Конфуций. Учение Конфуция в России

И конечно вилечайшим философом и мыслителем Китая является Конфуций. Конфуций, один из великих мудре­цов древности, является своего рода сим­волом Китая, его культуры, философс­кой мысли. Конфуций считается также великим первоучителем всех китайцев. На протяжении многих десятков поко­лений миллиарды жителей Китая (час­тично это касается и их соседей — япон­цев, корейцев, вьетнамцев) свято чтили его как учителя жизни. Для дальневос­точной цивилизации Конфуций пример­но то же, что Иисус для христиан или Мухаммед для мусульман. Но китайский мудрец был все же только человеком, причем простым и доступным в обще­нии, каким и должен быть учитель. Он подчеркивал, что в своих идеях опирает­ся на мудрость старины: «Передаю, а не создаю. Верю, в древность и люблю ее» И это действительно было так, в этом была сила Конфуция. Вместе с тем совершенно очевидно, что Конфуций творчески переработал эти знания, с учетом реальности, что и сделало его великим, а его учение — живым на протяжении тысячелетий.

Конфуций принадлежал к старинному аристократическому роду, генеало­гия которого восходила к династии Шан-Инь, правившей Китаем до XI века до н. э.

Образ жизни Конфуция не был аскетическим, хотя он считал, что необхо­димо уметь довольствоваться малым. В основном его быт не отличался от быта других ученых и чиновников. В семейной жизни он не нашел счастья, кружок учеников стал для него подлинной семьей. Слушатели обычно были ненамного его моложе, но он любил называть их «своими детьми».

Конфуций не обещал ученикам дать какое-то высшее сокровенное знание. Он наставлял их в простой земной науке, которой был беззаветно предан сам. «Я просто человек, — говорил он, — который в страстном стремлении к зна­нию, забывает о пище, в радостях познания забывает о горестях и который не замечает приближающейся старости».

Все знание, согласно Конфуцию, сводилось к изучению исторического наследия. «Учитель, — говорится в «Лунь-юй», — учил четырем вещам: пись­менам, правилам поведения, верноподданности и чистосердечности». Иными словами, он не выходил за границы литературы, истории, этики.

Иногда у учеников возникала мысль, что наставник скрывает от них ка­кие-то тайны. Но Конфуций решительно отвергал это: «Я ничего не скрываю от вас. Нет ничего, чего бы я вам не показал. В этом моя цель». Пытались расспрашивать сына Конфуция. Но оказалось, что отец вообще мало разгова­ривает с ним. Он лишь спрашивал сына: изучал ли тот «Ши цзин» и правила благопристойности. Этим исчерпывались для Конфуция основы знания.

В понимании долга правителя особенно ярко проявляется сходство Кон­фуция с Платоном. Так же как Платон, который считал, что у власти должны стоять «достойнейшие», Конфуций постоянно указывал на необходимость нравственного авторитета правительства.

Главным для Конфуция во взаимоотношениях государства с народом яв­лялось умение сохранить доверие народа. Иначе государству не устоять.

В мучительных раздумьях о судьбах раздираемого противоречиями обще­ства, о причинах невоплощаемости законов Неба в реальной жизни, о несо­вершенствах человеческой натуры Конфуций пришел к выводу, что ничего положительного нельзя достичь, если не руководствоваться правильными прин­ципами. В постижении их видел он смысл и собственной деятельности, самой жизни: «Если на рассвете познаешь правильный путь (дао), то на закате Сол­нца можешь и умереть».

Образ «благородного мужа» (цзюнь-цзы) как общественный идеал прохо­дит красной нитью через беседы Конфуция со своими учениками. Главное его качество — «жэнь».

Это понятие, введенное учителем, не имеет буквальных эквивалентов в европейских языках и по смыслу близко к значению «человеколюбие», «чело­вечность», «гуманность» (иногда «человеческое начало»). Оно характеризует идеальное отношение, которое должно быть, в первую очередь, между Отцами и сыновьями, братьями, между правителями и чиновниками, друзьями.

«Что же такое жэнь?» — спросил Фань Чи. Учитель ответил: «Это значит любить людей», — причем всегда и во всем выражать любовь.

«Если я хочу быть человеколюбивым, человеколюбие (жэнь) приходит», - заявлял Конфуций.

Жэнь — это и определенный тип поведения: «Если человек тверд, настой­чив, прост, скуп на слова, он близок к человеколюбию».

Конфуций сказал Цзы-чжану: «Тот, кто способен проявлять в Поднебес­ной пять качеств, является человеколюбивым», — вот эти качества: «Почти­тельность, обходительность, правдивость, сметливость, доброта. Если человек почтителен, то его не презирают. Если человек обходителен, то его поддерживают. Если человек правдив, то ему доверяют. Если человек сметлив, он доби­вается успехов. Если человек добр, он может использовать других».

Но этим понятием «жэнь» Конфуций не ограничивал представление о бла­городном муже. Такой человек должен был обладать еще и качеством «вэнь», что значило образованность, просвещенность, духовность в сочетании с лю­бовью к учению и нестеснительностью в обращении за советами к нижестоя­щим, а также — чертой «хэ» — любезностью без льстивости, принципиально­стью без навязывания другим своих взглядов, способностью налаживать вок­руг себя добрые человеческие отношения.

Цзы-гун спросил: «Можно ли всю жизнь руководствоваться, одним сло­вом?»

Учитель ответил: «Это слово — взаимность. Не делай другим того, чего не желаешь себе».

Конфуций учил, что вежливость необходима всем, но особенно — госу­дарственным служащим. Ее он считал элементом управления. Когда его спро­сили, можно ли управлять с помощью вежливости, он выразил удивление: «Какая в том трудность? Если с помощью вежливости нельзя управлять госу­дарством, то, что это за «ли»?»

С годами в китайской бюрократической практике вежливость стала не просто необходимым атрибутом, но едва ли не обрядовой формой, доведенной до изощрения, что в Европе воспринималось с иронией и вошло в поговорку: «китайские церемонии».

Конфуций считал, что путь к совершенству, к дао начинается с поэзии, определяется «ли» и завершается музыкой.

Выражение «ли», так же как и «жэнь», — основное в концепции Конфу­ция и тоже не имеет однозначного эквивалента в европейских языках.

Первоначально оно означало обувь, надеваемую при совершении религи­озных обрядов, отсюда и два исходных значения: установленные предписания поведения (приличие) и ритуал (этикет). В понимании Конфуция «ли» — руководящий принцип, призванный устанавливать гармонические отноше­ния между людьми.

Понятия «ли» и «жэнь» родственны — оба предполагают человечность, гуманность. Люди, обделенные качеством «жэнь», не могут обладать «ли» и действовать в согласии с ним.

Он говорил: «Почтительность без «ли» приводит к суетливости; осторож­ность без «ли» приводит к боязливости; смелость без «ли» приводит к смутам; прямота без «ли» приводит к грубости. Если государь должным образом отно­сится к родственникам, в народе процветает человеколюбие. Если государь не забывает о друзьях, в народе нет подлости».

И, наконец, как обобщающий вывод: «Если в верхах соблюдают «ли», наро­дом легко управлять».

Понятие «ли» подразумевало не только правила благопристойности в са­мом широком смысле слова, но и важнейший принцип политики как искусст­ва руководить государством, как критерий практических действий, как рас­крытие существа формулы Конфуция: «Управлять — значит поступать пра­вильно». Оно вошло в повседневную лексику китайцев, обозначая норму по­ведения в семье, в кругу друзей и знакомых, взаимоотношения руководителей и подчиненных.

Соединение идей о гармонично упорядоченном обществе и идеальном (бла­городном) человеке составило цельное учение, получившее название конфу­цианства. «Учитель редко говорил о выгоде, воле неба и человеке....Он не, вдавался в пустые размышления, не был категоричен в своих суждениях, не проявлял упрямства и не думал о себе лично».