Царебожничество, цареборчество и православный монархизм

 

Димитрий Саввин

 

 

«Приступая к написанию этой статьи, ее автор, разумеется, отдавал себе отчет в том, что она едва ли будет способствовать его личной «популярности» в определенных патриотических кругах. И, быть может, не стоило бы с ней торопиться, если бы не ряд фактов, определенно указывающих на то, что те вопросы, которым эта статья посвящена, становятся все более актуальными. Точнее – все более опасными.

 

 

122

Относительно недавно в сети (и не только) стали все чаще появляться материалы, которые в той или иной форме содержат идею, которую можно было бы назвать идеей «царской непогрешимости», или же царебожничеством. Сейчас данное мировоззрение постепенно оформляется в более-менее логичную (разумеется, по-своему) систему. Пока она еще не обрела таких видных и «раскрученных» апологетов и пропагандистов, как идеологи «православного» сталинизма или «русского» язычества, однако в скором времени, это, вероятно, произойдет. Основные же положения данной схемы таковы:

 

1) Монархия является единственной богоустановленной и угодной Богу формой власти.

 

2) Соответственно, кто не монархист, тот не православный.

3) Верность Православию невозможна без верности монарху. Отсюда верность монарху является главным фактором, определяющим верность Православию.

4) Монарх (царь, князь) получает при венчании на царство благодатные дары Св. Духа, необходимые для прохождения сего высочайшего царского служения. Помышляющие иначе – еретики.

 

Из вышеприведенных положений следует, что воля монарха – воля Божия. Только носителю монаршего звания, вдохновляемому Духом Святым, виден верный путь государства и народа. И даже если он совершает что-либо явно вредное, то и это соответствует Божьему замыслу и неподсудно разуму какого-либо другого человека, тем более – подданного. В крайней своей степени это воззрение вытекает в следующий тезис: все, исходящее от монарха – благо и имеет божественную санкцию; все, идущее вразрез с монаршим мнением или делом – зло.

 

Данное мировоззрение, доведенное до статуса категорической догмы, в самом скором времени может превратиться в угрозу Православию и православному монархизму. Более того, уже поступают сигналы, что данная система взглядов привлекла внимание определенных «заинтересованных» кругов, что, в свою очередь, может привести к ее относительно масштабной разработке и пропаганде, с весьма печальными последствиями для дела Русского Возрождения.

 

У многих, быть может, уже возникает вопрос: а что же плохого в этих взглядах? Разве это не православный монархизм – ну, разве что, чуть более радикальный? Действительно, большинство из вышеприведенных тезисов верно. Даже более того – там нет ни одного вполне неверного принципа: есть лишь некоторые перегибы и слишком уж простые, примитивные обобщения. В этом смысле данное мировоззрение,безусловно,является более тонким и внешнесхожим с собственно православно-монархическим и национально-русским, чем «православный» сталинизм или, тем более, псевдорусское язычество. Но именно поэтому оно является и весьма опасным; ибо за кажущейся «ревностью» о чистоте веры скрывается, в сущности, чуждая Православию по своей духовной природе концепция, которая может принести нам в обозримом будущем множество бед.

 

«Дети! храните себя от идолов. Аминь» (1 Ин. 5, 21)

 

К сожалению, мы, ныне живущие православные христиане, нередко забываем о том, каков глубинный смысл апостольских слов, вынесенных в заглавие настоящего раздела. Казалось бы, чего непонятного! О поклонении пням и деревьям – ясно, и говорить не стоит. Понятно, что нельзя есть, например, идоложертвенное – какой-нибудь кришнаитский прасад, иудейскую мацу

 

и т.п. Но все это частности, за которыми мы порой забываем принципиальную суть данной нам Богом заповеди: не поклоняйтесь идолам – не подменяйте тварью Творца!

Идолопоклонство начинается там, где место Бога-Творца занимает тварь. В основе своей христианская система ценностей строится на одной ясной идее: единственной Абсолютной Ценностью является Христос Бог. Христос – центр и смысл нашего бытия, «путь и истина и жизнь» (Ин. 14; 6). Христианская жизнь (как минимум, в идеале) есть жизнь во Христе и для Христа. Все же прочие ценности являются более или менее значимыми лишь относительно Бога. Всякая личность и всякий вообще феномен обладают по определению обусловленной ценностью. Соответственно, всякая попытка утвердить некую «Абсолютную Ценность» помимо Бога есть, в сущности, ни что иное, как грех впадения в идолопоклонство – подмена Творца тварью.

 

123

Однако же, при этом нужно помнить, что утверждение такого идола – ложной «Абсолютной Ценности», часто совершается под маской исповедания Христианства, и даже более того – под маской ревности о чистоте Христовой веры. Наиболее ярким историческим примером этого является идеология папизма, окончательно оформившаяся в латинский лжедогмат о «непогрешимости пап» в 1870г. на I Ватиканском соборе. Формально папистская идеология не отрицает того, что для христианского сознания единственной Абсолютной Ценностью может быть только Бог. Но при этом между Богом и человечеством воздвигается некое передаточное звено – папа. Он незаменим и подотчетен только Богу, он – мнимый Его наместник на земле. В силу этого, между волей папы и Божией волей устанавливается тождество, и де-факто в ценностной системе латинства «Абсолютной Ценностью» становится именно папа. Теоретически же данное (очевидное по духу) идолопоклонство смягчается тезисом, что папа не подменяет Бога, а лишь является единственным полноправным и непогрешимым Его посланником на земле

 

– абсолютным проводником Его воли.

Примеры такого рода духовного повреждения христианского сознания хорошо знакомы всякому, пребывающему в лоне РПЦ МП или соприкасавшемуся с церковной жизнью Московской Патриархии. Хотя во всех или почти всех изданиях Закона Божия пишется о том, что в Православии нет понятия личной непогрешимости епископа или патриарха, на деле папистское мировоззрение уже весьма крепко укоренилось в сознании чад МП. Сколько раз приходилось слышать о том, что нам, дескать, нашим грешным умом не понять, почему это владыки молятся с еретиками или творят какие иные непотребства. Мол, они архиереи, на них благодать Святаго Духа, они ведут Церковь верным путем, а мы просто по своей грешной ничтожности этого не понимаем. Кто мы, мол, такие, чтоб о многотрудных патриарших делах рассуждать, не обладая всей полнотой информации и не неся тяжкое бремя ответственности? Тем самым патриарху и епископату вообще усвояется свойство непогрешимости, и, по сути, именно приверженность патриарху и Синоду становится здесь «Абсолютной Ценностью».

Ныне же, к величайшему сожалению, мы начинаем видеть подобные тенденции среди части монархистов. Как и в случае с отношением к папе в латинстве или отношением многих чад МП к своим епископам, отправная точка их рассуждений была в сущности верной. Если первые вполне обоснованно считали епископа (в том числе и епископа города Рима, то есть папу) носителем особых даров Святаго Духа, преподанных ему через хиротонию, то вторые справедливо видят в царях также носителей Божественного помазания, ведущего их на путях царского служения. Корень же проблемы заключается в том, что это изначально верное утверждение усиливается до крайней степени и сводится к абсурду. Благодатные дары Духа Святаго рассматриваются как гарантия непогрешимости, а самая личность их носителя и его воля – воля царя или папы – приобретает характер абсолютный, высший, а вернее всего сказать, божественный.

 

В этом смысле достаточно характерным примером является точка зрения, которую в свое время высказал кириллист Чавчавадзе в полемике с М.В. Назаровым, пытаясь оправдать все нарушения законов и присяги Великим Князем Кириллом Владимировичем: «Да, мы утверждаем! – вновь восклицаю я. Члена Императорской Фамилии нельзя лишить прав престолонаследия, ЧТО БЫ ОН НИ НАТВОРИЛ». Что бы ни творил кто-либо из Великих Князей

– прав на Престол это его лишить не может… Впрочем, о кириллистах говорить в контексте данной статьи особенно подробно не стоит, ибо самый их монархизм таковым мы можем считать лишь в высшей степени условно. Печально, однако же, что подобные идеи, и даже в еще более яркой форме, возникают в среде собственно монархической.

Так, автору этих строк уже не раз приходилось сталкиваться со следующим мнением: Петр I

– не только Великий Государь, но и почти святой или даже святой. Когда же приводишь документированные и хорошо известные примеры его явно неправославных «художеств», то слышишь в ответ вещи совсем невероятные. Например, один субъект заявил, что петровский «всешутейший собор» и прочие петровские оргии были ни чем иным, как «совершением подвига юродства» (прости, Господи!). То есть если человек пьянствует и блудит (в том числе и содомски), то он грешник. А если он при этом еще кадит серой и надевает латинскую сутану, то он юродивый… Такой уродливый выверт сознания является как раз следствием усвоенного в качестве абсолютного принципа тезиса, что все, идущее от царя – благо. Другой ярый супермонархист, глядя куда-то поверх моей головы маленькими горящими глазками, наставлял меня примерно так: «Все равно ты не можешь судить Петра, ведь он же помазанник Божий, значит, он так видел свое служение – так ему Господь открывал…». Монарх и монаршая воля

 

124

превращаются в «Абсолютную Ценность». По сути дела, царь в этой мировоззренческой концепции подменяет собою Христа, ибо во всем и во вся подчиняться нужно уже не Христу и Его церкви, а царю. В сущности, в данном случае мы имеем дело ни с чем иным, как с языческой (не христианской!) сакрализацией власти. Такого рода понимание священной природы власти (как правило, власти монархической) типично для языческих традиций, и наиболее яркий и хронологически близкий к нам пример мы находим в традиции дальневосточного пантеизма. Фигура императора (например, в Китае или Японии) имеет божественный статус: японский Император-Тэнно – живой бог для своих подданных, и служить ему и выполнять его волю нужно только потому, что он божество. Стало быть, и воля его не может быть плохой, ибо самый нравственный критерий здесь как раз и определяется волевым решением этого мнимого божества.

 

Кстати, проблема сергианства – воззрения вполне антимонархического, коренится как раз в таком языческом (в сущности) понимании священной природы власти. Превратно толкуя апостольские слова, знаменитая Декларация 1927г. провозгласила, что всякая власть в принципе есть институт богоустановленный, и потому – священный, то есть имеющий божественную санкцию на всякое свое деяние. Это же языческое мышление мы видим и у тех, кого можно по справедливости назвать «царебожниками». К сожалению, невозможно не признать, что данный термин достаточно точно отражает подразумеваемое под ним явление.

В отличие от языческого понимания сакральной природы власти, христианский взгляд принципиально отличается вышеназванной обусловленностью ее священной природы верностью Христу. Таким образом именно христианский характер власти и является главной причиной преданности ей подданных. В свое время это замечательно и точно определил митрополит Антоний (Храповицкий): «Моя верность царю обусловлена его верностью Христу». Задолго до него прп. Иосиф Волоцкий писал в своем «Просветителе»: «Если же некий царь царствует над людьми, но над ним самим царствуют скверные страсти и грехи… злее же всего – неверие и хула, – такой царь не Божий слуга, но дьяволов, и не царь, но мучитель… И ты не слушай царя или князя, склоняющего тебя к нечестию или лукавству, даже если он будет мучить тебя или угрожать смертью».

 

К сожалению, об этом-то нередко забывают многие нынешние монархисты, и вот уже каждый царь, независимо от своего поведения и духовного состояния, становится в их глазах даже не просто святым, но совершенно безгрешным. Следующим характерным этапом развития этого взгляда является формирование представления о России до 1917 года, как о земном небе – не просто Православной Империи, но прямо-таки Божием Царстве на земле. Что ж! Немало людей и, к сожалению, немало русских патриотов-монархистов обитает в некоем иллюзорно-ностальгическом мире. Быть может, в какой-то момент это даже и неплохо (в некоторых случаях необходимо в полемике с хулителями), но нужно понимать, что с такого рода фантомной засоренностью сознания крайне опасно приступать к решению реальных проблем. Тому, к чему это приводит, посвящен следующий раздел…