Пар.29:32. И было число всесожжений, которые привели собравшиеся: семьдесят волов, сто овнов, двести агнцев – все это для всесожжения Господу

2Пар.29:33. /Других священных жертв было: шестьсот из крупного скота и три тысячи из мелкого скота.

2Пар.29:34. Но священников было мало, и они не могли сдирать кож со всех всесожжений, и помогали им братья их левиты, до окончания дела и доколе освятились прочие священники, ибо левиты были более тщательны в освящении себя, нежели священники.

2Пар.29:35. Притом же всесожжений было множество с туками мирных жертв и с возлияниями при всесожжении. Так восстановлено служение в доме Господнем.

2Пар.29:36. И радовался Езекия и весь народ о том, что Бог так расположил народ, ибо это сделалось неожиданно.

Последующим моментом было восстановление регулярного храмового богослужения. Последнее открылось великой жертвой о грехе (21–24 ст.) именно за всего Израиля (ст. 24), а не за два только колена царства Иудейского, – так как ко времени Езекии падение десятиколенного царства Израильского было только вопросом времени и скоро фактически осуществилось (ср. 4Цар. 17:3–6, 18:9–12), так что Езекия мог и жителей Израильского царства рассматривать, как членов единого Израиля (отсюда затем он призывает их в Иерусалим на праздник Пасхи), (2Пар. 30:5–11). Сам обряд жертвы за грех в данном случае отличался особой, чрезвычайной торжественностью, превосходя числом жертв указанную в законе норму (ср. (Лев. 4), Толков. Библия т. I. с. 424). Возложение рук царя и собраний на козлов жертвы греха (ст. 23), составляя общую принадлежность жертвенного ритуала (Исх. 29:10; Лев. 4:4), ближе всего напоминает возложение рук первосвященника на козла отпущения в день очищения (Лев. 16:21); Толков. Библия I.

Еще большей торжественностью отличалось совершение важнейшей из жертв – всесожжения (ст. 24–29). Кроме обычного, определяемого законом Моисеевым для этой жертвы ритуала (Лев. 1); Толков. Библия I, совершение ее в данном случае аккомпанировалось оркестром храмовой музыки и пением – по уставу Давида и пророков Нафана и Гада (ст. 25); См. (1Пар. 23:5). Устав Давида и двух приближенных к нему пророков здесь ставится в качестве равноценного, богодухновенного добавления к установлениям закона Моисеева о богослужении и жертвах (об употреблении инструментальной музыки и пения при богослужении и жертвах закон Моисеев не дает обязательных постановлений: постановления о трублении в трубы (Лев. 25:9; Чис. 10:10) относятся к исключительным случаям); после плена вавилонского музыка сделалась постоянною принадлежностью ежедневного богослужения и жертвы (Сир. 50:18, 20). По поводу сказанного в ст. 25 о Давиде блаженный Феодорит замечает: «это обличает неразумение (τὴν ἀφροσύνην) иудеев, которые не допускают себе назвать великого Давида пророком, ибо здесь Писание, упомянув трех, присовокупило: ибо по повелению Господню был устав сей через пророков Его» (Quaest, in II. Paralyp. Patrol. Curs. Comp. Ser. gr. t. LXXX, col. 850–852).

Названные здесь (ст. 25–23) музыкальные инструменты принадлежат к трем главным классам музыкальных орудий библейской древности, знавшей инструменты струнные, духовые и ударные. Из двух видов последних: тимпан (евр. /тоф/) и кимвал, евр. /мецилтаим,/ греч. κυμβαλον, κύμβαλα, лат. Cymbala, назван здесь (ст. 25) кимвал, имевший, в отличие от тимпана, только богослужебное (а не и мирское, как тот) употребление; состоял из двух металлических кувшинов («большие плоские медные тарелки» по И. Флавию), которые играющий держал в обеих руках и ударял друг о друга. Струнные инструменты: псалтирь, евр. /невел,/ греч. ψαλτήρ, лат. psalterium, и цитра или гусли, евр. /киннор,/ греч. κίνυρα,κιθαρα, лат. cithara, – по И. Флавию (Иуд. Древн. VII, 12, 3) имели такое устройство: «кифара имела десять струн, по которым ударяли палочкой, набла была снабжена двенадцатью струнами, и на ней играли непосредственно палочкой». Число струн, впрочем, было не всегда одинаково. Различались оба инструмента, как полагают на основании церковно-отеческих свидетельств, по неодинаковому положению резонансирующего ящика: у псалтири – вверху, у цитры – внизу (Ср. Толков. Библия II, 424). Псалтирь, подобно кимвалу, имела только богослужебное употребление, а цитра имела широкое употребление и в мирской музыке. Из музыкальных инструментов духовых (каковы свирель, евр. /угаб,/ флейта /халил/) здесь названы трубы, евр. /хацоцерог,/ LXX σάλπιγγες, лат. tubae. Форму музыкальных труб, изобретенных еще Моисеем, И. Флавий (Иуд. Древн. III, 12, 6) изображает так: «длиною труба немногим меньше локтя; а трубка ее узка, лишь немного ниже, чем у флейты; наконечник ее достаточно объемист, чтобы вбирать в себя массу воздуха, который вдувает в нее играющий; оканчивается же она широким отверстием, наподобие охотничьего рога». Данное И. Флавием описание этого инструмента восполняется изображениями музыкальной трубы на триумфальной арке Тита в Риме и на монетах еврейских.

Описание окончания жертвоприношения (ст. 29) вполне совпадает с известием об этом Сираха (Сир. 50:19). «Слова Давида и Асафа», которыми, по указанию Езекии, левиты должны были славить Иегову (евр. /галлел Иегова/), могут быть только псалмами обоих вдохновенных творцов псалмов: Асафу принадлежат в Псалтири, судя по надписаниям, 12 псалмов (XLIX; LXXII-LXXXII, евр. 50, 73–83). Из псалмов Давида здесь предпочтительно могли быть употребляемы так называемые «аллилуйные» или «песни восхождения» (CXIX-CХХXV) и др.

Езекия обращается (ст. 31) сперва к священникам: «вы исполнисте руки вашя» – техническое выражение о функциях священников при жертвеннике (Исх. 28:41; Лев. 9:17), особенно при принесении жертвы посвящения (2Пар. 13:9), Затем (там же) приглашает присутствующих приносить жертвы Иегове; /зебахим/ – жертвы вообще, но здесь, как и, напр., (Лев. 17:8), – собственно мирные жертвы (о принесении жертв греха и всесожжения было сказано выше), характерную особенность которых составляло устроение после них жертвенных пиршеств: отсюда обилие жертвенных животных (ст. 32–33). О жертве мирной, ее видах, характере, значении и обряде говорится в (Лев. 3) и (Лев. 7:12–21, 28–36). Толков. Библия т. I.

2Пар.29:34. Но священников было мало, и они не могли сдирать кож со всех всесожжений, и помогали им братья их левиты, до окончания дела и доколе освятились прочие священники, ибо левиты были более тщательны в освящении себя, нежели священники.

По законам жертвенного ритуала снятие кожи с жертвенного животного было делом священника (Лев. 1:6). Толков. Библия т. I. Только относительно жертвы мирной – жертвы несколько меньшей святости, чем жертва всесожжения и жертва греха, – могло быть допущено участие в этом деле левитов – ради огромного числа жертв и недостатка в совершителях жертв – священниках, не успевших, по недостатку времени (2Пар. 30:3) или по нерадению, очиститься и приступить к жертвеннику в достаточном количестве. По поводу этого известия 2 Паралипоменон блаженный Феодорит приводит такую историческую аналогию: «Это, как мы наблюдаем, происходит и теперь. Ведь, в отсутствие пресвитера и при крайней нужде, необходимо и диакон обязан преподать крещение требующему». (Patrol. Curs. Comp. t. LXXX, col. 851–852).