Проблемы развития инфраструктуры поддержки венчурного предпринимательства в России

Из интервью первого заместителя министра промышленности, науки и технологий Андрея Фурсенко «Российской Газете»:

А.Ф. - Нормальный капиталист с одной стороны трус, а с другой он жаден и всегда мечтает о сверхприбыли. Поэтому венчурные фонды обычно привлекают деньги многих инвесторов и вкладывают их одновременно в несколько проектов. Прогорают на одном - выигрывают в другом. Кстати, новые технологии - не единственная сфера интересов венчура. В Америке с ними работает не больше трети венчурных компаний. Остальные имеют дело с фирмами, стоимость которых или, как говорят профессионалы, капитализация почему-то оказалась заниженной. При помощи венчурных вливаний их выводят на нужный уровень.

В России во время приватизации очень многие предприятия ушли по заниженной стоимости, оказались сильно недооценены и по этой причине не могут сейчас толком ни взять кредит, ни найти стратегического инвестора. Первые шаги венчура в нашей стране были связаны именно с такими предприятиями, и уже есть успешный опыт. Если мы сейчас говорим, что необходимо ускорить рост экономики, самое время вспомнить о венчуре.

Р.Г. - Но почему такое благое дело не нашло понимания ни в парламенте, ни в Минфине?

А.Ф. - Это две совершенно разные истории. Проект закона в Госдуме "зарубили" справедливо - вреда от него было бы на порядок больше, чем пользы. Ни в одной развитой стране такого закона нет. Ведь авторы законопроекта предлагали ввести лицензирование венчурной деятельности, создать другие регулирующие механизмы. Все это - дополнительные преграды для венчурных инвестиций. И они бы угробили идею на корню. Все поправки, которые могут потребоваться, можно внести в уже действующие документы: Налоговый кодекс, Федеральный закон "Об акционерных обществах".

Р.Г. - Судя по всему, речь идет о льготах, которые вы предлагаете предоставить венчурным инвесторам, в противовес всем остальным? Потому-то, наверное, и Минфин возражал против концепции о развитии венчурной индустрии, предложенной Минпромнауки. Каждая такая льгота - удар по бюджету. И к тому же нарушает рыночный принцип равенства возможностей.

А.Ф. - Если бы наши разногласия касались только налоговых льгот, это бы еще было полбеды. Тем более единственное, что, на наш взгляд, действительно нужно сделать, - это избавить венчурные компании от двойного налогообложения. Вот что происходит. Когда венчурный фонд вывел компанию на нужный уровень, он продает свою долю акций и с вырученной суммы платит государству налог на прибыль. А потом, раздавая доли своим вкладчикам, он снова должен заплатить налоги. Эта проблема существует во всем мире. Поэтому западные венчурные фонды традиционно регистрируются в офшорных зонах. В Америке, например, существует штат Делавэр: его законы позволяют уйти от двойного налогообложения.

Однако с Минфином у нас оказались более глубокие разногласия. Должно или не должно государство специально заниматься развитием венчурного инвестирования, создавать для него инфраструктуру? В финансовом ведомстве посчитали, что нет, и предложили убрать из концепции все живое и конкретное. В России уже есть образцы таких концепций: общие слова, и больше ничего. Но мы решили, что незачем отнимать время у занятых людей из Правительства на "пустышку". И отозвали свой проект.

Р.Г. - Значит, в Минпромнауки убеждены, что государство должно поддержать венчурный бизнес?

А.Ф. - Безусловно. Ведь государство заинтересовано в том, чтобы развивался высокодоходный бизнес - ведь ему необходимо собрать как можно больше налогов. Это прямая функция государства - создать основу для вложения капиталов. Мы уже говорили о том, что венчур - очень рискованный бизнес. И если государство в нем заинтересовано, оно должно разделить с ним риск, дав ему хоть какие-то послабления. Этим мы всего лишь уравняем венчурных инвесторов с другими инвесторами, рискующими меньше. [2]

Для России особенно интересен опыт Израиля. Там в 1991 году был создан так называемый «фонд фондов», куда государство вложило 100 миллионов долларов. Этот фонд стал родоначальником 10 других, строившихся по схеме: государство давало 40% средств при условии, что остальные 60% найдут частные инвесторы. Через три года, получив первую прибыль, частники выкупили долю государства, вернув деньги в бюджет.

Нечто подобное, по словам Фурсенко, нужно создать и в России. Первый шаг сделан: постановлением Правительства образован Венчурный инновационный фонд (аналог «фонда фондов»), который уже провел несколько конкурсов на размещение государственных средств в коммерческих венчурных фондах. Но о результатах говорить пока рано.[3]