История Авимелеха (IX гл.)

Авимелех – сын Гедеона от наложницы[7]. С помощью интриг он убивает всех своих братьев, и жители Сихема поставляют его своим царем. При этом он «убил братьев своих … на одном камне», что означает массовую публичную казнь. То, что хотел Гедеон тайно, Авимелех добивается явно.

Спасается только один сын Гедеона – Иофам, который обращается к народу с притчей. Притча Иофама о деревьях, которые решили избрать себе царя, имеет явно антимонархический характер и может быть объяснена только в применении к данной конкретной ситуации. Стоит обратить внимание на выражение «выйдет огонь из терновника». Терновник – колючий кустарник, который имеет тонкие листья и в сухом климате Палестины часто возгорается, вызывая лесные пожары, от которых погибают большие деревья.

На протяжении этой главы раскрывается тема воздаяния: Бог посылает злого духа между Авимелехом и жителями Сихема (22 ст.). Видимо, Авимелех был тираном, и потому жители Сихема отворачиваются от него. Сначала Авимелех уничтожает своих недавних союзников, а затем погибает сам, причем не в битве, а позорной смертью, от руки женщины. Образ гибели Авимелеха не вызывает сомнений, что здесь действовала рука Господня, так как Господь всегда вмешивается в ход истории самым неожиданным образом.

Иеффай (X, 6 – XII, 7).

Иеффай был сыном блудницы, и потому братья выгоняют его, не желая делить наследство. Возможно, как первенец Иеффай имел право на двойную долю (если отец признал его), или же он имел равные с остальными права. В любом случае исключение одного из претендентов увеличивало долю остальных.

Клятва Иеффая. В библейском повествовании о войне Иеффая против Аммонитян первостепенное внимание уделяется обету Иеффая и его исполнению, тогда как о битве говорится вскользь. Клятва была необычной по своему содержанию, так как Иеффай обещал принести во всесожжение то, что выйдет из ворот его дома навстречу ему. Вариант с собакой исключается: даже если в то время держали собак, все же они считались нечистыми животными и не годились для жертвоприношения. Любое другое животное (корова, овца) вряд ли могли выйти навстречу. Следовательно, уже при произнесении обета Иеффай предполагал возможность принесения человеческой жертвы.

И вот, к ужасу Иеффая навстречу выходит его единственная дочь. Приходит на память эпизод с жертвоприношением Авраама, но там Сам Господь потребовал принесения в жертву Исаака и Он же отменил требование. Здесь Господь молчит. Почему? Потому что сама клятва была грехом пред Богом. Иеффай попытался торговаться с Богом, и Господь наказывает его, так как в произнесении клятвы не было никакой необходимости.

Исполнение клятвы. Из библейского текста видно, что Иеффай исполнил обет (XI, 39). В принципе, любой обет следовало исполнить, даже если он был дан добровольно. Однако экзегеты указывают, что Иеффай мог и не исполнять его, принеся вместо этого жертву за грех (закон разрешал не исполнять безрассудно произнесенную клятву – Лев. V, 4 – 6).

Каким образом Иеффай исполнил обет?

1) Христианское и древнее иудейское толкование: Иеффай действительно принес дочь в жертву на алтаре. Хотя человеческие жертвы в Израиле были запрещены (Лев. XX, 2), все же Иеффай, который по рождению был наполовину хананеем (мать – блудница) и жил в окружении хананеев, практиковавших человеческие жертвы, мог нарушить религиозную традицию Израиля и поступить как язычник.

2) Давид Кимхи (XIII в.) и другие средневековые раввины считали, что Иеффай мог посвятить дочь на служение при скинии. Так как всесожжение – полное посвящение жертвы Господу, то и отдав дочь на служение при скинии, Иеффай тем самым исполнил бы свой обет. Против такого толкования говорит отсутствие в Израиле подобной практики. В древнем мире посвящение женщины на служение при храме было связано только с культовой проституцией, но для Израиля такое явление явно было недопустимо.

Поэтому отдается предпочтение 1-му толкованию, хотя оба толкования объединены общей идеей: дочь Иеффая «не познала мужа» и потому род Иеффая пресекся.

Самсон (XIII – XVI).

Самсон – последний из судей, чья деятельность освещается в этой книге, и ему уделяется намного больше внимания, чем кому бы то ни было из судей. Он сам больше, чем кто-либо другой, выражает суть состояния Израиля в этот период, а его непостоянство и нежелание достойно исполнять свое призвание в сущности отображают непостоянство и упорство всего народа в целом.

1) Как Израиль был выделен среди народов, так и Самсон был отделен от других людей посвящением в назореи;

2) Как Израиль ходил вслед других богов, так и Самсон ходил вслед чужеземных женщин;

3) Израиль хотел быть таким же как и другие народы, и Самсон хотел жить как остальные мужчины;

4) И как Израиль в минуты отчаяния взывал к Господу, так и Самсон в трудные моменты своей жизни обращался к Богу.

Таким образом, Самсон в некотором смысле символизировал Израиль, был Израилем, а история его жизни – история всего Израиля в эпоху судей.

Эпилог книги (XVII – XXI) состоит из рассказов, в которых говорится о моральном разложении Израиля, о том хаосе, который царил в эпоху судей. При этом первая история повествует о религиозном хаосе, тогда как вторая – о моральном хаосе.