Безысходность или оптимизм?

· И хотя жизнь все равно когда-нибудь кончится у каждого из нас, некоторые начинают понимать, что она не является в процессе своего раскручивания такой уж очень одновариантной, как кажется многим. Даже карма допускает появление узлов, в которых человек может сделать выбор и изменить свое будущее.

· Наше отношение к жизни формируется в детстве. Все наши ценности, мотивы поведения, алгоритмы реагирования, наши улыбки и игры оттуда и их мы забираем с собой, чтобы потом путешествовать по жизни, каждый раз сверяя с ними новое, делая из него узнаваемое, то, до которого мы доросли, когда были совсем еще малыми.

· Узнаваемое детское являет себя не столько в общности предметов и событий взрослого человека, хотя это тоже есть, сколько и в основном – в нашем отношении ко всему проявленному как к большому живому существу, которое может показаться нам в одно время добрым, а в другое – враждебным. И от этого может измениться отношение человека к себе самому настолько, что бесконечная усталость вдруг выбросит его на край Вселенной, где только одно остается ему – покорно ждать любого исхода своей судьбы.

· Саму жизнь можно воспринимать очень серьезно и так же серьезно относиться к ней, выстраивая свое благополучие в надежде, что оно вечно, как вечен Мир. Можно покорно принять все законы и схемы Мира и стараться найти себе вечное место среди них как место стрелочника.

· Если же человек осознал свое место в Мире как подчинение требованиям Жизненного Потока, он может впасть в панику, в депрессию, скатиться в апатию и безысходность.

· Некоторые могут решиться уйти из жизни только потому, что их собственная жизнь им покажется жестко запрограммированной в той их подчиненности, которая сглаживает любые их желания как асфальт катком, а любые проявления самостоятельности кажутся чреваты наказанием.

· Но Мир от поколения к поколению движется к мудрости, как и каждый отдельный человек. Правда, происходит это не всегда в течение жизни одного. Мир дискретен в проявлении своих основных свойств в каждом человеке. Но он непрерывен в Потоке.

· Если Мир становится осмысленнее, означает ли это, что он становится серьезней? Вряд ли. Ведь мизантропия, ненависть к человечеству, как зеркало абсолютной серьезности, мании или паранойи все менее проявляется в людях и все менее сковывает их отношения.

· Мудрец – играет с жизнью, весело, искренне, по-детски. Он не может ей угрожать, как это делает мизантроп.Хочется, чтобы многие из нас поняли, что характер мизантропа – человеконенавистника – пока что слишком часто прорывается наружу из каждого из нас, уничтожая иногда всего лишь крошечные ростки любви, о которой человек столько мечтает.

· Жизнь без разума – это и есть ненависть. Так можно жить, познав лишь несколько приемов по добыванию денег. Познав же хитрости общения, можно жить уже лучше. Но лишь знание смысла существования дает человеку возможность проявить в истинно духовном самое прекрасное, что у него есть – это его самостоятельность. Ведь только реализация собственного грандиозного замысла может вдохновить его на бессмертие даже при такой короткой жизни, как у нас.

· Бессмертия без духовности не существует – агрессия делает жизнь смертной.

· Чтобы подавленность не гнала человека к могиле самоубийцы, ему дано было чувство собственного превосходства над другими и человеческого достоинства, что однако попиралось налево и направо такими же, как и он сам Богами в собственных глазах и ничтожествами в глазах ближних.

· Чтобы человеку стать Богом и в собственных глазах и в глазах других людей, необходимо признать свое ничтожество, как и ничтожество другого, величие другого, как и свое собственное, но и одновременно – вероятность существования себя или любого другого в любой момент времени, не равную единице. Для мизантропа это равносильно появлению убийцы – страху смерти, – а для мудреца, ведущего духовную жизнь, – всего лишь чувства юмора, соломинки, которая может оказаться крепче многих и многих канатов при кораблекрушении.

Мизантропия и юмор как полюса отношений

· Безысходность мизантропа ведет человечество к наслаждению пропастью, оптимизм творца – к наслаждению полетом, а юмор мудреца – к наслаждению смыслом.

· Мизантропия по большому счету – это манипулирование другим. Мизантроп хочет, чтобы люди подчинялись ему. Иначе в начале он нервничает, сердится, а потом ненавидит.

· Ненависть мизантропа безвариантна, как и его любовь, если ему подчиняются.

· Мизантроп считает себя правым, давит и сводит с ума всех, кто находится рядом и попадает в его поле.

· Мизантропия – тупик, а мизантроп – убийца.

· Любой серьезный человек, даже если он – игрок по натуре, все равно имеет черты мизантропа. И любой юморист уходит от них.

· Юмор – это поиск выхода там, где для мизантропа лежбище.

· Надо не бояться юмора, просто лучше в нем знать некоторые законы, основной из которых – это не шутить над другими, что может быть даже юмористами расценено как издевательство. Поистине от шутки до издевательства – один шаг и пройти его можно за одно мгновение.

· Мизантроп иногда тоже хочет быть юмористом, но когда это у него не получается, он становится в лучшем случае сатириком, издевателем, в худшем случае – садистом.

· Черты убийцы мизантропа есть в каждом, но не каждый понимает, что бороться с ним можно довольно просто, находясь постоянно в поиске лучшего варианта или выбирая не тупик и жертву.

· Злых шуток не бывает. Бывает юмор мизантропа.

· Как стать мизантропом, знает каждый. Как в него не превратиться, – знает далеко не каждый, а не хочет знать – каждый второй, потому что когда он узнает, что для этого нужно делать, у него пропадает всякая охота что-то предпринять.

· Мизантроп – это абсурд логики Природы, чтобы мы не забывались и, поглядывая в зеркало, всегда сравнивали себя с ним, при этом делая вывод о том, близки ли мы к нему или еще, слава Богу, далеки.

· Надо лучше знать мизантропа, чтобы понимать, в какой стороне лежит противоположное направление.