черты будущего.
Конечно, требования "высшей справедливости" отнюдь не равнозначны созданию конкретной программы социального переустройства, и ход истории не есть просто процесс борьбы добра со злом. Но есть определенная связь, отдаленная и не всегда явная, однако достаточно очевидная для того, чтобы допустить, что человек постоянно выходит за границы уже данного и устремляется в пока неизвестное ему будущее.
В какой-то области социального действия и общественного процесса требования нравственного добра совпадают с научной истиной, если не по форме, то по существу. Мораль — это то же "понятие", понимание человеком своей действительности, включая не только факты наличной ситуации, но также и тенденции, возможности и перспективы, альтернативы и проблемы ее развития, включая смысл и значение истории для человека.
/…/ Как формы общественного сознания философия и нравственность, казалось бы, весьма далеко отстоят одна от другой. В области человеческой духовности, где совершается синтез воззрения на внешний мир и самопознания, они занимают почти крайние полюсы. На одном из них находится обыдённое сознание, присущее каждому индивиду в его непосредственно-житейском опыте. На другом же - одна из самых высокоразвитых, рафинированных в своей абстрактности форм мышления о мире в целом. Если науку отличают обобщенно-теоретические построения, стирающие житейскую наглядность чувственного восприятия и преобразующие материал эмпирического опыта во всеобщую форму необходимого закона, то в еще большей мере это присуще философии, по степени обобщенности своего мышления превосходящей любую конкретную науку. Представляется, что у философии и морального сознания не может быть прямых связей, корреляций и параллелей.
И, однако же, действительное историческое развитие, с одной стороны, философии, а с другой - нравственного мышления человечества свидетельствует об ином. В истории философии все вновь и вновь возникала проблема ее соотношения с моральным воззрением на мир; развитие же наиболее сложных форм нравственного сознания уже в древности обнаруживало довольно явные аналогии с логикой философского миросозерцания. Философское и моральное воззрение часто встречались на общей почве вопросов о смысле жизни и направленности общественной истории, о "назначении" и "сущности" человека, о его принципиальной ориентации в социальном мире и отношениях к наличному состоянию и историческому развитию этого мира. В означенной области смысложизненных "предельных" вопросов и образуются параллели между философией и нравственностью.
