Действие залогового права

Говоря о действии закладного договора или вообще о юриди­ческих отношениях, возникающих по залогу, на каком бы основании он ни установился, прежде всего нужно сказать, что залог, будучи одним из способов обеспечения обязательства, разделяет общую судьбу и всех дру­гих способов его обеспечения и тогда только действителен, оказывает влияние на юридические отношения лиц, прикосновенных к залогу, ко­гда действует обеспечиваемое им обязательство. В противном случае и залог недействителен. Но, к сожалению, в действительности залог неред­ко служит обеспечением именно таким договорам, которые по закону недействительны, по которым не допускается судебная защита, поэтому исполнение только и можно вынудить обеспечением – именно посредст­вом залога. По залогу возникают юридические отношения между зало­гопринимателем и залогодателем; иногда же, именно в том случае, когда должник и залогодатель – разные лица, возникают особые юридические отношения должника к залогодателю.[24]

Основное действие за­лога, соответствующее цели его установления, состоит в том, что кредитору принадлежит, в пределах его права требования, право на ценность заложенной вещи, в чьих бы руках и на каком бы ос­новании она ни находилась. Право это, охватывая вещь в полном ее составе, распространяется и на все приращения. С другой стороны, залоговое право неделимо, и удовлетворение кредитора в части не лишает его права залога на всю вещь.

1. Права залогодателя во время нахождения вещи в залоге соответствуют его правам как собственника. Залог не уменьшает объема его прав, особенно если вещь остается в его владении. За ним сохраняется возможность пользования вещью, как доброму хозяину свойственно, он может снимать плоды и отчуждать их. Праву залога не противоречит и предоставление ему распоряже­ния вещью посредством юридических сделок. Нет основания пре­граждать ему возможность продавать, дарить заложенные вещи, потому что залоговое право, как вещное, всюду следует за вещью. Однако может встретиться препятствие в отчуждении права соб­ственности на заложенные вещи, когда они находятся в руках залогодержателя ввиду невозможности передачи. Относительно недвижимости это препятствие не имеет значения, потому что вла­дение сохраняется за собственником. Но законодательством искусственно создались препятствия для отчуждения, не разрешалась продажа заложенной недвижимости «иначе как после предварительного погашения обеспечиваемого ею долга и уничтожения за­логового права» (т. X, ч. 1, ст. 1388). Только при залоге недвижимости в кредитных установлениях допускается продажа заложен­ных имений и домов с переводом долга на покупщика, т. е. допускается отчуждение с сохранением залога.

Если заложенная движимость находится в руках кредитора, то залогодатель может требовать сохранения ее в целости, а по ис­полнении обязательства может требовать возвращения ее. Закон, совершенно справедливо, относился с большой строгостью к этой обязанности кредитора. Если последний утратил вещь каким бы то ни было образом, он обязан отвечать перед собственником «без вся­кого оправдания» (т. X, ч. 1, ст. 1676). Это значит, что тяжесть до­казательства лежит на залогодержателе. Не залогодатель обязан доказать вину залогодержателя, а последний должен доказать от­сутствие всякой вины или неосторожности со своей стороны. Толь­ко доказанная им случайность гибели заложенной вещи освобож­дает его от ответственности перед залогодателем. Подобно гибели должно обсуждаться и повреждение вещи.

2. Права залогодержателя состоят в возможности требовать судебным порядком продажи заложенной вещи. Но это право обусловливается неисполнением в срок обязательства.

a. До наступления срока кредитор, не владеющий заложенной вещью, заинтересован в том, чтобы вещь, составляющая обеспече­ние его права требования, не потерпела под управлением должни­ка уменьшения ценности сравнительно с той, какая имелась в виду при установлении залога. Вследствие этого возникает весьма важ­ный вопрос о состоянии имущества во время залога. Если долж­ник вырубит лес, снесет надворные строения или ригу, лишит фабрики и заводы необходимых орудий производства, то ценность имущества настолько понизится, что обеспеченность кредитора, казавшаяся верной при установлении залога, сделается довольно сомнительной. Отсюда обнаруживается необходимость предоста­вить кредитору право останавливать действия должника, способные обесценить заложенные вещи. Такое право дает ему Герман­ское уложение (Германское уложение, § 1134). Но законодательство XVII в. мало гарантировало интересы кредитора, которому не было предоставлено права возражать против разорительных и гибельных для заложенной вещи действий должника. Кредитор не в состоянии остановить рубку леса или не допустить до заключения обесценивающих имение контрактов. Закон поста­новлял только, что договоры по имению, заключенные ответчиком после получения повестки об исполнении, могут быть «уничтожены судом по просьбе взыскателя, а в случае публичной продажи име­ния – по просьбе покупщика, если они клонятся во вред того или другого» (Устав гражданский, ст. 1099 и 1100).

Как и всякое имущественное право, залоговое право способно к переходу от одного лица к другому. А так как это право выра­жается в документе, то наиболее простым способом отчуждения могла бы быть передача права по документу. Однако закон запрещал передачу по надписям закладных, все равно, будут ли объектом права движимые или недвижимые вещи (т. X, ч. 1, ст. 1653 и 1678). Замена одного залогодержателя другим возможна только путем уничтожения первой закладной и совершения вто­рой, но, конечно, при условии согласия на то со стороны залогода­теля. Однако Сенат пришел к заключению, что в нашем законодательстве не встречается препятствий к тому, чтобы, с согласия залогодателя, закладные крепости могли быть передаваемы другому лицу, домашним или нотариальным поряд­ком, и чтобы на основании этой сделки старший нотариус делал отметку в реестре крепостных дел (кас. реш. 1898, № 20). К такому выводу Сенат пришел в силу того соображения, что ст. 1653, т. X, ч. 1 содержит лишь запрещение передачи закладных по надписям, что в основе такого запрещения лежит исключительно интерес са­мого залогодателя наконец, что «по актам о передаче закладных не возникает нового залогового права, а лишь переходит к другому лицу право залога, ранее установленное». С этими соображениями согласиться нельзя. Вопреки мнению Сената, такие акты устанав­ливают новое залоговое право, потому что вещное право впервые связывается с данным субъектом. С точки зрения Сената продажа старого дома не устанавливала бы нового права собственности, а переносила бы на другое лицо ранее установленное право. А так как для установления вещного права закон предписывает крепо­стную форму, то без прямого постановления закона нельзя заме­нить последнюю нотариальной или домашней формой. С этой точки зрения согласие залогодателя не имеет никакого значения.

b. По наступлении срока залогодержатель приобретает право требовать продажи вещи, состоящей в залоге. Но закон, охраняя интересы собственника, отлагал осуществление этого права, давая возможность должнику, ввиду угрожающих и ре­шительных приступов к его имуществу, собрать последние силы и освободить себя от тяготеющего над ним обязательства. До продажи заложенных недвижимостей закон давал кредитору право временного пользования (или владения, как неправильно выражался старый закон, – т. XVI, ч. 2 Закона судебного граж­данского, ст. 615; управления, как неправильно выражался Ус­тав гражданский, ст. 1129). В силу такого пользования к верите­лю поступают все доходы по имению – арендная, квартирная плата, но зато останавливается течение процентов на капитал. В прежнее время такое пользование продолжалось целый год, а по новому порядку продолжительность его не превышала трех месяцев, и потому кредиторы обыкновенно не прибегают к сво­ему праву. Если заложенная недвижимость не поступила во вре­менное пользование кредитора, то со дня просрочки закладной к капиталу, ею обеспеченному, причисляются проценты, как на не­заплаченный капитал, так и на оставшиеся по день просрочки неуплаченными условные проценты (т. XVI, ч. 2 Закона судебно­го гражданского, ст. 622).

c. Главное право, составляющее сущность залога, заключает­ся в возможности продажи заложенных вещей для удовлетворе­ния из вырученной суммы права требования кредиторов. Зало­женные вещи не могут быть присвоены залогодержателем в силу одной только просрочки, но должны быть непременно проданы. Продажа производится не самим кредитором, а от суда, в уста­новленном порядке. На торгах, назначенных для продажи залога, может участвовать и залогодержатель и вместо наличных денег предложить закладную, которая принимается полностью, – от­сюда распространенное выражение «приобретение по закладной» дома или имения.

Во мно­гих случаях исполнение договора происходит постепенно, или бывает, что договор исполняется только отчасти, и вот представляется весьма важным вопрос о постепенном освобождении залога. Например, лицо заняло под залог недвижимого имущества 100 000 руб.; в срок обязатель­ства должник уплачивает половину долга и просит освобождения половины залога. Он получит отказ, потому что согласно законодательству право залога представляется единым целым, так что нельзя допустить его раздробления. В нашем примере, если 100 000 руб. обеспечены известным имением, то из этого не следует, что половина долга обеспечена половиной этого имения, – это было бы совершенно произвольное предположение, – а весь долг обеспе­чен всем залогом.

Другое дело, если есть на то согласие залогопринимателя. Но мы говорим о праве залогодателя, основывающемся на самом существе за­лога или его источника закладного договора, независимо от какого-либо случайного соглашения контрагентов, т. е. такого, которое может быть и не быть в договоре. Таким только согласием залогопринимателя и мож­но объяснить постепенное освобождение залогов, нередко встречающее­ся при обеспечиваемых ими договорах частных лиц с казной. По казен­ным подрядам и поставкам очень часто приходится производить испол­нение не разом, а постепенно, иногда в несколько сроков, разделяемых более или менее значительными промежутками времени: по мере испол­нения договора казна допускает и постепенное освобождение залога. Так, положим, заключен договор поставки на 120 000 руб. и в обеспече­ние исправности поставщика представлен залог в 40 000 руб. Когда по­ставщик поставит условленного товара на 60 000 руб. и затем остается должным поставкой еще на такую же сумму, то хотя и весь залог менее этой суммы, составляет всего 40 000 руб., но присутственное место, за­ключившее договор, тем не менее освободит половину залога, имея в виду, что, по определению законодательства, залог должен составлять третью часть цены казенного подряда или поставки.

Вид постепенного освобождения залога составляет также и так называемый перезалог в кредитном установлении. Кредитное установление, оказывая заем под залог недвижимого имущества, ставит условием еже­годный платеж известного процента с занятой суммы на погашение дол­га, так что долг уплачивается не по истечении срока займа, а ежегодно и мало-помалу к сроку займа оказывается уже уплаченным. Конечно, то­гда и залог освобождается. Но справедливо также и то, что гораздо пре­жде истечения срока займа залог уже значительно превышает сумму дол­га, им обеспечиваемого. Например, занято в кредитном установлении под залог недвижимого имущества 8 000 руб. на 28 лет; по истечении, положим, 15 лет от заключения договора собственник имения должен кредитному установлению уже не 8000руб., а менее 4000 руб.; между тем имение остается в залоге. В этом случае собственник имущества, заложенного в кредитном установлении, до истечения срока займа может произвести перезалог, т.е. соразмерно погашенной части долга снова сделать заем в кредитном установлении под залог освобожденной части. Итак, в нашем примере, когда долгу остается только 4000 руб., для обеспечения которых достаточно половины залога, другая половина снова может быть употреблена на обеспечение займа. Но обыкновенно эта операция совершается не в таком виде, чтобы одна часть имущества признавалась освободившейся из залога, а другая оставалась в залоге. Потому что по существу своему право залога представляется нераздель­ным, да и в практическом отношении рискованно его разделять (как же, например, половину оставить в залоге, какую высвободить?). Операция эта совершается так, что снова производится залог всего иму­щества (перезалог), но собственнику его при перезалоге не выдается вся сумма, следующая по займу, а из нее вычитается остаток прежнего долга, т. е. не уплачивается еще часть его. С юридической точки зрения, переза­лог представляет только залог части заложенного имущества, высвобо­дившейся из залога вследствие уплаты соответственной части долга, и само высвобождение залога признается только по особому согласию на то кредитного установления как залогопринимателя. Независимо же от такого согласия у залогодателя нет права на постепенное освобождение залога, по мере исполнения обязательства, ибо право залога, повторяем, едино и нельзя его дробить.[25]

Вырученная от продажи сумма назначается на удовлетворение кредитора. Если она превышает сумму долга, то остаток идет на удовлетворение следующих кредиторов, по старшинству заклад­ных (Устав гражданский, ст. 1215), или же возвращается собствен­нику. Но возможен и обратный случай – вырученная сумма ока­жется ниже суммы долга. В практике твердо установился взгляд, что неуплаченный долг по закладной не может быть обра­щен на остальное имущество должника, кроме того, которое по закладной служит обеспечением кредитора (кас. реш. 1877, № 59). В гражданских законах не содержится постановлений по этому воп­росу. Зато в законах о судопроизводстве гражданском, сохранивших свое действие в местностях, где не введены новые Судебные уставы, имелось постановление, в силу которого денежная сумма, полученная через продажу заложенного имущества, хотя бы и не равнялась сумме долга, считается полным удовлетворением иска (т. XVI ч. 2, Положение о взысканиях гражданских, ст. 315). Хотя постановление это содержалось в процессуальных законах, но, ввиду своего материального содержания, оно не могло считаться отмененным вследствие издания Судебных уставов. Это подтвер­ждалось положением, что изложенные в законах о судопроиз­водстве гражданском правила по предметам права гражданско­го, не замененные правилами Устава гражданского, применяются во всех губерниях и областях, на которые распространяется действие Законов гражданских (т. XVI, ч. 2, ст. 3 прим.). Однако некоторое сомнение вызывала ст. 407, т. XI, ч. 2 Уст. суд. торг., в которой сказано, что «несостоятельность наступает, когда, по недостатку залога и поручительства, взыскание обращено бу­дет на имущество должника, а при сем оное окажется недостаточным». [26]

Еще более сомнительным представляется вопрос по отношению к закладу движимости. Если признать, что удовлетворение креди­тора исключительно из залога вытекает из существа залоговой права, то нет оснований не распространить и на этот случай по­ложение, принятое для залога недвижимости. Некоторым подтвер­ждением правильности такого вывода могла бы служить ст. 1674¹ т. X, ч. 1, в которой взыскание на имущество должника, заложив­шего акцию, допускается только при существовании по этому по­воду соглашения. Да и Устав о банкротах 1800 года постановлял: «Ежели заклад меньше того стоит, в чем заложен, то оставлять оный у закладодержателя, поелику он почитал его достаточным в обеспечение данных им под заклад денег». Но в силу ст. 634 т. XVI, ч. 2, изд. 1892, Закона судебного гражданского, «если заложенное имущество будет продано ниже ценой, нежели сколько следует уплатить кредитору, то недостаток взыскивается в удовлетворение его с закладчика». Практика пришла к заключе­нию, что в случае недостатка суммы, вырученной от продажи заложенной движимости, для покрытия всего долга взыскание мо­жет быть обращено и на все остальное имущество, в противопо­ложность порядку, установленному для залога недвижимостей (кас. реш. 1889, № 2; 1903 № 98).

Положение, принятое законодательством XVII в. в отношении недвижимостей, прак­тикой было признано нело­гичным и несправедливым. Нелогичность его обнаруживается из существа залога, который имеет своей целью обеспечить право требования, имеющее уже объектом своего удовлетворения все имущество должника. Следовательно, залоговое право, кроме об­щего всем кредиторам права на имущество должника, дает зало­годержателю, сверх того, специальное право преимущественного удовлетворения из ценности определенной вещи. В этом заключа­ется реальное обеспечение права. Залоговое право не производит новации, оно не прекращает силы главного обязательственного от­ношения и не заменяет, а лишь дополняет залоговым отношением. Поэтому залогодержатель не может быть лишен права отказаться во всякое время от предоставленной ему привилегии и искать удовлетворения на общем основании, т. е. во всяком имуществе должника, а не в определенной вещи. Исходя последовательно из положения закона, необходимо признать, что гибель объекта зало­га или недействительность залоговой сделки не только устраняют силу дополнительного отношения, но прекращают силу главного, т. е. лишают кредитора его права по обязательству. Действитель­но, практика  постепенно пришла к таким выводам (кас. реш. 1880, № 143). Вопреки цели и существу залога, оказываются возможны­ми случаи, когда залогодержатель менее обеспечен в своих пра­вах, чем обыкновенный, не привилегированный кредитор. Однако этот логический вывод судебной практики встречается с прямым постановлением закона, в силу которого в случае залога чужой вещи отпадает лишь залог, а кредитор сохраняет основное право требования по обязательству (т. X, ч. 1, ст. 1629 п. 1 и ст. 1664 п. 1). [27]

Положение закона признано и несправед­ливым, потому что ставит реальный кредит в худшее положение, чем личный. Кредитор, принимая в обеспечение своего права тре­бования залог, соглашается оказать должнику кредит за меньший процент, нежели простой кредитор, который возвышает процент ввиду риска. А между тем оказывается, что риск нередко может быть больше на стороне залогодержателя. Кроме того, вопиющим нарушением справедливости представляется такой, вполне возможный, случай, когда должник, получивший богатое наследство, бросает кредитору обесцененное имение или сгоревший и не застрахованный дом. Вредность указанного положения в экономиче­ском отношении обнаруживается из того, что при риске, который несет у нас «обеспеченный» кредитор, он или повысит процент, или уменьшит сумму, даваемую под залог.

Ввиду таких невыгодных для кредитора последствий залога, в практике обнаруживается стремление устранить действие озна­ченного правила включением в договор займа оговорки, в силу ко­торой должник принимает на себя обязанность удовлетворить кре­дитора до полной суммы займа из всего остального своего имуще­ства. Сенат поддержал это направление, признав полную силу за такими соглашениями (кас. реш. 1884, № 5).

При несостоятельности должника заложенные им вещи не поступают в конкурсную массу, но продаются отдельно, и только оставшаяся по удовлетворении залогодержателя сумма поступает в конкурсную массу (Устав судебный торговый, ст. 505 и 506 п. 3). Однако конкурсное управление, если надеется продать заложен­ное имущество на более выгодных для себя условиях, имеет право выкупа, что в сущности безразлично для кредитора, так как в том и другом случае он удовлетворяется полностью. [28]

В тех случаях, когда залогодателем является не сам должник, а стороннее лицо, как сказано, возникают также юридические отношения ме­жду залогодателем и должником. Существо их состоит в том, что зало­годатель вправе требовать от должника исполнения всех тех обяза­тельств, которые тот на себя принял. Так, быть может, должник обязался вознаградить залогодателя за представление залога. Или, даже незави­симо от особого соглашения, должник обязан вознаградить залогодате­ля за все убытки, наступающие для него при неисправности должника по договору. Но и должник, если стороннее лицо обязалось обеспечить его долг своим имуществом, вправе требовать от этого лица, чтобы залог действительно был представлен и соответствовал условиям договора, заключенного между должником и сторонним лицом.[29]

 

 

Особые виды залога

Указанные общие правила о за­логовом праве в некоторых случаях несколько изменяются, обра­зуя особые виды залога.

1. Некоторые особенности представляет залог недвижимости в кредитных установлениях, как Государственный дворянский банк, городские общественные банки, городские кредитные обще­ства, акционерные поземельные банки. Установление залога, как обеспечения долга кредитному учреждению, предполагает пред­ставление актов укрепления на недвижимость и свидетельство старшего нотариуса или суда о принадлежности имения залогода­телю и о свободе от запрещений (т. XI, ч. 2, Устав кредитный, разд. VI ст. 55, разд. XI ст. 140). Строения должны были быть непремен­но застрахованы. Оценка имущества производилась самим банком, и выдаваемая под залог сумма ставилась в известное процентное от­ношение к оценочной сумме (50-75%). Заемная сумма выдается или деньгами или, чаще, закладными листами, т. е. обязательства­ми самого банка, обеспеченными состоящим в его залоге имущест­вом. Реализация закладных листов производилась или самим банком, или заемщиком. Заем под залог производится обыкновенно на весьма продолжительное время, например на 36 или 48 лет, пото­му что долг уплачивается постепенно, – вместе с процентом по займу уплачивается и процент погашения. Право распоряжения со стороны собственника подлежит некоторым ограничениям; так, например, перестройка заложенного здания допускалась не иначе как по удостоверении банком, что она не может уменьшить цен­ности залога (т. XI, ч. 2, Устав кредитный, разд. XI ст. 149). В про­тивоположность простому залогодержателю, банк был вправе требо­вать от залогодателя воздержания от вредных и обесценивающих залог действий – например, не заключать арендных договоров на срок свыше 3 лет, не продавать на сруб лес, не сносить некоторых строений (т. XI, ч. 2, Устав кредитный, разд. VI ст. 68 и 85). С дру­гой стороны, с согласия банка собственник мог продать, пода­рить заложенную недвижимость, с переводом долга, без уничто­жения первого залога. Главная особенность залога в кредитном установлении состоит в праве этого последнего произвести самостоятельно продажу, без посредства суда. Но этим правом пользовались совершенно незаслуженно и частные банки.

2. Некоторым особым положениям подлежали ссудные кассы для предупреждения злоупотреблений доверием закладчиков (т. X, ч. 1, ст. 1663 прим., прил.). Прежде всего, ссудная касса получала от городской управы шнуровую книгу. В нее записывались: имя закладчика, описание закладываемой вещи, размер выданной под заклад суммы, время выдачи и возвращения ее, размер процента и платы за хранение. Затем из книги вырезался ярлык, который прикреплялся к заложенной вещи, а закладчику вручался билет, повторяющий содержание записки в книге. Процент по займу и плата за хранение уплачивался только при возвращении занятой суммы. При выкупе заклада касса была обязана выдать заемщику расписку. Просроченные заклады продавались с аукциона через город­ских аукционистов, а где их нет – через полицию. Однако просро­ченный заклад не мог быть назначен в продажу ранее двух месяцев после срока платежа, в течение которых закладчик со­храняет право выкупа. При продаже закладов торг начинается с суммы долга, включая в него следующие с заемщика платежи. Ес­ли по этой цене не будет покупателя, то заклад поступает в соб­ственность содержателя ссудной кассы.

3. Образованные по правилам Закона 1888 года товарные скла­ды, в удостоверение сложенного у них товара, выдавали свидетель­ства, простые или двойные. Вторые состоят из двух листов, из ко­торых один назывался складочным свидетельством и удостоверя­л право собственности на товар, а другой носил название закладного свидетельства (варрант) и удостоверял залоговое пра­во на тот же товар (т. XI, ч. 2, Устав торговый, ст. 766-819). Разъединяя эти документы, складчик мог заложить свои товары пе­редачей по надписи закладного свидетельства, а потом отдельно передать и складочное свидетельство. Обладатель последнего мо­г и до срока уплатить лежащий на товаре долг. Обладатель за­кладного свидетельства, не получивший в срок удовлетворения от собственника, мог обратиться к правлению товарного склада, которое могло производить внесудебным порядком продажу, погасать долг, а остаток вырученной суммы вернуть собственнику това­ра. Особенность рассматриваемого залога состоит в том, что за­кладное свидетельство могло переходить по надписи от одного ли­ца к другому. Последний обладатель документа, не получивший в срок удовлетворения от собственника, мог обратиться с требо­ванием об удовлетворении к каждому из надписателей. Следовательно, в противоположность общему правилу, закладное право могло переходить от одного лица к другому без согласия залого­дателя, и притом создавало солидарную ответственность всех надпи­сателей. Второе отступление от общих начал русского залогового права представляет положение, что если через продажу товара не будет выручена вся сумма долга, то обладатель закладного свиде­тельства имеет право требовать остальную сумму с лица, получив­шего деньги под заклад, а также с надписателей. [30]

Прекращение залога

Прекращение залоговых отношений наступает или при исполне­нии обязательства (что технически называлось «выкуп»), или при несостоятельности должника. В последнем случае заложенная недвижимая вещь переходила в собственность залогопринимателя, но не со ipso, а через запись в поместном приказе, ввод и отказ. Движимая вещь, по указу Иоанна IV, сохраненному Татищевым, подлежала публичной продаже при следующих условиях: залогоприниматель не имеет права при наступлении срока продать или сбыть другим спо­собом заложенную ему вещь без уведомления должника: он должен послать к последнему «мужей двух или трех», извещая, что если тот не заплатит долга в течение недели или двух, то он продаст его за­клад. Если это не приведет к уплате, то залогоприниматель должен:

· отнести заложенную вещь к старосте и целовальникам и продать за­клад при многих людях (с публичного торга) по справедливой цене;

· из вырученной суммы кредитор получает сумму долга и процентов;

· остаток ее возвращается залогодателю. Если же вырученной суммы от продажи недостаточно для покрытия долга с процентами, то ос­тающаяся часть долга взыскивается с должника (Ук. кн. вед. казн. ст. XII, примеч. 51).

Полагают, что этот указ есть не что иное, как ин­терполяция, заимствованная (отчасти буквально) из Эклоги (гл. 2, тит. 10, или по кормчей зач. 11, гл. I) и не принадлежащая законода­телю; доказывается это тем, что означенная прибавка сообщается только в одном списке Татищева; далее тем, что эта мера не могла исчезнуть бесследно (в Уложении царя Алексея Михайловича о ней нет упоми­нания); наконец, тем, что вообще невероятна в XVI в. такая норма, до которой русское право не дошло и в действующем своде законов. На это заметим: заимствование законов из византийских источни­ков для древнего русского права есть явление несомненное (приме­ром служит Уложение); поэтому нет оснований предполагать в каж­дом случае интерполяцию частных лиц. Правда, иногда такие заим­ствования делались и частными лицами (дьяками в приказах), како­вы, например, статьи из Литовского статута, приписанные к указным книгам: это – общеизвестное явление старинного права, т. е. субсидиарное пользование чужими законами, при этом путем постоянного применения чужой закон превращается, наконец, в законную норму. Впрочем, кормчая не была чужим законом для древней России; на нее могли и без того ссылаться как на свой закон. Выписка отдель­ных мест из кормчей дьяками указывает только, какие нормы они, судьи-практики, считали применяемыми. В данном случае нет при­знаков частной работы дьяка или переписчика, так какстатья Экло­ги не только переведена, то и переработана и выражена правильным законодательным языком того времени. Положение этой статьи в общем составе указа 1557 г. вполне нормально: закон говорит здесь, во-первых, о долгах кабальных, во-вторых, о долгах, обеспеченных закладом, и в-третьих, о долгах бескабальных (и, разумеется, без за­клада). В Уложении царя Алексея Михайловича можно найти след анализиру­емого постановления в ст. 196, гл. X, которая изложена так: «А будет кто кому в долгу в деньгах, или в ином в чем-нибудь, заложит, что до сроку и кабалу закладную на тот свой заклад даст, а в кабале напи­шет: буде он того своего закладу на срок не выкупить, и на тот его заклад та закладная кабала — и купчая, и дав он такую кабалу, того своего закладу на срок не выкупит: и ему впредь до того своего за­кладу дела нет, а владети тем его закладом тому, кому он заложит, и вольно тому такой заклад продати, и заложить и в приданые дать». Таким образом, право собственности кредитора на заложенную вещь возникает при просрочке тогда, когда должник выразит это в своем обязательстве. А если он не напишет такого условия? Конечно, сле­дует взыскание, обращенное на заложенную вещь (быть может, не совсем в форме указа 1557 г.). Что касается дальнейшей истории за­логового права, то возможность колебаний в этом отношении и воз­вращения вспять наглядно засвидетельствована судьбой указа 1737 г., который установил обязательную продажу недвижимости и дви­жимости по просрочке и оставление вещи за кредитором лишь в том случае, если на торгах предложенная сумма будет ниже долговой, такое узаконение, совершенно равняющееся закону 1557 г., однако, отменено вскоре – в 1744 г., когда было предписано опять возвратиться к правилам Уложения, но лишь относительно недвижимостей. Вопрос о движимых вещах остается открытым и тогда, но здесь очень важно (как и заметил Кассо), что и до указа 1737 г. в операци­ях монетной конторы по частным долгам ею под обеспечение драго­ценными металлическими вещами была принята система оценки та­ких вещей по просрочке свыдачей излишка цены должникам (ук. 1733, 11. С. 3., № 6300). Вообще о взысканиях по закладу движимостей мы нс имеем узаконении (кроме ук. 1737 г.) до устава государственного темного банка 1754 г., которым введена обязательная продажа заложенной вещи; если уставом о банкротах 1800 г. продажа предоставлена воле должника с риском для него доплатить сумму долга, если цена заложенной вещи не покроет ее всю, то из этого (по сопос­тавлению с приведенными прежними постановлениями) отнюдь не следует, что нормальным традиционным способом было превраще­ние вещи в собственность кредитора по просрочке.[31]

Остается сказать о прекра­щении обыкновенного его источника – закладного договора. Наиболее распространенными являются два способа – прекращение заклад­ного договора по прекращении обеспечиваемого договора и прекра­щение его по давности. Имеются также и другие способы прекращения права залога, на­пример, прекращение по соглашению контрагентов, по уничтожению имущества, бывшего в залоге, и тому подобное, но на практике они не были широко распространены.

Прекращение закладного договора по прекращению договора, обеспечиваемого залогом. Оно наступает по самому существу закладного договора, как договора второстепенного, имеющего значе­ние только при существовании главного договора. Например, уплата обеспеченного долга в срок, а иногда и до срока, влечет за собой пре­кращение и главного, и закладного договора. Наоборот, прекращение закладного договора – допустим, по соглашению контрагентов – не вле­чет за собой прекращения договора обеспечиваемого, разве в отдельном случае способ прекращения закладного договора содержит в себе без­молвное соглашение и насчет прекращения обеспечиваемого договора. Если заем обеспечивается закладом и оговорено, что в случае неисправ­ности должника залогоприниматель может оставить заклад за собой. Должник действительно оказывается неисправным, но залогопринима­тель, вместо того чтобы обратить заклад в свою собственность, возвра­щает его залогодателю. Здесь возвращение закладного договора дейст­вительно можно понимать как прощение долга, как прекращение и само­го обеспечиваемого договора.

По отношению к вопросу о значении давности для прекращения закладного договора можно различать два случая: заключается ли он одновременно с главным договором или впоследствии, хотя, впрочем, оба случая разрешаются одинаково. Когда закладной договор заключается одновременно с обеспечиваемым договором, то давность не может поразить закладной договор в отдельности, не поражая обеспечиваемого до­говора, и наоборот. Но закладной договор может быть заключен и впоследствии, так что давность прежде коснется обеспечиваемого договора. По общему положению, что закладной договор, как договор дополни­тельный, прекращается с прекращением главного договора, но прекра­щение договора по давности не составляет удовлетворения верителя: веритель, имея в руках свой залог или, по крайней мере, имея за собой право залога, может считать себя более обеспеченным, нежели другие верители, и потому не слишком дорожить устранением давности от обеспечиваемого договора. Однако же соображение это нисколько не может ослабить того основного положения, что обеспечиваемый дого­вор, как дополнительный, не существует с прекращением главного дого­вора. Невозможно обеспечение того, что не существует. Залог же только и имеет значение обеспечения главного договора. Притом он не есть также обеспечение на случай прекращения главного договора без удовлетворения верителя, это лишь обеспечение на случай неисправно­сти должника по главному договору, но как скоро главный договор пре­кращается, то нет более должника, не может обнаружиться и неисправ­ность по договору. Поэтому, как ни кажется благовидным признать продолжение существования закладного договора, все-таки нужно при­нять, что с прекращением обеспечиваемого договора по давности прекращается и право залога. Так что, если заложенное имущество находит­ся в руках верителя, залогодатель вправе потребовать его обратно.[32]

 

Заключение

Подводя заключительную черту, можно констатировать два важных обстоятельства - дореволюционные залоговые отношения в России имели очень прочные позиции и были широко развиты.

Известное, например, из современного Закона об ипотеке (п. 3 ст. 54) правило об отсрочке реализации заложенного имущества при обращении взыскания на него имеет свою историю в дореволюционном праве: в Указе императрицы Анны Иоановны от 1 августа 1737 года и в Уставе о банкротах от 19 декабря 1800 года, в которых содержались положения об отсрочке взыскания по закладным.

В 1754 году были созданы первые в России государственные кредитные учреждения: Санкт-Петербургская и Московская конторы Государственного банка для дворянства при Сенате и Сенатской конторе, для купцов - в Петербургском порту при коммерц-коллегии. Банки кредитовали дворянство и купечество под залог имений.

В 1860 году старые кредитные учреждения были ликвидированы, помещичьи долги удержаны в ходе выкупных операций.

В 60-х годах XIX века возникли новые ипотечные учреждения, основанные на капиталистических принципах функционирования, а к концу 80-х годов сложилась система ипотечного кредита, просуществовавшая до 1917 года.

В Российской империи образцовая ипотека действовала в губерниях Царства Польского по уставу 1818 года. В ее основе было старое польское законодательство с прусскими и австрийскими «наслоениями». В прибалтийских губерниях ипотека действовала с XVIII века и была объединена с законодательством при судебной реформе 1889 года.

С начала 1870-х годов в стране действовало более 11 акционерных (ипотечных) банков, акционеры которых проводили масштабные операции с землей и недвижимостью.

На европейской территории России ипотека была введена законом 19 мая 1881 года. В 1882 году для проработки деталей и практики закона была создана Особая ипотечная комиссия. В 1889 году была отменена старая система оглашения завещаний и утвержден порядок «гласности» и «специальности». В практику вошла новая форма реестров крепостных дел, где статьи были приурочены к названию имений, а не к существовавшему ранее порядку, связанному с именем собственника. Так внедрялся принцип «специальности».

По российскому законодательству XIX века на одной территории не могли действовать одновременно более двух земельных банков, чтобы не создавать друг другу ненужной конкуренции.

На Государственный крестьянский поземельный банк, основанный в 1882 году, была возложена задача ссужать крестьян деньгами для покупки помещичьей земли. Государственный дворянский земельный банк, основанный в 1885 году, поддерживал помещичье землевладение путем выдачи дворянам ипотечных ссуд.

В конце XIX века в Санкт-Петербурге основные операции по ипотечным бумагам проводили Международный, Учетный и Ссудный банки, а с 1903 года к ним активно присоединился Азово-Донской банк. В Москве работало восемь основных государственных банков.

Система ипотечного кредитования, возникшая в России в 1880-х годах и просуществовавшая почти четыре десятилетия, состояла из сословных и земских взаимных и акционерных частных и государственных кредитных учреждений. Создавалась и функционировала эта система при участии и поддержке правительства, которое видело в ней одно из главных средств «прикрепления дворян к земле». Именно этим объясняется присутствие в ипотечной системе наряду с коммерческими структурами сословного элемента.

В России послереволюционного периода залоговое право продолжало существовать, но в условиях, когда не было экономической почвы сколько-нибудь толкового применения института залога из-за необеспечения действительной оборотоспособности вещей и, прежде всего, недвижимого имущества.[33]

Список использованной литературы

Нормативный материал:

1. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. - Ростов-на-Дону, 1995. - 639 с.

2. Довдиенко И.В. Ипотека: Учебно-практическое пособие / И.В.Довдиенко. - М.: Изд-во РДЛ, 2002. - 272 с.

3. Залоговое право России. / Гусев О.Б., Завидов Б.Д., Слюсаренко М.И. - М., 2001. - 448 с.

4. Мейер Д.И. Русское гражданское право (в 2-х ч. Часть 2). По испр. и доп. 8-му изд., 1902. - М., 1997. - 455 с.

5. Российское законодательство Х-ХХ веков. В 9 т. Т. 4. Законодательство периода становления абсолютизма. - М., 1986. - 512 с.

6. Стешенко Л.А., Шамба Т.М. История государства и права России: Академический курс. В 2-х т. Т. 1. - М., 2003. - 752 с.

7. Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. -Тула, 2001. - 720 с.

 

[1] Довдиенко И.В. Ипотека: Учебно-практическое пособие / И.В.Довдиенко. М., 2002. С. 7-12.

[2] Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. Тула, 2001. С. 317.

[3] Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 317.

[4] Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 317-318.

[5] Стешенко Л.А., Шамба Т.М. История государства и права России: Академический курс. В 2-х т. Т. 1. М., 2003. С. 342.

[6] Залоговое право России. / Гусев О.Б., Завидов Б.Д., Слюсаренко М.И. М., 2001. С. 7-9.

[7] Мейер Д.И. Русское гражданское право (в 2-х ч. Часть 2). По испр. и доп. 8-му изд., 1902. М., 1997. С. 198.

[8] Довдиенко И.В. Указ. соч. С. 12-19.

[9] Мейер Д.И. Указ. соч. С. 200-201.

[10] Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 319.

[11] Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 319.

[12] Мейер Д.И. Указ. соч. С. 199.

[13] Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 320.

[14] Мейер Д.И. Указ. соч. С. 201-204.

[15] Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 320.

[16] Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 321.

[17] Мейер Д.И. Указ. соч. С. 200.

[18] Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 322.

[19] Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 323.

[20] Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 324.

[21] Мейер Д.И. Указ. соч. С. 208-211.

[22] Там же.

[23] Мейер Д.И. Указ. соч. С. 211-213.

[24] Мейер Д.И. Указ. соч. С. 211.

[25] Мейер Д.И. Указ. соч. С. 217-219.

[26] Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 324-328.

[27] Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 329.

[28] Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 330.

[29] Мейер Д.И. Указ. соч. С. 219.

[30] Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 330-332.

[31] Владимирский-Буданов М.Ф. Указ. соч. С. 549-550.

[32] Мейер Д.И. Указ. соч. С. 219-221.

[33] Довдиенко И.В. Указ. соч. С. 19-22.