Право феодальной Англии

Источники и системы права. В начальный период разви­тия феодализма (до второй половины XI в.) основным источ­ником английского права, как и на континенте, являлся обы­чай. Уже начиная с VI в. получила распространение практика издания основанных на обычаях правовых сборников, припи­сываемых отдельным англосаксонским королям и имевших об­щее наименование «правд» — Правда Этельберта (начало VII в.), Правда Инэ (VII в.), Правда Альфреда (IX в.) и др.

По­скольку каждый из последующих правовых сборников был тес­но связан с предыдущими, укреплялась традиция тесной пре­емственности в развитии английского права, приобретавшая характер его важнейшей специфической особенности.

Общее право. Завоевание Англии нормандским герцогом Вильгельмом (1066 г.) положило начало становлению единой правовой сис­темы в масштабах всей страны — т. н. «общего права» (common law). Действие его гражданских норм стало со временем рас­пространяться на все категории свободного населения; что ка­сается уголовного права, то под его действие подпадали и вил­ланы. Формированию этой системы способствовало то обстоя­тельство, что юрисдикция короля распространялась на всю стра­ну, а ее проводниками являлись разъездные судьи, которые облекали принципы и идеи общего права в конкретные норма­тивные и организационно-процессуальные формы.

Нормы об­щего права базировались:

ü на традициях древнего англосаксонс­кого права,

ü обычаях Нормандии,

ü решениях королевских судов (судебных прецедентах),

ü в определенной степени   - на нормах канонического права.

Вопрос о степени влияния римского права на систему общего права остается спорным.

Деятельность разъездных судей впервые приобрела зна­чительных размах в годы правления Генриха IIПлантагенета (1154 - 1189 гг.).Привлечение ответчика к суду производилось на основе специального приказа о праве (writ), который изда­вался королевской канцелярией за соответствующую плату по заявлению потерпевшей стороны. Приказ этот рассматривался как привилегия и выдавался только тем лицам, которые, по усмотрению короля, имели право на особую защиту, но не нашли ее в сеньориальном суде. С течением времени в этих при­казах стал четко формулироваться вид предъявляемого требо­вания; вследствие этого приказы стали классифицироваться по видам правонарушений. Все возраставшее количество приказов привело к необходимости их систематизации. В связи с этим в XIII в. начали издаваться реестры приказов, содержавшие об­разцы исков, составленные с учетом всех юридических фор­мальностей. Соблюдение таких формализованных образцов от­ныне стало обязательным в деятельности судов общего права;практика свободного обоснования сторонами своих взаимных требований была полностью прекращена. Круг исковых фор­мул оказался замкнутым — он исчислялся только 39 варианта­ми; приток новых формул, отражавших многообразие жизнен­ных реалий, стал практически невозможным. Вследствие этого проявилась и стала набирать силу тенденция утраты системой обычного права необходимой динамичности, гибкости и спо­собности к трансформации; возникла опасность ее консерва­ции и окостенения.

С момента возникновения института разъездных судей материалы их деятельности стали фиксироваться сначала в виде краткой записи, а впоследствии в виде развернутого протоко­ла, самой важной частью которого была мотивировка приня­того решения. С начала XIII в. эти протоколы стали сводиться в так называемые «Свитки тяжб». Для удобства пользования в судах материалы наиболее важных судебных дел стали система­тизироваться и публиковаться в виде официальных «Ежегод­ников». Со второй половины XVI в. вместо этих общих ежегод­ников начали издаваться сборники судебных решений, состав­ляемые по отраслевой системе.

В своих основных чертах система «общего права» сформи­ровалась на протяжении XII—XIII вв. Но уже к XV в. она окон­чательно перестала соответствовать уровню социально-эконо­мического развития страны, вступавшей в эпоху капитализма.

В полной мере проявились негативные стороны этой системы — консерватизм и строгий формализм, сопровождаемые затра­той массы времени и средств. Гипертрофированное внимание к процедуре, свойственное системе общего права, грозило ра­створением в форме самой сущности права, утратой приорите­та сущности в пользу формы.

Право справедливости. Прямым ответом на потребности общественного разви­тия явилось формирование в течение XIV—XV вв. новой систе­мы права — т. н. «права справедливости» (law of equity). Право справедливости сложилось в результате судебной деятельности лорда-канцлера, который выступал проводником королевской «милости и справедливости». Оформление аппарата при лорде-канцлере в качестве особой судебной структуры произошло в начале XIV в. Лорд-канцлер, действуя первоначально от имени короля, а с 1474 г. и от собственного имени, был наделен пра­вом оказывать защиту лицам, которые считали себя незащи­щенными в системе судов обычного права. Рассматривая такие дела по существу, лорд-канцлер, в отличие от судей Вестмин­стерских судов, был свободен в выборе процедуры; участие присяжных здесь не было обязательным.Принципиально важ­ным было и то, что лорд-канцлер не был связан действующим правом: исходя из «соображений справедливости», он мог опе­рировать нормами и обычного, и канонического, и римского, и международного права. В отличие от публичной и устной про­цедуры Вестминстерских судов, судопроизводство лорда-кан­цлера было закрытым и письменным. Лицо, признанное ви­новным, подлежало немедленному аресту; арест накладывался и на его имущество. Существовала принципиальная возмож­ность принесения апелляции на решение канцлерского суда в палату лордов парламента, но к XVI в. непосредственное рас­смотрение лордами судебных дел уже вышло из практики.

В начальный период своего существования право справед­ливости не вступало в конфликт с общим правом, а лишь до­полняло его.Баланс двух правовых систем строился на основе признания приоритета общего права. В целом, сосуществова­ние двух правовых систем принесло известную пользу общему праву: был несколько ослаблен его мертвящий формализм, ему была придана большая гибкость и динамичность. Однако к на­чалу XVII в. в соотношении двух правовых систем на первый план стали выступать конфликтные проявления. Весьма суще­ственным было то, что эти противоречия из сферы юридичес­ких абстракций стали все более перемещаться в политическую плоскость, являясь одним из самых ярких выражений социаль­ной напряженности предреволюционной эпохи: суды общего права объективно превращались в самых последовательных со­юзников парламента в его борьбе против абсолютизма. В свою очередь, решение Якова I о признании приоритета норм права справедливости над нормами общего права со всей очевиднос­тью выявило абсолютистские притязания Стюартов.

При всем отличии друг от друга двух названных систем права, действовавших в средневековой Англии, было нечто общее, что их объединяло. Этим общим являлся судебный пре­цедент — тот глубинный источник, которым питались обе сис­темы. В период абсолютизма (к началу XVII в.) окончательно сложилось правило, согласно которому всякие правовые идеи и действия, реализованные в практической деятельности вы­шестоящего суда по конкретному делу, должны быть непре­менно учтены и использованы при рассмотрении аналогично­го дела (в случае совпадения фактических обстоятельств) все­ми нижестоящими судами.

Так, решения:

  палаты лордов счита­лись обязательными в качестве прецедента для всех других су­дов,

решения Вестминстерских судов — обязательными для низших судов и рекомендательными для последующей судеб­ной практики от имени короны.

Отвергнуть прецедент могла только высшая судебная инстанция; в этом случае он терял свою юридическую силу. Вследствие этого постепенно приоб­ретал характер аксиомы принцип, согласно которому един­ственным способом бытия права может быть только судебная практика; вне этой практики не существует и самого права. Но при этом судья не создает права: своим судебным решением он только обнаруживает право, уже до этого существовавшее. Ра­зумеется, следует уточнить, что в рамках каждой из двух пра­вовых систем существовала собственная прецедентная база: прецеденты, возникшие в практике деятельности судов обще­го права, имели силу для судов только этой системы, равно как и решения лорда-канцлера играли роль прецедента только в нижестоящих «судах справедливости».

Королевское законодательство. Кроме судебных прецедентов, важнейшим источником права феодальной Англии на всех этапах его развития, начиная со времен Вильгельма I Завоевателя, оставалось королевское законодательство. Значительным размахом отличалась законо­дательная деятельность Генриха II и Эдуарда I, явившихся ос­новоположниками системы общего права. Первоначально не существовало единообразия в наименовании документов, из­даваемых королевской властью. Однако с эпохи сословно-представительной монархии получил распространение термин «ста­тут», обозначавший акт, принятый парламентом и утверж­денный королем. Статут обладал высшей юридической силой, и его законность не могла быть обсуждаема в судебном порядке. В 1327 г. решением парламента было установлено, что изменить содержание действующего статута может только другой статут, принятый с соблюдением аналогичной процедуры. С течением времени статутное право (под ним подразумевались все право­вые нормы, изложенные в актах парламента и короны, начи­ная с Великой хартии вольностей 1215 г.) стало рассматри­ваться в качестве одного из важнейших источников английско­го права.

В период абсолютизма короли династии Тюдоров получи­ли практически неограниченную возможность осуществлять за­конодательство по всем самым важным государственным воп­росам. В нарушение указанного постановления 1327 г. статутом 1539 г. королю было предоставлено право в период, когда парла­мент не заседает, осуществлять издание так называемых прокла­маций, которые могли отменять нормы принятых ранее статутов.

Вовлечение Англии в широкую европейскую торговлю явилось одной из существенных причин проникновения в ее правовую систему норм международного торгового права. Уже в XIII—XIV вв. на территории страны действовала целая сеть тор­говых судов, которые в своей практической деятельности час­то отступали от норм общего права. Королевская власть актив­но покровительствовала торговому предпринимательству, бра­ла под свою защиту имущественные и личные интересы куп­цов. На решения купеческих судов можно было приносить апел­ляции как в королевский суд, так и в суд лорда-канцлера.

Каноническое право. На протяжении всего средневековья продолжали сохра­нять свою роль источников права и нормы канонического права. Борьба королевской власти за сокращение сферы деятельности церковных судов шла с переменным успехом. После реформи­рования церкви, осуществленной в XVI в., действие норм ка­нонического права допускалось в тех пределах, пока они не противоречили законам страны и прерогативам короны. По некоторым вопросам (касающимся, например, наследований по закону и завещанию) допускалось толкование норм кано­нического права судами общего права.

Доктринальное право. Наконец, к источникам английского права принято при­числять и труды наиболее авторитетных юристов. Первый пра­вовой трактат («О законах и обычаях Англии» — 1189 г.) был написан Р. Глэнвиллем, юстициарием короля Генриха II. Этот труд представлял собой обширный комментарий к приказам королевских судов, формировавших систему общего права. Опуб­ликованный в 1260 г. одноименный трактат Г. Брактона, одного из высших судей Суда королевской скамьи, являлся система­тизированным сводом норм «обычного права», почерпнутых из «Свитков тяжб»; в трактате было использовано и несколько сотен (не менее 500) отрывков из Дигест Юстиниана. К XV в. относится появления ряда исследований, посвященных наибо­лее важным и сложным вопросам права. Примером может слу­жить трактат видного политика и правоведа, лорда-канцлера Д. Фортескью «О похвальных законах Англии». В начале XVII в. широкой известностью пользовались составленные главным судьей Суда общих тяжб Э. Коком «Институции законов Анг­лии» (в составе 4 книг), которые затрагивали широкий круг проблем гражданского, уголовного и процессуального права.

Таким образом, основной особенностью судебно-право­вой системы средневековой Англии являлся ее дуализм, бази­ровавшийся на параллельном функционировании институтов «общего права» и «права справедливости». Укрепившаяся коро­левская власть не только не устранила этот дуализм, но санк­ционировала его в законодательном порядке. Мощным факто­ром, поддерживавшим силу этой традиции, являлось правило судебного прецедента, обязывавшее суды не менее строго сле­довать предыдущим решениям, чем соблюдать текущее зако­нодательство.