Диглоссия и двуязычие

Внутренняя противоречивость культуры 18 века связана с явлением многокультурия. Культурный полиглотизм рассматриваемого периода строится по модели, восходящей в конечном счёте к церковнославянско-русскому дуализму. В рамках семиотического дуализма возможны различные типы отношений между входящими в культуру знаковыми системами: это, как считает Ю. М. Лотман, диглоссия и двуязычие. Диглоссия характеризуется принципиальной неравноправностью сосуществующих языковых систем, когда обе они иерархически объединяются в языковом сознании в один язык; так, например, в допетровскую эпоху русский язык фигурирует как отклонение от книжного церковнославянского языка. При двуязычии же соответствующие системы выступают как два равноправных языка. В 18 веке церковнославянско-русская диглоссия сменяется церковнославянско-русским двуязычием[13]. 

Репертуар регистров письменного языка в допетровскую эпоху реализовался прежде всего в различном сочетании в них церковнославянских и восточнославянских по происхождению элементов (генетические параметры). Но социокультурные характеристики определяются не происхождением тех или иных элементов, а их квалификацией в языковом сознании носителей (функциональные параметры).

В дифференциации церковнославянского и русского языков имеют значение прежде всего генетические параметры (инославянские элементы соответствуют церковнославянскому языку, а восточнославянские элементы – русскому). По мере развития книжной традиции происходит переосмысление генетически разнородных элементов: в составе восточнославянского извода церковнославянского языка эти элементы образуют сплав, составляющие которого не противопоставляются как «своё» и «чужое», а создают множественность употребления, из которой затем формируются различные письменные традиции. В одних случаях восточнославянские элементы вытесняют инославянские из нормы книжного языка, в других – они оказываются соотнесёнными с ними и формируют оппозицию книжного и некнижного, в третьих – восточнославянские и инославянские элементы становятся допустимыми вариантами. Во всех этих случаях генетические категории сменяются функциональными. Этот же механизм работает и в дальнейшем, когда по мере развития живого языка появляются новые различия между книжным и некнижным узусом.

Таким образом, генетически разнородные элементы переосмысливаются в функциональных категорих. В письменном языке средневековой Руси в качестве основного членения выделяются книжные и некнижные тексты. Книжные тексты характеризуются прежде всего логически упорядоченным и риторически организованным синтаксисом и употреблением признаков книжности; синтаксис некнижных текстов ориентирован на коммуникативную ситуацию.

В свою очередь, в рамках книжного языка выделяется по крайней мере два регистра: стандартный и гибридный. Стандартный регистр реализуется в первую очередь в текстах Св. Писания и богослужения (тексты инославянского происхождения, которые выучивались наизусть). Гибридный регистр реализуется в оригинальных восточнославянских тестах (это могут быть и переводы с других языков). В этом регистре книжный и некнижный языки взаимодействуют: книжник, создающий гибридный текст, обращается к совокупности своего языкового опыта (и к текстовому опыту, и к речевому). Постепенно гибридный язык переосмысливается в качестве «простого». Но расчленения культурного пространства не происходит. Нельзя сказать, что стандартный регистр соотнесён с религиозной системой ценностей или что он принадлежит элитарной культуре, а гибридный – со сферой светской культуры или низовой.

В период второго южнославянского влияния была произведена переоценка соотношения книжного и разговорного узуса: предшествующая эволюция книжного языка воспринимается как «порча», и перед русскими книжниками встаёт задача «очищения» книжного языка, его отталкивания от разговорного. Появилась потребность в языковой регламентации, основанной не на естественном языковом опыте, а на системе абстрактных правил. Это приводит к тому, что образцовые тексты начинают правиться в соответствии с грамматическими установлениями. Грамматический подход подрывает представление о святости древних переводов. Учёность вступает в конфликт с вероисповедной чистотой. Наступает культурный раскол.

В упрощённом виде утвердившуюся на Руси языковую ситуацию, которая сохраняла свою актуальность в 17 веке, определяют как двуязычие. Двуязычие – следствие взаимной интеграции церковнославянского и древнерусского – означает, с одной стороны, слияние этих языков внутри религиозной культуры, базирующейся на текстах. Оно означает следование традиции иерархических представлений о языке, традиции оценки языков (родных и иностранных, которые вступают в отношения контакта и конкуренции). С другой стороны, двуязычие ведёт к конфронтации двух коммуникативных систем. Соседство, сосуществование и противостояние церковнославянского и древнерусского регулируется через центральную оппозицию «письменность/устность». Культура письменных текстов и культура устных текстов вступают в отношение взаимозависимости, которое не заменяет собой дихотомии, а скорее усиливает её даже в тех случаях, когда оба языка приближаются друг к другу в так называемых процессах слияния. Внеязыковой механизм контроля отделяет языки друг от друга и отводит каждому из них свой социальный ранг. В ходе дальнейшего культурного развития церковнославянскому языку был сообщён атрибут клерикальности. Постепенно, с заимствованием Русью светской литературы (переводы) и светского образования, вырастает значимость секулярной культуры. Петровские преобразования делают освоение секулярной культуры критерием лояльности по отношению к власти, а следовательно, проблемой жизни. Новый литературный язык устраивается как часть новой секулярной культуры, и поэтому борьба за его господство становится составным элементом государственной политики, утверждающей единоначалие секулярной власти.

Если рассматривать культурный полиглотизм эпохи не как сумму, а как иерархию языков, то в рамках этой иерархии следует особо выделить оппозицию «высокое/низкое». Каждое явление, как уже отмечалось выше, имело свою функциональную характеристику, будь то язык, жанр или стиль. 

Дихотомическая основа коммуникативной системы является неотъемлемой частью русской культуры в момент, когда происходит импорт стилистической триады [14] (см. Ниже).