Социокультурная стратификация и субкультуры

Как мы видели, в каждом обществе культура имеет свою структуру. Социальные воплощения этой струк­туры называют субкультурами. Использование этого термина не предполагает, что группа культур непре­менно конфликтует с господствующей во всем обществе культурой. Это относится в том числе и к культуре рабочего класса, заметно отличающейся не только от деревенской, но и от общенациональной, утверждаемой в признанных обществом в целом ценностях и нормах.

Социальное различие между культурой господству­ющих классов и трудящихся слоев было еще в первой половине XX в. отличительной чертой культурной жиз­ни Великобритании. Именно поэтому роману крупней­шего английского писателя Д.Лоуренса “Любовник леди Чаттерлей” сопутствовал громкий и длительный скандал: негодование вызвало не только яркое изобра­жение любовного увлечения благородной леди, но и то, что объектом этого влечения стал простой егерь, т.е. слуга в поместье мужа леди Чаттерлей. Перепле­тение и столкновение двух сходных линий — челове­ческой симпатии и классовой несовместимости дало пре­красный сюжет и для столь же известной пьесы Б. Шоу “Пигмалион”. Впрочем, несмотря на остроту сюжета и конфликт “двух культур”, действие в этих англий­ских художественных произведениях оканчивается бо­лее или менее благополучно. Английской культуре удалось сгладить и уравновесить эти варианты культурной жизни, чего не скажешь, например, о многих произве­дениях русской литературы, в которой как личные или любовные разлады (“Евгений Онегин”, “Герой нашего времени”, “Гроза” или “Анна Каренина”), так и соци­альные конфликты (“Горе от ума”, “Медный всадник”, “Преступление и наказание”, “Отцы и дети”, “Вишне­вый сад”) остаются непримиримыми, а носители про­тивоположных ценностей расходятся до конца и на­всегда.

В широком плане под субкультурами в социологии обычно понимают те социальные образования внутри общества, которые отличаются от преобладающей и нор­мативной культуры по некоторым культурным призна­кам: обычаями, нормами, ценностными ориентациями, стилем поведения, а иногда и институтами. Образование субкультур может выражать общественную потребность в дифференциации духовной жизни и поведения, в вы­работке более адекватных форм поведения и деятель­ности, отвечающих либо типу профессии, либо особым социальным условиям, либо новым запросам развития. Особое внимание среди субкультур вызывают различ­ные неконформные типы отношений молодежи к обще­ству, диссидентские или альтернативные движения. Эти движения могут различаться как по классовому призна­ку (рабочая молодежь или “богема”), так и по отноше­нию к перспективам общественного развития (“движе­ние зеленых”). К разряду субкультур следует причис­лить и миграционные группы из инородной этнической среды, нетрадиционные религиозные группы и т.д. Та­кого рода движения могут оказывать значительное воз­действие на культуру “большого” общества. Заметный вклад такого рода внесла за последние десятилетия рок-культура, восточные мистические течения и т.д.

Обычно в социологических исследованиях редко мож­но встретить анализ культуры господствующего строя как субкультуры в силу того, что в системе социо-культурной регуляции она служит большей частью во­площением “высокого”, “элитарного”, “престижного” уровня. Различные способы использования произведений действительно высокой художественной культуры и сти­

лей, связанных с образом жизни (например, оформление жилища или офисов), наличие высокого образования и культивирование богатыми людьми престижных демон-сграционных мероприятий—все это способствует “смыч­ке” двух культурных сфер. Тем не менее хорошо из­вестно о том, насколько противоречивыми оказываются нередко эти отношения. Состоятельные слои обладают и своей малой культурой, существующей наряду с вы­сокой. В динамике культурной жизни связанные с этим слоем представления о “престижности” и “норматив­ности” могут также становиться дисфункциональными и подвергаться вытеснению как нежелательное для об­щества явление. Тогда наступает время для смены сти­лей, для модерна и авангарда.

Культура и этнос

Сходство культурных характеристик играет важную роль в формировании этнических, национальных и ци-вилизационных уровней культуры. Рассмотрим каждый из этих уровней отдельно.

Конечно, в формировании этноса сказываются не только культурные, но также географические (природ­ная среда), социальные (подобие социальных структур), социобиологические (антропологический тип) и хозяйст­венные факторы. Под влиянием этих факторов и при­родной среды, к которой адаптируются люди и которую они активно используют в производственной деятель­ности, складывается некоторая общность языка, нравов, обычаев, быта и психических характеристик. Однако эта общность остается неопределенной и непроявленной, если не вырабатывается этническое самосознание, чув­ство принадлежности к своему этносу.

Этносу присуща постоянная социокультурная антитеза “мы — они”, “свои — чужие”. Поэтому этнос — только та культурная общность людей, которая осознает себя как таковую, отличая себя от других аналогичных об-щностей. Таким образом, самосознание выступает не только как отражение реально существующей общности, но и как определение реально существующих различий.

Самосознание обычно опирается на представления об об­щности происхождения и исторических судеб, участие в исторических событиях, на связь с языком и “почвой”.

Важность этнического самосознания позволяет ис­пользовать его как основной этнический определитель в переписях и других формах массового статистиче­ского учета населения. Признак языка в этом случае отходит на второе место. Всякие принудительные офи­циальные меры переоформить этническую принадлеж­ность (сделать таджиков узбеками, а этнических му­сульман в Болгарии болгарами) наталкивается на упор­ное сопротивление, так как убежденность человека в принадлежности к своему народу является стержнем его идентичности, его самоощущения как личности. В условиях локальной ограниченности общения в этни­ческом самосознании постоянно срабатывают двойствен­ные тенденции. С одной стороны, факторы единства обеспечивают выживание этих коллективов, а с другой — они противопоставляют один коллектив другому по ка­кому-либо признаку. В сознании членов коллектива воз­никают устойчивые стереотипы принадлежности к не­зыблемой первооснове, получающей выражение в языке, самосознании и т.д. Это приводит к абсолютизации тех признаков этноса, которые в действительности имеют от­носительный характер, в то время как многие второ­степенные свойства остаются не фиксированными. При­знаки-фетиши выражают и принадлежность к данной группе, противопоставляя ее другим общностям. Чем менее развита общность, чем менее дифференцированы в ней отношения, тем естественнее (менее окультурено) содержание ее сознания. По мере усиления социальной дифференциации повышается значимость культивирован­ных особенностей поведения. Так,для племенной среды степень влияния таких естественных признаков, как родство, общность происхождения, обычаи, кухня, не­сомненно больше, чем для этноса с развитым делением на город — деревню. В этнических общностях тесная связь хозяйственных отношений с обрядово-религиоз-ными приводит к синкретизму культуры, в которой еще нет устойчивого деления на субъективные и объектив­ные факторы, на “я” и “мы”. В ней соединяются жи­

вущие и прошлые поколения, а социальные отношения переплетены с отношениями человека к природе. Куль­тура этноса обеспечивает не только его интеграцию и стабильность как системы. Элементы этой культуры име­ют и “вторую жизнь”, так как выполняют и этнодиффе-ренцирующие функции, становятся основой для различе­ния “мы” и “они”.

Потребности дифференциации приводят к тому, что один из компонентов (язык, религия, культурно-поли­тические структуры или же художественные особенно­сти) выделяются в качестве системообразующего фак­тора, чтобы оформить данную общность по отношению к другим. Но значение тех или иных компонентов культуры всегда соотносительно. Какая-то черта куль­туры одного этноса становится дифференцирующей по отношению к другому этносу, ее не имеющему. Она оказывается нейтральной в сфере контактов с этносом, ею обладающим. Дифференцирующая функция этниче­ской культуры постоянно проявляется в утверждении устойчивого “мы” и “они”, что приводит к отчуждению и конфликтам между разными народами. Антагонизм по отношению к чужим общностям — основная черта механизма укрепления внутренней сплоченности. В этом можно видеть одну из основных причин разного рода этноцентризма, постоянно проявляющегося в массовом сознании.

Отношение к внешнему началу варьируется в зави­симости от различных внутренних и внешних факто­ров. Это может быть сосуществование, вызывающее ин­терес, но не приводящее к взаимодействию. Может про­исходить взаимное или одностороннее проникновение, ведущее к использованию каких-то элементов без ут­раты взаимной разд елейности. Несомненно, что и на этом уровне возникают элементы межэтнической куль­туры, на основе которой и происходит общение между первичными общностями. К такой культуре относятся прежде всего языки межэтнического общения, не обя­зательно имеющие национальную привязанность.

Так, в Тропической Африке это не только суахили и хауса, но и более мелкие этнические языки, а также различные варианты смешанных жаргонов (пиджин), используемые для торгового и хозяйственного общения. Однако такая культура не обладает степенью зрелости, достаточной, чтобы обеспечить интенсивное взаимодей­ствие разнородных элементов. Разногласия и конфлик­ты, в которых дифференцирующие характеристики мо­гут служить поводом для вражды и насилия, делают необходимым формирование устойчивого единства на более высоком уровне.

Таким образом, взаимодействие этнических культур внутренне противоречиво. Взаимное усвоение элементов культуры, с одной стороны, способствует интеграцион­ным процессам, взаимному обогащению, обмену и т.д., а с другой — сопровождается усилением этнического самосознания и стремлением к закреплению этнической специфики.

Конечно, этничность не исчезает с формированием нации. Напротив, для большинства наций этническая принадлежность — один из источников национального чувства. Армяне, грузины или турки во многом осозна­ют себя именно на основе чувства общности — проис­хождения, языка, истории. И все же нация — образо­вание более высокого порядка уже потому, что в ней достигается гораздо более высокая плотность комму­никаций, а вместе с тем культура выделяется в один из ведущих компонентов — наряду с хозяйственной системой и государством, что обеспечивает ей гораздо большие возможности для дифференциации.

Этнические признаки культуры могут вести сущест­вование отдельно от нации. Русские, армяне, украинцы в различных странах своего зарубежья длительное вре­мя сохраняют привязанность к своей родине (хотя и не обязательно к государству), несмотря на то что в основных социокультурных характеристиках уже отно­сятся (и относят сами себя) к той нации и государству, членами и гражданами которых они являются.

В свою очередь, нация большей частью формируется из нескольких или даже многих этнических групп. В Великобритании до сих пор существуют и даже вре­менами обостряются различия между собственно анг­личанами, уэльсцами и шотландцами, во Франции бре­тонцы и эльзасцы упорно противостоят полной асси-

272

миляции в общефранцузскую культуру. Переплетение устойчивых этнических единиц создает противоречивую и зачастую конфликтную обстановку во многих странах Азии, Тропической Африки или бывшего СССР. В меж­этнических конфликтах и в наше время гибнут десятки и сотни тысяч людей. Так, число жертв этнической бойни, устроенной преобладающим по численности пле­менем в небольшой африканской стране Руанде за не­сколько месяцев 1994 г., превысило полмиллиона чело­век. Возникшая в Афганистане после вывода советских войск гражданская война привела к разрушению столи­цы и вновь вызвала усиление потоков беженцев. Уста­новление режимов этнократии (т.е. формирование пра­вящего слоя только из состава титульного этноса и защита интересов своего населения в ущерб всем этни­ческим группам, считаемым “некоренными”) в некото­рых бывших советских республиках привело к растущей эмиграции русскоязычного населения из этих стран.