Содержание и основные направления уголовной политики

По мнению Б.В.Здравомыслова, содержанием уголовной политики является определение как стратегических, так и тактических задач применения уголовного законодательства, а также профилактики преступлений[12]. Такое наполнение содержания уголовной политики свидетельствует об узком подходе к уголовной политике, к фактическому отождествлению уголовной политики с уголовно-правовой и криминологической политикой. Такого же мнения придерживается и В.С.Комиссаров, утверждающий, что уголовно-правовою политику следует именовать уголовной политикой, а уголовную политику – политикой борьбы с преступностью и считать при таком допущении уголовную политику составной частью политики борьбы с преступностью[13]. Возражая против такой позиции, необходимо указать, во-первых, что нет никакой необходимости в подмене привычных, устоявшихся терминов. Во-вторых, предлагаемая трактовка никоим образом не учитывает и не определяет место уголовно-процессуальной и уголовно-исполнительной политики, которое, согласно существующему в науке мнению являются частью уголовной политики[14].

В уголовно - исполнительном аспекте государственно-политическое воздействие состоит в установлении порядка и условий исполнения и отбывания тех или иных видов наказаний, в определении количества и объема ограничений в правовом статусе осужденного.

Со второй половины минувшего ХХ века в большинстве цивилизованных стран осознается «кризис наказания», кризис уголовной политики и уголовной юстиции, кризис полицейского контроля.

«Кризис наказания» проявляется, во-первых, в том, что после Второй мировой войны во всем мире наблюдается рост преступности, несмотря на все усилия полиции и уголовной юстиции. Во-вторых, человечество перепробовало все возможные виды уголовной репрессии без видимых результатов (неэффективность общей превенции). В-третьих, как показал в 1974 г. норвежский исследователь Т. Матисен, уровень рецидива относительно стабилен для каждой конкретной страны и не снижается, что свидетельствует о неэффективности специальной превенции. В-четвертых, по мнению психологов, длительное (свыше 5-6 лет) нахождение в местах лишения свободы приводит к необратимым изменениям психики человека. Впрочем, о губительном (а отнюдь не «исправительном» и «перевоспитательном») влиянии лишения свободы на психику и нравственность заключенных известно давно.

Сфера исполнения наказаний в России до начала реформ характеризовалась исследователями как места дикого произвола, попрания человеческих прав осужденных, беспредельного подавления их достоинства и беспощадной эксплуатации их труда[15]. Ни для кого не секрет, что в таких условиях тюрьма служит школой криминальной профессионализации, а не местом исправления.

Осознание неэффективности традиционных средств контроля над преступностью, более того - негативных последствий такого распространенного вида наказания, как лишение свободы, приводит к поискам альтернативных решений как стратегического, так и тактического характера.

Во-первых, при полном отказе от смертной казни лишение свободы становится «высшей мерой наказания», применять которую надлежит лишь в крайних случаях, в основном при совершении насильственныхпреступлений и только в отношении взрослых (совершеннолетних) преступников. Так, в 1984-1987 гг. в Англии и Уэльсе, а также в Швеции из общего числа осужденных к лишению свободы приговаривалось около 20% (правда, в Англии и Уэльсе эта доля несколько увеличилась к 1996 г.), а к штрафу - почти половина осужденных. В Германии в середине 90-х годов доля приговоренных к реальному (безусловному) лишению свободы составила лишь 11,5% от общего числа осужденных, тогда как штраф - 83,4%. В Японии в течение 1978-1982 гг. к лишению свободы приговаривались лишь 3,5% осужденных, к штрафу же - свыше 95%. Это вполне продуманная политика, ибо «в результате этого не происходит стигматизация лиц, совершивших преступные деяния, как преступников. Смягчаются сложности ресоциализации преступников после их чрезмерной изоляции от общества и таким образом вносится значительный вклад в предупреждение рецидива»[16].

Расширяется применение иных - альтернативных лишению свободы - мер наказания (ограничение свободы, в том числе с применением электронного слежения; общественные работы; «комбинированный приказ» в Англии и Уэльсе - сочетание общественных работ с пробацией).

Во-вторых, в странах Западной Европы, Австралии, Канаде, Японии преобладает краткосрочное лишение свободы. Во всяком случае - до 2-3 лет, то есть до наступления необратимых изменений психики. Так, в середине 90-х годов в Германии осуждались на срок до 6 месяцев 21% всех осужденных к лишению свободы, на срок от 6 до 12 месяцев - еще 26% (то есть всего на срок до 1 года - около половины всех приговоренных к тюремному заключению). На срок от 1 до 2 лет были приговорены 38,5% осужденных. Таким образом, в отношении 85,5% всех осужденных к лишению свободы срок наказания не превышал 2 лет, на срок же свыше 5 лет были приговорены всего 1,2%. В Японии в 1994 г. из общего числа приговоренных к лишению свободы на срок до 1 года - 17,3%, до 3 лет - 68,8%, а свыше 5 лет - 1,3%[17].

В России в 1986 г. из общего числа осужденных к лишению свободы на срок до 1 года было 14,1%, от 1 года до 2 лет - 21,2% (всего до 2 лет - 35,3%), свыше 5 лет - 15,4%. В 1996 г. соответственно на срок до 1 года - 16,1%, от 1 года до 2 лет - 23,1% (всего до 2 лет - 39,2%), свыше 5 лет - 13,7%. Интересно, что в 1926 г. из общего числа осужденных к лишению свободы были осуждены на срок до 6 месяцев - 70,5%, всего до 1 года - 84,2%, а на срок свыше 5 лет - 1,8%[18]. Это свидетельствует о том, что в первое десятилетие советской власти она еще играла в либерализм и демократию.

В-третьих, поскольку сохранность или же деградация личности существенно зависят от условий отбывания наказания в пенитенциарных учреждениях, постольку в современных цивилизованных государствах поддерживается по возможности достойный уровень существования заключенных (нормальные питание, санитарно-гигиенические и "жилищные" условия, медицинское обслуживание, возможность работать, заниматься спортом, встречаться с родственниками), устанавливается режим, не унижающий их человеческое достоинство, а также существует система пробаций (испытаний), позволяющая строго дифференцировать условия отбывания наказания в зависимости от его срока, поведения заключенного и т.п.

Направляя в тюрьмы все больше и больше людей, общество рано или поздно получает их «назад» - с «их» нравами, языком, образом жизни, впитавшими в себя «тюремную субкультуру»[19]. Но тогда с обществом происходит то, что зарубежная криминология давно окрестила «призонизацией» («отюрьмовлением»; от англ. prison - тюрьма) повседневного быта, культуры, языка. Пенитенциарные учреждения наряду с безработицей, бездомностью, незанятостью подростков и молодежи множат ряды «исключенных» (exclusive) - основной социальный резерв преступности, пьянства, наркотизма, проституции, самоубийств[20].

Таким образом, ныне существующая система отправления наказаний нуждается в серьезной реформе. Еще в 1995г. была подготовлена «Концепция реорганизации уголовно-исполнительной системы МВД России», которая была одобрена Президентом РФ Ельциным Б.Н. 13 января 1996г. данный документ включал в себя план первоочередных организационных мероприятий, таких как:

1. создание во всех субъектах Российской Федерации учреждений, обеспечивающих исполнение наказания в виде лишения свободы в отношении основной части осужденных по месту жительства или месту совершения преступления;

2. расширение гарантированного минимума благ, предоставляемых осужденным и приведение его в соответствие с международными нормами;

3. внедрение в индивидуальную воспитательную работу методик психологической, психиатрической и социально-педагогической диагностики личности осужденных;

4. расширение прав осужденных в бытовой и производственной сферах, организации досуга, создание условий для деятельности общественных объединений [21].

Эти положения стали основой для реформирования уголовно-исполнительной системы, за ними последовало принятие нового УИК РФ, передача учреждений и органов, исполняющих уголовные наказания, из Министерства внутренних дел в ведение Министерства юстиции РФ. Вступление России в Совет Европы сделало систему отправления наказаний в виде лишения свободы более открытой для общественного контроля.

За этим последовало принятие в августе 2001г. Федеральной целевой программы «Реформирования уголовно-исполнительной системы Министерства юстиции Российской Федерации на 2002-2006 годы», принятие и введение в действие нового УПК. Эти меры по данным минюста привели к уменьшению численности контингента в исправительных учреждениях на 70 тысяч, а содержащихся в СИЗО – на 135 тыс. человек; к созданию условий реализации прав осужденных на обращение с предложениями, заявлениями и жалобами в различные инстанции; к реализации права осужденных на получение основного общего профессионального образования[22].

 Однако до признания российских мест лишения свободы центрами социальной реабилитации, отличающимися слаженной работой представителей служб социальной защиты, здравоохранения, образования и других ведомств, еще далеко. Например, медицинское обеспечение осужденных в местах лишения свободы, а также обвиняемых и подозреваемых в СИЗО, оставляет желать лучшего. Большой проблемой российских мест отправления наказания в виде лишения свободы стали туберкулез и ВИЧ-инфекция: каждый десятый заключенный болен туберкулезом, 36 тыс. человек - ВИЧ инфицированы[23].

 Еще в 2002г. В.В. Путин, будучи Президентом РФ, обращаясь к Федеральному Собранию РФ с ежегодным посланием, поставил задачу сокращения тюремного населения России, справедливо указав, что одной из причин неоправданно широкого применения наказания в виде лишения свободы является то, что суды недостаточно используют иные меры воздействия, предусмотренные УК РФ. Это в полной мере отвечает Минимальным стандартным правилам ООН в отношении мер, не связанных с тюремным заключением (Токийские правила), и Европейским правилам общинных (альтернативных) санкций и мер. При этом часть альтернативных лишению свободы мер наказания пока еще не удалось ввести в действие, не существуют пока исправительные центры и арестные дома, которые должны будут исполнять наказание в виде ограничения свободы и ареста. Развитие альтернатив тюремному заключению в настоящее время считается одним из важнейших приоритетов реформы пенитенциарной системы РФ[24].

Развитие уголовной политики в направлении расширения применения альтернатив лишению свободы, как справедливо указывает Л. Кащеева, предопределяет укрепление системы исполнения наказаний без изоляции от общества. Повышение роли уголовно - исполнительных инспекций в деле исправления осужденных и предупреждения совершения ими новых преступлений обусловливает безотлагательную необходимость совершенствования деятельности названных учреждений, их реформирования, превращения в полноценные подразделения УИС, подобные службам пробации, существующим за рубежом[25].

Таким образом, существующие в России проблемы в сфере отправления наказаний в виде лишения свободы в настоящее время имеют некоторые положительные результаты разрешения, однако много и нерешенных проблем. Гуманизация пенитенциарной системы сама по себе хороша, но сокращать количество тюремного населения, следует, прежде всего, с использованием социальных регуляторов, позволивших бы уменьшить уровень преступности. Кроме того, одним из путей могло бы стать активное становление и развитие восстановительного правосудия в России, поскольку это относится к уголовно-процессуальному направлению уголовной политики, перейдем к его рассмотрению.

Решению проблем перевода российского уголовного процесса на принятые в правовых государствах стандарты, являющихся частью уголовно-процессуального направления уголовной политики, служит Уголовно-процессуальный Кодекс РФ, вступивший в силу 1 июля 2002г. Новый кодекс создавался с учетом требований Конституции РФ о разделении властей, самостоятельности судов и независимости судей и ратифицированных Россией международных актов. Законодатель постарался в нем реализовать такие важные институты, как защита прав и свобод гражданина, судебный контроль за законностью и обоснованностью решений и действий органов прокуратуры, следствия и дознания на стадии уголовного преследования, т.е. на смену уголовному судопроизводству как средству борьбы с преступностью приходит уголовное судопроизводство как система гарантий прав граждан: во-первых, тех, кто преследуется; во-вторых, чьи права и законные интересы нарушены; в-третьих, тех, кто в силу закона занимается уголовным преследованием, чьи права, обязанности и ответственность должны быть четко и без двойных трактовок определены в законе[26].

В УПК расширены полномочия суда в ходе досудебного разбирательства. Теперь, как во всем цивилизованном мире, только суд вправе принимать решения об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, продлении срока содержания под стражей, помещении подозреваемого, обвиняемого, не находящегося под стражей, в медицинский или психиатрический стационар для производства судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы; производстве осмотра жилища при отсутствии согласия проживающих в нем лиц; производстве обыска, выемки предметов или документов; наложении ареста на корреспонденцию, имущество; временном отстранении обвиняемого от должности; контроле и записи телефонных переговоров и т.д.

УПК существенно расширил права подозреваемого, обвиняемого. Жестко зафиксирован момент возникновения права на защиту для различных правовых ситуаций. Установлено, что участие защитника является обязательным по всем уголовным делам, за исключением случаев, когда подозреваемый или обвиняемый отказался от его услуг. Расширены и права самого защитника. Изменены условия определения в качестве меры пресечения заключения под стражу.

Однако, уголовно - процессуальный аспект реализации уголовной ответственности и отправления правосудия по-прежнему обладает существенным объемом карательного воздействия, как справедливо утверждают А.И. Зубков и В.И. Зубкова[27], хотя, казалось бы, здесь оно не слишком уместно, так как виновность лица в совершении инкриминируемого ему преступления еще только устанавливается и нет вступившего в законную силу приговора. То есть кара подозреваемому, обвиняемому или подсудимому воздается как бы авансом. Но такой аванс далеко не всегда оправдывается (когда каждый четвертый привлеченный к уголовной ответственности не доходит даже до суда), поэтому объем карательного воздействия на этой стадии отправления правосудия в принципе должен быть минимальным. Но на практике, к сожалению, ситуация совершенно иная, особенно когда речь идет о содержании лица под стражей: именно в следственных изоляторах (по существу, в тюремных условиях) люди нередко томятся годами, испытывая колоссальные страдания в ожидании приговора суда.

Новый УПК РФ содержит много других ограничений карательного свойства - некоторые из них не были известны даже в годы массовых репрессий времен культа личности. Так, ч. 4 ст. 96 УПК РФ «Уведомление о задержании подозреваемого» делает исключение из общего правила об уведомлении кого-либо из близких родственников не позднее 12 часов о факте задержания: при необходимости сохранения в интересах предварительного расследования в тайне факта задержания уведомление с санкции прокурора может не производиться, за исключением случаев, когда подозреваемый является несовершеннолетним. Иначе как правовой беспредел подобную норму охарактеризовать нельзя; в ней не содержится даже указания ни на категорию преступлений (например, особо тяжкие), ни на предельный срок такого умолчания.

Новый УПК РФ, безусловно, несет в себе достаточно много положительных изменений, богат он и на законодательные просчеты. Однако в настоящее время ученой общественностью предлагается новое содержание уголовно-процессуального направления уголовной политики.

Как в рамках уголовно-исполнительного направления существует альтернатива лишению свободы, так и в рамках уголовно-процессуального направления уголовной политики предлагается альтернатива традиционному судопроизводству. Современное судопроизводство не может решить проблему сокращения преступности, кроме того, неудовлетворительными представляются такие моменты, как длительность сроков судопроизводства, значительные размеры судебных пошлин и издержек, высокая стоимость юридических услуг адвокатов и в связи с этим недоступность судебной защиты значительной части населения, низкая эффективность наказания, применяемого судом. Сегодня ряд криминологов все настойчивее говорят о «кризисе наказания» как такового, о необходимости поиска альтернатив уголовной юстиции вообще.

В конце ХХ века начинает формироваться новый взгляд на суд, судебную деятельность, судебную власть. Начинает разрабатываться и оформляться идея восстановительного или примирительного правосудия[28].

Этот тип правосудия только начинает оформляться. Он еще не получил достаточного доктринального обоснования, не оформлен в достаточной мере на законодательном уровне. Однако в нем, по мнению Л.А.Воскобитовой, содержатся огромные потенциальные возможности для решения многих из названных проблем, с которыми пока еще не справляются самые демократические и современные формы осуществления судебной власти[29].

Изначально система примирения начала использоваться в рамках гражданского судопроизводства, это и понятно, данная сфера в большей степени обеспечивает сферу частных интересов. Уголовное судопроизводство было и остается сферой публичных интересов, возможность реализации указанной тенденции не слишком велика. Тем не менее, в последние более чем двадцать лет стали оформляться новая концепция и социальное движение, получившее уже указанное название – «восстановительное правосудие». Сегодня за этим термином стоят разные практические модели реагирования на преступления, объединенные общей идеологией: направленностью на исцеление жертв, ресоциализацию правонарушителей и восстановление сообществ.

Во главу «угла», как указывает Л.М.Карнозова, в рассматриваемой системе правосудия ставится не наказание виновного, а примирение сторон и возмещение ущерба[30]. Центральным элементом восстановительной технологии является посредничество (mediation) как специально организуемая процедура. В своих истоках восстановительное правосудие как концепция и практика конца ХХ века, зародившиеся в Канаде и США, восходит к общинному способу урегулирования конфликтов. Как идея, главным идеологом которой в мире принято считать американца Ховарда Зера, восстановительное правосудие формировалось в жесткой оппозиции карательному правосудию.

Современное состояние общества характеризуется все нарастающей урбанизацией, разрывом социальных связей, жестким воздействием на формирование мировоззрения массовой культуры. В таких условиях государство монополизировало право на разрешение конфликтных и криминальных ситуаций. Противоположная этому направления идея восстановительного правосудия предполагает вовлечение людей в такие формы взаимодействия, которые давали бы им возможность самостоятельно находить выход из сложившихся ситуаций. В целом речь идет о переходе от стратегии «войны с преступностью» (war on crime) к стратегии «сокращения вреда» (harm reduction). Российский политик и профессор-криминолог С. Босхолов пишет: «Призывы к войне с преступностью, усилению борьбы с ней... ставят перед органами уголовной юстиции, государством и обществом несодержательную цель. Они не только дезориентируют, но и дезорганизуют их деятельность по обеспечению безопасности и правопорядка, влекут, как правило, массовые нарушения законности, прав и свободы граждан»[31].

Выделяют следующие наиболее известные программы восстановительного правосудия:

- медиация (посредничество) жертвы и правонарушителя (известна также под названием «примирение жертвы и правонарушителя», «конференция жертвы и правонарушителя». Это самая распространенная программа восстановительного правосудия;

- круги правосудия. Данные программы основаны на традициях североамериканских индейцев и проводятся преимущественно в Канаде;

- семейные конференции. Начало семейным конференциям положено в Новой Зеландии, где эта программа законодательно закреплена и базируется на традициях коренного населения – маори.

Особенность двух последних программ состоит в систематическом привлечении на встречи представителей местных сообществ и ближайшего социального окружения[32].

В рамках программы восстановительного правосудия организуются непосредственные встречи жертвы и правонарушителя, предполагающие добровольное участие каждой из сторон. Результатом таких встреч должно стать признание участниками несправедливости всего произошедшего, понимание правонарушителем последствий содеянного и нормализация состояния жертвы, договоренность сторон о способе исправления ситуации и участие правонарушителя в этом процессе исправления. Важным элементом встречи является обсуждение вопроса о том, как сделать так, чтобы содеянное больше не повторилось. Ход встречи и план по исправлению ситуации отражается в договоре жертвы и правонарушителя. Встречи основаны на доверительном диалоге, на первое место в нем ставятся сопереживание, сочувствие и поддержка друг друга. Непременным условием является также нейтральность ведущего.

Восстановительное правосудие не призвано отменять официальное правосудие, но придать ему за счет использования определенного способа разрешения криминальных ситуаций восстановительный характер. Его процедуры применимы не во всех случаях, а только тогда, когда есть жертва - физическое лицо и виновный, способные пойти на диалог. Во многих случаях корыстных преступлений потерпевший больше заинтересован в реальном возмещении причиненного ему ущерба, нежели в том, чтобы «посадить» виновного (и, как правило, в течение многих лет дожидаться результатов исполнения обязательств по удовлетворенному в уголовном процессе гражданскому иску). А лицо, совершившее это преступление, скорее будет готово возместить ущерб, чем «идти в тюрьму». По положительным результатам такого диалога уголовное дело либо не возбуждается, либо прекращается.

Действующее уголовное (ст. 76 УК РФ) и уголовно-процессуальное (ст. 25 УПК РФ) законодательство предусматривает в качестве основания освобождения лица от уголовной ответственности и прекращения уголовного дела примирение сторон. Суду, прокурору, а также следователю или дознавателю с согласия прокурора предоставлено право на основании заявления потерпевшего или его законного представителя прекратить уголовное дело в отношении лица, против которого впервые осуществляется уголовное преследование по подозрению или обвинению в совершении преступления небольшой или средней тяжести, если это лицо примирилось с потерпевшим и загладило причиненный вред.

Можно сказать, что эта норма есть прообраз модели восстановительного правосудия, но нельзя сказать, что это ее полный аналог по ряду причин. Во-первых, нормы ограничивают возможности примирения на стадии – «до осуждения». Во-вторых, прекращение уголовного дела зависит от усмотрения определенных должностных лиц, а не от желания потерпевшего и виновного.

Четкая, логичная, последовательная процедура примирения, прописанная в законе, предполагающая участие не только сотрудников правоохранительных органов (которые и сами иногда не прочь «подзаработать» на примирении), но и в обязательном порядке специально обученных независимых, доброжелательных посредников – вот какой должна быть модель российского восстановительного процесса.

Именно по этому пути должно в настоящее время развиваться уголовно-процессуальное направление уголовной политики РФ. Что это даст? Результат уже в некоторой мере известен – сокращение числа совершаемых преступлений, укрепление социальных связей, уменьшение числа «разрушенных судеб». Человек, прошедший через весь ужас им же созданной для другого человека ситуации, который он может пережить при медиации, анализе случившегося, человек, вложивший в исправление ситуации моральные и материальные силы и средства, как правило, старается больше не совершать преступных деяний. Жертва с помощью психологов пережив собственные проблемы, не живет дальше с чувством обиды на людей и прежде всего на государство и власти, которые не только не защитили ее, но и ничего не сделали для скорейшего получения возмещения своим страданиям.

Прежде всего, российским законодателям следует разработать законопроект о создании модели восстановительной юстиции, дополнить этими нормами УПК РФ. Кроме того, необходимо создать специальную социально ориентированную службу посредников-медиаторов, обладающих знаниями психологии и юриспруденции. Думается, что сильно пропагандировать новые методы отправления правосудия не придется, они найдут свою поддержку в обществе. Таким образом, уголовно-процессуальное направление уголовной политики будет насыщено социальной компонентой и гораздо быстрее принесет положительные результаты, которые и являются смыслом всей уголовной политики – сокращение преступности.

Еще одной тенденцией развития уголовно-процессуального направления уголовной политики можно назвать возрождение в России (именно возрождение того, что существовало до революции) ювенальной юстиции. Кратко можно сказать, что ювенальная юстиция – это часть общей системы правосудия. Основным звеном ювенальной юстиции является суд по делам несовершеннолетних. Ювенальная юстиция действует на основе таких принципов как:

1. преимущественно охранительная направленность (повышенная судебная защита для всех несовершеннолетних, оказавшихся в орбите правосудия, независимо от их процессуального положения);

2. социальная насыщенность (широкое использование в судебном процессе по делам несовершеннолетних неюридических специальных знаний, с акцентом на изучение социальных условий жизни несовершеннолетних, представших перед судом, социально-психологических признаков жизни, специальные требования к кандидатуре судьи);

3. максимальная индивидуализация судебного процесса (неформальный характер судебной процедуры, отсутствие гособвинителя в процессе, участие родителей или законных представителей только по желанию самого несовершеннолетнего и т.д.) [33].

Криминологическое направление уголовной политики изучение причин преступности с учетом современного состояния экономических, социальных, политических отношений, нравственного состояния общества выработка мероприятий криминологической направленности по их устранению либо же сведению к минимальному негативному влиянию. В настоящее время весьма актуальными становятся исследования виктимологического («виктима» с латыни - жертва) характера, предполагающие определение и максимальное устранение роли потерпевшего в механизме преступного поведения.

Безусловно, что центральное место в криминологическом направлении уголовной политики занимает разработка и реализация программы или системы по предупреждению преступности. Предупреждение преступности - многоуровневая система мер и осуществляющих их субъектов, направленная на: а) выявление и устранение либо ослабление и нейтрализацию причин преступности, отдельных ее видов, а также способствующих им условий; б) выявление и устранение ситуаций на определенных территориях или в определенной среде, непосредственно мотивирующих или провоцирующих совершение преступлений; в) выявление в структуре населения групп повышенного криминального риска и снижение этого риска; г) выявление лиц, поведение которых указывает на реальную возможность совершения преступлений, и оказание на них сдерживающего или корректирующего воздействия, а в случае необходимости - и на их ближайшее окружение.

Нормативным обеспечением криминологического направления уголовной политики и его центрального ядра - криминологической профилактики (или предупреждения)[34] преступности, по мнению С.И. Герасимова, являются нормы Конституции РФ, уголовного, уголовно-процессуального, уголовно-исполнительного, административного, гражданского, семейного, земельного, финансового, трудового законодательства[35]. Кроме того, конечно же, существуют и специальные нормы, имеющие своим предметом регулирование профилактической деятельности. Среди можно особо выделить такие правовые акты, как ФЗ от 25.07.1998 № 130-ФЗ «О борьбе с терроризмом»[36], ФЗ от 24.06.1999 «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних»[37], ФЗ 26.04.2004 №26-ФЗ «О ратификации Конвенции Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности и дополняющих ее протокола против незаконного ввоза мигрантов по суше, морю и воздуху и протокола о предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно женщинами и детьми и наказании за нее»[38]; Указ Президента от 10.01.2000 № 24 «Об утверждении концепции национальной безопасности»[39] и ряд др.

Б.В.Здравомыслов выделяет две основные тенденции уголовной политики на современном этапе. Одна из них состоит в последовательной, решительной и бескомпромиссной борьбе с наиболее тяжкими преступлениями, с организованной и профессиональной преступностью, в применении самых суровых мер наказания к лицам, совершившим опасные преступления, к особо опасным рецидивистам[40], к организаторам, руководителям и активным участникам преступных организованных формирований, мафиозных структур, к лицам, возглавляющим преступные группировки, занимающимся рэкетом, наркобизнесом, захватом заложников, заказными убийствами. Другая тенденция, в которой реализуется принцип гуманизма российского уголовного права, заключается в сужении сферы уголовной регуляции в отношении лиц, совершивших преступления, не представляющие повышенной опасности, в широком применении наказаний, не связанных с изоляцией от общества (обязательные работы, исправительные работы, условное осуждение, отсрочки приговора и исполнения наказания, освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием или примирением сторон либо в связи с изменением обстановки, условно-досрочное освобождение от наказания, применение принудительных мер воспитательного характера и т.д.). Разумное сочетание обеих тенденций обеспечит действенную и законную борьбу с преступностью[41].

Безусловно, что различные исторические этапы развития российского (советского) общества «ставили во главу угла» те или иные приоритеты или тенденции уголовно-правовой политики. Так, для отечественного уголовного права советского периода (вплоть до 90-х годов ХХ в.) были характерны следующие основные направления: приоритет интересов государства перед интересами личности, репрессивность, а также стремление решить социальные проблемы методами уголовного права. В случае необходимости дать характеристику уголовно-правовой политике того периода времени в одном слове, можно ее назвать репрессивной.

В условиях дестабилизации социально - политической обстановки, роста социальной напряженности, межэтнических конфликтов, неясности и противоречивости целей развития общества уголовно - правовая политика становится непоследовательной и противоречивой. Это, естественно, не могло не отразиться на уголовном законодательстве, принятом в 1992 - 1995 гг. В частности, оно не обеспечило своевременную уголовно - правовую защиту проведения экономической реформы. Такое отставание имело определенную политическую базу, поскольку ряд политических деятелей, стоявших у власти в те годы, открыто высказывались «за допустимость в условиях перехода к рынку наживы любым способом».

Изменение политической ситуации в 90-х г. ХХ века привело к необходимости изменений всех сфер жизнедеятельности общества, в том числе и уголовно-правовой политики. Произошедший в этот период времени всплеск преступности выступил в качестве катализатора, можно сказать подстегивал законодателей разрабатывать и принимать новый УК. Современная уголовно-правовая политика уже не ставит перед собой утопического лозунга искоренить преступность. Его несостоятельность понятна всем, и никакая экономическая формация не способна этого сделать. В настоящее время в России, как и в ряде экономически развитых стран, основным смыслом воздействия на преступность стало стремление ее минимизировать. Предупреждение и сдерживание преступности, поддержание социального мира могут рассматриваться как цели современной уголовной политики в целом, и, конечно же, ее направления – уголовно-правовой политики. Хотя это же направление можно назвать и направление криминологическим, поскольку предупреждение и сдерживание преступности есть предмет изучения такой науки как криминология.

В начале 90-х годов, когда требовались практические рекомендации по разработке нового уголовного законодательства, была сформулирована Концепция уголовного законодательства[42]. В Концепции названы задачи и принципы реформы уголовного законодательства, четко обозначены приоритеты уголовно-правовой политики, под которыми обычно понимаются определяющие направления, предпочтения в деятельности государственной власти, выстроенные в соответствии с ее представлениями об иерархии социальных ценностей, подлежащие защите в первую очередь. В частности, в Концепции констатировалось, что уголовное право должно быть основано на новых идеологических принципах, и в первую очередь на признании приоритета общечеловеческих ценностей по отношению к групповым, в том числе классовым, ценностям; что уголовное законодательство должно быть приведено в соответствие с криминологической реальностью в стране путем восполнения пробелов и исключения избыточных норм. Особо подчеркивалось в Концепции необходимость обеспечить строгую дифференциацию уголовной ответственности и наказания[43].

При принятии УК РФ в 1996г. перед его разработчиками стояли серьезные задачи: необходимо было переориентировать стратегию уголовно-правовой политики с учетом новых политических условий, как назвала их Н.Ф. Кузнецова, - десоветизации[44] и новых экономических условий – перехода к рынку. Необходимо было усилить контроль за новым классом – предпринимателями, быть готовым правовыми средствами противостоять неизбежному росту коррупции, проституции, наркотизму, преступности бедняков, которые ранее были выражены слабо[45]. Помимо этого законодатель должен был оформить основные уголовно-правовые институты, чтобы уголовная политика не носила репрессивного характера. Отказ от репрессивной уголовной политики и выбор гуманистической модели уголовной политики в тот период времени, по утверждению ученых, означал обретение новой духовной ситуации, в которой человек не принуждается государством к ненависти, свойственной внесудебному террору и репрессивной политике[46].

Стратегию уголовно-правовой политики во многом определяют и социальные факторы. Успешное осуществление цели и задач, принципов и приоритетных направлений уголовно - правовой политики предполагает всесторонний учет комплекса социальных факторов, определяющих стратегию ее развития. Основными из них являются: социально - политические и социально - нравственные ценности; уровень общественного правосознания и правовой культуры населения; состояние и динамика преступности. Определенное влияние на нее оказывают международные акты о борьбе с преступностью и ее предупреждении, а также деятельность международных организаций.

Наконец, как справедливо указывает И.В.Шмаров, нельзя не учитывать воздействие доктринальных положений различных отраслей общественных наук, прежде всего уголовного и уголовно - исполнительного права и криминологии. Указанные факторы должны влиять на формирование стратегии уголовно - правовой политики взаимосвязанно, что будет препятствовать приоритетности какого-либо одного из них[47].

Стратегия уголовно - правовой политики во многом зависит от уровня нравственного и правового сознания населения, от реальной политики государства в указанной сфере. Государство может декларировать, даже законодательно закреплять высокие нравственные и правовые принципы, но если оно в своей практической деятельности не реализует провозглашенные им социальные ценности, то это создает своеобразный духовный, нравственный вакуум, неизбежно заполняемый аморальными антисоциальными установками, правовым нигилизмом.

Уголовно - правовая политика, основные направления ее реализации должны соответствовать экономическим возможностям общества. В условиях экономического кризиса и социальной напряженности закреплять в уголовном законе материально - затратные формы означает, что они заведомо будут обречены на неудачу.

С учетом дальнейшей интеграции России в мировое и европейское сообщество особое значение в формировании уголовно - правовой политики приобретает обеспечение соответствия национального уголовного законодательства международно-правовым актам, прежде всего Всеобщей декларации прав человека (1948), Международного пакта о гражданских и политических правах (1966), Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания (1984). Эти акты подлежат обязательному учету в уголовном законодательстве. Здесь, кстати, надо иметь в виду, что многие иные акты носят рекомендательный характер, поэтому их реализация возможна лишь при наличии необходимых экономических и социальных возможностей. К сожалению, в уголовном законодательстве, в отличие от уголовно - исполнительного (ст. 3 УИК), это важнейшее положение не нашло достаточно развернутого закрепления. В ст. 1 УК РФ содержится весьма общая декларативная норма о том, что Уголовный кодекс основывается на общепризнанных принципах и нормах международного права. Общепризнанные принципы и нормы международного права имеют для уголовного законодательства России весьма важное значение, они призваны прежде всего обеспечивать сотрудничество государств в борьбе с преступностью. Хотя уголовная преступность не представляет фатальной угрозы безопасности государств и миру в целом, тем не менее, для каждой из них она - огромное зло. Противостоять росту международного терроризма, транснациональным преступным корпорациям, наркомафии государства могут только сообща. Поэтому сотрудничество государств в борьбе с преступностью давно приобрело характер непреложного императива. Это подтверждается большим количеством заключенных государствами двусторонних и многосторонних договоров по борьбе с преступностью, общее число которых сегодня уже не поддается подсчетам, и на которые в обязательном порядке должны учитываться при создании внутреннего уголовного законодательства[48]. Поэтому необходимо более взвешенно учитывать декларации и рекомендации. Целесообразно делать это без поспешности, неоправданного забегания вперед, учитывать состояние экономики, национальные традиции, особенности основных положений российского уголовного законодательства, сформировавшегося еще в середине XIX века, уровень правосознания и правовой культуры населения, специфику переходного периода.

Нельзя игнорировать и такой важный фактор, влияющий на формирование и развитие уголовно - правовой политики, как состояние правовой науки, прежде всего ее отраслей, изучающих преступность и разрабатывающих меры борьбы с нею. Особая роль, несомненно, принадлежит науке уголовного права, формирующей цели, задачи, принципы, основные формы и направления развития уголовно - правовой политики и уголовного законодательства. Она влияет на формирование уголовно - правовой политики и уголовного законодательства как непосредственно, так и опосредованно. Это отчетливо проявилось в конструкции новых институтов и норм Уголовного кодекса: действии уголовного закона во времени, нормах, определяющих виды множественности преступлений, видах наказаний и системы их построения, структуре Особенной его части, формулировках многих составов преступлений.

Все выше указанное об основных характеризующих моментах уголовной политики позволяет утверждать, что современная уголовная политика РФ является закономерно-историческим, самостоятельным видом и этапом общей политики государства, синтезирующей в себе как традиции, так и противо­речия дореволюционной, советской уголовной политики, а также общие и особенные черты уголовной политики ведущих европей­ских государств. В настоящее время после восьмилетнего действия нового УК РФ, нет смысла очень подробно анализировать, какие именно положения были изменены, какие исключены, а какие введены. После изменений и дополнений УК РФ в декабре 2003г., его положения претерпели серьезные модификации. При этом формирование приоритетов уголовно-правовой политики, которое произошло, можно отнести частично к рефлексивному типу, а частично к нормативному типу [49].