Глава 69. Неуверенное начало. Или нет?

Ник и Мэгги встретились с Хиллари в местном Olive Garden (прим. Сеть ресторанов). Хиллари приехала туда на машине. Обычно она предпочитала ездить на велосипеде, как по экологическим, так и по спортивным причинам, и у нее не было собственной машины. Но она пользовалась машиной родителей, когда ходила на свидания.

Их приветствие у входа в ресторан было несколько смущающим, потому что всем было очевидно, что либо Мэгги была слишком одета, либо Хиллари была слишком одета, либо и то и другое вместе.

Хиллари была в длинной зеленой юбке, почти не открывавшей ноги и такой же скромной, какой была и черная юбка Мэгги. Но, зная любовь Ника к сиськам, она надела светло-зеленый топ с белыми оборками по краям. Вырез был очень низкий, открывая потрясающе глубокую ложбинку между грудями, и даже больше, поскольку держался только на двух тонких ремнях. Оборки привлекли еще больше внимания к ее соскам. Прямо посередине ее топа была молния, которая буквально просилась, чтобы её расстегнули.

Мэгги же, напротив, была одета в обычную бледно-голубую блузку, застегнутую спереди почти до самого декольте. Поверх всего этого она надела легкий свитер, но не потому, что этого требовала погода, а чтобы держать руки закрытыми. Она решила, что чем больше будет прикрыта, тем меньше будет возбужден Ник и тем больше шансов, что она не потеряет контроль над собой. Но сейчас она чувствовала себя глупо, потому что явно переборщила.

В ретроспективе, контраст в нарядах не был удивительным, из-за совершенно разных ожиданий. После недавних событий, особенно вчерашнего секса по телефону, а затем инцидента в ванной комнате для девушек днем, Хиллари ожидала некоторой сексуальной дикости. В то время как Ник уговорил Мэгги присоединиться к ним, предложив нечто более спокойное и скучное.

Но с этим ничего нельзя было поделать. Если бы Ник был честнее, Мэгги, возможно, вообще не пришла бы. Он мог бы посоветовать Хиллари одеться более консервативно, но не хотел, чтобы девушка шла в этом направлении.

Ник был хорошо одет для свидания. На нем была одна из самых "крутых" рубашек, дорогие брюки и туфли. Он намеренно не надел нижнего белья. Отчасти это объяснялось тем, что Хиллари специально просила его так сделать, но так же это было его собственным желанием. Он очень надеялся, что в какой-то момент сможет потереться стояком через штаны об их тела, и не хотел, чтобы лишний слой мешал.

Ник подумал: Кто-нибудь ущипните меня! Две девушки моей мечты! Я люблю в них абсолютно все, вплоть до их ароматных духов, которые, кажется, идеально сочетаются друг с другом. Единственная проблема в том, что я чертовски возбужден, и ничего не могу с этим поделать! Ну, не сейчас! Сегодня будет просто супер!

Его прежние опасения таяли. Когда он увидел Хиллари, его сердце наполнилось любовью, а член наполнился мощной волной похоти. И он обнаружил, что когда он возбудился, он также наполнился уверенностью и даже агрессивностью. По правде говоря, чрезмерное возбуждение придавало ему уверенности не только с Мэгги, но и с Хиллари. Возможно, с другими женщинами это было не так, но он чувствовал себя комфортно с ними обоими.

У него было хорошее предчувствие, что вечер все-таки получится.

Взглянув на Мэгги, Хиллари с досадой сказала: "Ну, я чувствую себя шлюхой."

Это создало очень неловкий момент, потому что никто из них не знал, как ответить на это грубое замечание. Все было бы по-другому, если бы они уже были сильно возбуждены, но это было не так.

Но потом на Ника снизошло вдохновение, и он спросил: "Но, целуешься ли ты так же, как она?"

Все рассмеялись; напряжение мгновенно исчезло.

Но что еще лучше для Ника, Хилари улыбнулась и ответила: "Я не знаю. Почему бы тебе не проверить?" - Затем она шагнула вперед и позволила ему поцеловать себя.

Последовавший за этим поцелуй был настолько возбуждающим и эротичным, насколько можно было надеяться, находясь в публичном месте. Ник дерзко ощупал ее грудь, чтобы убедиться, что на ней нет лифчика. Не планируя этого, он прижался к ней, давая понять, что у него уже встал.

Вся застенчивость и тревоги, которые он испытывал, исчезли во время этого поцелуя. Он чувствовал, что может завоевать мир! На самом деле, если у него и были какие-то проблемы, так это контроль над собой в общественном месте. Он жаждал овладеть Хиллари, начиная с раздевания её догола.

Глядя, как они целуются и целуются и целуются, Мэгги все больше злилась и ревновала. Она подумала: "Хватит уже! Это неприлично. Мы в общественном месте! Что подумают люди?"

Но по мере того, как она продолжала смотреть, ее мысли менялись, Ах, кого я обманываю? Я хочу, чтобы он меня так же поцеловал! Ну и что, что я его мать? Я тоже женщина, а у женщины есть потребности. Но я его мать, и это неправильно. Черт возьми, почему я всегда так противоречива? Ну, сейчас и сегодня я Мэгги, а не Маргарет. И он мой парень, а не сын. Он не может поцеловать ее так, не поцеловав меня!

Пока они целовались, она сняла легкий свитер и расстегнула пару верхних пуговиц блузки. Это, по крайней мере, давало ей некоторую ложбинку между грудями, с которой можно было "конкурировать".

Она похлопала Хилари по плечу. Хилари поняла и отстранилась.

Через несколько секунд Мэгги и Ник целовались по-французски.

Это мне по вкусу! - Подумала Мэгги, пока их языки сплетались. - Мммм, И он даже обхватывает мою грудь так, как я люблю, лаская все супер чувствительные места. Она почувствовала, как ее сопротивление тает, и вскоре она уплыла на облаке чистого счастья. Ее мысли о том, чтобы позволить ему только по-настоящему "фальшивые" поцелуи с закрытыми ртами, были полностью забыты.

И в самом деле, Ник разминал ее мягкие, но в то же время упругие груди сквозь одежду так откровенно, как только мог в общественном месте. Поскольку он был молодым и очень возбужденным парнем, внезапно наполнившимся уверенностью, то, что он сделал, было довольно вопиющим. Он также вдавливал в нее свою эрекцию чуть более намеренно, чем с Хиллари.

То, что Ник так обошелся с Мэгги, очень возбудило Хилари. После того как Мэгги и Ник целовались не меньше, чем Хиллари и Ник, Хиллари похлопала Мэгги по плечу. "Моя очередь!"

Мэгги высвободилась из объятий с ошеломленным и блаженным выражением лица. Она надулась: "Так быстро?"

"Эй, кому нужен ужин или кино? - полушутя спросила Хиллари. – Может, мы просто вернемся ко мне домой, и будем по очереди целоваться?"

Но Мэгги предпочла отнестись к этому как к шутке, а не как к полусерьезному предложению. Она уже расслабилась больше, чем ожидала, и это ее беспокоило. Она помнила, что произошло во вторник, и боялась, что, если снова вернется в комнату Хилари, у нее пропадет вся сила воли.

Как часть этого нового отношения, она не стала с ним целоваться во второй раз. Вместо этого, когда Хиллари и Ник закончили второй сеанс поцелуев, она взяла их под руки и повела в ресторан.

Ник заметил пару молодых людей, стоявших неподалеку, очевидно, ожидая кого-то или что-то или, возможно, просто разглядывая двух красоток, с которыми он был. Он посмотрел в их сторону, и они оба подняли вверх большие пальцы. Он чувствовал себя на миллион долларов, понимая, что они видели, как он целовал по-французски двух женщин, достойных "Плейбоя".

Мэгги, Хиллари и Ник сели за относительно уединенный столик и заказали напитки.

Хиллари прокомментировала: "Вы слышали мой комментарий о том, что я чувствую себя шлюхой? Дело в том, что я считаю себя шлюхой, но в хорошем смысле. Это слово имеет такие негативные трактовки, которые на самом деле не подходят ему. Я женщина, и я люблю секс, и я не думаю, что должна стыдиться этого. Почему, когда парню нравится заниматься сексом, он не получает ничего, кроме похлопываний по спине, но когда девушка чувствует то же самое, она получает презрение, даже от других девушек?"

Это положило начало дискуссии о женской сексуальности. Естественно, как женщины, Мэгги и Хиллари могли сказать больше.

Мэгги старалась говорить "модно" и обнаружила, что во многом согласна с Хиллари. Но на самом деле она знала, что не так сексуально раскрепощена, как притворяется. Ее все больше впечатляло, какой Хиллари была: гордой, уверенной в себе, талантливой и не боящейся идти за тем, чего она хотела, включая удовлетворение своих сексуальных желаний. Было легко понять, почему Ник так сильно желал ее, даже не добавив к этому ее поразительно красивую внешность.

"Раз уж ты считаешь себя беззастенчивой хиппи, ты за свободную любовь?"

Хиллари ответила: "И да, и нет. Да, но только потому, что я решил переопределить этот термин. Вообще-то, оба термина. "Хиппи" - это состояние ума, стремление к свободе и просветлению, а не то, какую одежду вы носите или какую музыку слушаете. Например, я не думаю, что сейчас выгляжу как хиппи."

"Нет, ты выглядишь как "красотка", - пошутил Ник. - Есть ли объединение красивых людей, к которому я могу присоединиться?" (прим. здесь идет небольшая игра слов hippie - hottie = хиппи - красотка)

Глава 70.

Хилари усмехнулась и посмотрела на Мэгги, потом снова на свое роскошное тело. - "Думаю, ты уже присоединился к красивым людям."

Парень усмехнулся. "Туше." - Он посмотрел на Мэгги и одарил ее теплой, любящей улыбкой, которая также выражала сильное вожделение.

Она покраснела, но улыбнулась в ответ. Девушка заметила, что он особенно пристально смотрит на ее огромную грудь, и пожалела, что не демонстрирует больше. Она уже привыкла к сексуальному костюму Хиллари и жалела, что не надела ничего подобного.

"Во всяком случае, давайте подумаем и о "свободной любви". Большинство людей думают, что это означает заниматься сексом со всем, что движется. Это отстой! Мне это совсем не нравится. Но я полностью за "свободную любовь" в том смысле, чтобы быть полностью безудержным и свободным во время занятий любовью. Потерять себя в этот момент и полностью отпустить! Делать все, что тебе нравится, для тебя и твоего партнера."

Мэгги кивнула. Этот ответ произвел на нее впечатление. Однако она вспомнила, что случилось с ней и Ником во вторник, и сказала: "Если ты отпустишь, может случиться что угодно."

"Я знаю! - Глаза Хиллари загорелись. - Разве это не потрясающе? Что в этом плохого?"

Мэгги чувствовала, что не может ответить на этот вопрос, так как не могла объяснить свой страх перед сексом с сыном. Вместо этого она просто сказала: "Думаю, мне нужно быть более открытой."

"Когда говорят: "все может случиться", - заметил Ник, - это не совсем так. Если вы занимаетесь сексом наедине в комнате с другим человеком, это не значит, что вы вдруг обнаружите, что качаетесь со стропил на переполненной хоккейной арене. Все то, что может случиться, - это именно хорошее, сексуальное. Например, много оргазмов! Когда два человека влюблены и занимаются любовью друг с другом, не может случиться ничего плохого. Так почему страх тяжело отпустить? Я думаю, люди просто привыкли держать свои чувства внутри и не знают, как им раскрыться."

"Именно! - сказала Хиллари. - Полностью согласна. Видишь, Мэгги? Твой парень не только красивый дьявол, он еще и чертовски умен."

Мэгги улыбнулась ему, но с досадой. "Вот об этом я и беспокоюсь. Он слишком умен! Он буквально очаровал меня, и не раз!" - Ее лицо покраснело, когда она вспомнила вечер вторника и то, как он обманом заставил ее сначала мастурбировать ему рядом с китайским рестораном, а потом практически отсосать.

"Это только потому, что тебе нужно было просто снять штаны", - съязвил он.

"Он и твои трубки чистил?" - поддразнивая, сказала Хиллари, обращаясь к Мэгги.

Вожделение Мэгги возросло, потому что она помнила, что, согласно их предыстории, он должен был регулярно трахать ее. Предполагалось, что она дрочила ему и сосала его член практически ежедневно. Имея это в виду, она сказала с удивительной ясностью: "Эй, он всегда держит мои трубы чистыми! Он очень часто прочищает их. Поэтому мои трубы чисты, как стеклышки!"

Хиллари так обрадовалась этому ответу, что, помимо смеха, пару раз хлопнула в ладоши. "Держу пари! Единственная проблема в том, что я слышала, у него слишком большая щетка для чистки. Как он вписывается?"

Мэгги покраснела, осознав, насколько сексуальным был этот разговор. Но она все равно сказала: "Поверь, я справляюсь с этим каждый день."

Хиллари повернулась к Нику и положила руку ему на плечо. "Звучит скверно. Твоя девушка страдает. Может, тебе стоит уменьшить размер?"

Мэгги театрально ахнула: "Боже милостивый, нет! Что угодно, только не это!"

Это вызвало новый взрыв смеха, хотя лицо Мэгги становилось все краснее и краснее. Но ей было весело. Она также была рада, что создавала у Хиллари впечатление, будто у них с Ником очень активная сексуальная жизнь. Она полагала, что это было частью поддержания ее образа фальшивой девушки.

Разговор, в конце концов, перешел на другие темы, но с этого момента, казалось, что сексуальная и веселая атмосфера пробегала через все, независимо от того, что обсуждалось. Хиллари, казалось, говорила больше всех. Она поддерживала оживленную и интересную беседу и часто руководила ею. Ник все еще был несколько застенчив (как и в большинстве несексуальных ситуаций), но он заставил себя участвовать в разговоре гораздо больше, чем мог бы раньше.

Ник был на седьмом небе, потому что настроение было довольно кокетливым, и он был целью всего флирта. Мэгги села рядом с ним, а Хиллари - напротив, в уютной кабинке. Так что Мэгги было гораздо легче поддаваться его чарам, но на самом деле это удавалось им обоим.

В самом начале Хиллари сняла каблуки и начала тереться ступней о лодыжки Ника, что было очень сексуально.

Нику это нравилось, что неудивительно, но это не ввело его в ступор. Он снял ботинки и начал растирать голую ногу Хиллари.

Мэгги не могла не заметить этого, потому что заигрывание ногами было совсем не утонченным.

Вскоре под столом началась игривая "война ног", и Мэгги тоже пробежала босой ногой по ноге Ника. Все трое отпускали шутки по этому поводу, обычно, когда их ноги сталкивались под столом.

Однако Мэгги по-прежнему чувствовала себя покинутой, так как большая часть внимание и игр с ногами были разделены между Ником и Хиллари. Отчасти это объяснялось чисто физическими ограничениями: поскольку Ник сидел рядом с ней, она не могла играть с ним, не корчась от боли.

Она также чувствовала себя скучной и старой из-за того, что её одежда прикрывала гораздо больше кожи, чем у живой и весёлой Хиллари. Так что за едой она находила то один, то другой предлог, чтобы расстегнуть пуговицы на блузке. Она сняла первую, заявив: "Боже, здесь слишком жарко", хотя все трое знали, что в кондиционированном ресторане не было и намека на жару.

Эта фраза быстро превратилась в шутку между ними, и они придумывали всевозможные оправдания, чтобы сказать: "Здесь слишком жарко." И часто шутка заканчивалась тем, что Мэгги расстегивала очередную пуговицу. Пуговиц было не так уж много, в отличие от шуток, так что через некоторое время она снова застегнула пуговицы, чтобы снова их расстегнуть. Но в то же время наблюдалась постепенная прогрессия вниз. Вскоре она расстегнула блузку чуть ниже низа лифчика, открыв то, что казалось акрами кремовой и загорелой груди.

Она расстегнула блузку ровно на тоже количество пуговиц, что и Хиллари. Между девушками определенно шла дружеская сексуальная конкуренция за внимание Ника.

И так бы все и было, если бы Хиллари тоже не внесла коррективы.

Поначалу топ Хиллари достаточно прикрывал ее соски, но спереди на нем была молния, и она придумала оправдания, чтобы игриво сказать: "Здесь слишком жарко", и немного опустить молнию. Ее соски оставались прикрытыми, но только слегка. Если бы она наклонилась вперед (а она делала это намеренно, и очень часто), ее топ упал бы вперед, и ее соски были бы открыты, но она держала себя так, чтобы только Мэгги и Ник могли иногда видеть ее бесплатное шоу.

Вдобавок ко всему разговоры о чистке труб и щетке стали ходячей шуткой. "Щетка" стала прозвищем для пениса Ника, а "чистка труб" стала еще одним способом отсосать или даже заняться сексом.

Например, в какой-то момент Хиллари нетерпеливо огляделась по сторонам и сказала: "Я хочу кушать. Пока мы ждем, я хотел бы попробовать большую толстую «Щетку», и немного пососать её."

Не желая отставать, Мэгги бросила на сына похотливый взгляд и сказала: "Извини, но я знаю, что здесь есть только одна "Щетка", а он был так занят чисткой моих трубок перед обедом, что, кажется, совсем вымотался."

Затем Ник тоже решил подключится: "Напротив! Это правда, что щетка немного поистерлась от чрезмерного использования. Но я только что проверил, и она снова была готова к использованию!"

Ник любил жизнь, но в то же время был крайне расстроен. Он никогда не был так возбужден, и было очевидно, что обе девушки так же все больше возбуждались. И все же он знал, что не сможет получить никакого оргазмического удовлетворения, точно не посреди ресторана. Он также знал, что в таком общественном месте было бы неуместно ласкать большие сиськи перед ним или такие же большие сбоку от него, а ему хотелось ласкать обе пары. Вид этого глубокого декольте сводил его с ума.

Глава 71.

Тем временем Мэгги еще больше расслабилась и воспользовалась тем, что сидит рядом с Ником. Она прильнула к нему всем телом, время от времени осыпая его поцелуями, а потом принялась ласкать его руками.

"Мэгги, - поддразнила ее Хилари, - я тут подумала. В нас есть что-то похожее, но я не могу понять, что именно." - Говоря это, она похлопала себя по обнаженной груди. "Кажется это что-то, что Ник, очевидно, любит в своих женщинах..."

Она медленно и осторожно наклонилась над столом так, что чуть не поцеловала Ника в щеку. В результате ее огромные сиськи непристойно качнулись вперед. На новом месте им больше, чем когда-либо, хотелось вырваться на свободу. Ткань топа Хиллари натянулась еще туже, а передняя молния опустилась еще ниже, сама по себе, отчаянно пытаясь ослабить давление ее вздымающейся груди.

Мэгги пошутила: "Не смейтесь сейчас, но я думаю, что здесь стало немного жарче." - Она расстегнула еще одну пуговицу, обнажив ещё больше декольте, чем когда-либо прежде, в попытке поспеть за смелым шагом Хиллари.

Все рассмеялись.

Даже когда Хиллари наклонилась вперед, ей каким-то образом удалось выставить свои сиськи еще больше. Розовые края сосков были видны, но лишь на долю дюйма. "Что же привлекает его в нас? Может, это наши улыбки?" - Она широко улыбнулась.

Мэгги решила, что ее не перещеголять. Она тоже наклонилась над столом, но повернулась так, чтобы видеть Ника. - "Понятия не имею. Я тоже пытаюсь понять." - Говоря это, она нагло и игриво провела пальцем от шеи к декольте. Первые два пальца полностью исчезли в соблазнительной загорелой долине.

Хиллари это понравилось, и она рассмеялась. Однако ей пришлось откинуться на спинку стула, потому что наклонившись вперед, она привлекла слишком много взглядов. Но она компенсировала это, скопировав движение Мэгги и скользнув пальцем в глубину декольте. Большая часть ее пальца исчезла из виду, так как ее поглотила загорелая грудь.

Когда она соблазнительно скользнула пальцем вверх, а затем быстро лизнула его, она сказала: "Все мои идеи - полный провал."

Мэгги рассмеялась. Ей тоже пришлось откинуться назад, но она осталась сидеть, повернувшись лицом к Нику. "У меня тоже самое. Я не могу думать. Думаю, мы просто пара тупых сисек."

Хиллари и Мэгги это показалось забавным, и они от души расхохотались. Это заставило их и без того опасно открытые груди сильно трястись. К этому времени топ Мэгги был расстегнут так низко, что ее соски, прикрытые лифчиком, от возбуждения часто сверкали.

Ник и раньше смеялся, но сейчас был слишком возбужден, чтобы смеяться. Он был так взволнован, что пот струился по его лицу, а сердце бешено колотилось. Он достиг той точки, когда сексуальное возбуждение было слишком сильным. Даже без всяких прикосновений - если не считать продолжающихся игр под столом и объятий Мэгги - он чувствовал, что его твердый член вот-вот взорвется.

Его так и подмывало закрыть глаза, потому что он не мог справиться с представшим перед ним сексуальным зрелищем. Но он продолжал смотреть, потому что боялся пропустить хотя бы одну секунду такого сладостного, сливочного визуального наслаждения. Он понятия не имел, что произойдет с его двумя навязчивыми идеями в будущем, так как план с фальшивой девушкой был таким ненадежным, и он боялся, что волшебный момент, как этот, может никогда не повториться снова.

Хиллари бросила на него яростный взгляд и промурлыкала: "Ты хоть представляешь, что это может быть?"

Он ответил: "Я... Не знаю. Моя грудь совершенно пуста." Он хотел сказать "память", но в тот момент у него был однонаправленный ум.

Обе женщины так расхохотались, что у них перехватило дыхание. Они слишком сильно привлекали внимание, не только своими большими грудями, но и своей эпатажностью. Они обе схватились за грудь обеими руками, потому что их сиськи вываливались из одежды в такой непристойной степени.

Ник удивился, что Хиллари решила, будто он сказал это в шутку. С облегчением и воодушевлением он сказал: "Может, перейдем к теме вымени."

Это было так тонко, что остальным потребовалось несколько секунд, чтобы понять. Как только они это сделали, все трое засмеялись еще громче.

От этого смеха передняя молния Хиллари опустилась еще на два-три дюйма, до самого пупка. Ее соски были полностью обнажены, но видеть это могли только Ник и Мэгги. Из-за того, что ее топ более или менее оставался на месте, а так же потому что она все еще цеплялась за себя обеими руками, вид до глубины ее кремового и загорелого декольте был в основном закрыт для тех, кто сидел за другими столами, но расстроенные мужчины могли очень хорошо представить себе зрелище, которое они пропустили.

Мэгги кивнула в сторону декольте Хиллари и озабоченно сказала: "Смотри, что ты показываешь!" (Одежда Мэгги вернулась на место, когда она сидела неподвижно, плюс на ней был лифчик.)

Хиллари провела рукой по ложбинке между грудей, оставляя только дразнящие проблески. Но она лукаво посмотрела на Мэгги и сказала: "Я застегну молнию, если на твоей стороне стола станет "слишком жарко", если ты понимаешь, о чем я." - Она подмигнула.

Мэгги все еще не до конца осознавала это, но Хиллари была так же сильно увлечена ею, как и Ником, и Хиллари жаждала увидеть больше соблазнительных круглых дынь Мэгги, как и Ник.

Мэгги также не осознавала, как сильно вид пышных и круглых грудей Хиллари действовал на нее и заставлял ее сердце биться быстрее. Она считала, что ей всегда нравились только мужчины, и, возможно, так и было раньше, но Хиллари начала это менять.

Мэгги откровенно таращила глаза и почти забыла, что сидит рядом с Ником. Ее блузка была уже расстегнута так сильно, что лифчик был виден прямо там, где ее грудь встречалась, чтобы создать глубокую линию, поднимающуюся вверх. Расстегивая очередную пуговицу, она пожаловалась: "Я не могу этого сделать. Посмотри, сколько закрывает лифчик."

Ник определенно хорошо это видел.

С расстегнутой пуговицей его мать была почти обнажена до пупка. Кожа у нее была почти такая же, как у Хиллари, только лифчик прикрывал соски. Но все равно это было чертовски сексуально.

Хилари пренебрежительно махнула рукой. "Тогда избавься от лифчика." - С этими словами она наклонилась вперед, словно заговорщически шепча. Такой наклон заставил бы ее расстегнуть молнию гораздо ниже, если бы ее руки не прижимались к нижней части груди, позволяя ее топу едва держаться в его нынешнем состоянии. Она точно знала, что показывает.

Ник чуть не упал в обморок. Он полусерьезно задавался вопросом, Можно ли умереть от сексуального дразнения в одиночку.

Все еще в этой позе Хиллари прошипела вызывающим и непослушным тоном: "Позволь Нику снять его с тебя!"

Мэгги в смятении огляделась. Ее сердце бешено колотилось. "Что? Здесь?! Нет. Я не могу!"

Хиллари откинулась на спинку стула, возможно, понимая, что слишком давит на нее для такого людного места. Просто лесбийская похоть взяла над ней верх. "Полагаю, мы не хотим устраивать беспорядки - пока что. - Она хихикнула. - Но я скоро сниму с тебя лифчик!" - Она подмигнула.

Ник выпустил большой выдох воздуха. Он понял, что был настолько ошеломлен, что забыл дышать. Он почувствовал, что его эрекция стала такой жесткой и твердой, что он мог использовать ее как молоток, чтобы разбить стол надвое. Он решил сделать из этого шутку. - "Кому-нибудь здесь нужно что-нибудь забить? Потому что у меня есть инструмент для этого."

Глаза Хиллари загорелись от такого откровенного намека. "Ну конечно! Я видела его и задевала." - Она откинулась на спинку сиденья и закинула руку за голову в сексуальной позе. "Лично мне бы точно нужно кое-что вбить. Думаешь, ты справишься?"

Ник не предполагал, что его шутка будет воспринята таким образом. Он просто думал о том, что его эрекция была такой жесткой, что могла бить по чему-то, как молоток, но он не думал о сексе. В результате он потерял дар речи.