Часть 3. От дома к дому

Никогда не знаешь, когда на тебя нахлынут воспоминания.

Они приходят неожиданно, просто так, без всякого предупреждения,

не спросив разрешения. И никогда не знаешь, когда они уйдут.

Единственное, что ты знаешь, это то, что они, чёрт возьми,

когда-нибудь всплывут снова.

Федерико Моччиа

«Родилась я и прожила до тринадцати лет в доме большого южного двора. Рассказывали, что до революции это был барский дом, моя бабуля даже по имени-отчеству называла владельца, но я уже, конечно, не помню, как его звали. Бабушка с дедушкой поселились в нем в сорок четвертом году прошлого века, когда моего деда направили работать в Крым.

Наш дом был в форме подковы, и двумя основными частями выходил на большую улицу. Изгиб подковы составляли флигели, бывшие хозяйственные постройки: дворницкая, ледники и сараи, сенные и конюшни, прачечная и помещения для прислуги. Как в каждом южном дворе, у нас росли акации, каштаны, тополя и цветы. А посередине, на длинных веревках, протянутых от дерева к дереву, подпертых высокой палкой с гвоздем на краю, колыхались, как флаги, чьи-то панталоны, майки, простыни и ползунки…

Достопримечательностью двора были его жильцы. Многих я уже не помню, но наиболее яркие сохранились в памяти. Например, ближайшие соседи – дядя Миша и тетя Фира. Дяде Мише было около шестидесяти, но держал он себя лет на двадцать пять, причем гусарских. Его гордостью и радостью были усы - густые, чуть тронутые сединой, свернутые в два ионических завитка.

Таких джентльменов можно увидеть на старых фотографиях или дореволюционных рекламных плакатах - они в полосатых купальных костюмах до колен и в шляпах-котелках позируют на фоне моря. Вот ровно так и выглядел дядя Миша, но не в полосатом купальном костюме, а в самых, что ни на есть советских, известных по всем юморескам и фильмам, синих трениках, изрядно поношенных и с вытянутыми коленками. На нем всегда была чистая белая или «тельняшная» майка-алкоголичка, из которой во все стороны выбивалась густая растительность, вздымавшая майку, от чего он походил на меховой колобок с усами.

В будни же, свои хитро-закрученные, шикарные усы дядя Миша носил упакованными в тряпочку. Да-да, именно в тряпочку, а точнее, в марлечку. Он бережно сворачивал их спиралькой, смачивал водой с одеколоном и прижимал к лицу длинной марлевой повязкой, завязанной на затылке. С такой «люлькой» для усов он обычно и показывался во дворе.

Но в День Победы дядю Мишу было не узнать! Из толстенького пожилого еврея в трениках и с усами в тряпочке он превращался в бравого, статного и красивого полковника…»

Так начиналась моя биографическая повесть о жизни в Крыму.

6000 тысяч слов о доме моего детства, о людях, живших бок о бок, о своих чувствах, о папе с мамой, о драме утраченного гнезда…

Я уверена, что у каждого из нас есть места – дома, квартиры, учреждения, улицы, парки, кафе… в которых припрятано множество интересных историй. В каждой действующие лица, конфликт, опыт, чувства, связь с предыдущими и последующими событиями.   Каждая такая точка на карте -  кусочек нашей биографии. Может быть десятиминутный, может быть в несколько лет, а может быть и десятилетий. В этих уголках земли мы оставили свой след, а они оставили след в нас.

Несчетное количество раз вы смотрели в одно и тоже окно из кухни: то бросая беглый взгляд, то мечтая с чашкой кофе в руке, то тяжело облокотивших на подоконник, размышляя об утреннем разговоре. Но есть такой день, такой час, когда именно из этого окна вы увидели, как возвращается из школы ваш ребёнок и подумали о важном и сокровенном, что осталось навсегда в вашей памяти.

И сколько раз, подходя к этому окну, вы вспоминали тот день, ту себя, те мысли. Возможно, именно тот взгляд в мир через это окно что-то изменил в вас.  Было бы важно поделиться этим воспоминанием с уже выросшим ребенком, чтобы объяснить ему себя, ваш выбор, ваши чувства. Походя не передать всей глубины ваших переживаний - окно и окно, сколько таких окон было в нашей жизни. А можно мысленно остановиться у того окна и перепрожить момент, описать его в подробностях, создав важную биографическую зарубку.

Сколько таких мест в городе, где вы живете!

Бывает так, что едете на автомобиле, газ-тормоз, музыка, зелёный-желтый-красный… и вдруг аккурат из окна машины виден вход в кафе. Обычное кафе, таких тысячи! Ошибка. Это для других тысячи, а для вас оно единственное такое! Потому что вы вспомнили, что именно в этом кафе когда-то была столовая. И не просто столовая, а единственная столовая на Васильевском острове, где ложки, вилки и ножи были не алюминиевые, а стальные! Да-да, и ножи были в отличие от других городских столовых. Вам это очень нравилось, при каждом удобном случае вы стремились именно там пообедать. Кафе было студентам не по карману, а светскости хотелось и эти стальные приборы намекали на грядущие возможности, обещание благополучия, образ будущего себя.

И вот благодаря этому воспоминанию развёртывается целое кино о вашей юности и студенческой жизни, о смелых мечтах и о тревогах перед дипломом, о вечерних свиданьях и первой страсти, об укромных белых ночах и аромате сирени на Марсовом поле… 

Вот и Марсово поле вспомнилось. А там и Невский - день седьмого ноября, красный день календаря! Что это был за ад -  ноябрьская демонстрация! Дождь со снегом, ветер в лицо, тяжелые транспаранты в руках и никаких туалетов поблизости…  Полицейский мост через Мойку… Ха, да ведь спустя несколько лет там вы там поселились!  И опять побежали, побежали кадры из прошлого… Сколько всего было!

Мелочь, обыденность - скажете вы! Не соглашусь. Это уникальные детали вашей уникальной жизни, это даже не уходящая, а давно ушедшая натура, вернуть частичку которой можете только вы, а через нее себя, поведав о той себе детям и внукам. Вы же там были другой, им незнакомой. Но вы были, и вы еще есть. И они у вас есть.

В жизни, как и в психологической практике я часто вижу, что люди не могут найти общий язык, построить теплые, приятные отношения, только потому, что мало знают друг о друге по-настоящему, а свое незнания заполняют вымыслами, зачастую далекими о действительности. Так почему бы нам не помочь нашим родным людям узнать нас больше и стать им понятней.

Преимущества

Эта форма интересна своей полифонией: звучит тема места и тема личности. А возможно, вдруг всплывает в памяти какой-то важный персонаж и появится еще одна тема. И каждая ведет свой рассказ, то описывая подробности пространства, то озвучивая мысли и переживания. Они вступают в диалог, перебивают друг друга, спорят, договариваются, расстаются и вновь встречаются, и каждая выходит из этого произведения чуточку изменившейся. Место действия как-то иначе стало вами осознаваться, и вы сами что-то новое в себе открыли, с чем-то расстались, что-то приняли.

Каждая локация - воспоминание ведет дальше от места к месту, от ситуации к ситуации, от образа к образу. Когда нам есть от чего оттолкнуться, вспоминать всегда легче. Географические точки довольно удобный трамплин для биографического нарратива.

Вы можете придать дополнительную структуру этой форме, например, задав границы воспоминаний.

Можно формировать базовый скелет повествования периодами вашей жизни: места детства, студенчества и молодости, или места где происходило профессиональное становление…

А можно пойти по другому маршруту, эмоциональному: места счастья, места боли, места вдохновения, места славы, места разочарований, места силы …

Можно выбрать и такой маршрут: 5 мест где я как дома, 5 мест которые я избегаю, 5 мест куда я мечтаю попасть, 5 мест где меня ждут открытия, 5 мест о которых я хочу забыть…

Эта структура дает возможность провести ваших читателей куда сами они не попадут, а если и попадут, то вас там не увидят. Поэтому даже самые обычные или знакомые места могут открыться по-новому. Это как бродить с фонариком по чердаку – в круг света попадает то корзина с которой ходили с дедом за грибами, то колесо от первого велосипеда, то старая скатерть, с треугольным ржавым пятном от утюга… После смерти хозяев дома весь этот ветхий хлам выбросится и забудется, а ведь он - калейдоскоп интересных историй об истории семьи.

Мне кажется, что именно бабушки и дедушки могут стать лучшими архивариусами таких семейных историй. Нас не станет, артефакты обветшают и пойдут в утиль, места заживут своей жизнью – а наши воспоминания останутся, мы в них останемся, а наш диалог с внуками продолжится…

Ограничения

Искала ограничения в этой структуре и не нашла. Можно, конечно за уши притянуть, но по большому счету это будут не ограничения, а просто другие возможности.

Если за свою жизнь вы много где побывали, то возникнет трудность с выбором мест, о которых захотите рассказать. О том, на чем можно сфокусироваться, вспоминая места вашей жизни, я рассказала выше.

Если же вы мало где побывали, то это малое можно описать, наполнив интересными деталями, подробным и любовным рассмотрением персонажей, остановками на чувствах, снах, мечтах и опыте… 

Одна из участниц моей литературно-биографической мастерской, написав новеллы- воспоминания, сохранила благодаря им умирающую вологодскую деревню, куда приезжала к бабушке на каникулы. Географически действие не выходило за рамки маленькой деревеньки. Девочка курсировала между несколькими домами своих бабушек, речкой, лесом, клубом и заливным лугом. Не бог весть масштаб. Но с какой любовью, точностью и вкусом рассказывает автор о своих бабушках с их вологодским говорком, о своем сражении с грозным петухом, о парнях, кадривших девок на танцах в клубе, о кобыле по имени Планета, о вспотевшей спине отца на покосе, душистых земляничинах, застрявших в дырочках детских сандаликов, о страхе и детском восторге от пожара …

Детали дома и двора, чудн ой вологодский диалект, описание природы и деревенского быта глазами городского ребенка разворачивают перед читателем большой и новый мир - ароматный, дышащий, воюющий, надеющийся, любящий, меняющийся от года к году по мере взросления девочки.  

Вот прочтите, пожалуйста, отрывок.

«…Одним летом бабушка, поддавшись на наши уговоры, соорудила шалаш. Появился у поленницы в садочке у нас с Наташкой свой дом. Одна стена из старой толстой входной двери. Другую бабушка собрала из старых не струганых досок, оставшихся от бывшего забора. Плотно приставила друг к дружке ребрами и воткнула жерди в поленницу для удержания. Чтобы летний дождь не мешал нам играть, крышей стала натянутая клеенка от парника. Оказалось, что она самая необходимая и важная часть маленького дома.

На лавочку бабушка постелила холщевый мешок из-под крупы, чтобы в детские попы не воткнулись занозы. Полки мы делали уже сами: воткнули в землю две палки, сверху положили маленькую досочку – вот и полка.

Бате Сане уж больно приглянулось бабушкино творение.

- Ой, Нинка, какую, шалашку девочкям придумала. И дож ну-ко, не замочит.

- Пушай играют, не сколь не жавко, - махнула на нас рукой бабушка.

- Токо, посудку-ту опеть не оставлейтё на уличе. Лико, баская какая. Ну-ко буди, уташат девочки, дак и ростереитё все, - заботливо оберегает батя Саня.

На полках раскладываем детскую пластмассовую посудку. Вот в маленькой розовой кастрюльке варится суп из осоки, одуванчиков, смородиновых листьев, песка, мелких камешков. На крошечных тарелочках зеленцы черемухи и цветки ромашек – самая красивая яичница. Длинные листья одуванчиков – огурцы. Большие круглые листья лопухов - капуста. Хлеб – разные щепки. Маленькими ложечками, размером с детский пальчик – перемешиваем, колдуем над будущим наваристым супом. Игра в самом разгаре...»