Василий Верещагин. Двери Тамерлана. 1872—1873 гг. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Василий Верещагин. Представляют трофеи. Из серии «Варвары». 1871—1872 гг. Государственная Третьяковская галерея, Москва.

384

«Посвящается всем великим завоева­телям, прошлым, настоящим и будущим».

Главные произведения художника рассказывают о русско-турецкой войне 1877— 1878 гг.

Об отношении Верещагина к войне ярко свидетельствует полотно, которое изображает радость победы, — «Шип­ка — Шейново. Скобелев под Шипкой»

(1878—1879 гг.). Вдоль огромного строя солдат, кажущегося бесконечным, стре­мительно скачут всадники. Впереди на белом коне генерал Михаил Дмитрие­вич Скобелев, герой решающего сраже­ния у деревни Шейново недалеко от Шипкинского перевала в горах Болга­рии. Он приветственно поднял руку, над строем взметнулись солдатские фу­ражки. А на переднем плане снежное

поле и неубранные трупы солдат. Вере­щагин говорил: «Передо мной как перед художником — война, и я её бью, сколько у меня есть сил... бью её с раз­маха и без пощады».

В начале русско-японской войны (1904—1905 гг.) Верещагин отправился на Дальний Восток. В марте 1904 г. он погиб на взорванном вражеской миной броненосце «Петропавловск».

Василий Верещагин.

Апофеоз войны. Из серии «Варвары». 1871—1872 гг.

Государственная Третьяковская галерея, Москва.

Василий Верещагин.

Шипка — Шейново. Скобелев под Шипкой. 1878—1879 гг. Государственная Третьяковская галерея, Москва.

385

напоминают о яркой древнерус­ской культуре. Всё это позволяет прочувствовать совершающееся как народную, национальную трагедию. Яростно и непримиримо смотрят друг на друга стрелец с рыжей бо­родой и молодой царь. На пересече­нии их взглядов возвышается скло­нённая фигура стрельца, который прощается с народом. Победа на стороне самодержца: трепетным огонькам свеч в руках стрельцов противопоставлен свет наступаю­щего утра, как пестроте Василия Блаженного — гладкие кремлёвские стены с однообразными зубцами и ряды виселиц, а многоликой тол­пе — уверенный и неподвижный Пётр на коне и шеренги солдат.

Картина, показанная на девятой выставке передвижников, произвела огромное впечатление. Ничего по­добного русская живопись до Су­рикова не знала. Художник впервые передал сущность целой эпохи, бур­ной и сложной.

Следующее историческое полот­но, «Меншиков в Берёзове» (1883 г.),

связано с первым: его тема — паде­ние в XVIII в. последнего яркого представителя Петровской эпохи.

На третьей, может быть самой знаменитой исторической картине Сурикова, «Боярыня Морозова» (1887 г.), изображён пролог к траги­ческим событиям Петровской эпо­хи, разыгравшийся ещё при отце Петра, царе Алексее Михайловиче. Феодосия Прокопиевна Морозова (1632—1б75) была защитницей ста­рообрядчества. В 1671 г. её аресто­вали, лишили состояния, пытали, но она отказалась изменить своей вере и умерла в заточении.

Суриков долго обдумывал компо­зицию картины. На первом эскизе опальную боярыню в оковах везут мимо царских палат по кремлёв­скому двору. Вокруг толпится народ, но она смотрит поверх голов на кого-то в здании или на крыльце, возможно на царя. За первым эс­кизом последовало множество дру­гих, действие из Кремля было пе­ренесено на московскую улицу, и в окончательном варианте сани