2020-04-20
134
Случилось так, что первые сведения о богатствах будинских курганов стали известны лишь в результате грабительских раскопок в самом начале XX века.
«Увидели, как на «линии» (Кубань. – В. Г.) копают, давай и мы попробуем, что в наших курганах есть, – вспоминают старожилы села Мастюгино (Давыдовский район, Воронежской области). – Вначале копали со страхом, в ночное время, с фонарями; землю выбрасывали в противоположную от села сторону. Но продолжалось это недолго, дознался урядник и воспретил раскопки. Затем приехал пристав, осмотрел начатые работы и разрешил копать дальше, но предупредил: «Не задавило бы». Грабеж тогда пошел открытый».
К несчастью для науки, курганы у села Мастюгино оказались необычайно богатыми. Почти в каждом погребении находились драгоценные украшения, что, естественно, лишь разжигало алчность грабителей. Какие бесценные художественные сокровища погибли тогда под заступами и ломами невежественных кладоискателей, мы так, вероятно, и не узнаем. Львиная доля добытых ими предметов старины превратилась в безликие слитки золота и серебра или же попала в руки частных коллекционеров.
Наконец, слухи об этих находках дошли до Петербурга, и в село приехал опытный археолог А. А. Спицын. Он докопал несколько разрушенных крестьянами курганов и собрал сохранившиеся еще на руках древние вещи. В 1907–1909 годах шесть больших курганов исследовал здесь археолог Н. Н. Макаренко, который впервые обратил внимание на большое количество античных привозных изделий в будинских погребениях и тесную связь будинской культуры со степной Скифией.
Одновременно местные археологи‑любители начали раскопки еще одного древнего могильника – в урочище Частые Курганы, под Воронежем. Всего с 1912 по 1915 год там было изучено свыше десятка курганных насыпей, давших исключительно богатый и разнообразный материал, в том числе и знаменитый серебряный сосуд с изображением сцен из жизни скифов.
И все же общий итог деятельности археологов дореволюционной поры на Среднем Дону вряд ли можно считать успешным: два десятка раскопанных курганов и немногочисленные случайные находки вряд ли могли дать сколько‑нибудь полное представление о Будинии и ее обитателях.
Планомерные и систематические исследования будинских древностей начались по сути дела только с 1954 года, когда Воронежская лесостепная скифская экспедиция Института археологии АН СССР приступила к раскопкам уже известных курганных могильников у села Мастюгино и в урочище Частые Курганы. Было раскопано свыше 100 курганов, обнаружено и исследовано 20 укрепленных городищ и 39 открытых поселений. Постепенно из глубины археологических раскопов, со страниц античных рукописей стала вырисовываться героическая история будинов, история народа‑творца, создавшего в VII–III веках до н. э. одну из наиболее ярких культур скифской эпохи.
Многое остается еще неясным. Мы не знаем пока, откуда ведут будины свою родословную: пришли ли они из каких‑либо других областей Евразии или же происходят от местных племен более ранней поры. Неизвестен ни язык, на котором говорили жители Будинии, ни их этническая принадлежность. Будины, хоть и были близки скифам по культуре, говорили совершенно на другом языке. И скифы, приезжая на Дон по торговым делам, прибегали к помощи переводчиков.
Последние исследования советских антропологов позволили установить, что черепа из будинских погребений относятся к какому‑то особому типу, они не похожи ни на скифские, ни на савроматские. В то же время они довольно близки черепам из более северных районов, где жили угро‑финские племена – предки современных мордвы и марийцев.
Неизвестна нам и дальнейшая судьба этого храброго народа, навсегда исчезнувшего с арены мировой историп после III века до н. э.
И все же раскопки последних лет позволяют в общих чертах воссоздать некоторые страницы забытого прошлого Будинии.
