2020-04-07
124
Памятники киммерийского времени в лесостепном Подонье
В лесостепном Подонье в настоящее время достаточно четко очерчивается основной круг памятников позднейшего этапа эпохи бронзы, включая и памятники киммерийского типа. Эту группу составляют прежде всего погребения, а также материалы с некоторых поселений и случайные находки.
Погребений рассматриваемого круга нам известно десять. Два из них исследованы при раскопках курганов в могильнике Чурилово 1 в Эртильском районе Воронежской области в правобережье р. Хопра новостроечной экспедицией Воронежского университета под руководством Ю.П. Матвеева в 1984г.1 Первое из них — погребение 1 кургана 2— впущено в насыпь кургана эпохи бронзы на глубину 143 см от «О» точки. Костяк взрослого человека находился на левом боку, головой на запад (рис. 1, 1).
Рис. 1. Планы погребений киммерийского времени в лесостепном Подонье. 1 — могильник Чурилово 1, курган 2, погребение 1; 2 — могильник Чурилово 1, курган 4, погребение 2; 3 — Подклетненский могильник, курган 18, погребение 2; 4 — Старотойденская курганная группа, курган 3, погребение 6; 5 — грунтовое погребение 2 на пос. Чижовское 4
За теменной частью головы стоял горшковидный сосуд с раздутыми боками, высоким раструбовидным горлом и маленьким дном (рис. 2. 1).
Рис. 2. Находки из погребений и с поселений киммерийского времени. 1 — могильник Чурилово 1, курган 2, погребение 1; 2, 7 — могильник Чурилово 1, курган 4, погребение 2; 3—4 — «Частые курганы», курган 21, погребение 1; 5 — Левашовка, курган 1, погребение 4; 6 — Подклетненский могильник, курган 18, погребение 2; 8 — Шиловское поселение; 9 — грунтовое погребение 2 на поселении Чижовское 4
Черно-серая поверхность сосуда подлощена. По плечикам он орнаментирован горизонтальным рядом циркульных вдавлений, ниже которого идет линия нанесенных мелкозубчатым чеканом заштрихованных треугольников. У вершин треугольников и в местах соединения оснований также сделаны циркульные вдавления.
Другое погребение этого времени встречено в кургане 4 (погребение 2). Оно впущено по центру в насыпь кургана и разрушило полностью основное абашевское погребение. Костяк находился почти на уровне материка, контуры могильной ямы не фиксировались. Умерший положен на левый бок с сильным разворотом на живот (рис. 1, 2). Головой он ориентирован на запад. Левая рука слабо согнута в локте, правая отсутствует. Ноги, судя по всему, вытянуты. Умершего сопровождали части неорнаментированного горшковидного сосуда с раздутыми боками (рис. 2, 2) и бронзовый однолезвийный нож с горбатой спинкой (рис. 2, 7).
Еще одно погребение этого круга было открыто в 1976г. при исследовании экспедицией Воронежского университета под руководством А.Д. Пряхина кургана 18 Подклетненского могильника в междуречье рек Воронежа и Дона (погребение 2) 2. Оно впущено по центру насыпи и врезалось в могильную яму погребения 1, культурная принадлежность которого не установлена. Связываемая с погребением 2 могильная яма имеет трапециевидную форму, ее размеры 2,0—2,4 м X 0,97— 1,25 м, глубина от поверхности кургана, откуда фиксировалось и ее заполнение, 1,8 м (рис. 1, 3). Яма ориентирована по линии север — юг с незначительным отклонением к западу. В северной части могильной ямы находились фрагменты черепа, а рядом с ним — богато орнаментированный сосуд в форме кубка (рис. 2, 6). За исключением шейки сосуд покрыт геометрическим резным зональным орнаментом, образующим треугольники, зигзаг и шахматные композиции. Вся поверхность кубка залощена. Дно слегка вогнуто внутрь.
Работами Битюгского отряда Воронежской лесостепной скифской экспедиции под руководством Б.Г. Тихонова в 1967г. проводились исследования Старотойденской курганной группы. В кургане 3, давшем захоронения абашевской и срубной культурно-исторических общностей, встречено и впускное погребение 6.3. Оно было впущено по центру в насыпь кургана на глубину 0,8 м. Костяк ребенка лежал на правом боку, в сла- боскорченном положении, головой на запад (рис. 1, 4). Перед лицом стоял горшковидный сосуд с раструбовидным горлом. Автор раскопок отнес это погребение, вслед за К.Ф. Смирновым4, к переходному времени от эпохи бронзы к раннему железному веку.
Погребение рассматриваемого времени было открыто в могильнике «Частые курганы» (курган 21, погребение 1), исследованном Воронежской лесостепной экспедицией под руководством П.Д. Либерова5. Погребение было впускным. Могильная яма размером 2,0 м X 0,6 м и глубиной в материке 0,6 м ориентирована по линии северо-восток — юго-запад. Умерший находился в вытянутом положении, на спине, с руками вдоль туловища, головой на юго-запад. За головой стояли два сосуда: большой, узкогорлый с выпуклыми боками и красной поверхностью (рис. 2, 4) и маленький, баночный с прямыми стенками (рис. 2, 3). Оба сосуда не орнаментированы.
К числу рассматриваемых памятников следует отнести — и погребение 4 кургана 1 у с. Левашовки, исследованного в 1964г. Воронежской лесостепной скифской экспедицией под руководством П.Д. Либерова6. Захоронение совершено между двумя более ранними курганами срубной культуры. Досыпка перекрыла две более ранние насыпи. Таким образом, погребение 4 оказалось под центром общей насыпи. Могильная яма трапециевидной формы размером 2,6 мХ2,1 м, ориентирована по линии север — юг. Заполнение ямы сильно прокалено. В середине ямы находилось нетронутое пятно чернозема прямоугольной формы размером 1,25 мХ1,0 м. В южной части этой площадки находился частично сохранившийся, лежавший на левом боку головой на северо-запад костяк умершего. Кости подверглись сильному обжигу. Рядом с умершим находился вытянутый горшковидный сосуд с узким горлом и маленьким дном (рис. 2, 5).
Липецкой археологической экспедицией под руководством С. Н. Замятнина в 1929г. был раскопан курган 2 у с. Засосенка, содержавший единственное погребение. Умерший находился в вытянутом положении на спине. Сверху могильная яма перекрыта деревянным накатом, а на дне фиксировалась известняковая подстилка. Умершего сопровождали два сосуда: один из них горшковидной формы стройных пропорций, с раздутыми боками и высоким раструбовидным горлом, красного цвета. Поверхность его украшена ногтевыми и точечными вдавлениями. Два фрагмента принадлежат другому толстостенному сосуду коричневого цвета. В погребении находились также: кусок красной краски, кусок кремня и обломок медного шила. В могилу были помещены и остатки заупокойной тризны — кости лошади, коровы и овцы. А.Ф. Шоков отнес это погребение к началу I тысячелетия до н.э., но признал его раннескифским7.
В ходе работ Хоперского отряда Воронежской лесостепной экспедиции под руководством В.И. Гуляева в 1969г. у станицы Букановской в кургане 1 было исследовано впускное погребение 28. Умерший был положен вытянуто, головой на юго-запад. Рядом с погребенным находился неорнаментированный горшковидный сосуд вытянутых пропорций, с выпуклым туловом и высоким, почти раструбовидным горлом. Внешняя поверхность его залощена.
В 1960г. во время раскопок курганов у с. Мастюгино лесостепной скифской экспедицией под руководством П.Д. Либерова был исследован курган 42/25 9. Основные погребения кургана — абашевские. Впускное погребение 1 находилось на глубине 0,5 м под центром насыпи. Костяк лежал под деревянным перекрытием вытянуто, на спине с наклоном на левый бок, головой на запад. Правая рука положена на таз, левая — вытянута. Ноги слабо согнуты в коленях, ступни повернуты влево Инвентарь отсутстововал.
Кроме подкурганных захоронений к этому же времени, на наш взгляд, может быть отнесено и грунтовое погребение 2 на поселении Чижовское 4, раскопанном экспедицией Воронежского университета под руководством А.Д. Пряхина 10. Захоронение совершено на глубине 1,45 м от современной поверхности. Покойник положен на спину, с разворотом на правый бок, головой на север. Череп лежал на правой стороне (рис. 1, 5). Левая нога вытянута, правая слегка согнута. Правая рука вытянута вдоль туловища, левая положена на таз с правой стороны. На левую ногу умершего был одет бронзовый браслет.
Вопрос о культурной принадлежности этих погребений должен решаться в плане сопоставления их с древностями киммерийского круга степного и лесостепного Причерноморья. На это указывает инвентарь погребений, прежде всего — керамический комплекс, представленный рядом характерных для киммерийской посуды форм: сосудами вертикальных пропорций с выпуклыми боками и высоким горлом, кубком. Среди киммерийской посуды находит себе аналогии и орнаментация керамической серии из рассмотренных погребений: геометризм узоров, зональность, отдельные элементы орнамента — часто заштрихованные треугольники, квадраты, ромбовидные фигуры, горизонтальные заштрихованные пояса, круглые циркульные вдавления. Близка и техника выполнения орнамента. То же самое можно сказать и относительно обработки поверхности сосудов лощением.
Несколько особняком от этой группы керамики стоят два сосуда из могильников «Частые курганы» и у Старой Томды, которые имеют выраженные срубные традиции: сама их форма, приземистость, толстостенность, обработка поверхности расчесами (рис. 2, 3). Причем такого рода сосуд из «Частых курганов» встречен в комплексе с сосудом первой группы.
Возможно, отмеченный факт связан с тем, что киммерийцы в процессе своего распространения в лесостепное Подопье вступали в контакт с какими-то группами позднесрубного населения.
Среди другого инвентаря из погребений территории лесостепного Подонья также характерным именно для киммерийских древностей является и бронзовый нож с горбатой спинкой (рис. 2, 7). Аналогичные ножи известны из киммерийских погребений в степной части Северного Причерноморья (гробница 5 кургана Высокая могила; погребение 1 кургана 7 у г. Днепрорудного; впускное захоронение в кургане у Камышевахи и др.) 11. Известны подобные находки и в степных районах Нижнего Поволжья (погребение 17 кургана 1 у пос. Мариновки Волгоградской области) 12.
Обычным для киммерийцев является и сам способ совершения захоронений в погребениях лесостепного Подонья: вытянуто или очень слабо-скорченно, с преимущественной западной ориентировкой, с отклонениями к северу или югу.
Отдельно следует остановиться на оценке грунтового погребения на территории поселения Чижовское 4. В пользу киммерийской его принадлежности говорит характерная поза погребенного, прежде всего положение правой руки и ног. Та же поза умерших зафиксирована в киммерийских погребениях у х. Верхнеподпольный 13, у с. Мариновки 14 и ряде других. Небезынтересно и то, что обнаруженный в погребении браслет относится к группе Лб 15. Металл этой группы преимущественно был распространен на левобережье Украины. Завадово-Лобойковский очаг, в котором изготавливались изделия из металла этой группы, перестал функционировать с появлением раннескифской культуры 16. Отсюда браслет, как, впрочем, и погребение в целом укладываются в рамки киммерийского времени.
Принципиально важной является попытка выделения бытовых памятников, связанных с этими погребениями. Материалы данного круга присутствуют на двух поселениях — Шиловском и Чижовском 4. На Шиловском поселении такого рода керамика ранее рассматривалась нами вместе с позднесрубной 17. Сейчас же, после выделения на данной территории погребений киммерийского времени, представляется возможным вычленить ее в отдельный комплекс (рис. 3).
Рис. 3. Керамика киммерийского времени с Шиловского поселения
В серии представлены близкие киммерийским формы крупных сосудов с сильно раздутым туловом и раструбовидным горлом, и небольшие кубки. Большая часть этих сосудов имеет подлощенную или тщательно заглаженную поверхность. Близость киммерийской посуде наблюдается и в орнаментации шиловской керамики: присутствует зональность и такие характерные элементы украшения, как заштрихованные пояса, циркульные вдавления, заштрихованные треугольники. Показательны и композиции орнамента: сочетание поясов и треугольников, наличие вдавлений в вершинах треугольников, сочетание горизонтальных линий и ломаных поясов и др., что вообще также характерно для сосудов, происходящих из киммерийских захоронений.
В то же время полного тождества с погребальной керамикой нет.
С рассмотренным керамическим комплексом Шиловского поселения связывается и плоский костяной псалий (см. рис. 2, 8). По своему характеру и перформации отверстий изделие может быть отнесено к V типу костяных псалиев (по классификации К.Ф. Смирнова) 18. Ближайшая аналогия ему находится в Кобанском могильнике 19. Такого рода псалии появляются на позднейшем этапе бронзового века (белозерская ступень) и существуют в раннем периоде киммерийских древностей (черногоровская ступень). Датируются они IX—VIII вв. до н.э.
Малочисленность керамических серий с Шиловского, как, впрочем, и с Чижовского поселений при большой вскрытой площади на этих памятниках (Шиловское — менее 40 сосудов с 4584 кв. м, Чижовское 4 — менее 20 сосудов с 988 кв. м) объясняется подвижным характером хозяйства киммерийского населения. Поселки этого населения, судя по всему, носили кратковременный характер.
К кругу киммерийских древностей в лесостепном Подонье относится и случайная находка обнаруженных в довоенное время у слободы Ездоцкой Коротоякского района Воронежской области бронзовых удил с двукольчатыми концами, которые имели дополнительные звенья для повода. Ко времени появления на территории лесостепного Подонья киммерийцев относится и случайно найденный вблизи Воронежа топор кобанского типа.
Изложенный материал позволяет поставить вопрос о хронологии рассмотренных памятников. Они не одновременны. Часть из них, судя по наличию ножа с горбатой спинкой и костяного псалия с одноплановыми отверстиями, относится к раннему этапу киммерийских древностей (черногоровская ступень, по А.И. Тереножкину). Вместе с тем в погребальном обряде этой группы захоронений фиксируется процесс смешения черногоровских (скорченное положение на боку) и более поздних, новочеркасских, черт (западная ориентировка). Наблюдается и сочетание новочеркасского погребального обряда (вытянутость и западная ориентировка) с вещами чёрногоровского времени (нож с горбатой спинкой). Отметим и отсутствие для территории лесостепного Подонья характерной для начала черногоровской ступени восточной ориентировки умерших. Исходя из сказанного можно предположить, что появление киммерийцев в лесостепном Подонье следует относить к середине или даже к концу черногоровской ступени, т.е. — к рубежу IX и VIII вв. — VIII в. до н.э.
Находка же на территории лесостепного Подонья бронзовых удил, существовавших уже полностью в новочеркасское время, свидетельствует о продолжавшемся проникновении киммерийцев на эту территорию и в последующее время.
Таким образом, лесостепное Подонье на финальном этапе бронзового века, т.е. в переходный период от эпохи бронзы к раннему железному веку, становится ареной проникновения сюда степного кочевнического населения — киммерийцев. Киммерийцы, а также отдельные еще оставшиеся здесь группы населения срубной культурно-исторической общности и имевшиеся в это время здесь племена бондарихинской культуры определили историю этого региона в начале I тысячелетия до н.э.
Ю.Г. Екимов. Памятники киммерийского времени в лесостепном Подонье. - Археологические памятники эпохи бронзы восточноевропейской лесостепи. Воронеж, 1986. с.124-133. см. 22 ссылки
https://vk.com/doc399489626_535542717
Cрубные племена и Киммерийцы
А тому можахомсе смаяте
яко бяста Кiморiе
такожде Оце нахше
А тi то Ромы трясяi
А Грьце розметще
яко прасете устрашены
Дощ.6е И тому можем [мы] смеяться, потому как были Киморы, также Отцы наши, а они-то Ромеев трясли и Грецей разметали, как поросят напуганных.
Влескнига, Жар-Птица и историческая память
https://vk.com/doc399489626_498481875
...Зная киммерийцев исторических, известных по античным источникам, а также мифических киммерийцев, упоминания о которых восходят ко времени не позже начала I тысячелетия до н.э., мы пришли к выводу, что киммерийцев в целом следует отождествлять со всей срубной культурой. Мысль о принадлежности срубной культуры киммерийцам не новая. К ней так или иначе исследователи, как это отмечалось выше, склонялись часто и раньше, отождествляя киммерийцев преимущественно лишь с западной причерноморской областью срубной культуры или только с ее самыми поздними ступенями. Твердое, научно обоснованное отождествление всей срубной культуры с киммерийцами мифического и исторического периода стало возможным и убедительным лишь в наше время. Срубная культура бронзового века и начала железа, как она раскрывается перед нами в свете современных достижений археологии, вводит нас в глубочайшее прошлое истории киммерийских племен. В соответствии с этим господство киммерийцев на юге Европейской части СССР должно было продолжаться с середины II тысячелетия до VII в. до н.э., то есть в течение почти тысячелетия. Киммерийцы, подобно сменившим их в Причерноморье скифам, были иранцами по языку [1г, с. 125—126]. Таким образом, устанавливая тождество срубной культуры с киммерийцами, мы проникаем в древнейшее прошлое одного из старейших иранских народов Евразии, что представляет большой интерес не только для освещения начальных ступеней истории иранских народов, но и для разработки проблемы индоевропейцев в целом. В свете изложенного освещение киммерийской или киммерийско-срубной проблемы становится одной из ближайших и важнейших задач отечественной археологии (с.19-20).
Рис. 1. Памятники киммерийцев и находки вещей киммерийских типов на юге Европейской части СССР:
I. Степные памятники: 1 — Аккермень; 2 — Аксай; 3 — Алитуп; 4 — Балки (Высокая могила); 5 —Белгород-Днестровский; 6 — Белоградец (Болгария); 7 — Бережновка; 8 — Березки; 9 — Благодаровка; 10 — Букановская*; 11 — Васильевка; 12 — Верхнепогромное; 13 — Верхнеподпольный; 14 — Веселая Долина; 15 — Веселый; 16 — Вольногрушевское; 17 — Волошское; 18 — Воронеж; 19 — Гербино; 20 — Демкино; 21 — Днепропетровск*; 22 — Днепрорудный; 23 — Днепрострой*; 24 — Ездоцкая; 25 — Енджа (Болгария); 26 — Жирно-клеевский; 27 — Зеленый Яр; 28 — Золотая Балка; 29 — Зольное; 30 — Ивановка; 31 — Калиновка и Новая Одесса; 32 — Камбурлиевка; 33 — Каменка; 34 — Камышеваха; 35 — Керчь; 36 — Кише; 37 — Ковалевка; 38 — Колотаев *; 39 — Красноград; 40 — Крым*; 41 — Кут; 42 — Ливеицовка; 43 — Луганское; 44 — Луговое; 45 — Львово; 46 — Любимовка; 47 — Малая Цимбалка у с. Большая Белозерка; 48 — Марьино; 49 — Маяки; 50 — Мешков*; 51 — Навки; 52 — Нижнекурмоярская*; 53— Никополь; 54 — Новая Белогорка; 55 — Новочеркасск; 56 — Норка; 57 — Обрывский; 58 — Огородное; 59 — Парканы; 60 — Перещепино; 61 — Петро-Свистуново; 62 — Петровское; 63 — Пивденне; 64 — Привольное; 65 — Родионовка; 66 — Ростов-на-Дону; 67 — Саратов; 68 — Саркел; 69 — Сергеевка; 70 — Соленовская; 71 — Софиевка (близ Каховки); 72 — Ставрополь; 73 — Старая Яблонка; 74 — Степана Разина; 75 — Суворово; 76 — Суклея; 77 — Таганрог; 78 — Терновое; 79 — Тирасполь; 80 — Филипповская; 81 — Фронтовое; 82 — Чахоткин; 83 — Чеболакчия-Викторовка; 84 — Черногоровский; 85 — Шированка.
II. Лесостепные памятники Украины: 86 — Адамовка; 87 — Басовка; 88 — Вельск; 89 — Бутенки; 90 — Васищево; 91 — Головятино; 92 — Гулы; 93 — Жаботин; 94 — Залевки; 95 — Зарубинцы; 96 — Каневский уезд Киевской губернии*; 97 — Киев; 98 — Киевский уезд*; 99 — Киевская и Полтавская губернии*; 100 — Кнышевка; 101 — Колонтаево; 102 — Константинова; 103 — Лихачевка; 104 — Лубенцы; 105 — Лубны; 106 — Люботин; 107 — Московское городище; 108 — Мошны; 109 — Носачево; 110 — Оситняжка; 111 — Пастерское; 112 — Пищальники *; 113 — Подгорцы; 114 — Рыжановка; 115 — Софиевка (Черкасская область); 116— Среднее Приднепровье*; 117 — Степанцы; 118 — Субботово; 119 — Субботово-Чмыревка; 120 — Таганча; 121 — Троянов; 122 — Тясминка; 123 — Харьков; 124 — Хмельна; 125 — Черкасский уезд Киевской губернии*.
III. Памятники лесостепной Молдавии: 126 — Алчедар; 127 — Матеуцы; 128 — Сахарна; 129—Царевка; 130 — Цахнауцы; 131 — Шолданешты.
IV. Памятники Горного Крыма; 132 — Инкерман, урочище Уч-Баш.
* Звездочками помечены памятники, не локализованные на карте (с.15).
...Первое открытие принадлежит Д.Я. Телегину, которому в результате раскопок Ушкольского поселения на нижнем Днепре с двумя культурными слоями, разделенными толстым стерильным пластом глиняного наноса, удалось установить новую, правильную относительную хронологию позднесрубной культуры в Северном Причерноморье и безукоризненно доказать, что не сабатиновская ступень сменяет белозерскую, как это было принято считать раньше, а наоборот, что сабатиновская является старшей, а белозерская ступень младшей [144, с. 3 и сл.].
В соответствии с этими выводами мы в 1965г. осуществили свой опыт определения абсолютного возраста культур и памятников позднего бронзового и начала железного веков на юге Европейской части СССР. Такую хронологию мы обосновали преимущественно руководящими предметами западноевропейского импорта, которые хотя и изредка, но встречаются на востоке. Особая ценность таких находок заключается в том, что они позволяют более или менее прочно поставить в один хронологический ряд культуры востока и запада, периодизация которых в соответствии с системой П. Рейнеке заново разработана Г. Мюллер-Карпе, а абсолютный возраст ступеней позднего бронзового и гальштатского периодов Центральной Европы установлен им на основании связей с памятниками Италии и Восточного Средиземноморья, где они, в свою очередь, датированы по данным исторически известной хронологии Египта, Крита, Микен и субмикенского периода в Греции. В ходе изучения вопроса выяснилась необходимость решительного удревнения возраста культур эпохи поздней бронзы и начала железа на нашей территории, которые были необоснованно омоложены в нашей археологии теми исследователями, которые проявили неумеренное стремление вывести скифскую культуру развитого железного века непосредственно из срубной культуры эпохи бронзы без какого-либо учета переходного периода от бронзового к железному веку. В результате исследования проблемы нами была предложена следующая датировка позднего бронзового и начала железного века на юге Европейской части СССР: для первой, покровской ступени срубной культуры —XVI—XIV вв., для сабатиновской ступени — XIV—XII вв., для белозерской — XII—IX вв. и для позднейшей предскифской ступени — VIII—VII вв. до н. э. [153, с. 76 и сл.; 156, с. 202—207]. Такие даты позволили поставить в правильное хронологическое соотношение культуры поздней бронзы Восточной Европы со среднеевропейскими, с культурой Ноа и фракийским гальштатом.
Вопросы абсолютной хронологии позднего бронзового века привлекли внимание и других исследователей, стремящихся, как правило, доказать, что я в своей периодизации удревнил датировки. Так, В.С. Бочкарев отнес Бессарабский клад, имеющий опорное значение для определения возраста первой ступени срубной культуры и памятников сейминскотурбинского типа, к XV— XIV вв., а В.А. Сафронов — даже к позднему XIII в. до н.э. [133, с. 19].
В изучении срубной культуры наметились некоторые новые направления. Так, В.Д. Рыбалова и И.Н. Шарафутдинова высказали предположение о существовании особой сабатиновской культуры, в которую они выделили памятники позднего бронзового века к западу от Днепра, считая, что они принципиально отличаются от срубной культуры восточной части юга Европейской части СССР [180].
Н.Н. Чередниченко, опираясь на нашу уточненную хронологию позднего бронзового века, углубил разработку вопросов миграции срубных племен из Заволжья на запад, поставленных О.А. КривцовойГраковой. Он устанавливает, что срубная культура никогда одновременно не занимала того обширнейшего пространства, на котором между реками Уралом и Днестром встречаются ее памятники. Выясняется, что ранние памятники срубной культуры сосредоточены преимущественно на востоке, тогда как поздние—на западе. Тем самым подтверждается обоснованность гипотезы о миграции срубных племен из Заволжья в Северное Причерноморье. Н.Н. Чередниченко прослеживает такие этапы этой миграции: свою заволжскую прародину, как считает он, срубные племена покидают не позже конца ранней покровской ступени; в течение сабатиновского времени происходит запустение территории правобережья Волги и почти всего бассейна Дона; в белозерское время срубные племена, сосредоточившись в Причерноморье и на нижнем Дону (памятники кобяковского типа), остаются в указанных географических пределах почти вплоть до момента скифского вторжения [171, с. 36] (с.16-18).
А.И. Тереножкин. Киммерийцы. Киев. 1976. 224с.
https://historylib.org/historybooks/Terenozhkin-A-I_Kimmeriytsy/
https://vk.com/doc399489626_535434755
Таким образом, лесостепное Подонье на финальном этапе бронзового века, т.е. в переходный период от эпохи бронзы к раннему железному веку, становится ареной проникновения сюда степного кочевнического населения — киммерийцев. Киммерийцы, а также отдельные еще оставшиеся здесь группы населения срубной культурно-исторической общности и имевшиеся в это время здесь племена бондарихинской культуры определили историю этого региона в начале I тысячелетия до н.э.
Ю.Г. Екимов. Памятники киммерийского времени в лесостепном Подонье. - Археологические памятники эпохи бронзы восточноевропейской лесостепи. Воронеж, 1986. с.124-133. см. 22 ссылки
https://vk.com/doc399489626_535542717
Несостоятельность гипотезы автохтонного причерноморского происхождения скифов
...В настоящее время, как никогда ранее, отчетливо определились состав и главные особенности последней предскифской ступени срубной культуры, представленной типологически ярко выраженными вещественными остатками новочеркасской группы. Они слагаются не из гадательно набранных бронзовые орудий и предметов вооружения позднего бронзового века, какими только и пользовались сторонники гипотезы автохтонного происхождения скифов и их культуры в Северном Причерноморье, а из вещей раннего железного века, образующих подлинный комплекс, стоящий, как это устанавливается с возможной ныне точностью, на рубеже от доскифского к скифскому периоду, который в свете письменных и археологических данных относится к первой половине VII в. до н.э.
Ставшее в настоящее время возможным и легко проверяемое в своей подлинности сопоставление предскифских новочеркасских памятников со старейшими из известных памятниками скифской культуры убеждает нас в правильности давно уже высказанного многими учеными взгляда, что скифская культура привнесена извне в вполне сложившемся виде и как бы механически сменяет старую местную культуру на юге Европейской части СССР. Так было в пределах Степи. Незыблемо такой вывод подтверждается и археологией Лесостепи. Отсутствие каких-либо признаков существования преемственности между предскифской культурой новочеркасского типа и скифской поистине удивительно: предскифским мечам с грибовидными и валиковыми навершиями и перекрестиями из спаренных острых треугольников, колчанным наборам бронзовые наконечников стрел с тонкими длинными втулками и малыми ромбическими головками, уздечкам с двукольчатыми концами и псалиями с тремя петлями и концом в виде изогнутой лопасти, геометрическому стилю в прикладном искусстве противостоят в скифской культуре мечи с брусковидными навершиями и бабочковидными перекрестиями, жаботинские наконечники стрел с короткими втулками и длинными ромбическими головками, наборы келермесских наконечников стрел, удила со стремечковидными концами и трехдырчатыми псалиями разных типов (жаботинского со стержневидным изогнутым концом, с зооморфными головками и конским копытом на концах и др.), звериный стиль в искусстве. Основные элементы скифской культуры не имеют генетических истоков в материальной культуре новочеркасской ступени. Однако нельзя сказать, что от предшествующего времени скифы не получили никакого наследства. Наличие такого наследства мы отчасти уловили в типах некоторых бронзовые бляшек от уздечных наборов, происходящих из захоронений ранней скифской поры. Может быть, при более углубленном изучении памятников скифской архаики удастся расширить состав такого наследства, например в керамике, в каких-то особенностях погребального обряда и пр. Однако заимствования подобного рода не имеют сколько-нибудь определяющего значения для характеристики скифской культуры.
Априорные высказывания о том, что основные элементы скифской культуры сложились у скифов во время их передиеазиатских походов, могут удовлетворять лишь самих сторонников автохтонной гипотезы. Неоднократно выступая против нее, мы писали, что скифы во время своих походов через Кавказ в страны Востока являлись уже носителями всего того, что было свойственным их культуре. Прямое подтверждение такому заключению мы видели в том, что у скифов, как это засвидетельствовано их памятниками на юге Европейской части СССР и на Кавказе, существовала в законченных формах собственно скифская культура, представленная, помимо всего прочего, и типичными акинаками, и развитым скифским звериным стилем практически с первого появления скифов на восточноевропейской арене, т. е. со времени не позже первой половины VII в. до н. э., с эпохи великих походов скифов в Переднюю Азию. Кроме того, в том же VII и раннем VI в. до н. э. -на безграничных пространствах Азиатского материка уже существовали различные скифо-сибирские культуры и их варианты, такие, как майэмирская на Алтае [45], тасмолинская в Центральном Казахстане [71], памирская, тагискено-уйгаракская в Южном Приаралье [30, с. 38; 155а; 158]. Несостоятельность гипотезы автохтонного причерноморского происхождения скифов стала особенно очевидной в результате раскопок ставшего знаменитым царского кургана Аржан в Туве, осуществленных М.П. Грязновым и М.X. Маннайоол в 1971 —1974 гг. Материалы из этого кургана оказались важными как для разработки вопросов происхождения скифо-сибирских культур Азии, так и для освещения киммерийской проблемы. Помимо многих других вещей, в нем найдены предметы, имеющие аналогии в памятниках черногоровской ступени, из числа которых назовем здесь бронзовые и костяные трехдырчатые псалии с отверстиями в середине и по концам стержня, костяные пуговицевидные овальные бляшки, каменные трехжелобчатые застежки, бронзовые втульчатые наконечники стрел с плоской ромбической головкой, сходные с наконечниками из курганов Малая Цимбалка и Высокая могила.
Первоначально курган Аржан был датирован исследователями на основании найденных в нем вещей, выполненных в скифо-сибирском зверином стиле, VII'—VI вв. до н.
э. Однако позднее, перечислив названные выше предметы, аналогии которым имеются в предскифских древностях Восточной Европы, они удревнили курган Аржан. В итоге в настоящее время М.П. Грязнов и М.X. Маннайоол относят этот памятник к VIII—VII вв. до н.э. По имеющимся пока еще предварительным публикациям мы уже знаем о происходящих из Аржана изделиях, выполненных в скифосибирском зверином стиле, среди которых самыми значительными являются бронзовый диск 25 см в диаметре с изображением свернувшегося в кольцо барса, бронзовые навершия с фигурами баранов, бронзовый кинжал с навершием в виде кабана с опущенными вниз ногами [45а—45в].
Очевидно, М.П. Грязнов и М.X. Маннай-оол правы в своем подходе к определению возраста Аржана. Не приходится, например, сомневаться в том, что курган этот значительно старше Чиликтинского кургана в Восточном Казахстане, раскопанного С.С. Черниковым, хотя этот курган, судя по происходящим из него бронзовым наконечникам стрел жаботинского типа, не может быть датирован временем позже второй половины VII в. до н. э. [63; 172а]. Легко заметить, что курган Аржан по ряду вещей на западе хронологически определеннее всего связан с памятниками черногоровской, а не новочеркасской ступени, что дает больше оснований для датировки Аржана приблизительно второй половиной IX — первой половиной VIII в., а не VIII—VII вв. до н.э.
Однако уточнение возраста Аржана для нас в настоящее время не имеет особого значения. Важнее то, что он древнее времени скифских походов в Переднюю Азию, что он вообще существенно старше памятников скифской культуры на юге Восточной Европы. Следовательно, вместе с открытием Аржана окончательно выяснилось, что гипотеза автохтонного причерноморского происхождения скифов и их культуры находится в прямом противоречии с данными археологии. Отныне стало очевидным, что эта гипотеза утратила для нас прямой научный интерес и для нее остается место лишь в историографии.
Д.Н. Эдинг, изучая деревянные скульптурные изделия бронзового века Урала, неизменно обращался к проблемам происхождения скифо-сибирского звериного стиля. В связи с этим он писал: «Тропы, которыми этот стиль вышел из лесов и долин своей родины, заросли и забыты; следы его пути отмечены на неизмеримых пространствах Евразии» [191а, с. 98]. Приводя это глубокое по своему значению высказывание Д.Н. Эдинга, С.С. Черников писал несколько лет тому назад: «Одним словом, местные корни скифо-сибирского звериного стиля чувствуются на большой территории в разных культурах, но с должной убедительностью не могут быть сейчас доказаны. Вместе с тем факты свидетельствуют о том, что основные образы и стилистические приемы искусства ранних кочевников выросли на местной почве...» [172а, с. 133]. Созвучные с этим высказывания находим у С. В. Киселева, который считал, что в Минусинской котловине «сложился тот своеобразный южносибирский бронзовый век, который своими достижениями может спорить с высоким развитием эпохи бронзы Причерноморья, а в одном отношении даже превосходит ее. Разумею здесь замечательную карасукскую скульптуру, ставшую. основой для развития творчества скифотагарского времени. Уже эта одна возможность проследить на местном материале зарождение и развитие „скифских" форм звериного стиля оправдывает то внимание, какое можно сосредоточить на карасукской эпохе» [73а, с. 236].
Раскопки кургана Аржан еще раз подтвердили приведенное выше заключение С.В. Киселева и открыли при этом новую перспективу интересующей нас проблемы. В насыпи кургана найден в качестве строительного материала фрагментированный оленный камень, на котором при поясе изображены горит с луком, кинжал и оселок, а ниже — фигуры оленей и кабанов. «Камень по аналогии с монгольскими оленными камнями,— пишут об этой ценной находке М.П. Грязнов и М.X. Маннайоол,— следует датировать временем поздней бронзы, а изображения на нем, как и на других подобных камнях, близки по стилю к раннескифским изображениям Саяно- Алтая... Датировка Аржана VIII—-VII вв. до н.э., к чему склоняются сейчас некоторые исследователи, в том числе и авторы, смущает других наличием в кургане произведений искусства, выполненных в сложившемся уже скифо-сибирском зверином стиле. Но оленные камни, особенно найденный нами, показывают, что многие существенные черты саяно-алтайского варианта этого стиля создавались в Монголии и Саяно-Алтае еще в доскифское время, в XII— вв. до н. э.» [45в, с. 195].
В итоге изложенного можно сказать, что археологические исследования, производившиеся в Казахстане, в Южной Сибири и Центральной Азии, в которых одним из важнейших звеньев явились раскопки кургана Аржана, ныне расчистили одну из тех заросших троп, по которой скифо-сибирская культура и звериный стиль некогда вышли на просторы Евразии и, достигнув в VII в. до н. э. в конечном итоге Северного Причерноморья, послужили основой крайней западной ветви этой культуры.
Таким образом устанавливается, что в археологии доскифского времени на юге Европейской части СССР в настоящее время уже не существует двух проблем — скифской и киммерийской, а есть лишь одна, киммерийская проблема. Никаких скифов на этой территории до VII в. до н. э. не было. Так подтверждаются слова исторического предания, о котором нам сообщает Геродот, что страна, которую в его время занимали скифы, раньше принадлежала киммерийцам (Геродот, IV, 11, 22).
В результате изучения вопроса мы приходим к выводу о том, что заключения, сделанные нами в статьях и докладах, упомянутых в первой главе этой книги, об этническом составе населения в степях Европейской части СССР в предскифское время являются в своей основе правильными. Подтвердилась историческая закономерность" отождествления' киммериицев Геродота “Страбона и гомеровского эпоса с племенами срубной культуры, что необычайно расширяет наши знания о древнейшей и древней истории киммерийцев. Вехи истории срубных племен воссоздают историю киммерийцев — одного из древнейших известных по своему имени иранских народов Евразии. Памятники полтавкинской ступени освещают процесс формирования в эпоху средней бронзы в степях Нижнего Поволжья киммерийской этнокультурной общности. В середине II тысячелетия до н. э. срубникикиммерийцы расселяются по всему Нижнему Поволжью, которое можно рассматривать как их прародину, с территории которой они начинают расселяться, двигаясь основной своей массой на запад, в степи Причерноморья.
Археологически довольно отчетливо выявились этапы этой миграции, расширения и сужения земель, которые занимали в разное время киммерийцы как в бронзовом, так и в раннем железном веке, точнее, в самом его начале. Хорошо прослеживается эволюция материальной культуры от ее исходных форм до позднейшей предскифской, когда киммерийцы достигли в ее развитии такого высокого уровня, который позволил им, вооруженным отличным стальным и железным оружием, на отлично снаряженных конях, выйти на арену мировой истории и меряться силами с такими могущественными в военном отношении народами древнего мира, какими были ассирийцы, урартийцы, лидийцы и др., и хоть временно, но установить свое господство в Малой Азии [51а, с. 228 и сл.].
Так, благодаря успехам советской археологии впервые открывается история киммерийцев на юге Европейской части СССР, остававшихся до самых недавних лет одним из наиболее загадочных народов, населявших в древности нашу страну (с.209-212).
А.И. Тереножкин. Киммерийцы. Киев. 1976. 224с.
https://historylib.org/historybooks/Terenozhkin-A-I_Kimmeriytsy/
https://vk.com/doc399489626_535434755
М.П. Грязнов. Аржан. Царский курган раннескифского времени. Л.: 1980. 64с. + 2 вкладки.
https://vk.com/doc49772349_437484633
...При определении возраста Аржана следует ориентироваться преимущественно на памятники черногоровской ступени, относящейся к более раннему времени, чем памятники новочеркасской группы: если последние датируются в основном VIII в., то аржанскую ступень следует относить приблизительно к IX в. до н.э. Дальнейшие поиски, способствующие уточнению возраста Аржана, следует считать актуальнейшей задачей.
Главная ценность нового труда М.П. Грязнова в том, что он безукоризненно доказал более раннюю дату Аржана по отношению к другим памятникам и провинциям культур скпфо-сибирского типа и вместе с тем выявил, что истоки этих культур лежат на востоке, а не на западе — не в Передней Азии и не в Причерноморье, как в течение последних десятилетий утверждают многие исследователи (с. 58, 59). Хронологическое соотношение аржанской ступени и древнейших скифских памятников в Причерноморье определяется следующим образом: первая минимум на 150 лет старше вторых.
А.И. Тереножкин. Резенция на книгу: М.П. Грязнов. Аржан — царский курган раннескифского времени. Л., 1980. - СА 1982(3), с.267-270
https://vk.com/doc-23433303_125474523
...Таким образом, экспедицией ИА РАН исследуется комплекс, близкий Аржану 1, расположенный в 2,5 км от него, последовательно сооруженный носителями той же археологической культуры. Радиоуглеродный анализ проб дерева из остатков деревянных конструкций кургана Аржан 5, проведенный в лаборатории ИИМК в 2014г., показал даты IX-VIII вв. до н.э.
Исследование кургана Аржаан 5 экспедицией ИА РАН
https://old.archaeolog.ru/index.php?id=2&id_nws=317&zid=9
Основы хронологии предскифского периода
Таблица культур бронзового и начала железного века на юге Восточной Европы
...В своем исследовавии вопросов хронологии памятников позднего бронзового и начала железного века на юге Восточной Европы я следовал аналогиям и их связям с культурами Центральной Европы, особенно Подунавья, для которых разработана наиболее обоснованная на сегодня система археологической периодизации и абсолютной хронологии интересующего нас периода, опирающаяся на уточненную хронологию культур Восточного Средиземноморья. Недостатки ее известны, их не скрывают и западные исследователи: Все же она является лучшей, а вместе с тем и более доступной по имеющимся в нашем распоряжении источникам. Особый аспект должна в дальнейшем составить разработка вопросов хронологии культур юга Восточной Европы в свете их контактов с миром древнего Востока через посредство Кавказа.
Главный недостаток принятой у нас ранее хронологии предскифского периода заключался в том, что между ним и культурами Западной Европы существовали большие расхождения в датировках. Памятники нашего юга чаще всего относились к такому позднему времени по сравнению с западными, что между ними нельзя было производить почти никаких сопоставлений, а это отрицательно сказывалось на развитии археологических знаний как у нас, так и за рубежом.
Некоторым итогом произведенного исследования может служить хронологическая таблица культур позднего бронзового и начала железного века на юге нашей страны. Из нее видно, несмотря на всю условность такого рода схем, как могут согласовываться во времени основные культуры юга Восточной Европы с культурами Дунайского бассейна, а отчасти и Средиземноморья.
А.И. Тереножкин. Основы хронологии предскифского периода. СА. 1965(1), с.63-85
https://vk.com/doc-23433303_125495655
Глава 9. Вопросы хронологии, этнической принадлежности и социальной организации
Изучение памятников позднейшего предскифского периода на юге Европейской части СССР привело нас к выводу, что он делится на две ступени: старшую — черногоровскую и младшую — новочеркасскую,— являющиеся в историко-культурном, археологическом отношении прямым продолжением, а вместе с тем и завершением развития срубной культуры. Таким образом выяснилось, что срубная культура охватывает не только поздний бронзовый век, в границах которого было принято рассматривать ее раньше, но и переходное время от бронзы к железу и начало собственно железного века. Заключение это имеет первостепенное научное значение. Отождествляя срубную культуру в таком ее восполненном, расширенном виде с киммерийцами, в пользу чего некоторые дополнительные данные приводятся нами ниже, мы устанавливаем, что история киммерийцев может быть прослежена в настоящее время на протяжении целого тысячелетия — от эпохи средней бронзы до начала скифского периода.
Для освещения хронологии и других общих вопросов позднего бронзового и начала железного века в степной полосе Восточной Европы рассмотрим срубную культуру по основным ступеням ее периодизации. В своих исследованиях вопросов абсолютной хронологии всего предскифского периода (поздний бронзовый и начало железного века) на юге Европейской части СССР, опубликованных в 1964—1965 гг. [153 и 156], мы руководствовались главным образом данными о связях культур Восточной Европы и их ступеней с культурами Средней Европы, а вместе с тем с той археологической и хронологической периодизацией, которая была разработана к началу 60-х годов для Италии и Приальпийской территории Г. Мюллер-Карпе и пользуется большим авторитетом среди преобладающей части исследователей Центральной Европы [199]. Тогда нами была предложена такая датировка предскифского периода: раннесрубная культура — XVI—XIV вв., сабатиновская ступень — XIV—XII вв., белозерская ступень — XII—IX вв. и позднейший предскифский период (не разделенный еще на черногоровскую и новочеркасскую ступени)—VIII — первая половина VII в. до н.э. (с.186-187)
А.И. Тереножкин. Киммерийцы. Киев. 1976. 224с.
https://historylib.org/historybooks/Terenozhkin-A-I_Kimmeriytsy/
https://vk.com/doc399489626_535434755
Бя нароуд родiщеск Iльмерстii
а сто корежене о дво ста
Народо наш
яко прiде поздЪ до Русе земЪ
а селiщеся среде Iльмерштi
Тii бо суте брачке наше
а намо...подобi соуте
Аще колiво роужнЪтi
бо нас хранiша од злы
ВЪща iмяiаще
сото рЪещено...о ВещЪ
тако iессте
Аще сого не рЪшена
не есте бы
...iзбiраща кънязi
од полудiа до полюдiа
а тако жiвяi
Мы же сьмы
iмо помоще даяхом
А тако бяхом
...зеле бо знаiа
i твърiтi сосудi пецене во огнiщЪх
а соуте бЪ гонцарi доблi
земе ратi
а скотiя водящетi
бъ розоумЪяi
Тако i Отце наше соуте
А прiде род зол на не
а налезЪ
А тому бяхом понузенi
оскощiтi до лясii
А тамо жiвемо ловце а рiбанi
абыхому мoглicя
oд cтpaci yклoнщecя
Тaкo бяxoм eдiнy тeмy
a пoщaшxoм градiе ставiтi
огнiца повсуде роскладаятi
По друзе теме
бя хлуд велiк
а потягшеся есьме
до полудене
Тамо бо суте
мяста злащна
А тамо то Iронеiстi
скотi наша ящi
десецiноу о то
се оугодiхом
Ащi бытi
камо словесы держетi
А потягохомсе семы
до полуднена...зеленотрвiе
а iмхомо скотi мнозi
Дощ.2 Был народ родственный (родiщеск) Ильмерский. И сто корней из двухста. Народ наш, как пришел позднее на Русскую землю и селился среди Ильмерцев. Те ведь, (по) суте, братья наши и нам подобны. А когда была война ведь нас хранили от злых. Вече имели, что речено...на Вече, так и было. А что не речено - не есть было...Избирали (они) князей от полюдья к полюдью, и так жили. Мы же им помощь даем. И так мы были...травы (они) знали, и (как) творить сосуды печенные (обожженные) во огнищах, и (по) сути (они) были гончарами умелыми (доблестными, хорошими), и (как) землю раять (пахать, облагораживать) и скот водить - были разумны. Таковы и Отцы наши (по) суте.
И пришел род злой на нас, и напал (А прiде род зол на не а налезЪ), и потому пришлось нам отойти (а тому бяхом понузенi оскощiтi) в леса (до лясii) и там жить охотниками и рыбаками (а тамо жiвемо ловце а рiбанi), чтобы смогли мы бедствий избежать (абыхому мoглicя oд cтpaci yклoнщecя). Так мы жили одну тьму (Тaкo бяxoм eдiнy тeмy), и стали ставить города, огнища повсюду раскладывать (a пoщaшxoм градiе ставiтi огнiца повсуде роскладаятi). После другой тьмы (по друзе теме) был холод великий (бя хлуд велiк), и потянулись мы на полдень (а потягшеся есьме до полудене). Там ведь места злачные (Тамо бо суте мяста злащна)...И там то Ироны (А тамо то Iронеiстi - до сих пор Иронцами называют одно из племен осетин (древних аланов)) скот наш забирали (ящi) десятиною (скотi наша ящi десецiноу), о которой мы уговорились (о то се оугодiхом), и словом своим закрепили (?) (Ащi бытi камо словесы держетi). И потянулись мы к полуденному (потягохомсе семы до полуднена)...зеленотравью (зеленотрвiе), и было множество скота у нас (а iмхомо скотi мнозi).
Влескнига, Жар-Птица и историческая память
https://vk.com/doc399489626_494084371
Памятники киммерийского времени
9 февраля 2020, 7 часов 33 минуты - Полнолуние.
