2020-04-20
92
Вроде бы, в 1945 году Вторая мировая закончилась, но война для нашей страны не прекратилась. Просто она перешла в иную фазу, которая называется «холодной войной».
А что такое холодная война?
Это идеологический конфликт между двумя сверхдержавами и их союзниками. Это мировая конфронтация между двумя военно‑политическими блоками. Во главе одного блока стоял Советский Союз, во главе другого – США.
А почему «холодная»?
Да потому что война не дошла до открытого военного (горячего) столкновения.
ЧТОБЫ БЫЛО ПОНЯТНО
Понятие «холодная война» появилось в журналистике в 1945–1947 гг., и постепенно оно закрепилось в политическом словаре. Сразу же после Второй мировой войны мир фактически оказался разделен на сферы влияния между двумя блоками с разными социальными системами. Советский Союз стремился к расширению так называемого «социалистического лагеря», руководство которым осуществлялось из единого центра по образцу советской командно‑административной системы. В своей сфере влияния СССР добивался введения государственной собственности на основные средства производства и к политическому господству коммунистов. Эта система призвана была контролировать ресурсы, которые прежде находились в руках частного капитала. США, в свою очередь, стремились к такому переустройству мира, при котором создавались благоприятные условия для деятельности частных корпораций.
|
|
|
К сожалению, недавние союзники по антигитлеровской коалиции стали идеологическими и политическими врагами. И это новое противостояние, но уже без применения оружия, закончилось только с распадом Советского Союза в 1991 году.
А началось все 5 марта 1946 года, когда, выступая в присутствии президента США Гарри Трумэна в Вестминстерсом колледже в Фултоне (штат Миссури) Уинстон Черчилль обвинил СССР в развертывании мировой экспансии, в наступлении на территорию «свободного мира». Черчилль призвал «англосаксонский мир», то есть США, Великобританию и их союзников, дать отпор СССР.
Речь Черчилля в Фултоне стала своеобразным объявлением «холодной войны».
А почему не дошло до открытого столкновения?
Да потому что страны‑лидеры имели и имеют в своем арсенале ядерное оружие, предзназначенное для сдерживания противника. Это и понятно. Когда две стороны могут легко и причем многократно уничтожить друг друга – это ли не лучший сдерживающий фактор…
Как говорила британский премьер‑министр Маргарет Тэтчер, «мир без ядерного оружия был бы менее стабильным и гораздо более опасным для всех нас».
* * *
Фронт «холодной войны» пролегал и пролегает в том числе и в области ракетно‑космической.
|
|
|
Это принято называть гонкой. Это напряженное соперничество между СССР и США.
Кто первым запустит искусственный спутник?
Кто первым осуществит полеты в космос животных, а потом и человека?
Кто первым высадится на Луне?
Кстати, этот термин получил свое название по аналогии с гонкой вооружений. И ракетно‑космическая гонка стала важной частью технологического и идеологического противостояния между СССР и США в период холодной войны.
Как известно, исследование космоса, то есть открытие и разведка космического пространства, физически ведется как с помощью пилотируемых космических полетов, так и автоматических космических аппаратов. А техническому исследованию космоса предшествовало развитие астрономии и создание крупных и эффективных ракет.
По сути, началом эпохи освоения космоса можно считать запуск первого искусственного спутника Земли: «Спутник‑1» был запущен Советским Союзом 4 октября 1957 года. Советская космическая программа тогда была на передовых позициях.
В том же 1957 году под руководством С.П.Королева была создана первая в мире межконтинентальная баллистическая ракета «Р‑7», которая и была использована для запуска первого в мире искусственного спутника Земли.
А 3 ноября 1957 года был запущен второй искусственный спутник Земли «Спутник‑2», а на корабле «Спутник‑5» космический полет совершили собаки Белка и Стрелка.
И вот, в конце концов, 12 апреля 1961 года был произведен первый полет человека в космос – это сделал космонавт Юрий Алексеевич Гагарин.
* * *
А теперь немного более отдаленной истории.
Российский ученый Константин Эдуардович Циолковский одним из первых выдвинул идею об использовании ракет для космических полетов. Свою ракету для межпланетных сообщений он спроектировал в 1903 году. А формула Циолковского, определяющая скорость, которую развивает летательное устройство под воздействием тяги ракетного двигателя, и сегодня составляет важную часть математического аппарата, используемого при проектировании ракет, в частности, при определении их основных массовых характеристик.
А вот в 1920‑е годы немецкий ученый Герман Оберт изложил главные принципы межпланетного полета. Как он потом сам говорил, его заслуга состоит в том, что он теоретически обосновал возможность полета человека на ракете.
В 1923 году американский ученый Роберт Годдард начал разрабатывать жидкостный ракетный двигатель, и работающий прототип был создан к концу 1925 года.
16 марта 1926 года Годдард осуществил запуск первой жидкостной ракеты, в качестве топлива для которой использовались бензин и жидкий кислород.
Работы Циолковского, Оберта и Годдарда были продолжены группами энтузиастов ракетной техники в СССР, США и Германии. В частности, в 1933 году был создан Реактивный научно‑исследовательский институт (РНИИ).
В Германии подобные работы вело Немецкое Общество межпланетных сообщений, и 14 марта 1931 член Общества Йоханнес Винклер осуществил первый в Европе удачный запуск жидкостной ракеты. Кстати, в Обществе работал и Вернер фон Браун, который с декабря 1932 года начал разработку ракетных двигателей на артиллерийском полигоне германской армии в Куммерсдорфе.
После прихода к власти в Германии нацистов были выделены немалые средства на разработку ракетного оружия, и весной 1936 года была одобрена программа строительства ракетного центра в Пенемюнде, техническим директором которого был назначен фон Браун.
ЧТОБЫ БЫЛО ПОНЯТНО
Полигон Пенемюнде – это главный ракетный центр Третьего рейха под городком Пенемюнде на северо‑востоке Германии. Полигон и исследовательский центр там были созданы в 1937 году. В Пенемюнде была создана первая в мире баллистическая ракета «Фау‑2», сконструированная Вернером фон Брауном. Первый успешный испытательный старт состоялся 3 октября 1942 года. Ракета достигла высоты 80 километров. В Пенемюнде также располагалась самая большая в Европе аэродинамическая труба. Там же находился крупнейший завод для получения жидкого кислорода. Численность основного персонала Пенемюнде в 1943 году составляла более 15000 человек. А вот на острове Узедом вблизи Пенемюнде были оборудованы стартовые позиции для ракет, а также бункеры управления пуском.
|
|
|
В Пенемюнде была разработана баллистическая ракета А‑4 (она же «Фау‑2» или «Оружие возмездия») с дальностью полета 320 километров. В 1944 году началось ее боевое применение. В июне 1944 года ракета «Фау‑2» стала первым сделанным человеком объектом в космосе, достигнув в суборбитальном полете высоты 176 километров.
* * *
А потом произошло вот что.
Героический побег из немецкого плена совершил советский летчик Михаил Петрович Девятаев.
Ну и что?
И какая тут связь?
А вот какая. Как потом оказалось, Девятаев, по сути, изменил ход Второй мировой войны. Дело в том, что, находясь в плену, он угнал секретный фашистский бомбардировщик вместе с системой управления от первой в мире баллистической ракеты «Фау‑2», а также ценной информацией о первом в мире самолете‑снаряде (крылатой ракете) «Фау‑1», которые впоследствии стали прототипами советских и американских ракетных систем нового поколения.
Фашисты делали большую ставку на «Оружие возмездия» – первые баллистические ракеты, которые были способны с вероятностью, близкой к 100 %, достигать цели на расстоянии до 400 километров. Первой целью был намечен Лондон, но советский летчик Девятаев помешал этим планам сбыться. И, кстати, исход Второй мировой войны, возможно, был бы совсем другим, если бы не его героический поступок.
А все дело в том, что он совершил свой побег с острова Узедом, на западной оконечности которого располагалась немецкая секретная база. Ее называли «заповедником Геринга», и на ней испытывались новейшие самолеты. Там же, как уже говорилось, располагался секретный ракетный центр. С десяти стартовых площадок, расположенных вдоль побережья, ночами запускались в небо ракеты. Этим оружием фашисты надеялись дотянуться аж до Нью‑Йорка. Но весной 1945 года им важно было «достать» более близкую точку – Лондон.
|
|
|
Однако серийная «Фау‑1» пролетала всего лишь 325–400 километров. А от Пенемюнде до Лондона было более тысячи километров. Тогда ракету стали поднимать на самолете и запускать ее уже над морем.
Авиационное подразделение, осуществлявшее испытания новейшей техники, возглавлял Карл‑Хайнц Грауденц. За его плечами было много военных заслуг, отмеченных гитлеровскими наградами, а сам он летал на «Хейнкеле‑111», имевшем вензель «Г.А.» (Густав Антон). База тщательно охранялась истребителями и зенитками ПВО, а также спецподразделением СС.
8 февраля 1945 года был обычным напряженным днем. Оберлейтенант Грауденц приводил в своем кабинете в порядок полетные документы. Внезапно зазвонил телефон.
– Кто это у вас взлетел? – услышал Грауденц грубоватый голос начальника ПВО.
– У меня никто не взлетал.
– Не взлетал… Я сам видел в бинокль, как‑то странно взлетел «Густав Антон».
– Заведите себе другой бинокль, посильнее, – вспылил Грауденц. – Мой «Густав Антон» стоит с зачехленными моторами. Взлететь на нем могу только я. Может быть, самолеты у нас уже стали летать без пилотов?
– Вы поглядите‑ка лучше, на месте ли ваш «Густав Антон»…
Оберлейтенант Грауденц прыгнул в автомобиль и через две минуты уже был на стоянке своего самолета. Чехлы от моторов и тележка с аккумуляторами – это все, что увидел оцепеневший ас.
– Поднять истребители! Поднять все, что можно! Догнать и уничтожить!
Но через час посланные в погоню самолеты вернулись ни с чем.
Дрожа от страха, Грауденц пошел к телефону и доложил в Берлин о случившемся. Герман Геринг (второй человек в Германии после Гитлера), узнав о ЧП на секретнейшей базе, топал ногами: «Виновных повесить!»
13 февраля Геринг и Борман прилетели на Пенемюнде. Но голова Карла‑Хайнца Грауденца уцелела. Возможно, вспомнили о прежних заслугах пилота, но, скорее всего, ярость Геринга была смягчена спасительной ложью: «Самолет догнали над морем и сбили».
Но кто угнал самолет?
Первое, что приходило на ум Грауденцу, – англичане. Их беспокоила база, с которой летали ракеты «Фау». Наверное, это был их суперагент. Но в капонире (земляном укрытии для самолетов) нашли убитым охранника группы военнопленных. Они в тот день засыпали воронки от бомб.
Срочное построение в лагере сразу же показало: десяти узников не хватает.
И все они – русские!
А через день служба СС доложила: один из бежавших вовсе не учитель Григорий Никитенко, а летчик‑истребитель Михаил Девятаев.
* * *
Михаил Петрович Девятаев родился в 1917 году в поселке Торбеево Пензенской губернии. Он был тринадцатым ребенком в семье. Успешно окончил речной техникум, но, мечтая быть летчиком, поступил в Чкаловскую военно‑авиационную школу. В действующей армии он находился с июня 1941 года. За боевые заслуги в этом же году был награжден орденом Красного Знамени. К лету 1944 года старший лейтенант Девятаев сбил 9 немецких самолетов, 5 раз сбивали его. А 13 июля 1944 года в воздушном бою под Львовом он был сбит в очередной раз, покинул подбитый самолет с парашютом, приземлился в расположении противника, был взят в плен и направлен в Лодзинский лагерь. Затем – в Новый Кёнигсберг, откуда вместе с другими пленными пытался бежать, сделав подкоп. После неудачной попытки побега его направили в лагерь смерти Заксенхаузен, где парикмахер‑подпольщик, сочувствовавший коммунистам, заменил его жетон смертника на жетон умершего в лагере учителя с Украины Григория Степановича Никитенко. Некоторое время после этого Девятаев состоял в лагерной команде «топтунов», испытывавших на прочность обувь по заказу ее производителей, а в октябре под именем Никитенко он оказался в составе группы заключенных, направленных на остров Узедом.
Среди беглецов на фашистском бомбардировщике оказались также Иван Кривоногов, Владимир Соколов, Владимир Немченко, Федор Адамов, Иван Олейник, Михаил Емец, Петр Кутергин, Николай Урбанович и Тимофей Сердюков.
Но летчиком из них был только Девятаев.
Как потом оказалось, после прибытия на остров Девятаев сблизился с Кривоноговым и Соколовым, которые планировали побег на лодке через пролив. Михаил убедил их в том, что лучше бежать на захваченном вражеском самолете, после чего они вместе стали набирать команду из узников, работавших рядом с аэродромом, стараясь сплотить в своей команде надежных людей и вытеснить из нее тех, кто внушал опасения.
Ранним утром 8 февраля 1945 года Михаил Девятаев, увидев в окно звезды на небе и отметив улучшение погоды, посчитал, что этот день будет удачным для давно запланированного побега.
Работая на аэродроме, он и его люди стали примечать все подробности его жизни: когда заправляются самолеты, когда команды идут обедать, какой самолет удобней стоит для захвата. Михаил остановился на «Хейнкеле‑111», который летал чаще других. Но надо было во что бы то ни стало увидеть приборы в машине и узнать, в какой последовательности что включать – ведь счет времени при захвате шел бы на секунды.
Экипаж тяжелого двухмоторного бомбардировщика состоял из шести человек, а беглецам предстояло поднять его силами одного изможденного узника. Обсудили детальный план побега: кто ликвидирует охрану, кто расчехляет моторы. Риск был очень высок: самолет ведь мог оказаться без горючего, могли загородить полосу взлета. Короче, один шанс из тысячи.
Помог случай.
8 февраля пленных заставили засыпать воронки от бомб. В полдень, когда команды летчиков‑немцев ушли на обед, до заветного самолета было всего двести шагов. Решительным оказался Иван Кривоногов: он оглушил единственного охранника, надел его шинель и шапку с козырьком, забрал винтовку и под видом охранника повел остальных к самолету, чтобы не вызвать подозрения у охраны на вышках.
У хвостовой двери Девятаев пробил дыру, просунул руку и открыл запор. Соколов по его указанию расчехлил моторы. Остальные нашли тележку с аккумуляторами и подогнали ее к самолету. Девятаев в это время сел в кресло пилота. Ключ зажигания, слава Богу, оказался на месте. Поворот ключа, движение ноги – и моторы ожили. И через минуту «Хейнкель‑111» уже рулил на взлетную полосу. Часы, взятые у убитого охранника, показывали 12:15 по местному времени.
Никто ничего не понял, так как все привыкли, что этот самолет летает много и часто. Но в этот раз он почему‑то взлетал как‑то долго и неуверенно…
Беглецы летели над морем, так как понимали, что на суше будут перехвачены истребителями. Высота – около двух километров. От холода и пережитого возбуждения все пассажиры «Хейнкеля» дрожали.
По пути к «Хейнкелю» приблизился «Фокке‑Вульф», возвращавшийся с задания, однако его пилот уже израсходовал свои боеприпасы, да и топливо у него было на исходе. Девятаев направил свой самолет в облака и оторвался от преследования.
Угнанный «Хейнкель» приблизился к береговой линии в районе боевых действий, примерно в 300–400 километрах от места старта. По самолету открыла огонь советская зенитная артиллерия, и он загорелся.
После «жесткой посадки» раненые беглецы выбрались из самолета и, не будучи полностью уверенными, что приземлились в расположении советских войск, попытались спрятаться в ближайшем лесу, однако сил совсем не осталось, и они были вынуждены вернуться к самолету. Вскоре они были подобраны советскими солдатами (которые сначала приняли их за немцев) и транспортированы в расположение части, откуда через несколько дней были переправлены в военный госпиталь.
* * *
А оттуда – в лагерь для изменников Родины, ведь в те времена все побывавшие в плену считались изменниками. Но зато до этого Девятаев успел сообщить точные координаты десяти установок «Фау‑2» командующему 61‑й армией генералу П.А.Белову. Тот передал информацию – куда следует. И через несколько дней ракетная база Пенемюнде была разгромлена. Только фашистов погибло при бомбежке около трех с половиной тысяч…
ЧТОБЫ БЫЛО ПОНЯТНО
Разные авторы приводят совершенно разные цифры, характеризующие масштабы сталинских репрессий. Одни говорят, что «общее число всех заключенных в лагерях было около пяти миллионов человек», другие – что в 1931 году их было около 2 миллионов, в 1933–1935 годах – около 5 миллионов, а в 1942 году «в местах лишения свободы находилось от 8 до 16 миллионов человек». А вот А.И.Солженицын в своей книге «Архипелаг ГУЛАГ» оперирует цифрами в десятки миллионов заключенных. Такой же позиции придерживается и историк Р.А.Медведев. А есть и такие, кто утверждает, что с 1937 по 1950 год «в лагерях побывало более 100 миллионов человек, из которых каждый десятый погиб». Точных данных тут нет и быть не может, и каждый считает так, как ему нравится.
А в сентябре 1945 года Девятаева, уже из советского лагеря на территории Польши, вызвал на остров некий полковник Сергеев (потом стало известно, что это был будущий главный конструктор советских ракет С.П.Королев).
Про этого человека стоит сказать особо.
Сергей Павлович родился в 1906 году в Житомире, и он стал главным организатором производства ракетно‑космической техники и ракетного оружия в СССР, а также основоположником практической космонавтики. Да что там, он стал одной из крупнейших фигур XX века в области космического ракетостроения и кораблестроения.
Но, как ни странно, и он в июне 1938 года был арестован по обвинению… во вредительстве. И он получил: 10 лет исправительно‑трудовых лагерей, а потом 5 лет поражения в правах. И лишь в 1944 году он был освобожден.
С.П.Королев прошел и Бутырку в Москве, и пересыльную тюрьму в Новочеркасске. Потом, в 1939 году, он попал на Колыму. Потом его вернули в Москву (все‑таки выдающийся был ученый!) и направили в московскую спецтюрьму НКВД, где под руководством А.Н.Туполева (создателя знаменитых самолетов «Ту», а тогда тоже заключенного) он принимал активное участие в создании бомбардировщиков Пе‑2 и Ту‑2. Одновременно он разрабатывал проекты управляемой аэроторпеды и нового варианта ракетного перехватчика.
Последнее послужило причиной для перевода С.П.Королева в 1942 году в другое КБ тюремного типа – при Казанском авиазаводе № 16. Там велись работы над ракетными двигателями новых типов с целью применения их в авиации.
В начале 1943 года С.П.Королев был назначен главным конструктором группы реактивных установок.
Подчеркну еще раз, Королев получил конструкторскую группу, но он работал в ней как заключенный. И лишь в 1944 году за достигнутые в работе успехи он был освобожден, а в августе 1945 года во главе спецгруппы «Выстрел» и в звании подполковника начал охоту за уцелевшими немецкими «Фау‑2». Он работал под секретным псевдонимом «полковник Сергеев».
И вот они вместе с летчиком Девятаевым изучили все места стартовых площадок, взорванные и затопленные цеха по производству ракетных установок. Королев тогда много чего забрал с собой. А Девятаева после этого направили на поселение в Псковскую область. Освободили не сразу…
А что пытались скрыть?
То, что «Фау‑2» была воссоздана по узлам и по чертежам (чертежи ракеты нашли в пражском техническом архиве, и по ним удалось восстановить полный комплект технической документации), а потом ее назвали первой советской ракетой «Р‑1»?
Но это же факт!
В самом деле, главный смысл подвига летчика Девятаева заключается в том, что:
– он пригнал именно тот самолет, на котором было секретное оборудование по сопровождению «Фау‑2» в воздухе;
– он указал координаты ракетных установок с точностью до десятка метров, что позволило их уничтожить тогда же, в марте 1945 года;
– он помог С.П.Королеву собрать необходимые узлы и детали ракеты для ее скорейшего восстановления.
Вернер фон Браун далеко зашел в своих исследованиях, и приходится признать, что ничего подобного в СССР тогда не было.
И что первая наша ракета была копией трофейной немецкой.
Да и первой задачей, поставленной правительством перед С.П.Королевым и всеми организациями, занимавшимися ракетным вооружением, было создание аналога ракеты «Фау‑2» из советских материалов.
И что в этом постыдного?
А еще Михаил Девятаев, по сути, предопределил судьбу секретной ракетной программы Третьего рейха.
Дело в том, что побег его группы позволил советскому командованию узнать не только точные координаты стартовых площадок «Фау‑2» и разбомбить их. Также разбомбили и подземные цеха по производству «грязной» урановой бомбы. А это была последняя надежда Гитлера на продолжение Второй мировой войны до полного уничтожения всей цивилизации.
М.П.Девятаев потом рассказывал: «Аэродром на острове был ложный. На нем выставили фанерные макеты. Американцы и англичане бомбили их. Когда я прилетел и рассказал об этом генерал‑лейтенанту 61‑й армии Белову, он ахнул и схватился за голову! Я объяснил, что надо пролететь двести метров от берега моря, где в лесу скрыт настоящий аэродром. Его закрывали деревья на специальных передвижных колясках. Вот почему его не могли обнаружить».
Отмечу, что уже в 1947 году в СССР было проведено испытание восстановленной ракеты «Фау‑2», а в 1948 году – первой советской ракеты, созданной на основе немецкой «Фау‑2». По некоторым оценкам, этот успех в очень значительной степени был связан с побегом группы Девятаева и с захваченной в Пенемюнде ценной информацией.
Что же касается самого Девятаева, то он в конце 1945 года был уволен в запас, а потом приехал в Казань и устроился на работу в Казанском речном порту грузчиком. Затем он выучился на капитана‑механика.
А 15 августа 1957 года, по инициативе С.П.Королева, Михаилу Петровичу Девятаеву было присвоено звание Героя Советского Союза – за помощь в создании первой советской ракеты «Р‑1». Другие участники побега были награждены орденами (в том числе посмертно).
* * *
Многие влиятельные лица в военно‑политическом руководстве Советского Союза считали необходимым создавать ракетные войска, базируясь на уже отработанном немецком образце. Ракетное стрельбище, а позднее – полигон Капустин Яр оборудовали в 1946 году.
Вместе с советскими работали и немецкие специалисты, доставленные в Москву (доктор Вольф – баллистика, доктор Умифенбах – двигательные системы, доктор Хох – системы управления).
А уже в 1950 году баллистические ракеты «Р‑1» (аналоги «Фау‑2») были поставлены на вооружение.
Кстати, именно немецкая ракета «Фау‑2» стала первым в истории искусственным объектом, совершившим суборбитальный космический полет. И с запуска трофейных, а позже модифицированных ракет «Фау‑2» начинались не только советские ракетные программы, но и некоторые американские. А вот первые китайские баллистические ракеты «Дунфэн‑1» начинались с освоения советских ракет «Р‑2», созданных на основе конструкции «Фау‑2».
Немецкое «чудо‑оружие» имело множество принципиальных отличий от тех ракет, которые были сделаны потом С.П.Королевым и его командой.
ИНТЕРЕСНЫЙ ФАКТ
Вскоре после войны англичане продемонстрировали запуск ракеты «Фау‑2» (пуск осуществляли немецкие специалисты). По указанию руководства советский специалист С.П.Королев также присутствовал при этом пуске, но под чужой фамилией – под видом капитана‑артиллериста Советской Армии.
В течение одного только 1954 года Сергей Павлович одновременно работал над различными модификациями ракеты «Р‑1», закончил работу над «Р‑5» и наметил пять разных ее модификаций, завершил сложную и ответственную работу над ракетой «Р‑5М» – с ядерным боевым зарядом. Шли работы по «Р‑11», и все более ясные очертания приобретала межконтинентальная «Р‑7».
В 1956 году под руководством С.П.Королева была создана двухступенчатая межконтинентальная баллистическая ракета «Р‑7» с отделяющейся головной частью массой 3 тонны и дальностью полета 8000 километров. Ракета была успешно испытана в 1957 году на построенном для этой цели полигоне № 5 в Казахстане (нынешний космодром Байконур).
Ну, а потом уже были и первый в истории человечества искусственный спутник Земли, и первый человек в космосе. Эти полеты имели ошеломляющий успех и создали Советскому Союзу высочайший международный авторитет…
* * *
А в 1991 году Советского Союза вдруг не стало.
Как заметил один очень известный сейчас человек, «кто не жалеет о распаде Советского Союза, у того нет сердца; кто хочет воссоздать его в прежнем виде, у того нет головы».
Но это уже совсем другая история.
В школьных учебниках эта история освещается достаточно скудно, и на то имеются объективные причины. У меня лично есть свое мнение по этому вопросу, но я не стану его высказывать. И не потому, что чего‑то боюсь. Просто не хочу. Мне, как человеку, рожденному в СССР, это неприятно.
Поэтому я ограничусь простой сентенцией (то есть кратким изречением нравоучительного характера): Советский Союз повторил судьбу огромных империй, которые закономерным образом приходили к своему краху. А что? В конце концов, и Римская империя распалась, и Византийская, и наполеоновская, и Австро‑Венгерская…
[1] Граф Д.А.Гурьев был министром финансов России с 1810 по 1825 г., и его деятельность вызывала лавину упреков со стороны современников, а позже – острую критику историков.
