Сказание о шести градоначальницах

От издателя

«История одного города» — это «реальные» документы, оформленные в художественный текст: издатель обнаруживает их в городском архиве. Это своеобразная летопись города Глупова, «Глуповский Летописец». Автор настаивает на истинности событий и всех персоналий (история Глупова развивается на фоне реальной российской истории), а также объясняет структуру летописи: в основном это биографии градоначальников. Летопись охватывает события с 1731 по 1825 год, и автор замечает, что содержание летописи По преимуществу фантастическое и по местам даже почти невероятное в наше просвещенное время.

Обращение к читателю от последнего архивариуса-летописца

Стиль обращения отсылает к стилю «Повести временных лет» — древнерусскому летописному тексту. Архивариус рассказывает, что к написанию летописи его подтолкнуло желание изобразить преемственно градоначальников, в город Глупов от российского правительства в разное время поставленных, и он решает занять описательную позицию – не критиковать, не выносить суждений.

О корени происхождения глуповцев

В этой части иносказательно передана история о призвании варяг, описанная в Повести временных лет. В доисторическое время жили на месте Глупова множество племен, самое могущественное из которых звалось головотяпы. Головотяпы побеждают своих соседей – лукоедов, гущеедов, моржеедов, лягушечников и остальных, но кроме как воевать, они ничего не умеют, действия их бессмысленны: щуку с яиц согнали, Волгу толокном замесили. Головотяпы решают пригласить князя «со стороны». Никто не хочет править ими: слишком глупы, и всякий князь отказывается от приглашения, предварительно поучив жезлом гостей. Отчаявшись, они обращаются к вору-новотору: тот находит князя, который соглашается стать над головотяпами, но не самолично – вместо него служит наместником вор-новотор. С этих пор и появляется город Глупов, а головотяпы отныне именуются глуповцами.

Характер у головотяпов-глуповцев смирный, перед властью они раболепствуют, поэтому вор-новотор легко устанавливает удобные ему порядки, но покорность ему претит: он жаждет бунта, чтобы, усмиряя их, проявлять свою власть. Вскоре вор-новотор проворовывается, и князь приговаривает его к казни: посылает ему петлю. Вор-новотор опережает казнь, сам зарезывается огурцом.

Доисторическая эпоха в Глупове заканчивается, когда однажды все же прибывает князь: последующие наместники воровали все больше. Он является с криком: «Запорю!». Этот возглас и служит меткой отсчета времени.

Опись градоначальникам

в разное время в город Глупов от вышнего начальства поставленным (1731 – 1826)

Эта глава – поименный перечень всех градоначальников Глупова. Кому-то летописец посвящает пару фраз, чьи-то достижения расписаны подробнее. Отдельного внимания заслуживают их именования: Салтыков-Щедрин использует прием «говорящих фамилий». Большинство градоначальников отличаются самодурством и глупостью, многие персоналии связаны с реальными историческими фигурами. Так, градоначальник Грустилов – друг Карамзина, Угрюм-Бурчеев списан с Аракчеева, Фердыщенко прежде был денщиком князя Потемкина.

Органчик

В 1762 г. к власти приходит странноватый Дементий Варламович Брудастый. Глуповцы ожидают, что при новом правителе процветет торговля, и что под наблюдением квартальных надзирателей, возникнут науки и искусства, но Брудастый оказывается молчалив и угрюм, из фраз он произносит только две: «Не потерплю!» и «Разорю!», и добродушно-веселый Глупов разочарован. Ходят толки, и некоторые утверждают даже, что градоначальник – &оборотень.

Однажды письмоводитель, проходя мимо дома градоначальника, видит, как тело Брудастого сидит за столом, а голова лежит рядом на столе, совершенно пустая. Перепуганный, он разносит весть о диковинке. Глуповцы в растерянности идут к часовых и органных дел мастеру Байбакову: он был с визитом у градоначальника. Оказывается, в голове у Брудастого (который с этих пор получает прозвище «Органчик») помещен музыкальный органчик, издающий две пьески – «Не потерплю!» и «Разорю!». Механизм от влаги повредился, и Байбаков получил задание наладить его работу, но починить органчик он не смог и выписал из Петербурга новую голову, а поскольку заказ запаздывал, письмоводитель и стал свидетелем неприятной сцены. Не всех смущает такая новость: помощник градоначальника сообразил, что ежели однажды допущено, чтобы в Глупове был городничий, имеющий вместо головы простую укладку, то, стало быть, это так и следует

Присылают новую говорящую голову, но мальчик-посыльный так ее пугается, что выбрасывает. В Глупове наступает безвластие (пародия на смуту), и объявляются два градоначальника-самозванца, которые сами не могут решить, кто из них настоящий. Из губернии приезжает рассыльный, забирает самозванцев, и в Глупове неделю царит анархия, безначалие.

Сказание о шести градоначальницах

Картина глуповского междоусобия

Эта глава – пародия на эпоху Дворцовых Переворотов, когда в России правили императрицы. В Глупове также шесть градоначальниц сменяли одна другую: боролись за власть Ираида Лукинична Палеологова, Клемантинка де Бурбон, Амалия Карловна Штокфиш. Глуповцы не желали легко признавать градоначальниц и требовали доказательств. Палеологова считала, что имеет право на власть, поскольку она – жена бывшего градоначальника, де Бурбон заверяла, что править как дочь градоначальника, должна она, а Штокфиш, в свою очередь, была какое-то время помпадуршей градоначальнической. Каждая градоначальница стремилась расположить к себе атаманов: так она получала военную поддержку. Лучше всех это удается немке Штокфиш.

Среди иных претенденток, впрочем, не имеющих оснований на правление, были Нелька Лядоховская, Дунька Толстопятая и Матренка-Ноздря. В Глупове царила анархия, граждане то и дело бунтовали, доходило дело и до боев. Наиболее примечательна из последних градоначальниц Дунька, которая укрепилась на большом клоповном заводе, натравливала на осаждающих клопов, а затем сама же была ими изъедена. Смута заканчивается, когда приходит к власти Двоекуров.