Я красивых таких не видел»

Из воспоминаний Александры Есениной: «Летом 1922 года в селе Константиново был пожар, который за два – три часа уничтожил более 200 построек. Горели дома, амбары, наполненные хлебом риги. Дом Сергея Есенина, сгоревший в это время, был небольшой, но красивый. Наличники, карниз причудливо вырезаны и выкрашены белой краской; железная крыша, водосточные трубы и обитые тесом углы дома выкрашены зеленой краской. Три передние окна выходили в сторону церкви. Из них был виден синеющий в дали лес, излучина Оки и заливные луга. Этот дом сгорел дотла. Построить новый не было возможности, тогда родители, получив страховку за сгоревший дом, купили маленькую шестиаршинную избушку. По всему участку росли ползучие вишни, которые доставляли много хлопот нашим родителям – нужна была земля под картошку. Ну, а нам, детям, много огорчений приносила вырубка и распашка его сохой или плугом».

В стихотворении «Письмо к сестре», написанном в 1925 году, Сергей описывает свои переживания по этому поводу.

 

Ах, эти вишни!

Ты их не забыла?

И сколько было у отца хлопот,

Чтоб наша тощая и рыжая кобыла

Выдергивала плугом корнеплод.

Отцу картофель нужен.

Нам был нужен сад.

И сад губили,

Да, губили, душка!

Об этом знает мокрая подушка

Немножко… Семь…

Иль восемь лет назад.

 

Столько нежности можно проследить в этих строчках. Есенин очень любил свою сестру, и почти в каждом произведении, посвященном ей можно проследить это чувство.

Вспоминает сестра Шура: «осенью 1925 года Сергей много работал, уставал и нервничал и был рад, когда мы, сестры, приходили к нему. С Катей он мог посоветоваться, поделиться своими радостями и горестями, а ко мне относился как к ребенку, ласково и нежно. В один из сентябрьских дней он предложил нам покататься на извозчике. Мое внимание привлекли кошки. Уж очень много их попадалось на глаза. И я сказала об этом Сергею. Сначала он только улыбнулся, но потом вдруг громко рассмеялся. Моё открытие он превратил в игру, предложив считать всех кошек, попадавшихся нам на пути. Когда мы доехали до Театральной площади, Сергей предложил зайти пообедать. И вот я первый раз в ресторане. Я увидела себя в огромном зеркале и оторопела: показалась такой маленькой, неуклюжей, одета по-деревенски и покрыта красивым, но деревенским платком. Видя моё смущение, Сергей все время улыбался и проговорил: «Смотри, какая ты красивая, как все на тебя смотрят…». Я огляделась по сторонам и убедилась, что он прав. Все смотрели на наш столик. Тогда я не поняла, что смотрели-то на него, а не на меня.

На следующий день Сергей написал и посвятил мне стихи: «Ах, как много на свете кошек, нам с тобой их не счесть никогда…» и «Я красивых таких не видел…».

 

Я красивых таких не видел,

Только, знаешь, в душе затаю

Не в плохой, а в хорошей обиде –

Повторяешь ты юность мою.

 

Все стихотворение проникнуто легкой грустью о родительском доме, о невозвратном детстве, о любви к сестре:

 

Ты - моё васильковое слово,

Я навеки люблю тебя.

 

Много стихотворений Сергей Александрович посвящал сестре Александре. «Ты запой мне ту песню, что прежде напевала нам старая мать», - просит он её, и под эту песню вспоминает родной дом, милые черты своей матери:

 

Я ведь знаю, и мне знакомо,

Потому и волнуй и тревожь –

Будто я из родимого дома

Слышу в голосе нежную дрожь.

Ты мне пой, ну, а я припомню

И не буду забывчиво хмур:

Так приятно и так легко мне

Видеть мать и тоскующих кур.

 

Александра Сергеевна вспоминает, что мама, Татьяна Федоровна, очень любила петь. Выполняя, любую работу она напевала различные песни. Наверное, поэтому в воспоминаниях Сергея она осталась всегда поющей. Об этом он пишет и в своем стихотворении.

Семья и Родина одно не разделимое целое для поэта. Поэтому в сентябре 1925 года он напишет ещё одно стихотворении посвященное сестре «В этом мире я только прохожий…». В нем можно проследить любовь к Родине:

 

Потому и навеки, не скрою,

Что любить не отдельно, не врозь –

Нам одною любовью с тобою

Эту родину привелось.

 

Печаль и надежду поэта:

 

В первый раз я от месяца греюсь,

В первый раз от прохлады согрет,

И опять и живу и надеюсь

На любовь, которой уж нет.

 

В стихотворении 1924 года «Возвращение на Родину» поэт говорит о посещении родимых мест, о том, «как много изменилось там, в их бедном неприглядном быте», как долго не мог найти отцовский дом.

Приметы нового встречают поэта в родном селе буквально на каждом шагу: и на деревенской улице, где у волисполкома мужики «корявыми, не мытыми речами… свою обсуживают жись» и где под вечер «хромой красноармеец» рассказывает бабам «важно о Буденном, о том, как красные отбили Перекоп», и за околицей села, где крестьянский комсомол» задорно поёт «агитки Бедного Демьяна», и в отцовском доме, где «на стенке календарный Ленин» и где сестра поэта, шустрая девчонка-комсамолка, по-взрослому беседует с ним, «раскрыв как Библию, пузатый «Капитал».

 

«Ну, говори, сестра!»

И вот сестра разводит,

Раскрыв, как Библию, пузатый «Капитал»,

О Марксе,

Энгельсе…

Ни при какой погоде

Я этих книг, конечно, не читал.

И мне смешно,

Как шустрая девчонка

Меня во всем за шиворот берет…

 

На первый взгляд может показаться, что отношение поэта к Марксу несколько ироническое. Однако нельзя не заметить действительную иронию Есенина, обращенную к самому себе: поэт далеко не чувствует себя победителем в разговоре с сестрой («меня во всем за шиворот берет…»).

Тема двух Россий – уходящей и Советской ясно обозначена Есениным в «Возвращении на Родину». Уходящая Русь для поэта – это и его дед и мать, а Русь Советская – это и его сестры-комсомолки. Их личные судьбы неотделимы от событий, происходящих в родном селе, и отнюдь не случайно поэт подмечает, что

 

Ах, милый край!

Не тот ты стал,

Не тот.

Да уж и я, конечно, стал не прежний.

Чем мать и дед грустней и безнадежней,

Тем веселей сестры смеётся рот.

Конечно, мне и Ленин не икона,

Я знаю мир…

Люблю мою семью…

Но отчего-то все-таки с поклоном

Сажусь на деревянную скамью.

 

Вот оно – признание в любви своей семье!