Биологические и психологические концепции

Биологические концепции ищут основу религии в биологических или биопсихических процессах человека. С этой точки зрения основу религии составляют «религиозный инстинкт»; религиозное чувство, которое «примыкает к инстинкту сохранения индивидуума или группы» и выступает как «оружие в борьбе за жизнь»; «ген религиозности». Религия - это «психофизиологическая функция организма»; представляет «кульминацию основной тенденции организма реагировать особым образом на те или иные положения, в которые его ставит жизнь»; «как и сексуальность, часть человеческой природы», пробуждающая “глубокие страстные чувства” и т. д.

Психологические объяснения выводят религию из индивидуальной или групповой психики. Наиболее распространены поиски основы [26] религии в эмоциональной сфере. В качестве эмоциональной «клеточки» брались самые разные чувства - зависимость и страх, почитание и благоговение, любовь, переживание бесконечности, стыд, нравственные чувства, чувство возвышенного и др. Были и такие теории, которые выводили религию из интеллектуальной или волевой сферы.

Заметим, что чисто биологические объяснения не пользуются в религиоведении широким признанием. Чаще преувеличенное значение биологическим факторам придается в ходе психологического анализа, в соответствии с пониманием природы психики.

Один из основателей психологии религии - американский философ-прагматист У. Джеймс (1842 - 1910) - развивал идеи функционального направления в психологии на основе моторно- биологической концепции психики как формы активности организма, средства адаптации к среде. Он объяснял религию, исходя из индивидуальной психики: «Условимся под религией подразумевать совокупность чувств, действий и опыта отдельной личности, поскольку их содержанием устанавливается отношение к тому, что она почитает божеством» (Джеймс В. Многообразие религиозного опыта. М., 1910. С. 26 - 27). Религия коренится в эмоциональной сфере психики индивида. У. Джеймс писал: “...чувство есть глубочайший источник религии, а философские и богословские построения являются только вторичной надстройкой, подобной переводу подлинника на чужой язык” (Там же. С. 420). У. Джеймс разработал понятие религиозного опыта, под которым понимал субъективные религиозные феномены в различных формах - мистические видения, экстатические состояния, экзальтированные созерцания, галлюцинации и пр. Особое внимание он уделял анализу религиозного чувства и признавал вероятность того, что оно не заключает в себе такого элемента, который имел бы с психологической точки зрения специфическую природу: религиозная любовь - это лишь общее всем людям чувство любви, обращенное на религиозный объект; религиозный страх - это обычный трепет человеческого сердца, но связанный с идеей божественной кары (Там же. С.23-24), и т. д.

На основе выдвинутого прагматического критерия истинности У. Джеймс полагал, что истинность религии и веры в Бога проистекает из их «полезности», «выгодности»: общей психологической функцией всех религий является переход от душевного страдания к постепенному освобождению от него. Религия обладает чудесной властью самые невыносимые страдания человеческой души превращать в самое глубокое и самое прочное счастье (Там же. С. 164). Изучая процессы религиозных обращений молодых людей, психолог пришел к выводу, что такие обращения ведут юношу или девушку к внутреннему росту, к более интенсивной духовной жизни.

На базе коллективной психологии интерпретировал религию французский философ-позитивист, социолог и психолог Л. Леви-Брюль (1857-1939). Он полагал, что различным социально-историческим типам общества соответствуют различные формы мышления, отличал [27] первобытное мышление и мышление цивилизованных обществ. Своеобразие первобытного мышления обусловливает характер соответствующих «коллективных представлений». Первобытное мышление является мистическим. Первобытный человек в каждый данный момент не только имеет образ объекта и считает его реальным, но и надеется на что-нибудь или боится чего-нибудь, поскольку ощущает какое-то действие, исходящее от объекта или воздействующее на него. Это действие (влияние, сила, таинственная мощь) признается реальностью и составляет один из элементов представления о предмете. Но первобытное мышление является не только мистическим, но одновременно и пралогическим, нечувствительным к противоречиям и непроницаемым для опыта. Оно, вместо установления логических отношений (включений и исключений), подчинено закону партиципации (сопричастия). Оно не «антилогично» и не «алогично», но относится к противоречиям с безразличием и не стремится избегать их, «безразлично к логической дисциплине». Партиципация состоит в том, что мышление всюду видит разнообразные формы передачи свойств путем переноса, соприкосновения, передачи на расстояние посредством заражения, осквернения, овладения. Сопричастность проявляется и в другом аспекте. Реализуемая пралогическим мышлением интимная сопричастность обеспечивает тесную общность между существами, сопричастными друг другу. «Сущность сопричастности, - пишет Л. Леви-Брюль, - заключается как раз в том, что всякая двойственность в ней стирается, сглаживается, что, вопреки принципу противоречия, субъект является и самим собой, и существом, которому он сопричастен» (Леви-Брюль Л. Первобытное мышление. М., 1930. С. 318-319).

Пралогическое и логическое, иррациональное и рациональное, закон противоречия и закон партиципации сосуществуют. Но если в первобытном обществе преобладает пралогическое, то в дальнейшем происходит расширение сектора логического мышления. Однако и «...наша умственная деятельность является одновременно рациональной и иррациональной. Пралогический и логический элементы сосуществуют в нем (нашем обществе) с логическим» (Там же. С. 320).

Наряду с обычаем и языком к коллективным представлениям Л. Леви-Брюль относил и верования. Коллективные представления служат «основанием» религиозных институтов (и не только их) в силу следующих свойств: они носят императивный повелительный характер, передаются из поколения в поколение, навязываются отдельным личностям, пробуждая в них чувства уважения, страха, поклонения в отношении своих объектов, не зависят в своем бытии от отдельной личности; они не являются продуктом интеллектуальной обработки, в них образ не отдифференцирован от чувств, слит с эмоционально- моторными элементами.

В цивилизованных обществах мышление способно анализировать объект веры рационально-логически, но он дается и в коллективных [28] представлениях: в современном молении в состоянии экстаза происходит слияние субъекта и объекта. «Достаточно, - приводит пример Л.Леви-Брюль, - рассмотреть один объект, Бога, например, как его рассматривает и исследует логическое мышление и как он дан в коллективных представлениях иного строя. Рациональная попытка познать Бога одновременно как будто и соединяет мыслящего субъекта с Богом, и отделяет от него. Необходимость подчиняться логической дисциплине противополагает себя партиципациям между человеком и Богом, не могущим быть представленным без противоречия. Таким образом, познание Бога приводит к нулю. А между тем какая нужда в этом рациональном познании у верующего, чувствующего себя соединенным со своим Богом? Разве сознание сопричастности своего существа с божественной сущностью не дает ему такой уверенности, по сравнению с которой логическая достоверность остается всегда чем-то бледным, холодным и почти безразличным?» (Там же. С. 319). Л. Леви-Брюль делает следующий прогноз: логическое мышление никогда не сможет сделаться универсальным наследником пралогического мышления; всегда будут сохраняться коллективные представления, которые выражают интенсивно переживаемую и ощущаемую сопричастность, в которых нельзя будет вскрыть ни логическую противоречивость, ни физическую невозможность (Там же. С. 318).

Австрийский психолог, невропатолог и психиатр 3. Фрейд (1856 - 1939) применил принципы основанного им психоанализа и к исследованию религии. Он биологизировал и натурализировал психику человека. По его мнению, основу психики индивида составляет бессознательное - «Id» («Оно»), которое является психическим представителем «первичных влечений» - природного биологического начала. Среди первичных имеются влечения к жизни - сексуальные и влечения к самосохранению (Эрос), а также влечения к смерти, к разрушению (Танатос). В сфере «Оно» доминируют сексуальные влечения, которые, в отличие от стремления к самосохранению, способны к вытеснению и сложной трансформации. Под влиянием окружающих, предъявляющих индивиду систему табу, формируется «Ego» («Я»), поверхностный слой душевного аппарата - сознание, которое соизмеряет деятельность «Оно» с принципом реальности. В ходе социализации формируется еще одна структура - «Super-Ego» («Сверх-Я»), в ней интериоризуются моральные, этические требования, идеалы и запреты. Она воспроизводит в личности ту функцию, которую выполнял родитель и воспитатель в первом периоде жизни индивида. Стремящиеся к осуществлению бессознательные влечения наталкиваются на сопротивление сознания, происходит их вытеснение. «Я» оказывается под давлением «Оно», с одной стороны, и «Сверх-Я» - с другой. Стремясь примирить эти тенденции, «Я» постоянно терпит неудачу, а потому оказывается «льстецом, оппортунистом, лжецом». Развивается чувство страха и вины, а вытеснение влечений чревато [29] появлением невроза. 3. Фрейд считает невроз индивидуальной религиозностью, а религию - универсальным коллективным неврозом.

Религия играет важную роль в культуре как средство защиты от опасности индивидуального невроза. 3. Фрейд писал: «Последствия происшедших в доисторическое время процессов, подобных вытеснительным, потом еще долгое время преследуют культуру. Религию в таком случае можно было бы считать общечеловеческим навязчивым неврозом, который, подобно соответствующему детскому неврозу, коренится в Эдиповом комплексе, в амбивалентном отношении к отцу... благочестивый верующий в высокой степени защищен от опасности известных невротических заболеваний: усвоение универсального невроза снимает с него задачу выработки своего персонального невроза» (Фрейд З. Будущее одной иллюзии //Фрейд З. Психоанализ. Религия. Культура. М., 1991. С. 53-54). Эдипов комплекс выражается в эмоциональной привязанности мальчика к матери и двойственном отношении к отцу. Испытывая влечение к матери, мальчик одновременно ненавидит и любит отца (амбиваленция «ненависть-любовь»), привязан к нему, но невольно хочет его смерти. Религия коренится в Эдиповом комплексе сына, который хотя бы в воображении убил своего отца, чтобы занять место рядом с матерью. «Психоанализ, - писал 3. Фрейд, - научил видеть нас интимную связь между отцовским комплексом и верой в Бога, он показал нам, что личный Бог психологически не что иное, как идеализированный отец...» (Фрейд З. Воспоминания детства Леонардо да Винчи. М.,; Пг., 1912. С. 78-79). Происхождение религии 3. Фрейд связывал с беспомощностью человека перед противостоящими силами природы и внутренними инстинктивными силами: он видел в ней «арсенал представлений, порожденных потребностью сделать человеческую беспомощность легче переносимой» (Фрейд З. Будущее одной иллюзии //Фрейд З. Психоанализ. Религия. Культура. С. 30). Религиозную веру он считает иллюзией, поскольку к ее мотивировке примешано исполнение желания; по своей психологической природе и религиозные учения оказываются иллюзиями. Под влиянием рационального начала человек со временем расстанется с религией, обретет «чувство реальности».

В аналитической психологии К. Г. Юнга (1875-1961), швейцарского психолога и культуролога, религиозные представления выступают как продукты «коллективного бессознательного», а последнее - как «базовый религиозный феномен». Он считает, что вытесненные содержания личного опыта индивида составляют лишь поверхностный слой бессознательного; более глубокий и более значимый слой является врожденным и имеет не индивидуальную, а всеобщую природу. «Коллективное бессознательное идентично у всех людей и образует тем самым всеобщее основание душевной жизни каждого, будучи по природе сверхличным» (Юнг К.Г. Об архетипах коллективного бессознательного //Юнг К.Г. Архетип и символ. М., 1991. С. 98). Содержание коллективного бессознательного составляют архетипы: «...говоря о содержаниях коллективного бессознательного, мы имеем дело с древнейшими, лучше сказать, изначальными типами, т. е. испокон веку наличными всеобщими образами» (Там же). Они могут открываться сознанию во сне, в медиумическом трансе или в мистическом [30] откровении. Другим выражением архетипов являются мифы, сказки, религиозные учения. Во всех этих случаях сознание имеет дело с более или менее «переработанными» архетипами, предстающими в виде систем символов.

Религию К. Г. Юнг определяет как «тщательное наблюдение» за тем, что Р. Отто назвал «нуминозным». «Религия, - пишет К. Г. Юнг, - является особой установкой человеческого ума... внимательное рассмотрение, наблюдение за некими динамическими факторами, понятыми как «силы», духи, демоны, боги, законы, идеи, идеалы - и все прочие названия, данные человеком подобным факторам, обнаруженным им в своем мире в качестве могущественных, опасных; либо способных оказать такую помощь, что с ними нужно считаться; либо достаточно величественных, прекрасных, осмысленных, чтобы благоговейно любить их и преклоняться перед ними... Можно сказать, что «религия» - это понятие, обозначающее особую установку сознания, измененного опытом нуминозного» (Юнг К.Г. Психология и религия //Юнг К.Г. Архетип и символ. М., 1991. С. 133-134).

Полученные в результате переработки изначальных априорных архетипов «вечные образы», содержащиеся в символических системах, должны привлекать, убеждать, очаровывать, потрясать. «Они, - полагает К. Г. Юнг, - созданы из материала откровения и отображают первоначальный опыт божества. Они открывают человеку путь к пониманию божественного и одновременно предохраняют от непосредственного с ним соприкосновения. Благодаря тысячелетним усилиям человеческого духа эти образы уложены во всеохватывающую систему мироупорядочивающих мыслей. Они предстают в то же самое время в виде могущественного, обширного, издревле почитаемого института, каковым является церковь» (Юнг К.Г. Об архетипах коллективного бессознательного //Юнг К.Г. Архетип и символ. М., 1991. С. 101). Психологию не занимает вопрос об истинности или ложности идеи, она интересуется исключительно фактом наличия идеи, например, непорочного зачатия. С точки зрения психологии эта идея истинна ровно настолько, насколько она существует. К. Г. Юнг видит в религии коллективно вырабатываемую форму защиты от невроза и делает вывод о психологической необходимости религии и обращения к ней человека в его стремлении к душевному здоровью.

«Гуманистический психоанализ» немецко-американского философа, социолога и психолога Э. Фромма (1900 - 1980) переосмысливает символику бессознательного, акцентируя внимание на противоречиях человеческого существования, конфликтных ситуациях, вызванных социокультурными факторами в обществе тотального отчуждения. Понятие религии получает широкое толкование. Неправомерно сводить религию только к тем системам, в центре которых находятся Бог и сверхъестественные силы; кроме монотеистических существовало и существует множество иных религий. И светские системы, такие, как современный авторитаризм, психологически необходимо отнести к религиозным, «...под «религией», - пишет Э. Фромм, - я понимаю любую систему взглядов и действий, которой придержива [31] ется какая-то группа людей и которая дает индивиду систему ориентации и объект поклонения» (Фромм Э. Психоанализ и религия //Фромм Э. Иметь или быть? М., 1990. С. 236). Религиозность усматривается в любом служении идеалам, независимо от того, поклоняется человек идолам, богам и святым, или вождям, классу, нации и партии, или успеху, богатству и силе. Любой человек является религиозным, а религия - неизбежно присущей всем историческим эпохам. Одной из разновидностей религии Э. Фромм считает невроз. Он переворачивает формулу 3. Фрейда, который считал религию коллективным неврозом, и трактует «невроз как личную форму религии или, точнее, как регрессию к примитивным формам религии, находящимся в конфликте с официально признанными формами религиозной мысли» (Там же. С. 241).

Э. Фромм различает авторитарную и гуманистическую религии. Авторитарной религию делает идея, согласно которой человек должен повиноваться внешней силе, господствующей над ним. Главная добродетель такой религии - послушание, а главный грех - неповиновение. По мнению Э. Фромма, «повиновение могущественной власти представляет собой один из способов, при помощи которого человек избавляется от чувства одиночества и собственной ограниченности. Этим актом подчинения он утрачивает свою независимость и цельность как индивид, но обретает чувство безопасности и защищенности благодаря внушающей страх и благоговение силе, частью которой он как бы становится» (Там же. С. 246). Гуманистическая религия, напротив, сосредоточена на человеке и его способностях, ориентируя индивида на самостоятельность и веру в собственные силы, на реализацию своего потенциала; она утверждает ценность человеческой личности, право человека на счастье и свободу. Религиозное переживание в такого рода религии есть переживание единства со всем сущим, основанное на родственном отношении к миру, осознанном при помощи мысли и любви. Гуманистическая религия развивает способности любви к ближнему и к самому себе и чувство солидарности со всеми живыми существами. Целью человека в такой религии является достижение величайшей силы, а не величайшего бессилия, добродетелью - самореализация, а не покорность.

Э. Фромм считает, что религиозный опыт не обязательно связан с теизмом, и идею Бога рассматривает как символическую. Однако безбожие, с его точки зрения, не означает безрелигиозности, и собственную концепцию психоанализа Э. Фромм провозглашает «новой теологией».