Наиболее характерная черта китайских системных экономических реформ состоит в постепенности, градуализме этого процесса. Преобразования экономики в КНР никогда не велись методами «шоковой терапии». Изменения в институциональной структуре экономики, механизме ценообразования, системе внешнеэкономического регулирования и т.д. происходят эволюционным путем и растягиваются на достаточно длительные временные интервалы. Формы хозяйственной организации, свойственные развитым рыночным экономикам, берутся за образец, но ставка делается не на форсированное насаждение этих реформ в принципиально иную экономическую среду, а на их постепенное вызревание из самой ткани реформирующейся экономики. Новые методы хозяйствования обычно отрабатываются в экспериментальном порядке – в пределах отдельных регионов, отраслей или даже группы предприятий. Широко используются различного рода переходные формы. Допускается возможность возвратных движений, например, в случаях, когда применение той или иной хозяйственной инновации очевидным образом ухудшает макроэкономическую ситуацию или же усиливает социальную напряженность.
|
|
Всё это, однако, отнюдь не свидетельствует, что китайские реформы носят более «мягкий» характер, чем, скажем, реформы в России. Напротив, в случае необходимости китайское руководство действует достаточно жестко и напористо. Об этом свидетельствует, практика «урегулирований» экономики – так в Китае обычно называют антиинфляционную стабилизационную политику. В периоды «урегулирований» правительство решительно ужесточает бюджетную и денежную политику, ограничивает масштабы потребительского и инвестиционного спроса, вводит ограничения во внешнеэкономической сфере. Вследствие этого всплески инфляции в Китае в 80 – 90-е гг., хотя и происходили регулярно, но были относительно непродолжительными, темпы роста цен в годовом исчислении не выходили за рамки15 – 20%.
Возможности для последовательной реализации курса реформ существуют благодаря асинхронности темпов экономических и политических преобразований. Вопрос о необходимости демократизации, политических реформ за последние два десятилетия ставился в КНР неоднократно, но реально (особенно после студенческих волнений в мае – июне 1989 г.) политические преобразования свелись к некоторому усилению законодательной ветви власти и расширению рамок дозволенного в средствах массовой информации. Вопрос о демонтаже самих основ политической системы в КНР не только не ставится, но, напротив, сохранение и укрепление ныне действующих институтов сильной государственной власти считается залогом успешного реформирования экономики. Благодаря использованию традиционных для социалистических стран форм жесткого политического и идеологического контроля современному руководству КНР удается проводить в жизнь многие весьма непопулярные мероприятия экономических реформ, которые в условиях более плюралистической политической системы легко могли бы привести к проявлениям массового недовольства.
|
|
Впрочем, возникающая в ходе реформ социальная напряженность купируется за счет не только политического прессинга, но и умелого идеологического обеспечения проводимых преобразований. Сохранение оболочки социалистической идеологии, т.е. фактически – привычной для нескольких поколений системы ценностей, позволяет смягчить психологический эффект нововведений, не допустить ситуации, когда реформы наносят психологическую травму старшим поколениям, порождают у них чувство напрасно прожитой жизни. В то же время новые, рыночные ценности постепенно включаются в структуру государственной идеологии и становятся, таким образом, привычными и доступными большинству населения.
При этом идеологическое обеспечение реформ не остается неизменным, оно эволюционирует по мере развития рыночной экономики. С течением времени на первый план в официальной пропаганде постепенно выходят установки не столько социалистического, сколько патриотического плана. Населению внушается чувство гордости по поводу успехов китайской экономики, усиления позиций Китая на мировой арене. Пропагандируется тезис о том, что на этапе быстрой структурной трансформации экономики необходимы национальная консолидация, социально-политическая стабильность.
Следует отметить, что опыт постепенных реформ при сохранении прежней политической системы не является специфически китайским. По сходной схеме реформы происходили в Венгрии и Югославии в 60 – 80-е гг., да и в СССР во второй половине 80-х гг. Но прямое его заимствование в условиях России конца 90-х гг. просто невозможно. Для этого нет объективных условий, ибо развитие нашей страны в последнее десятилетие пошло по совершенно иной траектории.
От принципа асинхронности экономических и политических реформ в СССР отошли уже в конце 80-х гг., а последующие события привели к катастрофическому распаду прежних партийно-государственных институтов. Утрата контроля над экономическими процессами, разрушение прежней плановой системы, не компенсированное созданием новых рыночных институтов, способствовали тому, что к концу 1991 г. уже невозможно было придерживаться принципа постепенности в экономическом реформировании, и для спасения страны от хозяйственной катастрофы потребовался радикальный реформаторский прорыв.
В результате к настоящему моменту в России возникла принципиально иная, чем в Китае, политическая и экономическая среда. Поэтому речь не может идти о возврате к исторической «развилке», пройденной Россией в конце 80-х – начале 90-х гг. И, по-видимому, для современной России имеют значение уже не столько общие принципы «реформирования по-китайски», сколько отдельные удачные наработки по конкретным направлениям реформ, например, китайский опыт преобразований в сельском хозяйстве, создания благоприятной среды для иностранных инвестиций и т.д.
Однако и здесь требуется учет китайской специфики, так как существуют качественные отличия экономики КНР от большинства других переходных экономик. Если Россия, многие страны – члены СНГ и Восточной Европы к началу реформ представляли собой высокоиндустриальные экономики, то Китай до сих пор остается страной, где процессы индустриализации ещё далеки от завершения. К концу 70-х гг. около 80% почти миллиардного на тот момент населения КНР проживали в сельской местности. Поэтому существовали объективные условия для активизации экономического развития через раскрепощение хозяйственной энергии крестьянства и стимулирование тем самым сельскохозяйственного производства.
|
|
Ускорение экономического роста могло быть достигнуто и за счет перемещения трудовых ресурсов из аграрного сектора в формирующийся индустриальный. Причем обилие и дешевизна рабочей силы позволяли создавать промышленные производства, уже изначально ориентированные на экспорт, обладающие ценовой конкурентоспособностью на мировых рынках. Все эти факторы во многом предопределили специфику китайского варианта системных преобразований. В отличие от указанных выше стран у Китая были возможности создавать частный сектор экономики не только и не столько на базе государственного сектора, сколько наряду с ним, т.е. не путем приватизации уже существующих государственных предприятий, а за счет возникновения негосударственных укладов в ходе первичной индустриализации.
Реформы на селе
Реформы в Китае начались с фактической деколлективизации сельского хозяйства, причем надо отметить, что она происходила в достаточной мере спонтанно. Официальные установки конца 70-х гг. предусматривали лишь определенную рационализацию существовавших на селе форм хозяйствования. Но на деле призывы руководства страны к реформа привели к лавинообразному сдвигу в производственных отношениях в деревне. Распад, существовавшей с конца 50-х гг., системы «народных коммун» происходил столь быстро, что власти сочли за благо возглавить этот процесс.
Земельные участки стали передаваться крестьянским дворам в аренду на правах с е м е й н о г о п о д р я д а. крестьяне теперь должны были реализовывать фиксированную часть урожая государства по твердым ценам, а оставшейся продукцией они могли распоряжаться по своему усмотрению. Сроки семейного подряда в начале 80-х гг. обычно составляли 3 – 5 лет, но уже вскоре было разрешено продлевать их до 15 лет и более. Если в конце 1980 г. Система семейного подряда охватывала не более 20% крестьянских хозяйств в Китае, то в 1983 г. – уже 94,2%, а в 1984 г. – 96,5%.
|
|
Быстрым оказался и положительный эффект от проведенных на селе преобразований. Всего за шесть первых лет реформы (1978 – 1984 гг.) валовой сбор зерновых в Китае увеличился с 304,8 до 407,3 млн. т. Уже к середине 80-х гг. проблема насыщения минимальных потребностей в продовольствии и одежде была решена уже для 95% сельского и практически всего городского населения.
Не менее важно и то, что успешная аграрная реформа привела в действие новый механизм индустриализации – через создание непосредственно в сельской местности так называемых в о л о с т н ы х и п о с е л к о в ы х п р е д п р и я т и й. небольшие промышленные предприятия, а также предприятия сферы услуг создавались в деревне и в дореформенный период, что было составной частью проводившейся государством политики самообеспечения отдельных местностей. Но в годы реформ основная функция волостных и поселковых предприятий стала принципиально иной. Речь идет об обеспечении трудовой занятости тех крестьян, чьи рабочие руки не находят применения в земледелии. Проблема избыточной рабочей силы в китайской деревне существовала всегда, однако в годы реформ вследствие интенсивного развития товарно-денежных отношений и прогрессирующей социальной дифференциации она приобрела особенно острый характер. Общие размеры избыточной рабочей силы в середине 80-х гг. оценивались не менее чем в 250 млн. человек. Важно и то, что развитие волостных и поселковых предприятий позволяет ограничить масштабы миграции крестьян в крупные города, и без того испытывающие сильное демографическое давление; диверсифицировать сельскую экономику; задействовать на нужды инвестирования свободные денежные средства крестьян.
Общее число волостных и поселковых предприятий в Китае увеличилось с примерно 6 млн. на конец 1984 г. до 24 млн. на начало 1998 г., а число занятых на них за этот период выросло с 52 до 130 млн. человек. Иными словами, за последние полтора десятка лет такие предприятия аккумулировали половину избыточных трудовых ресурсов деревни. За это время в стране возникло более 50 тыс. новых поселков и малых городов. Ныне на долю волостных и поселковых предприятий приходится около 1/3 ВВП Китая, а их доля в национальном промышленном производстве достигает 50%. На таких предприятиях производится широкий спектр товаров как потребительского, так и инвестиционного назначения: ½ изделий из шелка и трикотажа; ¾ кожаной обуви; 95% кирпича и черепицы; 40% цемента и угля. Доля продукции волостных и поселковых предприятий в экспорте страны увеличилась с 4,5% в 1985 г. до 38% в 1997г.