2020-05-12
2619
Внешняя политика России в 1992-2010 гг.
Падение в России правительства Егора Гайдара совпало со вступлением Билла Клинтона на пост президента США. Данное событие обозначило конец особому периоду отношений двух государств, которые как российские, так и американские издания наперебой называли «дружбой», «братанием» и даже «эйфорией».
В феврале 1992 г. совместно с российским президентом Ельциным Дж. Буш впервые официально провозгласил окончание «холодной войны». Обе стороны объявили, что более не считают друг друга потенциальными противниками. В октябре 1992 г. вступил в силу объявленный Соединенными Штатами 9-месячный мораторий на все виды ядерных испытаний, а также принятый в США Закон о поддержке свободы, предполагавший ряд программ в поддержку свободного рынка и демократических реформ в России и других государствах СНГ. В виде поправки к закону была принята программа Нанна — Лугара, которая предусматривала американское содействие России и другим странам СНГ в решении проблем ликвидации оружия массового уничтожения и конверсии.
15-19 июня 1992 года состоялся государственный визит президента РФ Бориса Ельцина в США. В Вашингтоне состоялись встречи с президентом США Джорджем Бушем-старшим. В ходе визита была подписана Хартия российско-американского партнерства и дружбы и заключен ряд экономических соглашений. Стороны согласились снять ограничения на количество сотрудников дипломатических миссий, аккредитованных в обоих государствах. Американские волонтеры из организации "Корпус Мира" (Peace Corps) получили право работы в России. Россия открыла для международного воздушного сообщения пространство над Восточной Сибирью. США предоставили России 4,5 млрд долларов в качестве экономической помощи и оказали содействие в предоставлении помощи различными международными институтами.
Последними крупными свершениями администрации Буша стало подписание в Москве 3 января 1993 г. Договора о дальнейшем сокращении и ограничении наступательных вооружений (СНВ-2), а также Североамериканского соглашения о свободе торговли (НАФТА) между США, Канадой и Мексикой, предусматривавшего создание к 2005 г. в Западном полушарии зоны свободной торговли.
3-4 апреля 1993 года в Ванкувере (Канада) состоялась первая встреча президента РФ Бориса Ельцина и президента США Билла Клинтона. По итогам встречи была принята Ванкуверская декларация, провозгласившая стратегическое партнерство России и США. Демократической администрации Билла Клинтона предстояло несколько изменить концепцию «нового мирового порядка» Буша, при этом оставив российское направление внешней политики приоритетным. Главными задачами Белого дома стали как укрепление роли гегемона США, так и максимальное распространение своего влияния на новые постсоветские государства с последующей целью не допустить воссоединение Советского государства в любом виде. Вашингтон никогда не изменял одной своих из фундаментальных концепций, которая лежит в основе американской внешней политики, − концепции «исторической миссии» Соединенных Штатов нести «свет демократии» всем «нуждающимся» в ней странам.
В отношении Российской Федерации доктрина предполагала продолжение курса Джорджа Буша на снижение угрозы применения и распространения ядерного оружия, «поддержку» демократических преобразований и рыночной экономики.
Подобно своему предшественнику, Билл Клинтон выражал поддержку лично Борису Ельцину, как главному реформатору, хотя реализацию концепции «расширения демократии» не связывали исключительно с конкретным руководством Москвы. В своих мемуарах Клинтон, как и полагалось поборнику капитализма, дает положительную характеристику российскому президенту-антикоммунисту, которая, по его словам, сформировалась после одной из первых встреч в Ванкувере: «Я покидал Ванкувер, еще больше веря в Ельцина и лучше понимая масштабы стоявших перед ним проблем и его непреклонную решимость с ними справиться. Он мне нравился. Ельцин был похож на большого медведя и полон бросающихся в глаза противоречий. Он вырос в трудных условиях, и по сравнению с ним у меня было детство как у Рокфеллера. Он мог бы показаться грубым, однако обладал острым умом, позволявшим ему схватывать все тонкости ситуации. … Ельцин любил свою страну, ненавидел коммунистическую систему и хотел, чтобы Россия была великой державой и шла правильным путем». Однако, следом за такой «дружелюбной» характеристикой президента России Клинтон, как бы невзначай, упоминал о пристрастии Ельцина к алкоголю и тут же, применяя примеры из истории, саркастически его оправдывал.
Изначально вышеупомянутую «доктрину Клинтона» в России приветствовали, считая, что она направлена на дальнейшее увеличение финансирования в поддержку демократических реформ в государстве. За первые полгода нахождения Клинтона у руля американского государства в рамках множества финансовых программ России было выделено 4,5 млрд. долларов. Однако вскоре выяснилось, что основная экономическая помощь в процессе реализации доктрины приходилась на страны Восточной Европы, а не на Россию. Главным основанием этого явилось некоторое изменение курса внешней политики Вашингтона на российском направлении. С одной стороны, как сообщал куратор внешней политики США в отношении России С. Тэлбот, «проблема РФ – это вопрос внутренней политики Соединенных Штатов». С другой, по мнению, которое активно разделяли в политических кругах американского истеблишмента и напоминающему «доктрину сдерживания» Г. Трумэна, «поддерживая российский свободный рынок и российскую демократию, американский курс должен одновременно ставить препятствия российскому экспансионизму». При этом термин «экспансионизм» трактовался довольно обширно: под ним понимались и действия Москвы в Чечне с 1994 г., и участие России в улаживании конфликтов в СНГ (грузино-абхазского конфликта и гражданской войны в Таджикистане) и так далее.
Касаемо вопроса российско-американских экономических отношений того периода, следует отметить, что, несомненно, они занимали особое место во внешних связях России и оказывали заметное влияние на характер развития российской экономики. В 1992-1998 гг. товарооборот между Россией и США постепенно расширялся, в 1999 г., следуя общей тенденции во внешней торговли России, заметно сократился, а в 2000 г. возрос до рекордного уровня и превысил 10 млрд. долл.
В 1997 году, перед дефолтом, доля США в российском экспорте составляла 9,1 %, а в импорте – 12,7 %. В 1990-е годы по объему внешней торговли с Россией США уступали только Германии, и помимо этих двух стран в число главных экспортеров товаров и услуг в Россию из числа промышленно развитых стран в порядке их ранговой значимости входили также Нидерланды, Италия, Китай, Швейцария и Великобритания, а среди ведущих импортеров из России после Германии и США шли Италия, Франция, Финляндия, Великобритания и Китай. Товарная структура российско-американской торговли отражала глубокие различия в уровне развития и структуре национальных экономик двух стран. В экспорте из России в США наибольший удельный вес имелся у продукции добывающих отраслей промышленности: черные металлы и изделия из них; алюминий и изделия из него; продукция неорганической химии, включая соединения драгметаллов, редкоземельных металлов, радиоактивных элементов или изотопов; машины, оборудования и транспортные средства (более половины из них – суда, лодки и другие плавучие средства). В свою очередь, в импорте России из США ведущее место принадлежало машинам, оборудованию и транспортным средствам; продовольственным товарам и сельскохозяйственному сырью; табаку; химическим товарам. Что касаемо накопленных инвестиций США, то с 1992 по 1998 г. их объем в различные отрасли хозяйства России составил 6,2 млрд. долл. – 28, 5 % их общего объема.
Вторая половина президентства Билла Клинтона ознаменовалась некоторым изменением политики США в отношении России, хотя она, все также, не выходила за рамки концепции «расширения демократии». Белый дом продолжал оказывать поддержку Кремлю (однако и не в таком объеме, как в первой половине 1990-х годов), содействовал в принятии России в «Большую семерку», номинально обратив ее в «Большую восьмерку», также распространил на нее программу «Партнерство ради мира», продемонстрировав, таким образом, якобы, «отсутствие противостояния» НАТО с Россией, но при этом не позволяя ей как-либо влиять на принимаемые решения.
Вместе с тем, в рамках «доктрины Клинтона» появилась концепция «геополитического плюрализма», суть которой заключалась в проведении такого внешнеполитического курса в отношениях с Россией, при котором она не будет и не сможет стремиться к господству над соседними странами, превратившись в «нормальную страну», такую как Англия или Франция. При этом США отстранялись от представления о приоритетности российского внешнеполитического направления и занимали позицию демонстративного дистанцирования от нее. Это же представляло собой и начало проведения довольно жесткой политики отстаивания своих национальных интересов, выражавшейся в форсированных темпах процесса становления «независимости» стран СНГ, другими словами, «оттягивании» бывших советских стран от России, а также в расширении и углублении НАТО. Последний шаг являлся очевидной демонстрацией того, что Соединенные Штаты, как и при администрации Дж. Буша, совершенно не учитывают интересы РФ, так как расширение Североатлантического Альянса не только противоречило обещаниям бывшего президента, данным М. Горбачеву, но и объективно не могло не рассматриваться Москвой в качестве угрозы безопасности государства.
Очередным подтверждением того, что США никогда не рассматривали Россию в качестве партнера, к которому, соответственно, необходимо прислушиваться, явилась агрессия Соединенных Штатов против Югославии. Военная операция против небольшой страны была проведена исключительно в интересах США. Её задачами являлось, во-первых, уничтожение успешной югославской экономики, противившейся реформам МВФ и способной своим примером убедить соседние государства Восточной Европы пойти «собственным путем» развития экономики; во-вторых, оправдание в глазах ряда европейцев существование теряющего значение после ликвидации ОВД блока НАТО; и, в-третьих, установление контроля над политическими и энергетическими процессами в данном регионе (последующее развертывание на территории Косова одной из крупнейших военных баз, а также регулирование планируемого нефтепровода от Каспия до Албании, Македонии и Болгарии (АМБО)).
Косовский конфликт (1998-1999) привел к росту напряженности в отношениях России и Соединённых Штатов, и без того усложненные из-за расширения НАТО на Восток. Руководство Российской Федерации во главе с Ельциным осудило агрессию против Югославии, но, как сообщали наблюдатели, после развала Советского Союза Россия уже не могла оказывать достаточно эффективное влияние на международную ситуацию. Внешне теплые личные взаимоотношения Ельцина и его «друга Билла» заметно контрастировали с жесткой линией США в отношении России. Как видим, курс внешней политики Б. Клинтона на российском (и не только) направлении в полной мере соответствовал общей концепции доминирования США.
«Доктрина Клинтона», в сущности, продолжала «доктрину сдерживания» Г. Трумэна в более «демократичной» версии: она также была устремлена на препятствие усиления Российской Федерации в любой сфере, но с помощью более «мягких» методов – распространения демократических ценностей на бывшие советские республики с главной целью добиться образования проамериканского «пояса молодых демократий».
Из обнародованных документов следует, что в сентябре 1999 года Борис Ельцин сообщил Биллу Клинтону, что выбрал себе в преемники Владимира Путина. Ельцин объяснил американскому коллеге, почему сделал именно такой выбор. «Вскоре, в ближайшие дни, вы встретитесь с Путиным», — сказал Ельцин Клинтону. «Пока же я хотел бы рассказать вам о нем, чтобы вы знали, какой он человек», — продолжил Ельцин. Далее он указывает, что ему понадобилось много времени, чтобы найти того, кто может стать следующим президентом России в 2000 году.
Из другой стенограммы следует, что в ходе разговора, который состоялся 19 ноября 1999 года, Клинтон вновь возвращается к теме преемника и спрашивает Ельцина, кто победит на выборах. «Конечно, Путин, — отвечает Ельцин. — Он будет преемником. Он демократ и знает Запад», — добавил он. «Он очень умен», — ответил на это Клинтон.
«Он сильный. У него есть внутренний стержень. Он силен внутренне. И я сделаю все возможное для его победы — законным путем, разумеется. И он победит. Вы будете вести дела вместе. Он продолжит линию Ельцина, ориентированную на демократию и расширение контактов России. У него есть энергия и мозги, чтобы добиться успехов в этом», — сказал Ельцин в конце разговора.
В ходе состоявшихся в 1999 г. встреч с президентом России Б. Н. Ельциным, а в 2000 г. с президентом России В. В. Путиным был сделан ряд заявлений, призванных свидетельствовать о намерении США соблюдать ранее заключенные с Россией соглашения по вопросам ограничения и сокращения вооружений, включая Договор по ПРО. В сентябре 2000 г. в ходе состоявшегося в Нью-Йорке «Саммита тысячелетия» было принято совместное заявление президентов Б. Клинтона и В. В. Путина, в котором подчеркивалось, что Россия и США «подтверждают свою приверженность договору по ПРО как краеугольному камню стратегической стабильности».
В 2000-е годы в США окончательно сформировалась стратегия контрраспространения. Эта концепция предполагает превентивное изъятие оружия массового поражения (ОМП) у “опасных” (с точки зрения Вашингтона) режимов и предотвращение его попадания в руки транснациональных криминально-террористических сетей. Понятие “контрраспространение” появилось в 1993 г., что было вызвано тревогой американского истеблишмента из-за возможной утечки расщепляющихся материалов с территории бывшего СССР и создания ядерного оружия в КНДР. Россия относилась к такой политике настороженно, видя в ней угрозу региональных конфликтов с потенциально ядерным измерением.
Российские эксперты упрекали США в проведении политики “двойных стандартов”: критикуя Россию за сотрудничество с “государствами-нарушителями”, сам Вашингтон де-факто идет на частичное признание ядерного статуса “нелегальных” ядерных государств, как это было, например, в отношении Израиля и Индии.
Начиная с 1993 г., Россия вместе с США участвует в разработке Договора о запрете производства расщепляющихся материалов в военных целях. В 2004 г. Россия не без некоторых колебаний присоединилась к ИБОР и согласилась ввести временный мораторий на поставки атомных технологий странам, не имеющим в своем распоряжении технологий замкнутого ядерного топливного цикла.
Однако до середины 2000-х гг. Москва предлагала не целостную стратегию, а набор отдельных инициатив по усилению ДНЯО. Российские предложения носили “вторичный” характер, выступая как реакции на соответствующие проекты США. В 2006-2007 гг. Ситуация изменилась. Россия выдвинула серию собственных проектов в сфере нераспространения ЯО, предлагая:
· Создать на российской территории международные центры по обогащению урана;
· Содействовать программе МАГАТЭ по снижению обогащения ядерного топлива до уровня ниже 20% в исследовательских ректорах стран “третьего мира”;
· Расширить план по защите ядерного терроризма;
· Стремиться к повсеместной ратификации Дополнительного протокола МАГАТЭ 1997 г.
Российская сторона предлагала ужесточить отчетность стран перед МАГАТЭ. Российская Федерация вместе с США настаивает на ужесточении международных стандартов защиты ядерных объектов. Общие российские предложения по усилению ДНЯО были с пониманием встречены в Вашингтоне. Однако в целом российские инициативы были встречены в Америке как “оппозиция” стратегии контрраспространения. Москва выступала против применения силы в отношении Ирана, Ливии и КНДР. Кремль предлагает создать центры по обогащению урана на российской территории, хотя США рассматривают это как свою прерогативу.
В такой ситуации в отношениях между Россией и США назревает новый кризис. Возникает парадоксальная ситуация, когда Москва, поддерживая Вашингтон по общим проблемам нераспространения, все чаще расходится с линией Белого дома в конкретных вопросах. Россия и США заинтересованы в укреплении ДНЯО, и в этом смысле их интересы совпадают. Но российская сторона осторожно нащупывает альтернативу американской стратегии контрраспространения, и это вызывает раздражение в Вашингтоне. Уместно прогнозировать нарастание российско-американскиой полемики по отдельныи региональным проблемам нераспространения.
В 1997 г. группа американских неоконсерваторов, в которую вошли видные представители военно-промышленного комплекса США, подготовили «Проект нового американского века» (Project for the New American Century), который предусматривал разработку современного видения глобальной роли США на базе основных элементов «внешнеполитического успеха администрации Рейгана», обеспечившего мировое лидерство США в условиях однополярного мира и возросшей американской военной мощи. США вступили в новый, XXI в. экономически наиболее могущественной державой.
