Глава III. Политические взгляды Александра III

Александр III, вступив на престол после смерти своего отца, уже четко позиционировал себя приверженцем самодержавия. Именно слепая вера в необходимость сохранения самодержавия пронизывала всю политику Александра III, иногда проявляющаяся в натуре императора в поразительной форме. «Власть воспринималась им как собственность, а люди, разговаривающие о народовластии, – как воры, покушающиеся на его нательную рубаху»[49]. Неслучайно с его именем связан длительный период политической реакции, долгие годы определявшей внутриполитический курс российского самодержавия, начало которому был положено манифестом 29 апреля 1881 г.

Необходимо отметить, что выбор не в пользу «реформ в европейском смысле из Петербурга» объяснялся «не только сложившимся типом мышления, приверженностью историческим традициям, но и тем фактом, что смерть отца показала, что бывает с тем, кто попытается изменить сложившийся веками порядок»[50]. Обусловлено это было и тем, что не оказалось сил, ненавидящих самодержавие и жаждущих перемен. Народническая демократия не объединилась с либеральной интеллигенцией, хотя бы вокруг лозунга гражданских свобод. Либералы и демократы были раздроблены на группировки, действовавшие вразброд. «…Либеральное общество, – писал В. И. Ленин, – оказалось настолько политически не развитым, что оно ограничилось и после убийства Александра II одними ходатайствами»[51]. Все зачатки введения конституционного правления еще в период правления Александра II и развитие их в форме либерального проекта М. Т. Лорис-Меликова не могли иметь продолжения, несмотря на просьбу отца Александра III продолжить дело, начатое им. Только фраза Александра III в записке брату Владимиру, что «он никогда не допустит ограничения самодержавной власти»[52] показывает твердость в направленности политики императора. Этим объясняется и падение значения Государственного совета. Назначение его членов пожизненно обуславливали их некоторую самостоятельность, в силу чего Александр III недолюбливал законосовещательный орган, поэтому «одобрение или неодобрение законопроекта большинством Государственного совета не имело значения»[53]. В связи с этим на первый план в качестве законосовещательного органа выходит Комитет Министров.

Политический смысл Александр III вкладывал в религию, христианскую веру как одно из самых важных средств укрепления самодержавия, Придерживаясь идеи царя как помазанника Божьего и преемника кесарей, император, в первую очередь, видел в церкви часть государственного аппарата, которая сможет укрепить его власть. Ведь не зря «в основу политики Александра III заложен божественный промысел»[54], который, однако, нередко император подчинял политическим требованиям, совсем не руководствуясь в политике христианской моралью как предписано истинному христианину, коим себя провозглашал император.

Верным религии человеком нельзя назвать Александра III, исходя из его неприязни к другим инакомыслящим, которая отчасти формировалась под влиянием жены императора. Ненависть к Германии со стороны Марии Федоровны и стремление навязать ее императору привела к тому, что Александр III стал явным германофилом, с чем связан решительный поворот России в союзнических отношениях. Неприязнь к «нехристианам» объяснялась и примитивностью взглядов императора по отношению к евреям. Император считал, что если «евреи богом проклятый народ», то и вести себя в отношении евреев надо соответствующе, что обусловило его антисемитские наклонности, которые и проявляются в национальной политике императора. Именно шовинизм находил яркое выражение в 80-х гг., который «сопровождался гонениями на национальную культуру, национальными ограничениями и преследованиями, а также насильственной русификацией инаковерующих»[55]. Поэтому «национализм при Александре III становился одним из ведущих принципов политики самодержавия», а «распространение административным путем православной веры и русского языка, борьба со всем, что угрожало самодержавной форме правления – практическими задачами царствования Александра III»[56].

Вошедшее в историю прозвище Александр III как «царя-миротворца» обуславливает довольно необычный взгляд императора на проведение внешней политики страны – «без войн, без жертв и крови». Русско-турецкая война 1877–1878 гг., где еще юный цесаревич был командующим Рущукским отрядом, показавшая смерть близких, реальную картину войны, неразбериху, корысть интендантов Александру III, сформировало у него чувство отвращения к войнам, которое во многом определило миротворческую внешнюю политику Александра III». Будучи наделенным природными неагрессивными свойствами своей натуры, Александр старался всегда действовать осторожно и взвешенно, не давая втянуть Россию в какой-либо конфликт. Именно во внешней политике склонность Александра Александровича к консерватизму, нелюбовь к переменам и тяга к стабильности сыграли положительную роль. Александр III не только избегал рискованных военных ситуаций (например, конфликт с Англией, усиление позиций Австрии на Балканах, стремление правителя Болгарии освободиться от влияния России), но он сумел и повлиять на общую обстановку в Европе, способствуя смягчению напряженности в отношениях Германии и Франции, и одновременному сближению России с Францией после отказа вступить в Тройственный союз. Титул «миротворца» Александр III действительно заслужил, но, с другой стороны, назвать его таковым, имея в виду его государственную деятельность, многое мешает. «Всех, кто покушался на ограничение его власти, он считал врагами и объявлял им войну, в которой был беспощаден. На своей земле, которую оберегал от внешних войн, он не был миротворцем, и в подготовку той братоубийственной бойни, что развернулось при его сыне, Александр III внес свою лепту»[57].

Наверное, одной из главных в политическом отношении характеристик Александра III является позиционирование его как человека консервативных убеждений, зачатки которых были заложены еще в детстве императора К. П. Победоносцевым, где основой их отношений стали «консервативные симпатии обоих, растущая неприязнь к преобразованиям, проводимых Александром II»[58]. В это же время у наследника формируются политические воззрения, не совпадающие со взглядами его отца. Так, «если Александр II пытался проводить компромиссную линию в Финляндии и Прибалтике, то наследник престола был сторонником жестких мер. Если для императора мнение Европы было важно, то цесаревич их игнорировал…»[59]. Проведение судебной реформы императором сопровождается стремлением его сына пересмотреть ее. Иными словами, уже в это время наблюдается приверженность Александра III к возвращению России в русло консерватизма, проведение контрреформ.

Таким образом, консервативные взгляды и убеждения Александра III, сформированные под влиянием многих факторов и окружавших лиц императора, имели своей основой сохранение незыблемости самодержавия, поэтому видение церкви в качестве части государственного аппарата, проведение политики против инакомыслящих, национализм позиционируются в качестве подтверждении данного факта, который может оцениваться по-разному. Это находит яркое противопоставление с внешней «миротворческой» политикой Александра III.