Глава XXVII. Ап. Павел на пути в Рим - от Кесарии до Мир Ликийских (1-5). От Мир до Крита и близ Крита (6-13). От Крита до Мальты (14-44)

1

"Плыть нам..." Дееписатель снова начинает повествовать, как спутник апостола, и так - до самого прибытия его в Рим. Кроме Луки, с Павлом находился в этом путешествии Аристарх (2 ст.).

"Сотнику Августова полка..." - греч. и слав.: σπείρας Σεβαστη̃ς, спиры Севастийские - Севастийского отряда, названного так по имени г. Севастии.

 

2

"Адрамитский корабль..." - Aдpaмит - приморский город в Малоазийской провинции - Миссии, недалеко от Трояды и Асса (см. к XVI, 7-8; XX, 5-6). Это, вероятно, был корабль одного из адрамитских купцов.

"Плыть около Асийских мест...", - т. е. вдоль берегов Сирии и Малой Азии до Адрамита. Узники были посажены на этот корабль, очевидно, за неимением другого, который бы прямо направлялся в Италию, - в расчете пересесть в одной из Малоазийских пристаней на другой корабль до Италии. Такие корабли, при живых торговых сношениях Малой Азии с Италией, можно было найти здесь всегда, как случилось и теперь (ст. 6).

Об Аристархе см. XIX, 29; XX, 4; Кол. IV, 10; Флм. I, 24.

 

3

"К Сидону..." - древнейшему торговому городу Финикии (Мф. XI, 22), верстах в 100 от Кесарии. Сюда корабль прибыл на другой день, что показывает полную благополучность плавания.

"Сходить к друзьям..." Вероятно, корабль имел здесь довольно продолжительную остановку, во время которой апостол получил от человеколюбивого Юлия разрешение (конечно, в сопровождении стражи) посетить своих друзей, т. е. христиан (ср. XI, 19), и воспользоваться их усердием для удовлетворения нужд апостола и его спутников (христиан) в дальнейшем плавании. "Вероятно, Павел нуждался в этом после многих бедствий от уз, от страха, от постоянной перемены мест. Смотри, как писатель не скрывает и того, что он желал получить пособие" (Златоуст).

 

4

"Приплыли в Кипр..." - см. к IV, 36 и пар. Это совершилось, по-видимому, вопреки первоначальному намерению плавателей (ст. 2) по причине противных ветров, отклонивших корабль от принятого направления.

 

5

"Переплыв море против Киликии и Памфилии..." - (см. прим. к XI, 25 и XIII, 13), следовательно, не заходя в их приморские города, прибыли в Миры Ликийские - цветущий тогда город в Малоазийской провинции Ликии, верстах в 4 от моря, на реке судоходной до самого города. Здесь найден был сотником александрийский корабль, плывший в Италию, на который пересадили узников и конвой. Вероятно, это был тоже купеческий корабль, очень большого размера, везший груз пшеницы (ст. 38) и, кроме того, до 276 человек народа (ст. 37). Почему этот корабль, плывший из Александрии в Италию, настолько уклонился от прямого пути, очутившись в Малой Азии, неизвестно: может быть, был загнан противными ветрами, может быть, торговыми делами, сдачей или приемкой грузов и т. п.

 

7-8

От Мир Ликийских до Книда - города в Малоазийской провинции Карий, на полуострове Книдии, при благоприятных условиях плавания, можно было доплыть в один день, равно как и от Книда до известного большого острова Крита. Но корабль плыл эти расстояния медленно, многие дни, задерживаемый неблагоприятными ветрами.

"При Салмоне" - мыс на восточном берегу Крита.

"Хорошие Пристани близ города Ласея..." - на южном берегу Крита. Здесь была бухта, хорошо защищенная от северо-западных ветров, затруднявших плавание корабля и заставлявших его спуститься под заслон от них Крита, чтобы южнее его и плыть далее. Но здесь, в усугубление прежней, выступила новая беда - не менее сильные и противные юго-западные ветры.

 

9

"Пост уже прошел..." - разумеется, без сомнения, важнейший пост дня очищения - 10 дня месяца Тифи (во II-й половине сентября). Это было, таким образом, после осеннего равноденствия, когда плавание морское, особенно в тех странах, весьма небезопасно.

 

10

"Павел советовал, говоря..." Апостол Христов достаточно испытал трудность и опасности морских путешествий (2Кор. XI, 25 и д.) и был достаточно опытен, чтобы предвидеть бедствия дальнейшего путешествия, воздержаться от которого он давал благоразумный и своевременный совет. Такое естественное, на основании опыта, предусмотрение бедствий плавания не исключает возможности особого прозорливого их предведения, что особенно отмечается далее (ст. 22-24).

 

11-15

Дело яснее должно быть предоставлено так: Павел давал совет тотчас же зазимовать, хотя бы и в не столь удобной для зимовки пристани, предпочитая из двух зол меньшее. Но сотник, как это и естественно, предпочел довериться более испытанным, по-видимому, морякам, чем простому пассажиру. А эти моряки, в свою очередь, предпочли поддаться влиянию других советов - поискать тотчас же более удобной пристани, не выжидая времени. Намечено было по возможности добраться до пристани Финика, на том же южном берегу Крита, как более защищенной от ветров вдающимися в море мысами. Подувший южный ветер еще более окрылил надежды плавателей, уже мечтавших о получении желаемого. Как вдруг неожиданно налетевший сильный шквал (ευροκλύδων - северо-восточный ветер) не только затруднил их попытку попасть в намеченную гавань, но и помчал совсем прочь от Крита, в открытое море (ст. 16), до островка Клавды (к юго-западу от Ласеи и хороших пристаней, как раз по направлению евроклидона).

 

16-20

Близость островка не уменьшила опасность плавания, а только еще более увеличила, ввиду больших мелей в этом месте. Волны били корабль и обычно следовавшую при нем лодку, которую едва можно было удерживать. Приняты были обычные в таких опасностях меры и для спасения самого корабля: обвязывание крепкими канатами и цепями его бортов и т. п.

"Боясь чтобы не сесть на мель..." Направление ветра давало предполагать возможность, что вблизи африканского берега (для александрийских корабельщиков, вероятно, небезызвестного) корабль может нанести на так называемый большой Сырт - громадную мель недалеко от Триполиса, к востоку. Ввиду этих опасений корабельщики прежде всего спустили парус, чтобы корабль не так сильно ударило и врезало в случае находа на мель. Это отдавало корабль на совершенно беспомощное ношение среди волн. Затем начали выкидывать груз (начав, вероятно, с более тяжелых и менее ценных вещей из груза) для облегчения корабля, глубокая осадка которого, при бездействии паруса, грозила особенною опасностью от волн. Когда эта мера для спасения корабля казалась недостаточною, приступили к последней крайней мере - бросанию всякой клади и вещей пассажиров. Эти вещи, по выражению Дееписателя, пассажиры побросали своими руками, т. е. не жалея ничего своего для общего блага и возможной безопасности.

Наконец, стала исчезать всякая надежда на спасение: краткое и сильное изображение страшных бедствий плавания, когда даже крепкой душе Павла оказалось нужным небесное ободрение и подкрепление - не бойся (ст. 24).

 

21-26

"Долго не ели..." - конечно, от страшной качки и от сильного беспокойства за свою судьбу. Недостатка провианта на корабле, по-видимому, не было: на нем еще оставалось довольно пшеницы (ст. 38).

В минуты всеобщего уныния и отчаяния апостол проливает в души всем отрадный луч надежды - объявлением бывшего ему откровения, что никто не погибнет, только корабль.

"Ангел Бога, Которому принадлежу я и Которому служу..." (ср. Рим. I, 9) - этими выражениями апостол возбуждает доверие слушателей к словам своим, как человека, близкого к Богу и всецело преданного Ему.

"Снился мне в сию ночь..." - как? во сне или видении наяву (ср. к XXV, 11), не видно из текста.

"Тебе должно предстать пред Кесаря..." - для решения твоего дела (XXV, 11, 12). Следовательно, апостолу не суждено погибнуть в море, как бы ни была велика опасность. И не только апостолу, а - вместе с ним и ради его - и всем его спутникам будет спасение: "Бог даровал тебе всех плывущих с тобою..." - в силу того же самого Своего милосердия! по которому прежде ради немногих праведников Он высказывал готовность сохранять от погибели целые города (Быт. XVIII, 22-32).

Для большого удостоверения в безопасности апостол указывает на свою веру откровению Божию, которая действительно не могла не действовать посреди всеобщего отчаяния, и уверенность, что вскоре всем им надлежит быть выброшенными на какой-нибудь остров.

Было ли это тоже открыто Павлу, или это его заключение из слов ангела, или, наконец, собственная догадка его, а только слово его, действительно, вскоре исполнилось.

 

27-29

"В четырнадцатую ночь..." - со времени отплытия из бухты.

"Хорошие пристани" - (ст. 8; ст. 18, 19).

"В Адриатическом море..." - под этим именем в древности разумели иногда не в тесном смысле нынешнее Адриатическое море или Венецианский залив, но все морское пространство между Грецией с востока, южной Италией и Сицилией с запада (со включением и о. Мальты).

"Стали догадываться..." - быть может, по особому гулу от прибоя волн.

"Бросили с кормы четыре якоря..." - для большей прочности корабля при стоянке.

 

30

"Корабельщики хотели бежать...", оставив корабль на произвол судьбы: так сильно было у них отчаяние в спасении и жажда жизни. Вероятно, корабельщики видели невозможность продолжать на нем и дальнейшее плавание. Видели и то, что малый бот не мог быть спасением для всех, почему и решили воспользоваться им для спасения себя, предоставив остальных своей судьбе.

 

31

Павел, уразумевший замыслы корабельщиков, призывает к предупреждению их сотника и воинов, сила которых одна могла остановить гибельный для остальных пассажиров замысел, так как за отсутствием матросов - неопытные в корабельном деле пассажиры и солдаты преждевременно должны были погубить корабль вместе с собою. Замечательно при этом выражение Павла: "вы не можете спастись", если не останутся на корабле матросы... Так была сильна его уверенность в своем собственном спасении. Правда, он должен был верить и спасению всех (ст. 24), но это не только не исключало человеческих средств, но и предполагало оные, почему и требовались хотя бы самые краткие меры против всякой попытки испортить дело общего всех, а не единичного лишь спасения. Отсечением веревок от лодки, тотчас унесенной волнами, замысел эгоистов был разрушен и надежда на спасение всех обеспечена.

 

33

Ср. ст. 27 и 21, прим.

 

34-38

Близость земли и обещанного всем спасения заставляла, однако, ждать и предсказанной гибели корабля, что предполагало катастрофу и немалые усилия ко спасению. Предвидя все это, апостол, вносивший так много ободрения в своих спутников, снова ободряет их, убеждая всех к принятию пищи для подкрепления своих сил.

 

38

"Выкидывая пшеницу в море..." - вероятно, последние остатки груза злополучного корабля, чтобы облегченный от всего он мог ближе выкинуться к берегу, так как лодки для сообщения с берегом уже не было.

 

39

"Земли не узнавали..." Хотя это была небезызвестная морякам Мальта (см. далее XXVIII, 1), однако, они не узнали острова, очевидно, потому, что бурею их выкинуло на неизвестную для них сторону его.

 

40-41

Простое и наглядное изображение попытки подойти к берегу.

"Развязали рули...", которые обыкновенно связывались для защиты от напора волн, когда корабль просто отдавался на волю ветров, или когда становился на якоря.

"Подняв малый парус...", чтобы не очень быстро плыть на берег, что - при незнании корабельщиками места - могло быть небезопасно. Но - надлежало исполниться и откровению Божию (26 ст.): корабль все-таки наткнулся на мель и волны тотчас начали окончательно разбивать его.

 

42-44

Был момент новой опасности для узников и Павла, когда воины усомнились в возможности сберечь вверенных их охране на неизвестной земле, и согласились было лучше умертвить их, нежели отвечать за них пред строгим законом (ср. XII, 19). К счастью, благоразумный совет и распорядительность сотника, желавшего спасти особенно Павла (по чувству и своего личного уважения к нему и по поручению прокуратора), не допустил погибнуть тем, кого не дано было погубить морю - при всей его ярости. Чтобы предупредить возможность бегства узников, прежде всего сотник велит умеющим хорошо плавать стражам первыми броситься вводу и выплыть на берег. Таким образом на берегу собиралась достаточная стража для предупреждения побега спасающихся узников, после чего все спаслись на землю, пользуясь, при неумении плавать, разбитыми остатками и вещами корабля. Так исполнилось со всею точностью слово Божие через Ангела Павлу (ст. 22, 24).

 

Глава XXVIII. Окончание путешествия Апостола Павла в Рим - от Мальты до Рима (1-14). Прибытие в Рим (15-16). Двукратная беседа Павла с римскими иудеями (17-29). Заключение книги Деяний Апостольских (30-31)

1

"Узнали..." - очевидно, от жителей острова о его названии Мелит - нынешняя Мальта, около 100 верст к югу от Сицилии и верстах в 350 от Африканского берега. До сих пор здесь сохраняется предание о пребывании апостола (губа св. Павла), тесно связанное с дальнейшим рассказом Деяний (ст. 3-6).

 

2

"Иноплеменники..." - βάρβαροι, как называет их Дееписатель, впрочем, не за грубость нравов (этому противоречил бы и дальнейший рассказ об их человеколюбии), а по общепринятому обычаю греко-римлян - именовать так всех, не говоривших по греко-римски. Поселенцы Мальты, по всей вероятности, были пунического происхождения (финикийско-карфагенского) и говорили на своем пуническом диалекте.

 

3

"Ехидна..." - порода змей, ядовитейшая (см. к Мф. III, 7). При холоде она впадает в оцепенение, из которого выходит немедленно при соприкосновении с теплом.

 

4-6

Спастись от кораблекрушения и умереть минуту спустя от укушения змеи для язычников казалось ясным доказательством, что человек сей совершил величайшее преступление, которое Божественное Правосудие (δίκη - justitia, богиня суда, дочь Юпитера) не оставляет безнаказанным. Но когда увидели, что Павел спокойно стряхнул ехидну в огонь и не потерпел никакого вреда, то начали говорить, что он - бог. Истинный Бог, для прославления своего служения, позволил ему доказать на себе действительность написанного о безвредности змей для верующего. Ныне на о. Мальте нет более ядовитых змей. По поверию туземцев, их не стало с тех пор, как произошло описанное событие.

 

7

"Начальника острова..." - ο πρω̃τος τη̃ς νήσου - собственно - первый человек на острове, откуда и заключается, что это был и начальник - первый по должности.

"Принял нас..." - не всех спасшихся от кораблекрушения, но нас - в тесном значении слова, т. е. Павла и его спутников - Луку и Аристарха (XXVII, 1-2; ср. 10 ст.). Вероятно, сюда надо причислить лишь еще Юлия сотника, на охранении которого состоял Павел.

 

8-9

Вероятно, Павел вошел к Публию, по его приглашению, наслышавшись о чудесном спасении Павла от ехидны и надеясь получить от этого чудотворца помощь и для своего больного отца.

"Исцелил его... были исцеляемы..." - без сомнения - чудесным образом.

 

11

"Через три месяца..." - от 15 ноября 60 года до 16 февраля 61 года, следовательно, когда прошла бурная осень и большая часть зимы и дальнейшее плавание уже не представляло опасности.

На александрийском корабле (XXVII, 6), называемом Диоскуры (собственно помеченном Диоскурами – παραστήμω Διοσκούροις - с изображением Диоскуров или именем их). Диоскуры - два известные в древности мифологические герои-близнецы Кастор и Поллукс, считавшиеся покровителями мореплавания.

 

12

"Сиракузы..." - приморский город на юго-восточном берегу Сицилии, верстах в 125 от Мальты.

 

13

"Ригия..." - ныне Реджио, в южной Италии, против Мессины, на северовосточном углу Сицилии.

"Путеол..." - ныне Пуццоло, приморский город, в 7 верстах от Неаполя. Гавань Путеолы в то время была одна из самых значительных на западном берегу Италии и именно для торговли с востоком. Здесь обыкновенно разгружались торговые корабли, чтобы отсюда сухим путем доставляться в столицу тогдашнего мира - Рим. Здесь же и Юлий высадил своих узников и конвой, чтобы следовать в Рим.

 

14

Великое доверие и расположение Юлия к Павлу еще раз выразилось в любезном разрешении промедлить еще 7 дней в Путеолах, по просьбе тамошних братьев-христиан, причем, вероятно, остальные узники и большинство конвоя отправились в Рим без остановки в Путеолах.

 

15

"Услышав о нас...", благодаря более раннему прибытию других узников и вообще живым сношениям Путеол с Римом.

"Аппиева площадь...", - небольшой городок верстах в 60 от Рима, назван так по имени устроившего его - Аппия Клавдия.

"Три гостиницы..." - местечко для остановки проезжающих верстах в 40 от Рима.

"Возблагодарил Бога и ободрился..." Два года плена в Кесарии, долгое путешествие, трехмесячное пребывание на Мальте ввиду нового узничества в Риме - все это не могло не утомить энергию и силы апостола, и потому понятно, как живительно было для него сочувствие и любовь христиан. "Смотри, как и он испытал при этом некоторое человеческое чувство. Тот, кто совершил столько чудес, при виде братии ободрился. Отсюда мы видим, что он по-человечески получал и утешения, и огорчения" (Златоуст).

 

16

"Пришли в Рим..." Это было в марте 61 - го года, в 7-й год царствования Нерона.

Без сомнения, вследствие добрых отзывов о Павле Феста (XXV, 26-27) и сотника Юлия, "Павлу позволено жить особо с воином стерегущим его..." (см. к XXIV, 27), отдельно от обыкновенных узников и с большой свободой (ср. ст. 30 и 31).

 

17

"Чрез три дня..." - т. е. по прибытии в Рим, проведенных отчасти в отдыхе, отчасти в беседах с посещавшими апостола христианами и т. п.

"Павел созвал знатнейших из иудеев..." - и здесь апостол следует своему обыкновению (XVII, 2 иПар.) - обращаться с проповедью прежде всего к иудеям, причем, так как сам он был лишен возможности прибыть для сего в синагогу, то и приглашает представителей иудейства к себе.

Первая беседа апостола с приглашенными иудеями имела целью устранить предубеждения их против апостола и, в устранение каких-либо наговоров на него, дать верные сведения о его деле.

Главные мысли этой беседы апостола таковы: 1) он содержится в узах невинно, не сделав никакого преступления ни против народа, ни против отеческих обычаев или закона Моисеева. 2) На суд Кесаря отправил себя сам апостол, и не с целью обвинить в чем-либо свой единоверный народ, а с целью лишь избежать самосуда иудеев, противоречивших признанию его невинным и подлежащим освобождению, со стороны палестинских римских судей... Потребовав суда Кесаря, "я сделал это не для того, чтобы другим причинить зло, но чтобы себя избавить от зла, и не по своей воле, но был вынужден" (Златоуст).

 

19

"Иудеи противоречили..." - характерная черта, дополняющая рассказ Дееписателя о суде Павла пред Фестом (гл. XXV). Дело представляется яснее так: после сказанного Павлом пред Фестом (XXV, 8) прокуратор изъявил желание освободить его, но иудеи воспротивились (XXVIII, 19), и тогда Фест, угождая им, предлагает Павлу судиться в Иерусалиме (XXV, 9), в ответ на что Павел предпочитает потребовать суда Кесарева (XXV, 11).

 

20

"По сей причине...", чтобы заявить о своей невинности и действительных целях обращения к суду Кесаря, "я и призвал вас...", предупреждая могущие возникнуть недоразумения и ложные представления дела. Не враг я народа и закона, как бы говорит апостол, напротив - "за надежду Израилеву обложен я сими узами..." - (ср. XXVI, 6). Его дело, таким образом, есть как бы дело целого народа, хранителя Божественных обетований.

 

21-22

Речь Павла произвела заметное впечатление. "Они были так увлечены его речью, что стали оправдывать не только себя, но и единоплеменников своих..., как бы так говоря: ни через письмо, ни через людей они не сообщали нам о тебе ничего худого; впрочем, мы желали бы послушать тебя. А вместе с тем уже наперед высказывают свое мнение, прибавляя: о ереси сей известно нам, что о ней везде спорят. Не сказали: мы противоречим, но: о ней спорят, дабы отклонить от себя осуждение..." (Златоуст).

 

23

"Очень многие..." - уже не одни знатнейшие приходят к Павлу в назначенный ими самими день.

"О Царствии Божием..." - т. е. об основании и утверждении его на земле пришедшим Мессию, Господом Иисусом Христом, конечно, с сообщением сведений о Его жизни, учении и деятельности, о Его страданиях, смерти, воскресении и вознесении, подтверждая и проверяя все это пророчествами о Мессии из Ветхого Завета (ср. XVII, 3).

 

24

"Одни", вероятно, меньшая часть - "убеждались", а "другие" - большая часть - "не верили" (ср. ст. 25).

 

25

"Когда они уходили, не согласившись между собою, тогда он приводит слова Исаии (VI, 9 и д.), не для того, чтобы укорив этих (не веровавших), но чтобы утвердить тех (уверовавших)" (Златоуст) ср. Мф. XV, 7; XIII, 14 и д.; Ин. XII, 40.

 

26-28

"Слухом услышите, и не уразумеете..." "Видишь ли, как он показывает, что они недостойны прощения, если, имея и пророка, издревле предвозвестившего это, не обратились? А словом добре, (хорошо) выражает, что они справедливо и отвергнуты, язычникам же дано познание этой тайны. Посему нисколько не удивительно, что они противоречили: ибо это предсказано издревле. Потом снова возбуждает в них соревнование, указывая на язычников, следующими словами: "итак да будет вам известно, что спасение Божие послано язычникам; они и услышат" (3лат.).

 

29

"Когда он сказал сие, Иудеи ушли..." - ср. 25 ст. Очевидно, иудеи слышали все эти грозные для них слова, не вразумившись ими и заслужив вполне изреченное в них осуждение.

 

30-31

Последние два стиха составляют кроткое заключение книги Деяний, напоминающее подобную же форму заключения Евангелия от Луки (XXIV, 52-53). Это как будто заставляет признать за несомненное, что книга Деяний отнюдь не есть незаконченная книга, но подобно как и Евангелие Луки - вполне законченное по намерению писателя, слово (Деян. I, 1).

"Целых два года..." - вероятно, до освобождения от уз, а не до мученической кончины своей, которая, по некоторым преданиям, последовала несколько после.

"На своем иждевении..." - εν ιδίω μισθώματι - предполагающем и наем помещения, и обеденное содержание. Так как теперь Павел, как узник, не имел возможности добывать себе содержание по-прежнему - собственным трудом (XX, 34), то, очевидно, он пользовался усердием верных, не только туземных, но и других основанных им и любивших его обществ христианских (ср. Флп. IV, 10 и д. 18).

"Проповедуя невозбранно..." - особенно после того, как первый его ответ пред судом Кесаря (2Тим. IV, 16) сделал его известным всей претории и всем прочим (Флп. I, 12-13), послужив к большему успеху Евангелия (Флп. IV, 22).

"Будем же, убеждает св. Златоуст, подражать Павлу, этой доблестной и адамантовой душе, дабы, шествуя по следам его жизни, мы могли проплыть море настоящей жизни, достигнуть безмятежной пристани, и сподобиться благ, обетованных живущим достойно Христа".

Этим писатель оканчивает свое повествование и оставляет жаждущего слушателя, дабы остальное он дополнил собственным умозаключением. "Ибо, конечно, каково было прежнее, такого же было и последующее... Коринф имел его у себя два года, Азия три, этот (Рим) два, а потом он пришел туда во второй раз, когда и скончался... Ты хотел бы знать последующее? Оно таково же, как и предыдущее: узы, страдания, борьба, темничное заключение, козни, клеветы, ежедневная смерть!" (Златоуст). В заключение небезынтересно поставить вопрос: почему в эти два года пребывания Павла в Риме его положение не изменилось ни к лучшему, ни к худшему? Полагают, в объяснение этого, что все это время ожидали кого-либо из Иудеи, уполномоченного поддерживать пред императором обвинение против Павла, или же просто дело замедлилось от небрежности, свойственной римским неограниченным правителям. Наконец, некоторые допускают, что это замедление произошло не без участия друзей Павла, которые видели в том большую пользу и для себя, и для него, при представлении ему столь широкой свободы в узах.

Сказания о дальнейшей судьбе апостола заимствуются главным образом из сообщений Евсевия Кесарийского, Симеона Метафраста, Никифора Каллиста, Барония, Климента Римского, Лактанация и других.

Наиболее достоверное время мученической кончины апостола 67 или 68 г. по Р.Х.

[1] Как ближайший спутник и сотрудник св. Апостола Павла, Дееписатель был сам очевидцем большинства описываемых им событий; об остальных таких событиях он имел возможность слышать от самого Апостола Павла (особенно относительно того, что касалось самого Павла), и от других Апостолов, с которыми находился в постоянном живом взаимообщении. Влияние особенно Павла на написание Деяний весьма значительно и очевидно