Родство больших и малых эпических форм

Сравнение структуры больших и малых эпических форм демонстрирует их родство, проявляющееся в тенденциях жанрообразования. Большие формы членятся на фрагменты-жанры («циклы»: «Герой нашего времени»). Малые (анекдоты, притчи, басни) объединяются в циклы.

Большой эпике всегда были присущи «вставные истории» («Илиада», «Одиссея», «Махабхарата»; романы Ф. Достоевского и др.). Взаимоотражение обрамляющих и обрамленных сюжетов, а также формы рассказывания производят впечатление бесконечности мира и в предметной, и в субъектной сферах: размыкаются пространство или время изображенного действия, множится спектр возможных точек зрения на происходящее событие.

 

Эпическая «зона построения образа»

В малых жанрах персонаж-рассказчик и в больших жанрах герой-созерцатель находятся в позиции «внутринаходимости». Субъект изображения в большой форме деперсонифицирован, воспринимает «событие не изнутри изображенного мира», но и из действительности автора и читателя, он находится на границе изображенного мира.

Родовое качество эпики, сложившееся в античной поэтике – дистанцированность «времени рассказывания и рассказываемого времени», – подвергнуто сомнению в «новой критике». Ф. Штанцель, создатель теории «повествовательных ситуаций», полагает, что в романе эпическое («сообщающее») повествование дополняется сценическим изображением, то есть, читатель становится современником совершающихся событий, нивелируется дистанция между происходящим событием и рассказом о нем, как это происходит в драме (автобиографические произведения). Хотя такие ситуации встречались и в эпопее. Повествователь мог становиться наблюдателем происходящего события.

Таким образом, эпическому изображению присуща «взаимодополнительность двух противоположных позиций: максимально дистанцированной и максимально «приближенной» к событию» [58, с. 300].

«Сообщающую» позицию в событии рассказывания занимает, как правило, повествователь (хотя может быть и особый рассказчик), он находится на границе между реальностью изображенного мира и реальностью автора/читателя. Чем ближе рассказывающий субъект к границе изображенного мира, тем сильнее степень его деперсонификации – рассказчик превращается в безличного повествователя.

«Сценическую» позицию занимает рассказчик, он приближается к персонажному плану, поскольку сам принимает участие в рассказываемом событии, что сближает его с действующим лицом в драме.

М. Бахтин выделяет еще одно родовое эпическое качество – «эстетически-творческое отношение к герою и его миру», которое он обнаруживает изначально в эпопее. Смерть героя в эпопее равна его величию и славе (в соответствии в этимологией понятия – герой имеет божественное происхождение). Автор-творец, в бахтинском понимании, причастен жизни героя, что обусловливает его «божественность» и объясняет «высшую вненаходимость».

Постепенно акцент из события изображенного переносился на событие рассказывания (роман), что актуализировало тип завершения, присущий малым жанрам – «творческое взаимодействие точек зрения разных субъектов» [58, с. 301].

Двойственная позиция изображающего субъекта («сообщающая» и «сценическая») коррелирует с эпической ситуацией (столкновение полюсов мира или ценностных позиций, которое не получает разрешения). В эпическом изображении для героя значимо вневременное содержание его жизни, а для вечности значима жизнь героя. Внутренняя точка зрения (персонажа) восполняется позицией «вненаходимости», свойственной повествователю, что делает ее «внежизненно активной». Это объясняет тяготение «сообщающей» позиции в эпике к пределу «вненаходимости». «Сообщающая» позиция обеспечивает «эпическое миросозерцание», присущее эпопее и роману, который к ней тяготеет (но не современному роману).

«Вненаходимость» эпического субъекта проявляется и в больших, и в малых формах. Таким образом, для эпики характерен такой рассказывающий субъект, который одновременно «ограниченно причастен к изображаемому событию» и «безгранично от него отстранен», пребывает «между «частной» заинтересованностью и безразличной всеобщностью» [58, с. 303].

 

Эпический герой

Типология эпического героя на сегодняшний день в литературоведении не сформировалась.

К данной  теме имеют некоторое отношение исследование Нортропа Фрая, а также Е.М. Мелетинского и Ю.М. Лотмана, которые типологизировали мифологических и фольклорных персонажей (культурный герой и трикстер).

Проблема эпического героя может быть решена через установление сюжетных функций героя в различных эпических жанрах и связана с основной эпической ситуацией. Действие героя или нарушает, или восстанавливает объективное мировое равновесие.  Исходя из этого, можно различать героя поступка и героя сознания; связь героя с мотивами духа и тела; героя воплощенного (эпопейного) и невоплощенного (романного). Данная научная проблема находится в стадии изучения.

 

Практическое занятие 4.1.

Тип произведения. Литературный род. Эпика.

1. Большая эпическая форма.

2. Проблема типологии литературных произведений.

3. Литературный род. Эпика как литературный род.

4. Эпический мир и эпический текст.

5. Проблема единства эпических жанров

6. «Родовые» свойства текста эпического произведения: Взаимоосвещение авторской и чужой речи

7. Фрагментарность.

8. Большие эпические формы. Эпический мир.

9. Эпический тип события

10. Структура эпического сюжета

Литература

1. Поэтика: словарь актуальных терминов и понятий / гл. науч. ред. Н.Д. Тамарченко. – М.: Издательство Кулагиной; Intrada, 2008. – 358 с.

2. Теория литературы: Учеб. пособие для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений: В 2 т. / Под ред. Н. Д.Тамарченко. — Т. 1: Н.Д.Тамарченко, В.И.Тюпа, С.Н.Бройтман. Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика. — М.: Издательский центр «Академия», 2004. — 512 с. - С. 264-305.

Практическое занятие 4.2.