Антропология либерализма

Либерализм в постидеологическом формате

Либерализм, казалось бы, прошёл исторический максимум своей популярности в мире. Самопозиционирование в качестве либерала сейчас не модно и с ним трудно увлечь за собой. Может возникнуть иллюзия, что либерализм сошёл с исторической авансцены. И даже президент России не без удовольствия отметил, что в российском правительстве вовсе не осталось либералов, если не считать дрейфующего к государственникам А.Л. Кудрина. В реальности никакой капитуляции либерализма нет. Напротив, под либеральные лекала оказались подвёрстаны все институции и повседневная жизнь человека. Случилось иное — ликвидация самого феномена идеологии в том классическом значении, в котором она существовала два предыдущих столетия. Наступила эпоха постидеологии.

Постидеология подразумевает, что ценности публично не артикулируются, смыслы не заявляются, мировоззренческие вопросы снимаются с повестки обсуждения. Но это не означает, что ценности и идейные установки не существуют. Они в системе постидеологии существуют как нечто само собой разумеющееся. Такое существование гораздо более прочно и укоренённее, чем существование артикулируемых идеологий. Выдвижение идеологии либерализма само по себе подразумевало, что существуют и альтернативные идеологии. Либерализм в формате постидеологии, вошедший в природу бытия современного человека, подразумевает, что идеологической альтернативы ему нет.

Конституция России запрещает, казалось бы, идеологию (ст. 13), но вместе с тем объявляет, что высшей ценностью российского государства являются человек, его права и свободы (ст. 2), то есть излагает суть идеологии либерализма. Разрешить эту правовую коллизию можно только при понимании того, что либерализм уже перестал быть идеологией, превратившись в онтологию.

В российском правительстве, говорит президент, нет либералов — одни управленцы-технократы. Но управленец в своих решениях исходит так или иначе из каких‑то ценностей. Образ управленца-технократа означает, что вопросы идеологии его не волнуют, и он принимает ценностную повестку как нечто самоочевидное, не заслуживающее траты времени для её осмысления. Но эта ценностная повестка и есть онтологически воплощённый либерализм. Противостоять либерализму как онтологии гораздо сложнее, чем идеологии либерализма, так как это требует борьбы с ним не просто на уровне альтернативных идей, но на уровне альтернативных жизненных укладов, создание которых внутри глобальной либеральной системы — задача беспрецедентная по своей исторической сложности.

Антропология либерализма

Каждая классическая идеология имеет в своей основе определённую антропологическую модель. Человек в либерализме есть то, чем он никогда не являлся для религиозной антропологии — индивидуум. «Индивидуум» — это латинский эквивалент греческого слова «атом» и в переводе на русский язык означает «неделимый». В либеральной оптике развитие человеческих качеств означает индивидуализацию.

Всё социальное есть некая внешняя нагрузка на индивидуума, пресс общества, подавляющий его свободу. Либеральный проект и состоит в высвобождении индивидуума от этих обременителей, достижение «свободы от» (Liberty). Происходит последовательно освобождение от религиозной идентичности, от национальной идентичности, от гражданского долга, от государства, от семьи, от пола. Исторический процесс в либеральной версии есть процесс освобождения человека. Сегодня он представлен в виде популярной версии «теории модернизации», представляющей собой модифицированную историософию либерализма.

Но логика освобождения человека, когда уже состоится и происходящее сегодня освобождение от пола, требует и освобождения от человеческого. Этот финал можно назвать «расчеловечиванием», а можно «смертью человека». Но это будет и смерть либерализма, так как будет самоупразднено его базовое антропологическое основание — индивидуум.

Педагогическим следствием принятия либеральной платформы является педагогика автономности учащегося. Вместо установки на социализацию принимается установка индивидуализации, раскрытия индивидуальных потенциалов человека, отличающих его как индивидуума от других индивидуумов. Предписывается в выстраивании обучения исходить из индивидуальных потребностей ребёнка, идти за его потребностями, какими бы те ни были. Педагог в этой модели — только коучер, тренер. Индивидуализация становится стратегическим ориентиром всей системы образовательной деятельности. Для каждого учащегося в идеале предлагается своя, вытекающая из его индивидуальных потребностей программа образования. Свобода учащегося в рамках этого подхода является базовым основанием.

Характерно в отношении раскрытия антропологии либерализма признание одного из классиков либеральной теории Ханны Арендт, считающейся основоположницей критики тоталитаризма. Согласно ей, понятие «человек» исключает использование понятия «прогресс». Действительно, человек-атом не только неделим, но и неизменен. Меняться может под него окружающая среда, к которой, собственно, понятие «прогресс» и относится. Создаётся техносфера. Но по отношению к человеку задачи нравственного преображения в либерализме нет.

Либерализм в антропологическом плане предельно выхолащивает социальное содержание природы человека. Лишая его имманентной социальности, либеральная идеология сводила человеческое бытие к биологическому уровню существования. Отсюда прямой шаг к диктатуре потребительской морали. Если человек — это индивидуум, а индивидуум — это несоциальное и, следовательно, животное существо, то императивом данного существа должно являться максимальное удовлетворение своих потребностей.

Ещё Аристотель говорил, что человек вне общества есть или бог, или зверь. Если религия устанавливала идеал обожения, то либерализм, реализуясь через принцип асоциальности, сводил антропологию к природе зверя. Прямо о биологизаторской парадигме либерализма, естественно, не говорится, но сущностно это следует из всей логики провозглашаемых ценностей. Мальтузианство и социал-дарвинизм в этом отношении оказались логически встроены в либеральный концепт. Сама идея мира как пространства конкуренции сущностно является перефразом известного положения «человек человеку волк».

В теории либерализма борьба за существование применительно к социуму представлена как конкуренция. Общественные отношения рассматриваются через парадигму глобального рынка. Вступая в рыночные отношения, люди конкурируют друг с другом. Государство — «ночной сторож», оно лишь следит за честностью конкуренции. Одни объективно побеждают в конкурентной борьбе, другие проигрывают. Конкуренция не ограничивается только сферой экономики, распространяясь на политику, культуру, науку. По результатам конкурентной борьбы формируется общественная иерархия.

«Сверхуспешные» занимают верхние этажи пирамиды. Это уровень элиты. От них онтологически отделены «неуспешные» — массы. Это те, кто не смог пробиться на уровень истеблишмента. Но этажом обитания масс общественная пирамида не заканчивается. Есть ещё и социальное дно, уровень аутсайдеров. Это те, кто не смог вообще встроиться в систему рыночных отношений. Их удел — безработица, нищенство, негласный остракизм. Наличие дна имеет для либерализма принципиальное значение. Без него самой системы всеобщей конкуренции, в которой есть победители и побеждённые, уже не будет существовать.

«Социальное дно» самим своим наличием есть демонстрация того, что будет с теми, кто не желает жить по законам рынка. Безработица необходима для либеральной модели как фактор мотивации работающих через страх потери работы. Теряющий работу — теряет в условиях рынка едва ли не всё. Он оказывается в состоянии изгоя общества, социально отверженного.