Том, что делают во сне'

«Этот логос» недоступен пониманию большинства людей. Что именно он означает, стало предметом нескончаемых споров. Стоики понимали логос Гераклита как разум и отождествляли его с высшим божественным разумом, лежащим в основе разумного устройства Вселенной, а также с «природой», объективным порядком вещей. Поскольку природа космоса в стоической физике — это огонь, то логос отождествлялся с огнем. У человека есть свой логос и своя природа, по императиву стоической этики для достижения счастья человек должен «жить согласно природе», приводя свой частный логос в полное согласие с общим мировым логосом. Логос стоиков — понятие метафизическое и теологическое, оказавшее, как полагают, через Филона, влияние на христологическое понятие Логоса.

А.В.Лебедев полагает, что нигде в текстах Гераклита термин логос не означает «разум»:это более позднее, по существу эллинистическое значение

слова. То, что под «этим логосом» Гераклит понимает саму реальность, а не ее абстрактную структуру или логический принцип,доказывается также словами «... ибо хотя все /люди/ сталкиваются с этим-вот логосом≫ (фр. 2 L). Выражение γίνεσθαι κατά τίνα означает 'сталкиваться с кем-то или чем-то лицом к лицу'.Оно синонимично с термином έγκυρεΐν τινί 'наталкиваться на

что-то', которое Гераклит употребляет в ближайшем контексте (фр. 5 ср. 3 L) для обозначения ≪сырых чувственных данных≫, голого ощущения, не интерпретированного понимающим умом (νόος), для эмпирического ≪знакомства≫ с объектом без его ≪знания≫ (γινώσκειν) и осознания- соображения (φρονειν). Примером такого ≪ощущения без восприятия или осознания≫ у Гераклита служит пример с ≪варварскими душами≫ (βάρβαροι

ψυχαί): персы слышат греческий язык (находятся в эмпирическом контакте с ним), но не понимают смысла сказанного.

Понятие логоса у Гераклита, как и понятие гармонии, напрямую связано с его основным метафизическим тезисом всеединства («все есть одно», πάντα = εν). Однако семантика слова λόγος как такового,то есть лексическая семантика (а не философская или метафорическая) вопреки всем попыткам доказать обратное, никак не связана с понятием «единства» или «тождества», ведь референциальное значение логоса у Гераклита — это физический Универсум, а природа Универсума— божественный огонь. Понимая это, не следует ставить полный знак равенства между логосом Гераклита и стоиков. А.В.Лебедев утверждает, что гераклитовский логос остается эпистемологической метафорой, связанной с акустической речью или письменным текстом, и в отличие от логоса стоиков нигде не означает «разум». На языке Гераклита разум — νόος, φρήν, φρόνησις, γνώμη, но не λόγος. Будучи неразрывно связан с семантикой языка и речи, говорения, логос Гераклита скорее коммуникативное (и потому политическое), чем чисто ментальное понятие.

Единство противоположностей и триадическая структура в

Метафизике Гераклита

От своих предшественников, как ионийских натуралистов, так и италийских идеалистов, Гераклит хорошо усвоил, что весь чувственно воспринимаемый мир имеет полярную структуру и может быть целиком и без остатка анализирован и редуцирован к парам противоположностей. У Анаксимандра такими фундаментальными физическими противоположностями были горячее и холодное, влажное и сухое, соответствующие четырем стихиям (maxima membra mundi), у Пифагорейцев — предел и беспредельное, четные и нечетные числа.

Учение о противоположностях важно для Гераклита не само себе (структура физического мира), оно неразрывно связано с его учением о всеобщей обусловленности и взаимозависимости всех явлений, а также с учением о судьбе и необходимости.

Все пары противоположностей при постижении утрачивают свою мнимую индивидуальность и исчезают как слоги в едином логосе. Все указывает на то, что в своем учении о феноменальном мире множества Гераклит, как и элеаты, был близок к субъективному идеализму или «теории иероглифов» в эпистемологии. Иначе говоря, противоположности согласно Гераклиту — это не субстанции, а аспекты единого или процессы, фазы космических циклов, за которыми стоит один и тот же субстрат. Интерпретация единства противоположностей как «связи» опирается на фрагменты о гармонии (29-30), так как αρμονία по-гречески может означать «соединение», «стык», например, двух кусков дерева в плотницком деле. Но такова лишь «видимая гармония», иллюзорная гармония явлений, а «невидимая гармония», согласно нашей интерпретации (см. комментарий к фр. 29) говорит как раз о нераздельном, вплоть до неразличимости, тождестве противоположностей, в очередной раз демонстрируя «мудрость Аполлона», пророком которого выступает Гераклит: лук и лира, война и мир сливаются нераздельно в едином символе, на который можно смотреть «с разных сторон».

Триадическую структуру можно обнаружить и в важнейших метафизических фрагментах Гераклита о логосе и гармонии. Таким образом, Логос — это великий интеграл, в котором все противоположности объединяются. Во фрагменте о гармонии (29 L / 51 DK) активным «третьим»

элементом, видимо, выступает сам Аполлон, который «держит вместе», в одной руке два атрибута, лук и лиру, — символы войны и мира (29 L / 51 DK). Наконец, во всех фрагментах из «Политического логоса» о «делах» людей в сфере искусств и ремесел (τέχναι) над противоположностями оказывается сила гармонии или искусства, которая объединят противоположное (fr. 106-115 L). Тезис Гераклита «искусство подражает природе» означает, что в своих технологических практиках люди неосознанно «подражают» универсальному божественному» закону тождества противоположностей: грамматика объединяет гласные и согласные звуки (106-107 L), музыка высокие и низкие звуки (ibidem), живопись — разноцветные краски (ibidem), медицина — добро и зло (прижигания и выздоровление) (108 L), сукновалы — прямое и кривое (109), плотники — тяни-толкай при пилении и т. д.

Наконец само фундаментальное для философии Гераклита понятие «общего», ξυνόν, не сводится к простой сумме элементов или их «связи». Общее онтологически и аксиологически выше единичного, индивидуального: в полисе отношение между общим и индивиульным Гераклит иллюстрирует отношением между единым законом и множеством законопослушных граждан (которые в греческих условиях обычно разделялись на враждующие партии — противоположности).