Петербургское послание

А. С. Пушкин

ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ МОСКВЫ В ПЕТЕРБУРГ

 

Петр I не любил Москвы, где на каждом шагу встречал воспоминания мятежей и казней, закоренелую старину и упрямое сопротивление суеверия и предрассудков. Он оставил Кремль, где ему было не душно, но тесно; и на дальном берегу Балтийского моря искал досуга, простора и свободы для своей мощной и беспокойной деятельности. После него, когда старая наша аристократия возымела свою прежнюю силу и влияние, Долгорукие чуть было не возвратили Москве своих государей; но смерть молодого Петра II снова утвердила за Петербургом его недавние права.

Упадок Москвы есть неминуемое следствие возвышения Петербурга. Две столицы не могут в равной степени процветать в одном и том же государстве, как два сердца не существуют в теле человеческом. Но обеднение Москвы доказывает и другое: обеднение русского дворянства, происшедшее частию от раздробления имений, исчезающих с ужасной быстротою, частию от других причин, о которых успеем еще потолковать.

Но Москва, утратившая свой блеск аристократический, процветает в других отношениях: промышленность, сильно покровительствуемая, в ней оживилась и развилась с необыкновенною силою. Купечество богатеет и начинает селиться в палатах, покидаемых дворянством. С другой стороны, просвещение любит город, где Шувалов основал университет по предначертанию Ломоносова.

 

А. С. Пушкин

ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН

Глава VII

 

XXXVI

 

Но вот уж близко. Перед ними

Уж белокаменной Москвы,

Как жар, крестами золотыми

Горят старинные главы.

Ах, братцы! как я был доволен,

Когда церквей и колоколен,

Садов, чертогов полукруг

Открылся предо мною вдруг!

Как часто в горестной разлуке,

В моей блуждающей судьбе,

Москва, я думал о тебе!

Москва... как много в этом звуке

Для сердца русского слилось!

Как много в нем отозвалось!!

 

XXXVII

 

Вот, окружен своей дубравой,

Петровский замок. Мрачно он

Недавнею гордится славой.

Напрасно ждал Наполеон,

Последним счастьем упоенный,

Москвы коленопреклоненной

С ключами старого Кремля:

Нет, не пошла Москва моя

К нему с повинной головою.

Не праздник, не приемный дар,

Она готовила пожар

Нетерпеливому герою.

Отселе, в думу погружен,

Глядел на грозный пламень он.

 

XXXVIII

 

Прощай, свидетель падшей славы,

Петровский замок. Ну! не стой,

Пошел! Уже столпы заставы

Белеют; вот уж по Тверской

Возок несется чрез ухабы.

Мелькают мимо будки, бабы,

Мальчишки, лавки, фонари,

Дворцы, сады, монастыри,

Бухарцы, сани, огороды,

Купцы, лачужки, мужики,

Бульвары, башни, казаки,

Аптеки, магазины моды,

Балконы, львы на воротах

И стаи галок на крестах.

 

XXXIX. XL

 

В сей утомительной прогулке

Проходит час-другой, и вот

У Харитонья в переулке

Возок пред домом у ворот

Остановился. К старой тетке,

Четвертый год больной в чахотке,

Они приехали теперь.

Им настежь отворяет дверь,

В очках, в изорванном кафтане,

С чулком в руке, седой калмык.

Встречает их в гостиной крик

Княжны, простертой на диване.

Старушки с плачем обнялись,

И восклицанья полились.

 

1827—1828

 

 

Николай Языков

АУ!

 

Я здесь! – Да здравствует Москва!

Вот небеса мои родные!

Здесь наша матушка-Россия

Семисотлетняя жива!

Здесь все бывало: плен, свобода,

Орда, и Польша, и Литва,

Французы, лавр и хмель народа,

Все, все!.. Да здравствует Москва!

 

Какими думами украшен

Сей холм давнишних стен и башен,

Бойниц, соборов и палат!

Здесь наших бед и нашей славы

Хранится повесть! Эти главы

Святым сиянием горят!

О! проклят будь, кто потревожит

Великолепье старины;

Кто на нее печать наложит

Мимоходящей новизны!

Сюда! на дело песнопений,

Поэты наши! Для стихов

В Москве ищите русских слов,

Своенародных вдохновений!

 

1831

 

М.Ю. Лермонтов

 

* * *

 

Москва, Москва!.. люблю тебя как сын,

Как русский, – сильно, пламенно и нежно!

Люблю священный блеск твоих седин

И этот Кремль зубчатый, безмятежный.

Напрасно думал чуждый властелин

С тобой, столетним русским великаном,

Померяться главою и – обманом

Тебя низвергнуть. Тщетно поражал

Тебя пришлец: ты вздрогнул – он упал!

Вселенная замолкла... Величавый,

Один ты жив, наследник нашей славы.

 

Ты жив!.. Ты жив, и каждый камень твой –

Заветное преданье поколений...

 

1835—1836

 

Федор Глинка

МОСКВА

 

Город чудный, город древний,

Ты вместил в свои концы

И посады и деревни,

И палаты и дворцы!

 

Опоясан лентой пашен,

Весь пестреешь ты в садах;

Сколько храмов, сколько башен

На семи твоих холмах!..

 

Исполинскою рукою

Ты, как хартия, развит,

И над малою рекою

Стал велик и знаменит!

 

На твоих церквах старинных

Вырастают дерева;

Глаз не схватит улиц длинных...

Это матушка Москва!

 

Кто, силач, возьмет в охапку

Холм Кремля-богатыря?

Кто собьет златую шапку

У Ивана-звонаря?..

 

Кто Царь-колокол подымет?

Кто Царь-пушку повернет?

Шляпы кто, гордец, не снимет

У святых в Кремле ворот?!

 

Ты не гнула крепкой выи

В бедовой твоей судьбе:

Разве пасынки России

Не поклонятся тебе!..

 

Ты, как мученик, горела,

Белокаменная!

И река в тебе кипела

Бурнопламенная!

 

И под пеплом ты лежала

Полоненною,

И из пепла ты восстала

Неизменною!..

 

Процветай же славой вечной,

Город храмов и палат!

Град срединный, град сердечный,

Коренной России град!

 

<1840>

 

 

Аполлон Майков

МОСКВЕ

В день столетия Московского университета

 

Давно цари России новой,

Оставив стольный град Москвы,

В равнинах Ингрии суровой

Разбили лагерь у Невы;

Но духом ты, Москва, не пала

И, древнею блестя красой,

Ты никогда не перестала

Быть царства нашего душой.

Твой дух в одно его скрепляет;

Любовь к отчизне, как струя,

От сердца к сердцу пробегает

По целой Руси из Кремля.

Но ту любовь, с которой дикой

Пустыню любит – ты слила

С огнем науки и великой

О Руси мыслью облекла.

Связав минувшее с грядущим,

Забвенье с предков ты сняла,

И поколеньям ныне сущим

Ты мысль отечества дала.

Оно – в той вере величавой,

Что Русь живет в моей груди;

Что есть за мной уж много славы

И больше будет впереди;

Что в доле темной или громкой

Полезен родине мой труд

И что дела мои – потомки

Благословят иль проклянут...

Москва! в слезах подъемлю руки

К тебе, как к матери дитя,

В день драгоценный для науки,

В день приснославный для тебя!

О, пусть кричат трибуны злые –

Мы верим сердцу своему

Жива Москва – сильна Россия,

И Божий свет рассеет тьму!

 

1855

 

Николай Некрасов

ДРУЖЕСКАЯ ПЕРЕПИСКА

МОСКВЫ С ПЕТЕРБУРГОМ

Петербургское послание

 

Ты знаешь град заслуженный и древний,

Который совместил в свои концы

Хоромы, хижины, посады и деревни,

И храмы Божии, и царские дворцы?

Тот мудрый град, где, смелый провозвестник

Московских дум и английских начал,

Как водопад бушует «Русский вестник»,

Где «Атеней»как ручеек журчал.

Ты знаешь град? – Туда, туда с тобой

Хотел бы я укрыться, милый мой!

 

Ученый говорит: «тот град славнее Рима»,

Прозаик «сердцем родины»зовет,

Поэт гласит: «России дочь любима»,

И «матушкою»чествует народ.

Недаром, нет! Невольно брызжут слезы

При имени заслуг, какие он свершил:

В 12-м году такие там морозы

Стояли, что француз досель их не забыл.

Ты знаешь град? – Туда, туда с тобой

Хотел бы я укрыться, милый мой!

 

Достойный град! Там Минин и Пожарский

Торжественно стоят на площадu.

Там уцелел остаток древне-барский

У каждого патриция в груди.

В купечестве, в сословии дворянском

Там бескорыстие, готовность выше мер:

В последней ли войне, в вопросе ли крестьянском –

Мы не один найдем тому пример...

Ты знаешь град? – Туда, туда с тобой

Хотел бы я укрыться, милый мой!

 

Волшебный град! Там люди в деле тихи,

Но говорят, волнуются за двух,

Там от Кремля, с Арбата и с Плющихи

Отвсюду веет чисто русский дух;

Все взоры веселит, все сердце умиляет,

На выспренный настраивает лад –

Царь-колокол лежит, царь-пушка не стреляет,

И сорок сороков без умолку гудят.

Волшебный град! – Туда, туда с тобой

Хотел бы я укрыться, милый мой!

 

Правдивый град! Там процветает гласность,

Там принялись науки семена,

Там в головах у всех такая ясность,

Что комара не примут за слона.

Там, не в пример столице нашей невской,

Подметят все – оценят, разберут:

Анафеме там предан Чернышевский

И Кокорева ум нашел себе приют!

Правдивый град! – Туда, туда с тобой

Хотел бы я укрыться, милый мой!

 

Мудреный град! По приговору сейма

Там судятся и люди и статьи;

Ученый Бабст стихами Розенгейма

Там подкрепляет мнения свои,

Там сомневается почтеннейший Киттары,

Уж точно ли не нужно сечь детей?

Там в Хомякове чехи и мадьяры

Нашли певца народности своей.

Мудреный град! – Туда, туда с тобой

Хотел бы я укрыться, милый мой!

 

Разумный град! Там Павлов Соллогуба,

Байборода Крылова обличил,

Там Шевырев был поражен сугубо,

Там сам себя Чичерин поразил.

Там, что ни муж, – то жаркий друг прогресса,

И лишь не вдруг могли уразуметь:

Чтo на пути к нему вернее – пресса

Или умно направленная плеть?

Разумный град! – Туда, туда с тобой

Хотел бы я укрыться, милый мой!

 

Серьезный град!.. Науку без обмана,

Без гаерства искусство любят там,

Там область празднословного романа

Мужчина передал в распоряженье дам.

И что роман? Там поражают пьянство,

Устами Чаннинга о трезвости поют.

Там люди презирают балаганство

И наш «Свисток»проклятью предают!

Серьезный град! – Туда, туда с тобой

Нам страшно показаться, милый мой!

 

1859

 

 

Константин Бальмонт