Теория о центрах племён

Роль города в Древнерусском государстве

 

 

Выполнил: студент гр. ______

______________

Проверил(а): ______________

 

Красноярск 2009

Оглавление

Введение. 2

1. Страна городов. 4

2. Что же такое город?. 5

2.1. Теория о центрах племён. 5

2.2. "Замковая теория". 6

2.3. Теория "протогородов-виков". 8

3. Роль города в истории Древней Руси. 10

3.1. Город и политические дела. 10

3.2. Городское ремесло. 11

3.3. Торговля и города. 12

3.4. Город – центр духовной культуры.. 13

Заключение. 14

Приложение 1. 15

Приложение 2. 16

Приложение 3. 17

Список литературы.. 18

 

Введение

Вопрос о том, когда славяне появились на территории, где позднее       сложилось Древнерусское государство, до сих пор окончательно не решен. Некоторые исследователи считают, что славяне являются исконным       населением этой территории, другие полагают, что здесь обитали       неславянские племена, а славяне переселились сюда уже значительно позже, лишь в середине I тысячелетия н.э. На данный момент существует множество научных трудов, посвященных вопросу появления Древнерусского государства, но немало важным остаётся вопрос о появлении городов и том, какую роль они играли в экономической, политической и духовной жизни Древней Руси. Основной целью данной работы стало нахождение роли города в Древнерусском государстве. Также обозначились задачи по определению функций городов в экономике, политике и культуре, а также о теориях происхождения городских поселений на территории Древней Руси.

 Во всяком случае, славянские поселения VI — VII вв. на территории       современной Украины уже хорошо известны. Они расположены в южной части       лесостепи, почти на границе степей. По-видимому, обстановка здесь в       это время была достаточно спокойной и можно было не опасаться вражеских нападений — славянские поселения строились неукрепленными.       Позже обстановка резко изменилась: в степях появились враждебные       кочевые племена, и здесь стали сооружать у города.

По всей видимости, появление городов стало следствием успехов восточной торговли славян, завязавшейся в VIII в., и было возникновение древнейших торговых городов на Руси, но роль города не ограничивалась только торговлей. Повесть о начале Русской земли не помнит, когда возникли эти города: Киев, Переславль. Чернигов, Смоленск, Любеч, Новгород, Ростов, Полоцк. В ту минуту, с которой она начинает свой рассказ о Руси, большинство этих городов, если не все они, по-видимому, были уже значительными поселениями. Довольно беглого взгляда на географическое размещение этих городов, чтобы видеть, что они были созданы успехами внешней торговли Руси. Большинство их вытянулось длинной цепью по главному речному пути "из Варяг в Греки", по линии Днепра - Волхова; только некоторые, Переславль на Трубеже, Чернигов на Десне. Ростов в области Верхней Волги, выдвинулись к востоку с этого, как бы сказать, операционного базиса русской торговли как её восточные форпосты, указывая фланговое её направление к Азовскому и Каспийскому морям. Возникновение этих больших торговых городов было завершением сложного экономического процесса, завязавшегося среди славян на новых местах жительства. Мы видели, что восточные  славяне расселялись по Днепру и его притокам одинокими укрепленными дворами. С развитием торговли среди этих однодворок возникли сборные торговые пункты, места промышленного обмена, куда звероловы и бортники сходились для торговли, для гостьбы, как говорили в старину. Такие сборные пункты получили название погостов. Впоследствии, с принятием христианства, на этих местных сельских рынках как привычных людских сборищах, прежде всего ставились христианские храмы: тогда погост получал значение места, где стоит сельская приходская церковь. При церквах хоронили покойников: отсюда произошло значение погоста как кладбища. С приходами совпадало или к ним приурочивалось сельское административное деление: это сообщало погосту значение сельской волости. Но все это - позднейшие значения термина: первоначально так назывались сборные торговые, "гостиные" места. Мелкие сельские рынки тянули к более крупным, возникавшим на особенно бойких торговых путях. Из этих крупных рынков, служивших посредниками между туземными промышленниками и иностранными рынками, и выросли Наши древнейшие торговые города по греко- варяжскому торговому пути. Города эти служили торговыми   центрами и главными складочными пунктами для образовавшихся вокруг них промышленных округов. Таковы два важных экономических последствия, которыми сопровождалось расселение славян по Днепру и его притокам: 1) развитие внешней южной и восточной, черноморско- каспийской торговли       славян и вызванных ею лесных промыслов, 2) возникновение древнейших городов на Руси с тянувшимися к ним торгово-       промышленными округами. Оба эти факта можно относить к VIII в. 

Какое значение, кроме центра для торговли, имел город? Некоторые его функции отражены в самом названии, например, слово город в древнерусском языке означало укрепленное поселение в отличие от веси или села — неукрепленной деревни. Поэтому городом называли всякое укрепленное место, как город в социально-экономическом значении этого слова, так и собственно крепость или феодальный замок, укрепленную боярскую или княжескую усадьбу. Все, что было окружено крепостной стеной, считалось городом. Более того, вплоть до XVII в. этим словом часто называли сами оборонительные стены. Из вышеизложенного можно сделать вывод о том, что города играли роль оборонительных укреплений, служили убежищем от вражеских набегов.

В древнерусских письменных источниках, особенно в летописях, имеется огромное количество упоминаний об осаде и обороне укрепленных пунктов и о строительстве крепостных сооружений — городов.

Укрепления раннеславянских градов были не очень крепкими; их задачей было лишь задержать врага, не дать ему внезапно ворваться внутрь поселка и, кроме того, предоставить защитникам прикрытие, откуда они могли бы поражать врагов стрелами. Да у славян в VIII — IX, а частично даже и в Х в., еще и не было возможностей строить мощные укрепления — ведь в это время здесь только слагалось раннефеодальное государство. Большинство поселений принадлежало свободным, сравнительно немноголюдным территориальным общинам; они, конечно, не могли своими силами возводить вокруг поселения мощные крепостные стены или рассчитывать на чью-либо помощь в их строительстве. Поэтому укрепления старались строить так, чтобы основную их: часть составляли естественные преграды.

Наиболее подходящими для этой цели были островки посреди реки или среди труднопроходимого болота. По краю площадки строили деревянный забор или частокол и этим ограничивались. Правда, у таких укреплений имелись и очень существенные изъяны. Прежде всего в повседневной жизни очень неудобной была связь такого поселения с окружающей местностью. Кроме того, размер поселения здесь целиком зависел от естественных размеров островка; увеличить его площадь было невозможно. А самое главное, далеко не всегда и не везде можно найти такой остров с площадкой, защищенной естественными преградами со всех сторон. Поэтому укрепления островного типа применялись, как правило, только в болотистых местностях. Характерными примерами такой системы являются некоторые городища Смоленской и Полоцкой земель.

Там, где болот было мало, но зато в изобилии встречались моренные всхолмления, укрепленные поселения устраивали на холмах-останцах. Этот прием имел широкое распространение в северо-западных районах Руси. Однако и такой тип системы обороны связан с определенными географическими условиями; отдельные холмы с крутыми склонами со всех сторон есть также далеко не везде. Поэтому наиболее распространенным стал мысовой тип укрепленного поселения. Для их устройства выбирали мыс, ограниченный оврагами или при слиянии двух рек. Поселение оказывалось хорошо защищенным водой или крутыми склонами с боковых сторон, но не имело естественной защиты с напольной стороны. Здесь-то и приходилось сооружать искусственные земляные препятствия — отрывать ров. Это увеличивало затраты труда на строительство креплений, но давало и огромные преимущества: почти в любых географических условиях было очень легко найти удобное место, заранее выбрать нужный размер территории, подлежащей укреплению. Кроме того, землю, полученную при отрывании рва, обычно насыпали вдоль края площадки, создавая таким образом искусственный земляной вал, который еще более затруднял противнику доступ на поселение.

Следует помнить о том, что именно в городах получило свое развитие ремесло. Именно через города в языческую среду проникло христианство, а после крещения Руси города прочно закрепили за собой роль центра духовной культуры.

К началу IX в. на Руси насчитывалось около 24 крупных городов. Варяги (норманны), ходившие через эту территорию путями из варяг в греки или из варяг в персы называли Русь Гардарикой - страной Городов. В центре древнерусского города, укреплённого естественным и (или) искусственным образом, находился детинец (кром - кремль), который окружали посады ремесленников, а на окраинах находились слободки (слободы).

Так строили восточные славяне свои укрепления вплоть до второй половины Х в., когда окончательно сложилось древнерусское раннефеодальное государство — Киевская Русь.

Страна городов

Западноевропейским путешественникам средневековая Русь представлялась страной бескрайних лесов и равнин с разбросанными повсюду сёлами и деревнями. И лишь изредка им встречались на пути города.

Совсем иное впечатление было у викингов (варягов): обширное пространство вдоль важного торгового пути «из варяг в греки» они называли «Гардарики» – «страна городов». В записанных древними исландцами сагах упомянуто 12 крупных городов Древней Руси. Среди них Новгород, Старая Ладога, Киев, Полоцк, Смоленск, Муром, Ростов. В восточнославянских землях городских поселений было намного больше, чем в Скандинавии.

По подсчётам историков, в IX-X вв. на Руси существовало 25 городов, в XI – 89, к концу XII в. – 224, а накануне монголо-татарского нашествия – около 300. Среди них особенно выделялись столичные центры земель и княжеств. Незабываемое впечатление производил на современников величественный Киев, в эпоху своего расцвета занимавший огромную площадь (более 350 га). И всё же преобладали малые города, укреплённая часть которых – «детинец», или кремль, - обычно составляла всего 2-2,5 га.

Наконец, существовали ещё более мелкие поселения – многочисленные крепостницы, разбросанные по всей стране. Их именовали иногда просто «городцами» или «городищами». Обнесённые валами и рвами, защищённые деревянными стенами, они зачастую не имели даже постоянного населения. Для окрестных сёл и деревень такие городки являлись убежищем на случай внезапного нападения кочевников. В мирное время здесь проживала лишь немногочисленная стража.

«Города, величеством сияющие», оказались повергнуты в прах в результате нашествия Батыя. Их число резко сократилось. Так и не смогли вновь стать столицей княжества разрушенная до основания Сарая Рязань. Некогда шумный и, огромный и многолюдный Киев, по описаниям очевидцев, был сведён почти ни на что. Посол Папы Римского Плано Карпини в 1245 г. Писал: «Едва существует там 200 домов, а людей тех держат татары в самом тяжёлом рабстве».

Подъём городской жизни вновь начался лишь в XIV в. Так, к концу этого столетия только в Залесской Руси насчитывалось 55 городов, в Новгородской – 35, в Тверском княжестве – 8 и т.д.

В те времена путника вела в город наезженная дорога, бегущая через дремучие леса, опасные болота, вдоль речных берегов. Постепенно леса расступались, всё чаще появлялись сёла, деревни и починки[1], и вот вдали вырастали тёмный силуэт крепости и раскинувшегося вокруг неё посада. Среди одноэтажной застройки над деревянной кремлёвской стеной возвышались городской собор и внушительные, в несколько этажей, хоромы «лучших людей».

 

Что же такое город?

Города возникают в эпоху становления государственности. Само слово «город» означает «укреплённое, огороженное место». Изначально город противостоял селу и деревне, хотя само его развитие во многом было обусловлено потребностями сельской округи в ремесленных изделиях и привозных товарах. Он являлся укреплённым поселением ремесленников и торговцев, центром обмена, экономическим сосредоточием большой территории.

Города возникали по самым разнообразным причинам. Не так давно историки полагали, что городом следует считать только тот населённый пункт, который является торгово-ремесленным центром. На Руси было немало городов, выросших из торгово-ремесленных посёлков: Старая Ладога, например, или Гнёздово, переросшее позднее в Смоленск. Но теперь учёные обратили внимание и на другие пути возникновения древнерусских городов.

1.

2.

Теория о центрах племён

Понятие племени восходит к эпохе военной демократии у древних славян на стадии разложения первобытнообщинного строя. Для этой общественной структуры, в том числе и в Восточной Европе, характерна трехступенчатая система власти: вождь-князь, наделенный военными, судебными и религиозными (жреческими) функциями, совет племенной знати ("старцы градские") и народное собрание. В разговорной речи Руси племя обозначало родичей – это родня, близкие, свои; их защищает сила рода, родовая месть. В племенных городах, объединявших территорию, занятую тем или иным племенем, где концентрировались местные власти, видят зародыши будущих крупнейших древнерусских городов, якобы складывавшихся на родоплеменной основе. Даже такой исследователь, как  И. Я. Фроянов, отдал дань теории племенных центров. "Столицы многих крупнейших княжеств, - пишет Б. А. Рыбаков, - были в свое время центрами союзов племен: Киев у Полян, Смоленск у Кривичей, Полоцк у Полочан, Новгород Великий у Словен, Новгород Северский у Северян".[2] Между тем, ни в одном из перечисленных Рыбаковым центров не обнаружены собственно городские слои IX в., не говоря уже о более ранних, а в Смоленске и Новгороде Северском пока не открыты отложения даже X в., несмотря на многолетние археологические исследования.

   Летопись упоминает "древлянские грады". Но нельзя забывать, что в древней Руси под "градами" (от "градити", т. е. строить, возводить) понимали любые укрепленные пункты. Это не отвечает понятию о средневековом городе в современной науке. Как свидетельствует "Повесть временных лет" (ПВЛ), периферийные племена или союзы племен, имевшие собственные грады, подобные древлянскому Искоростеню, отнюдь не способствовали истинной урбанизации. Напротив, их сопротивление централизаторским устремлениям киевских князей (древлян - Игорю и Ольге, вятичей - Святославу и Владимиру) тормозило ее. Доминирующая роль в племенных княжениях принадлежала поголовно вооруженному народу, организованному по-военному. Эта масса, активно влиявшая на решение своего князя и "лучших мужей", не склонна была подчиниться никакой внешней силе.

Утверждение Рыбакова, что уже в середине I тыс. н. э. Киев являлся центром Полянского союза племен во главе с Кием - "родоначальником династии киевских князей", который "сотвориша градок" во времена Юстиниана I лишено каких-либо оснований. Обнаруженные археологами следы корчакских поселений на Замковой горе (Киселевке) и Старокиевской горе, открытые там же жилища VII-VIII вв., находки на киевских высотах отдельных византийских монет V-VI вв. не могут служить аргументами в пользу существования раннегородского центра с двумя резиденциями Кия.[3] Да, на кручах над Днепром возникали общинные поселки, некоторые, возможно, и укрепленные. Но они никак не выделялись из окружающей аграрной стихии. Помпезное празднование 1500-летия столицы Украины имело скорее политическую, чем научную подоплеку. Исходя из тех же предпосылок, Чернигову насчитали 1300 лет.

Умозрительный характер имеет гипотеза о возникновении Новгорода в результате слияния трех разноэтничных родовых поселков, игравших роль племенных центров (отсюда - деление на концы). Она противоречит археологическим данным, поскольку культурных слоев ранее X в. на территории не обнаружено. Основание Рязани (первоначально племенного центра вятичей) произошло около середины XI века. Как показали широкомасштабные раскопки, она возникла в результате колонизации из разных регионов Руси. У Фроянова граница между средневековым городом и весями как бы стирается, город предстает порождением сельской архаической стихии. По его утверждению, "древнейшие города, возникшие вокруг центральных капищ, кладбищ и мест вечевых собраний, ничем не отличались от поселений сельского типа... На первых порах эти города имели, вероятно, аграрный характер". Но ведь тогда это даже не протогорода, а нечто совсем другое.

Поскольку племенная теория урбанизации представляется не доказанной, ибо игнорирует археологические источники, вызывает сомнение и трактовка Фрояновым проблемы веча как детища племенных институтов, продолжавшего существовать в развитых городах XI-XIII веков.

 

2.2.  "Замковая теория"

Наиболее откровенно она сформулирована С.В. Юшковым и получила широкую поддержку в российской историографии. "Нам думается, что город XI-XIII вв. есть не что иное как феодальный замок - бург западноевропейского средневековья... Это прежде всего центр феодального властвования над окружающей сельской округой. Бурги и города строились как в целях защиты от внешних врагов, так в неменьшей степени, и в целях охраны феодалов от крестьянских восстаний"; говоря о преобразовании замков в "настоящие феодальные города", Юшков формулирует положение для историографии: "Как пункты, вокруг которых концентрируются ремесленники и торговцы, эти феодальные города могли возникнуть вокруг городов-замков, вокруг крупных княжеских и боярских сел". Тут древнерусские города ошибочно отождествляются с западноевропейскими. С 20-х годов XX века историки исходили из ложной предпосылки, что уже в домонгольское время развитие феодализма на Руси не уступало его классическим формам, например в Северной Франции XI-XII веков.

Между тем, как убедительно показал уже Н. П. Павлов-Сильванский, феодальный строй, для которого характерны поместье, всевозможные иммунитеты и скрупулезная регламентация вассальной службы, начал складываться в удельной Руси на рубеже XIII - XIV вв., и получил полное развитие в XVI в., в условиях централизованного Русского государства. Бояре, слуги великого князя, становились крупными землевладельцами, подобными западным феодалам. На Руси в домонгольское время не успела сложиться система, основанная на феодах - наследственных земельных владениях, пожалованных сеньором вассалу при условии несения военной службы, участия в административном управлении и суде. На Руси сеньориально-вассальные связи до XIV в. существовали в более патриархальной форме личных отношений: бояре и дружинники служили князю не столько за земельные дарения, сколько на условии получения доли в захваченной добыче, за оружие, коней и пиры, которые князь задавал своим соратникам.

По письменным источникам, о восстаниях смердов в X - XIII вв. ничего не известно. Что касается внутригородских волнений, например, с отстаиванием прав противоборствующих князей на киевский (1068 и 1113 гг.), то и здесь отсутствуют какие-либо признаки борьбы между классами. Изучение летописей убеждает, что к каждому из таких событий требуется индивидуальный подход; что участвовали в восстаниях не одни простолюдины; что на стороне каждого из воюющих властителей выступали партии их сторонников из ремесленников, мелких торговцев и крестьян близлежащих селений. Именно эту социально разнородную массу летописец понимает под "киевлянами", участниками веча, "людьми".

При анализе подобных бунтов историками игнорировались социально-психологические факторы: упускались из виду повышенная внушаемость толпы, которую под видом борьбы за справедливость легко заряжали эмоциями гнева, а экзальтированная убежденность в своей правоте приводила к чудовищным последствиям. "Кияне же разъграбиша дворъ Путятинъ, тысячького, идоша на жиды, разграбиша я" (ПВЛ, 1113 г.). Народные движения XI в. в Новгороде (1015-1017 гг., 70-е годы) оцениваются только Фрояновым как возникшие на религиозной и бытовой почве. События 1136, 1209, 1227-1230 гг. были, по его мнению, внутрисоциальными конфликтами.

При отсутствии крупного боярского землевладения, основанного на развитой системе эксплуатации зависимого крестьянства, а также классовой борьбы и коммунального движения за городские вольности против феодальных сеньоров, замки на территории Руси, подобные западноевропейским твердыням, получить распространение не могли. Не случайно археология их не знает. Пограничные же княжеские крепости или их ранние резиденции типа Вышгорода, а не замки, могли стать основой будущих городов. В IX-X вв. регулярные разъезды правителей с целью кормления дружины и сбора дани "мира для" (т. е. как подать населения за охрану его княжьими мужами) множили число княжеских ставок. Подобно франкским королям из династий Меровингов и Каролингов, у русских князей дружинного периода не было особой приверженности к оседлости. При наличии предпочитаемых пунктов пребывания укореняется практика кочевания с места на место.

«Тысячи» памятников, к тому же "по всей Руси" - это скорее укрепленные центры кровнородственных или соседских общин: но о каких именно городищах идет речь, из контекста не ясно, так как ссылок нет. Рыбаков относит к числу городских замков даже дворы новгородских бояр. Что касается княжеских вотчин с XI в., как они рисуются в "Русской Правде", то между ними и феодальными замками едва ли можно ставить знак равенства. "Княж двор" (не говоря уже о боярских дворах, ограды которых, как археологически доказано, не отличались от частоколов или заборов обычных усадеб) не обязательно представлял собой цитадель со сложной системой фортификации.

Пожалуй, единственное исключение - белокаменный ансамбль в Боголюбове, но это не столько замок, сколько дворец, репрезентативная княжеская резиденция, к тому же построенная при участии романских зодчих из Германии. Как пример феодального замка приводится Любеч. Но анализ материалов заставляет усомниться в предложенной им интерпретации памятника. Дело в том. что к самому раннему горизонту относятся погребения, датируемые по инвентарю до середины XII века. Весь вещевой материал из сооруженных выше построек относится ко второй половине XII в. и далее, до монгольского нашествия. Следовательно, "замок" не мог быть построен Владимиром Мономахом. Основная же территория окруженного валами Любеча со слоями X-XI вв. осталась почти не изученной и только в последние годы начинает исследоваться археологами. Едва ли она может называться "посадом", поскольку является более древней частью города, а укрепленный останец днепровской береговой возвышенности, где, возможно, располагалась усадьба какого-то высокопоставленного лица,- более поздний комплекс.

Замковая теория не учитывает динамики планировочного развития городских центров на протяжении X - XIII веков. Общепринятая схема - княжеско-дружинный детинец (кремль, кром) и примыкавший к нему торгово-ремесленный посад - слишком часто не отвечает археологическим показателям. Первый пояс укреплений окружал не обязательно аристократический детинец, а скорее древнюю часть поселения, его ядро. Одна из причин заблуждения - слабая археологическая изученность "посадских" частей городов, раскопки малыми площадями.

В результате крупномасштабных исследований в Старой Рязани стало очевидным, что первая и вторая линии ее оборонительных сооружений опоясывают не кремль - княжескую резиденцию, как считал А. Л. Монгайт, а первоначальный город с примыкавшим к нему с середины XI в. курганным могильником. На его площади отрыты усадьбы рядовых горожан без каких-либо следов пребывания представителей правящей элиты. Инвентарь полуязыческих погребений свидетельствует об отсутствии имущественного расслоения до середины XII века. На новом этапе развития города, когда он становится столицей Муромо-Рязанского княжества, размеры его огражденной стенами территории увеличиваются в 8 раз, достигая 60 га. Именно тут возникает административный центр с тремя кирпичными храмами, боярскими "теремными строениями" и дворами зажиточных ремесленников-ювелиров, работавших по заказам знати. В прибрежной части стольного града на Оке, на месте снесенного (при расширении застройки) некрополя, найдены почти все клады драгоценных украшений из золота и серебра. Если же следовать формальным топографическим критериям, в основе которых проглядывает упрощенно-социологическая схема, то эту центральную часть Рязани пришлось бы назвать "посадом".

 

2.3.  Теория "протогородов-виков"

В последнее время этому типу памятников уделяется пристальное внимание, проводится их интенсивное изучение, им посвящена обширная литература. Речь идет о топографических и функционально близких комплексах, обычно включающих поселения, небольшие городища и обширные курганные могильники с большим количеством дружинных захоронений (IX - начало XI в.). К их числу относят Ладогу, Рюриково городище под Новгородом, Гнёздово возле Смоленска, Сарское городище у Ростова, Тимерево и Михайлово в ярославском Поволжье, Шестовицы под Черниговом и другие объекты. Названия этих памятников не отражают их главной сути: "открытые торгово-ремесленные поселения", "города-эмбрионы", "протогородские центры", "протогорода".

В действительности эти достаточно сложные организмы были тесно связаны с интересами международной торговли и далеких грабительских походов. Они представляли собой в первую очередь торговые места, фактории (эмпории), которые по ряду признаков сближают с центрами, известными под германским названием "вик" в значении - порт, гавань, залив. К числу таких признаков относятся: расположение на пограничье; местонахождение на важнейших торговых путях; наличие укреплений; значительная площадь поселений; мобильность населения и его полиэтничность; находки кладов куфических монет-дирхемов и импортных предметов роскоши - драгоценных украшений, шелковых тканей, поливной посуды. К числу виков относят Хедебю в Дании, Скирингссаль в Южной Норвегии, Бирку на озере Меларен в Швеции, Колобжег и Волин на южном побережье Балтики и др.

"Протогорода" Восточной Европы были тесно связаны с двумя трансконтинентальными трассами: Великим Волжским путем, ведущим в страны мусульманского Востока, и Волховско-Днепровской магистралью - "путем из варяг в греки", который связывал Скандинавию и славянские земли с Византией и Восточным Средиземноморьем. "Путь из варяг в греки" играл не только важную роль в торговых связях, но имел исключительно важное военно-политическое и культурное значение. По Волге и Дону с его притоками в обмен на меха и другие продукты лесных промыслов в IX - X вв. в огромных количествах поступало монетное серебро в виде дирхемов - главных платежных знаков в Восточной Европе и Балтийском регионе.

Контроль над этими магистральными коммуникациями осуществлялся в таких центрах, как Ладога и Гнёздово, Шестовицы и Киев с их дружинными некрополями. "Колонии" купцов-воинов (в дружинных курганах, помимо оружия, находят принадлежности для торговых операций - складные весы с гирьками для взвешивания серебра), места организации далеких походов, вероятно, одновременно служили и погостами, которые регулировали полюдье и кормление дружины. Недаром расцвет сети "протогородских" поселений приходится на середину X в.- время реформ Ольги. В тех же пунктах могла процветать и работорговля. Отмечено их сосуществование с древнейшими городами: примета переходного времени, Рюриково городище (конец IX-X вв.), синхронно древнейшим напластованиям Новгорода; стан в Шестовицах одновременен раннему Чернигову и Киеву.

Вся жизнь чуждых оседлости дружинников, на время оседавших в поселениях, ничего общего не имевших с урбанистическими образованиями была направлена на подготовку далеких и опасных экспедиций, а жившие там ремесленники обслуживали нужды этого привилегированного слоя. В Гнёздове обнаружены захоронения мастеров с молотками, напильникам, резцами, долотами - кузнечным и деревообделочным инструментарием связанным с постройкой новых и ремонтом бывших в плавании судов.

До недавнего времени замалчивалась ведущая роль скандинавов в становлении и функционировании центров типа Гнездова или Шестовиц. Между тем экспансия викингов (последняя, поздняя стадия Великого переселения народов), о которых еще в XIII в., с ужасом вспоминала христианская Европа, сыграла важную роль в истории Киевской Руси. В самых крупных и богатых курганах "протогородских" могильников открыты погребения этих "пассионариев" - людей, обладавших повышенной активностью, боеспособностью и выносливостью, для которых летними жилищами служили корабли. В Гнёздове - средоточии славяно-варяжских контактов на центральном участке "пути из варяг в греки", где перекрещивались водные и волоковые переходы систем Волхов - Днепр - Двина - Угра - Ока, выделяется группа больших курганов, составлявших аристократическое кладбище в центральной части некрополя. Военные вожди захоронены по скандинавскому обряду, которому соответствует и сопровождающий инвентарь: предметы вооружения, украшения, амулеты и пр. Скандинавские элементы, зачастую в трансформированном виде, наряду со славянскими, финнскими и балтскими (в состав воинских контингентов входили представители разных этнических групп), очень сильны и в других курганных комплексах X в. при "протогородах".

Разноэтничность состава дружин варварских вождей, совершавших грабительские походы на Царьград и прикаспийские области при преобладающей роли викингов, что определялось и происхождением правящей династии, позволяет считать, что "русы" - это не этноним, а политоним. Как и у франков уже с VI в., ранняя знать эпохи образования Древнерусского государства формировалась как этнически смешанная группа. В результате тесного содружества со славянами этнические различия, хотя и продолжали осознаваться, переставали быть политически значимыми. К началу XI в. осевшие на Руси варяги ассимилируются славянами, усваивая их быт и элементы материальной культуры, что подтверждается археологически.

Именно с этого времени дружинные лагеря - места дислокации воинов и одновременно торгово-фискальные центры - уступают место качественно новым образованиям. Сыграв свою роль в формировании государства Рюриковичей, в усилении княжеско-боярской прослойки, они прекращают свое существование, отнюдь не образуя "отчетливой раннегородской сети". Рыночные места, опорные пункты полукупцов-полупиратов, были слишком нестабильны, не укоренены в окружающем мире, как это характерно для горожан средневековья, не слишком надежно защищали своих временных обитателей.

С наступлением "городской ситуации", в новых исторических условиях перехода от активной внешней экспансии к упорядоченной внутренней политике, особенно после принятия христианства, происходит не перенос поселения на другое место, т. е. трансурбанизация, а создание вблизи него на естественно защищенном пространстве развитого города нового типа. Новгород, Смоленск, Ярославль или Ростов Великий не стали прямыми преемниками Рюрикова городища, Гнёздова, Тимерева и Сарского городища, пришедших в упадок. Этому упадку центров, связанных с интересами международной торговли, способствовали и другие факторы: "серебряный кризис" на Востоке с XI в.; ослабление Хазарского каганата, являвшегося важным посредником в торговле с Востоком; изменение исторической ситуации в самой Скандинавии: в Дании, Швеции и Норвегии складываются централизованные государства и наступает конец эпохи викингов.