Неомарксизм и его роль в истории западной философии ХХ века

Введение.

«Неомарксизм», представший в качестве современной формы новорадикального сознания, акцентировал в культуре Запада целый ряд новых мировоззренческих установок и ценностных комплексов, которые способствовали окончательному формированию важных идеологических процессов.

Однако в данной работе хотелось бы уделить особое внимание непосредственно исследованиям представителей франкфуртской школы неомарксизма, которые были направлены на изучение такого типа личности как авторитарная.

Проект исследования авторитарной личности стал реализовываться в январе 1943 г. группой социальных психологов из Калифорнийского университета в Беркли. В команду исполнителей входили Э. Френкель-Брюнсвик (основатель Франкфуртского института социальных исследований, известного как «Франкфуртская школа»), Р. Невитт Санформ и Д. Левинсон. Возглавил группу исследователей Теодор Адорно, был ответственным редактором коллективной монографии, в которой зафиксированы результаты проекта.

Авторитаризм как усточивый комплекс установок и черт личности является серьезным препятствием для ее прогрессивного развития. Массовое воспроизводство авторитарных личностей — это, как показала история, по меньшей мере, неизбежность общественного застоя и реальная угроза демократическим социальным институтам. Вот почему исследование феномена авторитаризма для нашего общества представляется особенно актуальным.

Целью моей работы является изучение и раскрытие феномена авторитарной личности.

Для достижения данной цели необходимо выполнение следующих задач:

1. Изучить такое течение в западной философии как неомарксизм.

2. Установить основные направления деятельности франкфуртской школы неомарксизма.

3. Изучить монографию Т. Адорно «Исследование авторитарной личности»

4. На основе изложенного установить основные черты авторитарной личности.

 

 

Неомарксизм и его роль в истории западной философии ХХ века.

Неомарксизм - это особое течение общественной, в том числе философской, мысли 50-60-х годов нашего века, выражавшее тот большой интерес к творчеству Маркса и его философии, который был характерен для этого периода. Речь идет не о новых исследованиях работ Маркса и не о новой интерпретации его творчества. Такого рода исследованиями занимается и будет заниматься марксоведение, анализирующее тексты его работ и дающее им ту или иную интерпретацию. Ведь принято различать неогегельянство, неокантианство от гегелеведения и кантоведения. Неомарксизм - это определенное теоретическое устремление найти при помощи Маркса ответы на животрепещущие вопросы современности.

Известно, что XX в. выдвинул много социальных проблем, решением которых занимались и в рамках самого марксизма. Это можно сказать о работах Каутского, Бернштейна, Люксембург, Ленина и др. Как правило, все они стремились понять, насколько применимы взгляды Маркса к решению современных им проблем, прежде всего в сфере экономики, к методам, способам и целям классовой борьбы пролетариата. Меньше всего речь шла о философской проблематике.

Неомарксизм развивается вне рамок традиционного марксизма, он тесно связан с особенностями умонастроения западноевропейской левонастроенной интеллигенции послевоенных лет, со всей исторической ситуацией этого времени, которая характеризовалась победой антифашистских, демократических сил в войне, широкой верой в общественный прогресс, гуманизм, свободу, равенство. Казалось, что экономический подъем тех лет ('немецкое чудо'), достижения научно-технической революции дают все основания для социального оптимизма. Умонастроение левонастроенной интеллигенции, особенно в таких странах, как Франция, Италия, где ее влияние было особенно велико, отражало ощущение кризиса культуры, неприятие отчуждения, буржуазности, стремление осуществить кардинальные изменения в самом образе жизни людей.

Настоящим ядром «неомарксизма» - и в организационно-практическом и в идейно-практическом планах – явилась Франкфуртская школа, которая сложилась в конце 20 – начале 30-х годов на базе Института социальных исследований при университете во Франкфурте-на-Майне. В ее состав вошли М. Хоркхаймер, Т.В. Адорно, Ф. Поллок, Г. Маркузе, Э. Фромм и др. После ВОВ, они продолжили свою работу в Институте, где вокруг них сформировалось новое поколение сторонников «неомарксизма» - А. Шмидт, Ю. Хабермас, А. Валмер и др. Различные варианты этого течения сложились и в других странах – Франции, Италии, США, Англии, Венгрии, Чехословакии и др. Среди «неомарксистов» наиболее популярны имена французов А. Лефевра и Ж.-П. Сартра, американского социолога Р. Миллса, итальянца Э. Пачи, польского ревизиониста Л. Колаковского, главы чешских ревизионистов К. Косика и др. Представителями данной школы был провозглашен курс, направленный на обновление марксизма - течение, ревизующее марксизм-ленинизм. Своего рода классикой «неомарксизма», является книга Г, Лукача «История и классовое сознание»(1923). Кроме данной книги в числе основополагающих «неомарксистских» трудов фигурирует работа К. Корша «Марксизм и философия» (Германия, 1923; М.Л., 1924). Вышедшие примерно в одно и тоже время, эти книги стали основополагающими для «неомарксизма».

Франкфуртская школа сыграла очень большую – в некоторых отношениях решающую роль, в разработке и распространении «неомарксистского» комплекса идей, чему способствовал отчетливо выраженный «институционный» характер школы, наличие институтов в качестве базы, журналов, ряда регулярно издаваемых «серий» теоретических работ, единство общей концепции и тд.

 «Неомарксисты» Франкфуртской школы имели едва ли не самые прочные позиции, позволившие им оказать более глубокое воздействие на социально-философскую и литературно-художественную жизнь Западной Германии, чем это удалось их коллегам в других странах.

Идеологи Франкфуртской школы противопоставляют свою теорию подлинного марксизма - советскому марксизму-ленинизму (который, по их мнению, не соответствовал нашему времени, не способен был дать «критику развитого индустриального общества» и придерживался ряда «устаревших догм»).

Основная тенденция неомарксизма как социально-философского направления — слияние («амальгамирование») собственно философских понятий с политэкономическими и общесоциологическими, в результате чего первые утрачивают свою самостоятельность и особый, специфический смысл и превращаются в отражения («проекции») вторых. Эта операция осуществляется пу­тем выделения в качестве центральной и основополагаю-щей категории отчуждения, понимаемого в социально-экономическом смысле. Толкуемое в духе веберовского понятия формальной рациональности и фрейдовского понятия рационализации, отчуждение отрывается от того, что же, собственно, подвергается ему — отчуждается (т. е. от своего «субстрата») и в этом качестве приобретает несвойственные ему миросозидательные функции. Результат социально-экономического отчуждения не только социальная структура антагонистических обществ, но и субстанциальное содержание предметного мира, его предметно-вещественный характер. Из меновой стоимости «выводится» не только потребительная стоимость товара, но и его «материя», его вещественное бытие. Отсюда — тенденция к социоморфизму и релятивизму, характеризующая неомарксизм.

Общий результат этого — нигилизм в отношении духовной культуры (идеального измерения человеческого существования вообще), в котором отчетливо прослушиваются ницшеанские обертоны, с одной стороны, и скрытый, но заметный политический экстремизм — другой. Экстремизм неомарксизма противоречивым и эклектическим образом сочетается с фатализмом общей концепции капиталистической цивилизации, разделяемой большинством его представителей. Возводимая в своих истоках к гомеровским временам (отождествляе­мая с западной цивилизацией и культурой в целом), история капиталистической цивилизации предстает в неомарксизме как фатально-необходимый процесс про­грессирующего «сумасшествия» разума (пародия на ге­гелевское понимание истории как прогресса разума, из которого заимствуется представление о фатальном ха­рактере исторического процесса).

Антикапиталистическая революция предстает в апо­калиптическом свете: как «конец истории», всемирный катаклизм, вселенская катастрофа, результатом которой должно стать появление чего-то «радикально иного», отменяющего предшествующее развитие человечества как сплошное недоразумение. Отсюда расчет неомарк­систских теоретиков на тех, кто люмпенизируется за­падной цивилизацией, оттесняется на «периферию», отбрасывается на дно социальной жизни и не имеет с этой «неудавшейся цивилизацией» никаких точек соприкосновения: жителей «третьего мира», не вовлеченных в орбиту модернизации; наркоманов; враждебных интеллектуалов, агрессивно противостоящих западной культурной традиции; представителей сексуальных мень­шинств; нетрудоспособную молодежь или инфантилов, не желающих включаться в жизнь взрослых; безработ­ных или преступников.

Эти особенности неомарксизма, с одной стороны, обес­печили его широкую популярность в 60-е годы, когда в общественном сознании Запада законодателями моды были «новые левые», поднявшие неомарксистов на щит в качестве своих идеологов, а с другой — вызвали его критику в 70-е годы, когда движение «новых левых» потерпело крах, зайдя в тупик левого экстремизма и терроризма.