Розовые лепестки, поцелуи и торт 3 страница

Королева не знала, должны ли слова Вероны ее успокоить или же взволновать еще сильнее. Оба, и Король, и Верона, уверены, что ее видение было всего лишь видением. Но разве это не подводило их к мысли о ее безумии?

– Моя Королева, я не знаю женщину отважнее, чем вы, – продолжила меж тем Верона. – А теперь, прошу вас, встаньте с постели и отправляйтесь на прогулку с дочерью. Ее отца нет рядом, и она напугана. Подумайте о ней.

Конечно, Верона была абсолютно права. Белоснежка нуждалась в заботе.

– Не думаю, что нам стоит говорить Белоснежке об этом, Верона.

– Разумеется, нет, моя Королева. Это останется между нами. Но, пожалуйста, пообещайте мне, что в следующий раз, когда вас будет что‑то беспокоить, вы поделитесь со мной. Я все же верю, что вы видите во мне подругу.

– Сестру, милая Верона.

Королева встала с постели и увидела собственное отражение в ненавистном зеркале – она выглядела изможденной и высохшей от волнений. А рядом стояла Верона, прекрасная и невозмутимая, как всегда.

 

ГЛАВА VI

Странные сестры

 

Тем же утром было доставлено письмо о том, что три дальние кузины Короля прибывают в замок следующим утром. Даже всегда сдержанная Королева была возмущена столь неуместно поздним сообщением. Зачем вообще было отправлять посыльного? Но Король всегда ставил во главу угла семью и не уставал подчеркивать, что всем его родственникам в замке будет непременно оказан самый радушный прием. Само письмо было написано тремя разными почерками, в конце стояли три подписи – Люсинда, Руби и Марта.

Хотя они и присутствовали на свадьбе, Королеве тогда удалось избежать общения с ними – ей становилось не по себе в их присутствии. Но в этот раз встреча с кузинами была неизбежна. Интересно, они в действительности столь занимательные особы, какими кажутся, если судить по их письму?

Неотличимые друг от друга тройняшки вышли из черной кареты. Их вытянутые лица были неестественно и пугающе выбелены, зато на щеках алели круги румян, а тонкие ярко‑красные губы походили на маленькие бантики. Блестящие черные с белыми прядями волосы были украшены красными перьями. Сестры напоминали сломанных кукол, когда‑то любимых, но давно позабытых. Они были словно невиданные существа из волшебного леса, и это впечатление лишь усиливалось из‑за их походки – казалось, это идут по земле птицы и выклевывают червячков.

Их платья оттенка баклажана переливались на свету, становясь то черными, то темно‑фиолетовыми. Корсеты, крепко затянутые в районе груди и талии, вкупе с пышными юбками делали сестер похожими на колокола. Из‑под низа платьев, словно затаившиеся в ожидании добычи зверьки, выглядывали острые носы ботинок. Покинув карету, сестры встали в ряд, взялись за руки и уставились на Королеву с тем же выражением на лицах, которое она помнила еще со дня свадьбы, когда их впервые представили друг другу.

Нельзя было понять, были ли они рады или огорчены.

– Добро пожаловать, кузины. Как вы добрались? Полагаю, вы устали после стольких дней, проведенных в дороге.

Первой заговорила Марта:

– Мы чувствуем себя…

Руби продолжила:

– Хорошо, кузина…

И Люсинда закончила:

– Спасибо.

Подключилась Верона:

– Не желаете осмотреть свои комнаты, я могу прислать служанку помочь вам распаковать вещи? Уверена, после долгого путешествия вам не терпится освежиться.

На этот раз ответила одна Люсинда:

– Непременно.

Эксцентричные сестры посеменили за Вероной, маленькие каблучки постукивали по каменным плитам в такт их речи.

– Поверить не могу, – сказала одна.

– Согласна, это просто уму непостижимо, – продолжила вторая. – Немыслимо!

До Вероны доносились лишь отдельные слова, и она гадала, что они могли обсуждать. Она запретила себе оглядываться, боясь увидеть на их лицах то самое выражение, которое представила, – а именно отвращение, словно они унюхали что‑то протухшее. Верона едва заметно улыбнулась: мысль о пребывании в замке этих трех своеобразных дам одновременно веселила ее и пугала.

– Мы на месте, Люсинда, это ваша комната. Руби и Марта, для вас подготовлены комнаты в другом коридоре, – объявила Верона.

Люсинда ответила:

– Совершенно…

Руби продолжила:

– Неприемлемо.

– Нет‑нет, – закончила Марта, – абсолютно недопустимо.

И три сестры пронзили Верону рассерженными взглядами.

– Люсинда, вас что‑то не устраивает в этой комнате? – спросила Верона.

Ответили они в унисон:

– Мы предпочитаем спать вместе.

– Понимаю. В таком случае я прикажу подготовить покои просторнее. А пока не желаете ли выпить чашечку чая в малой гостиной?

Люсинда сказала:

– Это было бы…

Руби закончила предложение:

– Замечательно.

После чего Марта поблагодарила Верону, и та проводила их в гостиную. Комната была наполнена солнцем, а на столике в центре уже было все приготовлено для предстоящего чаепития, за ним в ожидании кузин сидела Белоснежка.

Верона распорядилась, чтобы слуги переставили стулья так, чтобы сестры могли сесть напротив Белоснежки. В ответ они благодарно кивнули фрейлине и заняли свои места. Со стороны это походило на загробное чаепитие, устроенное прекрасным ангелочком, на которое пригласили выряженных, как на похороны, кукол‑переростков.

– Белоснежка, надеюсь, ты справишься сама, мне нужно проследить за приготовлением комнаты для твоих тетушек, – сказала Верона.

Белоснежка улыбнулась. Ей понравилась идея поиграть во взрослую леди.

– Что ж, позвольте мне вас покинуть, – Верона присела в неглубоком реверансе и вышла из комнаты.

Стоило ей скрыться из виду, как сестры положили на стол сцепленные между собой руки и выжидающе посмотрели на Белоснежку.

Девочка налила чай кузинам, довольная, что не пролила при этом ни капли мимо.

– Желаете сливок или сахара? – спросила Белоснежка.

– Да, пожалуйста, – ответили сестры в унисон.

– Итак, скажи нам, Белоснежка…

– Тебе нравится…

– Твоя новая мама? – спросили они.

– Я очень ее люблю, – ответила Белоснежка.

– Она тебя никогда…

– Не обижала?

– Не пыталась запереть тебя…

– Чтобы не видеть твоей красоты?

Белоснежка поразилась.

– Нет. Зачем ей это делать?

Сестры переглянулись и улыбнулись.

– Действительно, зачем? – вновь ответили они хором и захихикали.

– Значит, она не похожа…

– На мачеху из сказок?

– Как мило.

– Хотя и немного скучно…

– Если спросите меня.

– Мы надеялись на…

– Что‑то захватывающее, интригующее.

– В таком случае сами все и организуем! – закончили они вместе. – Да‑да, все сами.

И они пронзительно и злобно захихикали.

Белоснежка тоже нервно рассмеялась. Тут же сестры оборвали смех и устремили свои холодные взгляды на девочку. По их виду можно было подумать, что их на долгие годы оставили во власти ветра и дождей и от непогоды их лица пошли трещинами. Эти три дамы пугали Белоснежку, хотя она и старалась этого не показать.

– Я бы ее спрятала, – сказала Руби.

– И я, – поддержала Люсинда.

– А я – нет. Я бы разрезала ее на кусочки и сварила из нее зелье.

– О да, и мы бы все его выпили…

– Именно. Она бы вернула нам красоту и молодость.

– Нам бы понадобились перья…

– Ворона и сердце голубя…

– И, самое главное…

Закончили они в унисон:

– Локон с головы ее покойной матушки.

Белоснежка в ужасе вцепилась в свой стул.

Ее глаза широко распахнулись, а губы задрожали. Вскочив, она попятилась от сестер и забилась в самый дальний угол. Но тут, к ее великому облегчению, в гостиную вернулась Верона.

– Миледи, ваша комната готова. Я могу показать ее вам прямо сейчас, если вы, конечно, не желаете еще немного насладиться чаем и печеньем.

Три сестры одновременно встали, кивнули Белоснежке и последовали за Вероной в приготовленные для них покои, где уже стояли их чемоданы.

Сестры осмотрели комнату.

– Очень даже мило.

– Да, нам подойдет.

– Мы сами разберем вещи. Вы можете идти.

И они захихикали, увидев, как Белоснежка, прикрыв ладошками лицо, пулей выбежала из комнаты. Заметив это, Верона, наскоро извинившись, поспешила за девочкой, но перед тем как она закрыла за собой дверь, до ее слуха донесся обрывок разговора сестер.

Люсинда сказала:

– Как думаете, может, нам следует отвести Белоснежку…

– В лес? О да.

Сестры посмотрели друг на друга, зловеще улыбнулись и вновь разразились своим пронзительным смехом.

 

От пережитого ужаса Белоснежка с трудом могла связать слова в предложения, пытаясь пересказать маме и Вероне, что произошло во время чаепития.

– О, дорогая, уверена, они просто подшутили над тобой, – сказала Королева. – Они весьма странные особы.

– В таком случае у них гадкое чувство юмора, если мне позволено будет сказать, моя Королева. Пугать малышку зельями! – Верона была потрясена рассказом девочки. – Белоснежка, они так и сказали, что разрезали бы тебя на кусочки?

Белоснежка с несчастным выражением лица кивнула.

– Что ж, не думаю, что они говорили всерьез. Они просто не могли. Возможно, сегодня Белоснежке стоит поужинать с тобой, Верона, а я пообщаюсь с этими любопытными особами, узнаю, что они из себя представляют.

Она посмотрела на Белоснежку.

– Я попрошу их больше никогда не шутить над тобой столь злым образом. Я этого не потерплю. Так что не стоит больше бояться, мой птенчик.

Ее слова успокоили девочку.

Верона попросила Королеву о возможности поговорить с ней наедине и, когда остались одни, с чувством сказала:

– Возможно, Белоснежка всего лишь перепугалась на пустом месте, моя Королева, но я сама слышала кое‑что, когда покидала их покои. Они хотят отвести Белоснежку в лес. И, исходя из ее рассказа, я очень прошу вас быть с этими сестрами настороже, ибо я им не доверяю.

Королева тяжело вздохнула.

– Спасибо, Верона. Я ценю твою преданность и то, с какой любовью ты относишься к моей дочери.

Тем же вечером Королева приказала накрыть в малой трапезной пышный стол для нее и троих сестер, пока Белоснежка ужинала в компании Вероны. Приглашенные дамы ели мало, крошечными кусочками, подобно птичкам. Весь вечер они молчали. Наконец Руби нарушила тишину:

– Боюсь, мы напугали Белоснежку своей шуткой.

Марта подхватила:

– Иногда нас слегка заносит.

И Люсинда добавила:

– О да, мы без какой‑либо задней мысли.

После чего закончили хором:

– Мы любим нашу маленькую кузину.

Люсинда продолжила:

– Большую часть времени мы предоставлены сами себе, вот мы и привыкли развлекать друг друга историями.

Подключилась Руби:

– О да, и из‑за этого мы подчас забываемся.

Марта закончила:

– Нам очень жаль.

Королева улыбнулась.

– Я так и подумала. Но я очень рада услышать все это от вас. Мне очень не хотелось самой начинать этот разговор. К счастью, надобность в том отпала, и все же я попрошу вас впредь быть более внимательными, когда вы рассказываете свои странные истории, и не озвучивать их в присутствии моей дочери. А теперь скажите мне, есть ли у вас планы, как провести досуг, пока вы здесь?

Три женщины ответили в унисон:

– Пикник с Белоснежкой.

Королева рассмеялась.

– Наверное, вы хотели сказать пикник на белом снегу. Зима наступает!

– Да, но нет лучшего времени…

– Для прогулки по лесу…

– Чем когда деревья на пике агонии…

– Взрываются ярчайшими красками!

– А если будет слишком холодно…

– Мы всегда можем пойти в Долину яблоневого цвета.

Пикник – вот, видимо, о чем шла речь в случайно подслушанном Вероной разговоре сестер, когда те упомянули о том, чтобы отвести девочку в лес.

– Прекрасная идея, – вслух произнесла Королева. – И как легко все организовать. Уверена, Белоснежка обрадуется прогулке, нас ждет чудный день. Думаю, стоит как следует все подготовить и нарядиться в честь такого события, пусть девочка почувствует себя настоящей маленькой леди.

Кажется, Люсинда была разочарована ее словами, но перед тем, как Королева успела спросить, в чем дело, ее отвлек один из слуг, принесший на маленьком оловянном подносе письмо.

– Прошу меня простить, миледи, – сказала Королева и вскрыла восковую печать. Ее глаза расширились, лицо вспыхнуло, и ее охватило ликование.

– О, какие прекрасные новости! Я так рада!

Она повернулась к сестрам.

– Король возвращается через две недели!

Три дамы улыбнулись и сказали:

– В день зимнего солнцестояния.

Королева удивилась.

– Прошу прощения?

– Мы полагаем, ты восстановишь семейную традицию здесь, в своем новом доме, – сказала Люсинда.

Руби продолжила:

– Мы слышали много чудесных историй о том, как в твоей семье в этот день устраивали целое представление.

Королеву поразил тот факт, что этим эксцентричным сестрам было известно о ее семье. Но у нее не было времени задуматься над этим. Король возвращается!

– У меня и в мыслях не было затевать подобные празднества, – сказала она. – Однако, раз Король возвращается именно в этот день, возможно, нам стоит устроить нечто грандиозное. Замечательная идея. Сколь чудесная встреча его ждет, и он наверняка будет счастлив увидеть у себя дома дорогих кузин – вы же останетесь на праздник, не так ли?

Три сестры ответили хором, неестественно широко улыбнувшись:

– Разумеется, останемся, дорогая.

 

ГЛАВА VII

Зеркала и свет

 

Весь замок охватила суматоха подготовок к празднованию зимнего солнцестояния. Слуги нервничали, стараясь сделать все для того, чтобы встреча Короля прошла идеально, а Королева неустанно проверяла каждую деталь.

– Мы подадим любимые блюда Короля, и что‑нибудь не столь тяжелое для дам, может, фазана с грибами в винном соусе. Получится просто превосходно, как думаете? Чудесно, и надо не забыть на гарнир жареный сладкий картофель с розмарином, я уверена, Король спустится в кухню лично поблагодарить вас, если вы приготовите свои фирменные засахаренные груши.

Повар улыбнулся, а Королева меж тем продолжала:

– И, если возможно, я бы хотела шестислойный торт с шоколадом, фундуком и творожной пастой; немного жирновато, но потом можно подать анис…

На кухню зашла немного взбудораженная Верона, из ее всегда аккуратной прически выбились отдельные пряди, а на щеке темнел мазок, похоже, оставленный рукой, перепачканной в золе.

– Простите, что прерываю вас, моя Королева, но я бы хотела обсудить украшения. Решила спросить, может, вы придумали нечто особенное?

Королева подняла взгляд от листа со списком блюд и улыбнулась фрейлине.

– Вообще‑то придумала. В моей комнате хранятся несколько чемоданов с зеркальными украшениями, которые отец создал для моей мамы задолго до моего рождения.

На лице Вероны разлилось облегчение.

– Это чудесно, моя Королева. Прикажете начать их распаковывать?

Королева обдумала это с мгновение и сказала:

– Я с удовольствием воспользуюсь твоей помощью, Верона, как и помощью еще нескольких наших самых ловких служанок. Зеркала, разумеется, следует вымыть, прежде чем мы начнем их развешивать, но я все же предпочту распаковать их сама, если ты не против.

– Я понимаю, моя Королева.

Затем Королева посмотрела на повара:

– Я оставлю вам меню. Если возникнут какие‑то вопросы, мы сможем обсудить их позже вечером.

– Разумеется, Ваше Величество, – ответил он.

И Королева последовала за Вероной в комнату, служившую кладовой, ключ от которой имелся лишь у нее самой и ее фрейлины. Снимая ключик с тонкого ремешка, спрятанного под складками блузки, Королева ощутила укол беспокойства. Сунув ключ в замок, она повернула его и медленно открыла дверь.

Ужас.

Комната была забита вещами, когда‑то принадлежавшими ее родителям: последние зеркала отца, портрет матери, а также заботливо упакованные и уложенные в сундуки, возможно, даже ее мамой в последнюю зиму перед рождением дочери украшения. Король распорядился перевезти все это в замок, когда они с Королевой поженились.

До этого дня у нее не было причин заходить сюда, и, по правде говоря, она всеми силами этого избегала. Эта комната была наполнена фрагментами ее старой жизни. И теперь, вступив в нее, Королева словно окунулась в пробирающий до костей холодный воздух темной усыпальницы. Даже Верона, как она заметила, вздрогнула.

Королева открыла какой‑то сундук, и на нее накатили воспоминания. Изнутри пахнуло отцовским домом. Удивительно, как всего один запах может пробудить в памяти столь яркие образы, практически унеся тебя назад во времени – в тот старый, пахнущий плесенью магазинчик, служивший в прошлом ей домом.

Она отогнала ненужные мысли и начала осторожно распаковывать маленькие зеркала, и из каждого на нее смотрела женщина, очень похожая на ее маму.

Верона уловила волнение Королевы и решила ее немного отвлечь.

– Вы так похожи на свою мать, я чуть было не решила, что это ваш портрет.

– Король сказал мне почти то же самое, когда впервые зашел в магазин моего отца. Тогда я этого не замечала, но сейчас сама едва не решила, что это она смотрит на меня из этих зеркал.

Верона улыбнулась и подумала, как же повезло Белоснежке с такой мачехой. Предстоящие зимние празднества наверняка порадуют девочку. Если бы только этим ужасным сестрам не приспичило остаться до самого солнцестояния! В их присутствии Вероне было не по себе, и она недоумевала, неужели Королева ничего такого не чувствует? Зачем она пригласила их остаться на праздник? У Вероны мурашки пробегали по коже, стоило ей заслышать шорох их юбок и их голоса, доносящиеся из трапезной по утрам. Девушка не выносила их раздражающий пронзительный хохот, жеманное перешептывание и жуткую привычку заканчивать друг за друга предложения.

В душе она почти мечтала, чтобы сестры совершили какой‑нибудь проступок, нечто такое, что заставило бы Королеву попросить их покинуть замок. Они перетягивали на себя все внимание тех, кто находился с ними в одной комнате, настолько они были… отвратительны. Верона постоянно ловила себя на том, что смотрит на них со смесью удивления, любопытства и омерзения, и в моменты, когда сестры подмечали ее тяжелые взгляды, фрейлина очень надеялась, что ее лицо не выдает испытываемых ею эмоций.

Мысли Вероны прервало появление в комнате Белоснежки.

– Люсинда сказала, мы украсим деревья свечами и зеркалами, как когда‑то делала бабушка в ночь солнцестояния. Это правда, мама?

– Правда, мой птенчик, – ответила Королева. – Хочешь, можешь нам помочь.

Белоснежка улыбнулась:

– С удовольствием, мама! Тогда я пойду, скажу тетушкам, что не смогу попить с ними чаю, и тут же вернусь.

Королева заметила выражение тревоги на лице Вероны, когда та провожала девочку взглядом.

– Что‑то не так, Верона?

Верона забавно скривила лицо, из‑за чего ее рот уехал в сторону; казалось, она отчаянно подбирает правильные слова.

– Говори как есть, мой друг. Будь искренна со мной.

– Что ж, моя Королева, дело в этих сестрах, они кажутся мне… скажем так, весьма своеобразными.

Королева кивнула.

– Я редко позволяю себе выражаться так грубо, но что с ними такое? Они какие‑то чокнутые!

Королеве едва удалось подавить смешок.

– Полагаю, строгое воспитание одарило их некоторыми странностями.

Верона засмеялась.

– Каким же строгим должно тогда быть воспитание! Уж не растили ли их в сырой темнице?

На этот раз Королева не сдержала хихиканье.

– По их виду можно подумать, что они никогда света белого не видели!

Королева еще не слышала, чтобы Верона отзывалась о ком‑либо в такой манере, и эта искренность лишь укрепила ее любовь к девушке.

– Зачем они так сильно выбеливают себе лица? Это же ужас! Они похожи на жутких кукол, оживленных каким‑то сумасшедшим алхимиком!

Королева опять хихикнула.

– Перестань, Верона. Ты же не хочешь, чтобы тебя услышала Белоснежка, а она вернется с минуты на минуту.

Распаковав украшения для праздника, две женщины продолжали хихикать, словно маленькие девочки. Зеркала отбрасывали на их счастливые лица отражения льющегося из арочных окон света.

 

Две недели пролетели, и вот наступил долгожданный день зимнего солнцестояния. Всю округу укрыл чистейший снег, замок заливал свет множества свечей. Королева представила, какая, должно быть, прекрасная картина откроется Королю на пути к дому. Словно волшебный сказочный замок – полный света сон посреди океана тьмы. Каждое дерево во дворе было украшено свечами и завешано крошечными зеркалами, отражающими и преломляющими свет, так что и замок, и все прилегающие территории казались окном в другой мир.

Белоснежка была очарована увиденным. Впервые после приезда странных сестер девочка выглядела абсолютно безмятежной. Королева задумалась, куда могли подеваться кузины Короля, они ждали этого вечера две недели, а теперь их нигде не было видно.

– Белоснежка, ты не знаешь, где твои тетушки? – спросила Королева.

Девочка бросила на нее полный муки взгляд.

– Прости, мама, я не хотела портить тебе праздник.

– Все же тебе лучше сказать, мой птенчик, – еще никогда Королева не позволяла себе в разговоре с Белоснежкой такой суровости в голосе.

 

– Я точно не знаю. Они так странно себя вели во время нашей прогулки сегодня, мама, опять говорили эти страшные вещи… Они погнались за мной, крича нехорошие слова про мою первую маму и тебя… Потом заговорили о зачарованном плоде… о яблоках, от которых маленькие девочки навсегда засыпают… о грушах, от которых стареют и умирают… А потом они сказали, что порубят меня на маленькие кусочки и сварят в котле!..

Губки Белоснежки задрожали, и в следующий миг она заплакала и, всхлипывая, прижалась к груди мачехи.

– Я бежала и бежала, пока не перестала их слышать, но я все равно продолжала бежать, а когда оглянулась, их уже не было. Я не хотела ничего тебе говорить, потому что боялась испортить этот день.

Королева крепко обняла Белоснежку и принялась успокаивающе ее укачивать.

– Не волнуйся, моя милая. Я немедленно отправлю кого‑нибудь найти их и выпровожу из замка. Думаю, нам стоит подождать окончания празднеств, а потом мы все расскажем твоему папе, договорились? – и Королева повернулась к Вероне.

– Верона, дорогая, пусть слуги обыщут замок, а если сестер так и не найдут, отправь Охотника с его людьми прочесать лес, вдруг они там. Я хочу, чтобы их доставили ко мне немедленно. И предупреди стражу на случай, если они объявятся здесь.

– Да, моя Королева, – Верона поклонилась и поспешила в замок.

Королева вновь переключила внимание на Белоснежку.

– Мне так жаль, я не должна была оставлять тебя одну с этими гадкими женщинами. Ты простишь меня?

– О, мама, эти сестры такие злые! Ты ни в чем не виновата!

– Мы обсудим все это еще раз завтра, мой птенчик, а пока давай выкинем произошедшее из головы. Смотри! Я уже вижу на горизонте всадников твоего отца. Я так хочу, чтобы его возвращение оставило лишь прекрасные воспоминания. Поэтому сегодня мы постараемся забыть, но я хочу попросить тебя, Белоснежка, на будущее, если с тобой случится нечто подобное, тут же беги ко мне, хорошо? Ты меня поняла? Если кто‑нибудь попытается тебе навредить, ты должна обязательно рассказать все мне. Я хочу быть уверена, что ты так и сделаешь. Я здесь, чтобы оберегать тебя, моя милая; что бы ни случилось, знай, ты всегда можешь мне обо всем рассказать.

– Хорошо, мама, я обещаю.

Королева поцеловала дочь в щечку. Внутри бурлила злость, – эти сестры испортили такой замечательный день, но почему‑то ей никак не удавалось разозлиться по‑настоящему. Ее переполняло ощущение праздника. Ее отец перестал справлять день зимнего солнцестояния после смерти жены. Но как было бы здорово увидеть все это глазами маленькой девочки. Какая‑то часть Королевы даже завидовала Белоснежке.

– Смотри, мой милый птенчик, как прекрасен замок, твой отец наверняка оценит. – Королева хотела отвлечь девочку от мыслей о злобных тетушках.

Белоснежка повернулась к замку. Из его многочисленных окон лился призрачный свет. Девочка ахнула.

– Как так получается, мама? – спросила малышка.

– С помощью одного особого зеркала, – ответила Королева. – Мой отец сделал его из скошенных кусочков стекла. Зеркало представляет собой цилиндр со свечой внутри, и ее свет отбрасывает на стены отблески разной формы.

– Можно я пойду в бальный зал посмотреть? – возбужденно спросила девочка.

– Конечно, птенчик, можешь проскользнуть туда на секундочку, когда мы войдем в парадный зал на ужин, но постарайся вернуться очень быстро.

– Хорошо, мама, я обещаю. Ой, мама, смотри! Папа вернулся!

На лицах Королевы и Белоснежки при виде приближающегося Короля зажглись счастливые улыбки. Его глаза заблестели от навернувшихся слез, когда он спешился и обнял их. Сначала поцеловал жену, а затем подхватил дочку, подбросил ее в воздух и расцеловал в обе пухлые щечки.

– Как же я скучал по вам обеим! – воскликнул Король. И на этот раз он выглядел каким‑то другим. После каждой войны он становился одновременно и менее, и – удивительное дело – в некотором роде более похож на самого себя. Пережитое и калечило его душу, и обогащало его осознанием того, сколько зла таится в мире.

Единой семьей, держась за руки, они вошли в замок и вступили в парадный зал, смежный с бальным. Белоснежка, вспомнив разрешение матери заглянуть туда, высвободила руку из ладони отца и шагнула, как ей показалось, в совсем иной мир. Она встала в центре зала, рядом с каменным столом, над которым висел зеркальный цилиндр. Тилли, одна из подруг Белоснежки из числа дворцовых фрейлин, стояла тут же и раскручивала цилиндр, если он начинал замедлять вращение.

– Красиво, не правда ли? – сказала Тилли.

– Очень! – Белоснежку просто околдовали плывущие по стенам бального зала изображения солнц, лун и звезд. Она представила, что за великолепие их ждет, когда позже здесь зазвучит музыка и комнату заполнят кружащие в танце знатные дамы в пышных платьях.

Неожиданно двери распахнулись, и в зал вступил Король. Он был вне себя. А ведь Белоснежка никогда не видела его даже немного рассерженным!

– Белоснежка! Как это понимать?! – прогремел он.

– Мама сказала, я могу посмотреть бальный зал перед ужином… – дрожащим голосом ответила девочка, не понимая, что могло его так рассердить.

Король кипел от негодования.

– Я никогда не думал, что ты способна на такую жестокость, Белоснежка!

И тут девочка заметила их, выглядывающих из‑за арочного дверного прохода, – Люсинду, Марту и Руби, в грязных и разорванных платьях, с настоящими вороньими гнездами из спутанных волос, веточек и листьев вместо причесок на головах. На выбеленных лицах ярко пылали розовые полоски кожи, кое‑где расцарапанной до крови. А Марта еще и потеряла один из своих блестящих черных ботинок и теперь отчаянно старалась спрятать за оставшимся вторым ногу в полосатом зелено‑серебряном гольфе с дыркой, из которой торчал большой палец.

– Поверить не могу, что ты это сделала! – продолжал кричать Король.

Не переставая громко всхлипывать, Марта ухмыльнулась:

– Ужасная, злая девчонка…

– Обманула нас и завела в яму! – продолжила Люсинда. – Она все спланировала, я точно знаю…

– Она нас ненавидит! – добавила Руби, тщетно пытаясь выпутать из волос веточки.

– Посмотри, что твой ребенок с нами сделал! Ее нужно наказать! – хором вскричали сестры.

Король перевел взгляд со своих кузин на дочь и сказал:

– И она будет наказана! – он схватил девочку за руку. – Ты отправишься в свою комнату и будешь сидеть там, пока я тебя не позову, ты поняла?

Лицо Белоснежки превратилось в маску чистого ужаса. Она хотела возразить, но Король и слушать ничего не хотел.

– И не спорь со мной, Белоснежка! Я не допущу, чтобы моя дочь поступала столь недостойным образом! Ты принцесса и…

И в этот момент в зал влетела Королева и разъяренным ястребом налетела на супруга.

– Святые угодники, что ты делаешь?! – закричала она. – Отпусти ее! Сейчас же!

Король опешил.

– Прошу прощения? – изумленно выдохнул он.

– Похоже, войны и пушки повредили тебе слух! Отпусти ее! И изволь объясниться, как ты смеешь обращаться со своей дочерью – с нашей дочерью – таким образом?!

Тут Королева заметила сестер. Под ее пылающим негодованием взглядом они попятились в надежде улизнуть до того, как гнев Королевы падет на них.

– А что касается вас, дамы, – грозно сказала Королева, – вы покинете двор немедленно! Я прикажу собрать ваши вещи и отправить следом с другим экипажем, как только это будет возможно. Вы не останетесь в этих стенах ни на секунду дольше!

Люсинда взвизгнула в своей привычной манере:

– Это возмутительно! Мы кузины Короля, и мы не позволим…

Но Королева не дала ни ей, ни ее сестрам завершить за нее мысль.

– Стража, отведите этих женщин к ожидающей их карете. Поезжайте с ними и убедитесь, что они благополучно добрались до дома. Если они пойдут на какие‑либо уловки, у вас есть мое разрешение пресекать все на корню. Что ж, дамы, уверена, вы желаете оставить нас до того, как мой муж узнает, чем вы тут занимались. Кузины вы или нет, но я сильно сомневаюсь, что он проявит к вам большее милосердие, чем я этим вечером. А теперь исчезните с глаз, пока я не передумала и не отправила вас гнить в темницу, как вы того заслуживаете!