Записки Н. С. Власика 8 страница

Старшая сестра-хозяйка ближней дачи Валентина Истомина: «Я работала при Сталине семнадцать лет. Ежедневно видела его на даче и выезжала с ним на юг. Тайных советников у него не было. Денщика у него не было. Обслуживала его, утюжила брюки и китель Матрена Петровна Бутузова, а я помогала ей».

Бывший комендант дачи «Зубалово» И. Семенов: «Сталин двойников не имел. Тайного советника я не встречал, денщика тоже не видел».

Бывший начальник группы первого кольца охраны В. Круташев: «Я видел Сталина, так сказать, лишь в оригинале. Двойников за пятнадцать лет работы не замечал. Таковых не могло и быть. Тайного советника также не видел и никогда о нем не слышал, О денщике Чапего впервые узнал из кни­ги Колодного. Видимо, кому-то выгодно чернить Сталина. Узнай такое покойный Геббельс, он бы перевернулся в гробу от зависти. Он за всю войну ничего подобного не придумал. Но история постепенно сметет весь мусор с могилы Сталина».

Как видите, все единодушно отрицают существование при Сталине разных призраков. Мне осталось только добавить: если бы мы проглядели их когда-то хоть одну смену, то на другую уже не явились бы. И уж тем паче не смогли работать в правительственной охране по столько лет.

«ЖЕЛЕЗНЫЕ ДВЕРИ» СТАЛИНА   

Как известно, еще Хрущев заявил с трибуны, будто Сталин сидел в железном ящике. С тех пор вместе с «сенсациями» о покушениях на него, тайных советниках и двойниках не утихают различные вымыслы о сталинской даче в Кунцеве. Этакой железобетонной крепости с зарешеченными окнами и двойными бронированными дверями, за которыми Сталин безвыходно скрывался в своем кабинете до последних дней. Даже есть версия, будто он засиделся там настолько долго, что собралось осиротевшее Политбюро и единогласно проголосовало вскрыть броню автогеном. Когда все наконец вошли в кабинет, за письменным столом увидели мертвого Сталина.

Всё это — вздор. И чтобы его больше никто не повторял, а тем более — не расписывал в будущих книгах, я специально расскажу о подмосковных дачах Сталина. Их было четыре: в Кунцеве, в Семеновском, в Липках и в Зубалове. Последние Сталин посещал крайне редко. Там гостили в основном лидеры зарубежных компартий — Мао Цзэдун, Морис Торез, Вальтер Ульбрихт, Хо Ши Мин, Пальмиро Тольятти, Гарри Поллит и многие другие.

* * *

Сталин предпочитал постоянно жить в Кунцеве — ближе всех от Кремля. Построили там кирпичную дачу очень быстро еще в 1931 году. Застеклили две просторные террасы. На крыше сделали солярий с будкой от дождя. В отдалении поставили кухню и небольшую баню с хорошей каменкой. В соседней с баней комнате поместился бильярдный стол.

Забор был обыкновенный — из досок. Без всякой колючей проволоки сверху. Правда, высотой в пять метров. А в 1938 году появился второй — внутренний. Трехметровой высоты, с прорезями смотровых окон. Заставили это сделать явные угрозы оппозиции. Диверсанты могли легко преодолеть единственную преграду и захватить Сталина.

Особенно трудно было бы их заметить в ночной тьме. Ведь в лесу на расстоянии двух-трех метров уже совершенно ничего не видно. Вся надежда лишь на возможный шорох лазутчика. А если ветер? Жуткое состояние! Сам переживал его много раз. Вот и пришлось подстраховаться.

До 1942 года Сталин пережидал воздушные тревоги в кремлевском бомбоубежище. Наконец небольшое появилось на даче. В основном для спокойствия Власика, очень пережи­вавшего, что Верховный Главнокомандующий беззащитен перед любой шальной бомбой. В 1943 году на даче надстроили второй этаж. Заодно Сталин ликвидировал свой прежний кабинет, соединив его с большим залом, где проводились все заседания Политбюро и принимались различные руководители. В зале поставили три больших дивана, на которых спал Сталин, при случае падая на ближайший. Ведь от страшного нервного напряжения его года два изводила бессонница. Ликвидация кабинета объяснялась не только тем, что много места требовали разложенные всюду карты всех фронтов. Просто во время войны у Сталина появилось кислородное голодание. Потом для лучшей циркуляции воздуха в густом лесу на территории дачи даже прорубили сквозные просеки.

Всё равно Сталин предпочитал работать в беседке или на террасе. Зимой — в тулупе и валенках. Кстати, их было целых три пары. Новые валенки сразу подшили толстой кошмой. Приезжая из Кремля, Сталин тут же надевал эти чесанки, мягкие, удобные для больных ног, уже мерзнувших в обычной обуви при длительной работе за столом.

Зато выходные туфли у него имелись только одни. Еще довоенные. Кожа уже вся потрескалась. Подошвы истерлись. В общем, дышали на ладан. Всем было страшно неловко, что Сталин ходил в них на работе и приемах, в театре и других людных местах. Вся охрана решила сшить новые туфли. Но­чью Матрена Бутузова поставила их к дивану, а старые унесла. Утром Сталин позвал Орлова и спокойным, мягким голосом спросил:

— Где мои ботинки?

— Товарищ Сталин, ведь вы — Генеральный секретарь нашей партии, генералиссимус, глава правительства! Вы же постоянно находитесь в общественных местах! Каждый день принимаете иностранных послов и гостей. А сейчас, во время предстоящих юбилейных торжеств!.. — пылко наступал Орлов, уже привыкший, что вождь прислушивается к его советам.

— Лучше верните мне ботинки, — прервал его Сталин и продолжал носить их до последних дней. Благо Матрене удавалось блеском крема скрыть ветхость обуви.

* * *

Повторяю: никаких железных дверей, кроме военного бомбоубежища, на даче не имелось. Все внутренние двери были сделаны из простого дерева и с половины застеклены. Дверь в зале-кабинете Сталина была абсолютно такой же и для лучшего движения воздуха никогда не закрывалась. Конечно, при необходимости захлопывалась на обычный английский замок «линг». Ключи от него всегда находились у коменданта или дежурного офицера. Никакой сверхсложной внутренней системы запоров, которые-де мог открыть лишь сам Сталин при помощи специального электрического уст­ройства, — в помещении не существовало. Это очередная байка изощренных сочинителей.

На письменном столе все документы и канцелярские принадлежности лежали в образцовом порядке. Сталин к нему привык, точно зная, где что находится, и ничего не разрешал перекладывать. Во время уборки Матрена Бутузова все аккуратно возвращала на место. Что касается надстроенного второго этажа, то он оставался пустым. Вместе с Орловым Сталин туда поднимался всего раза два, так и не решив, чем занять помещение. Около прежней спальни Сталина имелся санузел с умывальником и ванной. Когда он бывал там — никто не видел.

Я специально подчеркиваю это потому, что у Хрущева можно прочитать совершенно другое: «Я один раз был свидетелем такого факта, и мне было очень неприятно. Сталин пошел в уборную. Охрана — человек, который за ним буквально по пятам ходил, остался на месте. Сталин вышел из уборной и набросился при нас на этого человека, начал его распекать: «Что вы не выполняете своих обязанностей? Вы охраняете, так вы должны охранять, а вы тут сидите, развалившись!» Он оправдывался: «Товарищ Сталин, я же знаю, что там дверей нет. Вот одна дверь-то, так за этой дверью стоит мой человек, который несет охрану». Он на него грубо набросился: «Вы со мной должны ходить!»

Это невероятно, чтобы за ним ходили даже в туалет. Сталин даже в туалет боялся зайти без охраны. Это, конечно, результат больного мозга».

Вот именно. Только — хрущевского.

На диванах, на полу первого и второго этажей лежало около десятка небольших ковров разного цвета. Еще на складе хранился зарубежный подарок, сотканный из серебряных нитей. К семидесятилетию Сталина был преподнесен действительно редкий ковер — семь на десять метров с полутысячей цветовых оттенков. Говорят, его целых три года ткали тридцать самых лучших мастериц Азербайджана. Однако на даче он только побыл по пути в какой-то музей.

Тогда же ему подарили отменного арабского скакуна, которого всего раз Орлов запряг в сани. Прокатился Сталин с гостями по территории дачи и отправил скакуна в Зубалово. Кто там на нем гарцевал — не знаю. Словом, из всех подарков, какие прислали к юбилею, Сталин взял себе только ру­кавицы и бурки.

* * *

Основываясь на байках о железном ящике и бронированных дверях, которыми здесь, как видите, даже не пахло, некоторые специалисты авторитетно утверждают вместе с Хрущевым, будто Сталин был человеком с неустойчивой психикой. Орлов и Лозгачев работали с ним значительно больше, чем я. Они дружно признают: да, порой Сталин бывал вспыльчив, но быстро отходил. Признавал только правду, пусть даже самую горькую. На работе и дома имел одинаково ровный характер. До последних дней обладал отменной памятью, остроумием и находчивостью.

А уж хозяин был! Все держал на учете. С тем же Орловым постоянно обходил территорию дачи, проверяя сделанное или намечая предстоящую работу. За промашки не бранил, а наказывал рюмкой «Цинандали» или «Телиани». Трезвенник Орлов ничего не пил. И таким образом искупал вину. Сталин подносил ему за обедом стопку со словами:

— Вот это вам за промах. Помните?

Несчастному коменданту приходилось мужественно страдать.

Еще одна небылица о маниакальном страхе Сталина перед террористами, которые будто бы мерещились за каждой шторой или диваном. Для чего, дескать, приказал поставить мебель так, чтобы за ней никто не мог спрятаться. Мол, даже драпировки на окнах для этого окоротил! Так вот, всю мебель расставил на даче Орлов. И руководствовался при этом ис­ключительно удобствами для работы членов Политбюро. Что касается штор... Батареи в зале-кабинете были закрыты декоративными деревянными решетками. Тепло поступало неважно. Да еще заслонялось толстыми драпировками. Сталину надоело каждый раз поднимать их и класть на подоконники. С привычной подначкой спросил у Орлова:

— Хозяин, батареи у нас кого греют — драпировки или зал?

Так они укоротились все разом, навсегда избавив любого злоумышленника от надежды устроить верную засаду.

* * *

Вторая дача, «Семеновское», находилась в ста десяти километрах от Москвы, в бывшем владении фаворита Екатерины II Григория Орлова в его братьев. Там в тридцатые годы ОГПУ выстроило такой же одноэтажный дом с шестью комнатами и двумя застекленными террасами. Вокруг зеленел тоже в основном сосновый лес. Имелись три пруда. Самым же при­мечательным был родник-пятиключник. Каждая струя этого чуда природы была разной высоты и красы.

Сталин приезжал в «Семеновское» редко. Может, полюбоваться на пятиключник да с компанией отдохнуть на острове посреди самого большого пруда. Однажды он посоветовал направить ключевую воду в зацветающие пруды. Местная рыба от нее почему-то стала чахнуть. Сожалея об этом, Сталин предложил исправить ошибку. Воду пустили в речку Лопасню, текущую к деревне Семёновское.

Во время войны эта дача уцелела просто чудом. На ближних железнодорожных станциях Барыбино и Михнево разгружались из эшелонов дальневосточные и сибирские войска. Поэтому налеты вражеской авиации усилились до предела. Некоторые бомбы по ветру заносило сюда. Постоянно велся минометный обстрел территории. Приближение фаши­стских войск вынудило заминировать дачу. Соловову даже пришлось выяснить у начальства, взрывать ли ее? Мудрый генерал ответил:

— Взорвешь дачу раньше времени — расстреляем. Сдашь ее немцам — найдем и повесим. Так что решай сам по обстановке.

Соловов рванулся к Сталину. Войска Юго-Западного фронта под командованием генерала Захаркина получили приказ оставаться на занимаемых позициях. Так они спасли дачу. За что Соловов поднес командиру ополченцев, очень страдавшему язвой желудка, полный стакан спирта. В старом доме братьев Орловых разместился полевой госпиталь. При свете керосиновых ламп врачи оперировали раненых бойцов. Минометный обстрел территории не прекращался.

Сталин тоже продолжал сюда приезжать. Я уже рассказывал, как он извел Власика, отказавшись во время воздушного боя спрятаться в укрытие.

НЕСКОЛЬКО ЭПИЗОДОВ ИЗ ЖИЗНИ СТАЛИНА   

Все наиболее примечательные события из жизни Сталина, свидетелем которых я был, уже известны. Осталось добавить последние эпизоды, в которых снова проявился характер Сталина.

По дороге из Москвы он явно настроился принять ванну. Взяв белье, пошел туда. Трудно представить, как поворачивал вентили, но воды не было. Никакой. Вернулся, сердито сказав:

— Вас приставили смотреть за исправностью ванны.

Бросил на стол белье, мочалку с мылом и ушел. Соловов кинулся к вентилям. Вода вовсю хлестнула из кранов. Соловов с радостью доложил об этом. Однако, прогуливаясь по террасе, Сталин уже передумал мыться. Но чувство вины за нелепый казус осталось. Этак с подходцем спросил:

— Хозяин, как вы думаете, вот эта старая сосна не может в бурю обрушиться на нашу хату?

— Давайте на всякий случай спилим ее, — предложил Соловов.

— А как? Ведь ее все равно потянет на хату.

— Распилим по частям. Сначала снимем на веревках макушку, потом — середину. И все обойдется.

— Правильно. Так и сделайте.

Соловов пошел за рабочими. Но через полчаса Сталин признался:

— Хозяин, я передумал дерево спиливать. Оно, пожалуй, ещё нас переживет.

Вот как он повинился сразу за две свои оплошности, тут же исправив их...

* * *

Обычно перед заседанием Политбюро Сталин заботился о вкусном столе. Позвал Соловова, предложив добыть рябчиков. Поехали с Туковым на Плещеево озеро, где непуганые рябчики сами садились на мушку. Еще подключился Василий Сталин. С фронтовой канонадой и азартным шумом набили ворох дичи. Сталин принялся ее считать, учитывая каждого члена Политбюро. Этому— рябчик, другому— рябчик, а когда дошел до Хрущева, вздохнул:

— Ему, пожалуй, и двух будет мало...

* * *

И последнее. После смерти Сталина в спальне на столике Старостин обнаружил сберегательную книжку. Там скопилось всего девятьсот рублей — всё богатство вождя. Старостин передал сберкнижку Светлане.