Принципы построения и особенности композиции

Вся структура данного литературного варианта, собственно алгоритм повествования, его сюжетно-композиционная организация подчинены принципу четверичности.

Данная версия "Сказания о Мамаевом побоище" среди прочих редакций XVI в. поддаётся полноценному (хотя и условному в силу нечёткости границ) делению на четыре части — введение, два основных раздела и заключение.

Введение (от начала "Хощем, братие, начати брань новыя победы…" до слов "Ныне же сего Олга Рязанского втораго Святополка нареку") посвящено врагам великого князя Дмитрия Ивановича. В нём речь идет о Мамае, его замысле "Русью владети" и сговоре Олега Рязанского с литовским князем Ольгердом (на самом деле, Ягайлом).

Вторая часть (от слов "Слышав же то князь великый Димитрий Иванович, яко гредет на нь безбожный царь Мамаи…" до обращения князя к княгине Евдокии "Жено, аще Бог по нас, то кто на нас?") повествует о духовной подготовке Дмитрия Ивановича к выступлению против Мамая.

В третьей части (от слов "И пакы князь великы взыде на избранный свой конь…" до слов Дмитрия Ивановича к Владимиру Андреевичу и литовским князьям после приказа о возвращении домой: "Слышав же то Олгерд литовский, что победи князь великый Дмитрий, Мамаа одоли") описаны все военные действия: движение русских навстречу Мамаю, собственно битва, прощание с погибшими и конец Мамая.

Заключение (от слов "И по сем рече князь велики Дмитрии: Слава…" до конца "…и приде на град свои Москву, и сяде на своем княжении, царствуя въ векы") представляет собой рассказ о триумфальном возвращении победителей домой. Схожий в некоторой части сведений рассказ содержит и Киприановская редакция (от слов "Таже посем глагола князь великы Дмитрей Иванович к брату своему, ко князю Владимеру Андреевичу…" до конца "…со многими дары ко царю Тохтамышу, и ко царицам его, и ко князем его").

Сюжет «Сказания о Мамаевом побоище» строится на основе переплетения сюжетных линий персонажей, состоящих из ряда микросюжетов, причем характер их соединения определяется авторской задачей изображения последовательного хода событий, приведших к Куликовской битве, происшедших в ее продолжение и после нее, в их связи и взаимообусловленности.

В композиционном отношении «Сказание о Мамаевом побоище» воспринимает ряд особенностей, намеченных пространной летописной повестью. Это увеличение количества лирических фрагментов (восемь молитв Дмитрия Ивановича, плач княгини Евдокии, проводившей мужа в поход), природных описаний, часть из которых связана с влиянием "Слова о полку Игореве", другие же созданы автором самостоятельно, в число последних входят природные символы в сцене "испытания примет" Дмитрием Волынцем.

Появляется новый яркий описательный элемент – изображение русского войска, выступившего в поход, как его увидели князья (и вместе с ними повествователь) с холма. Описание построено на основе сравнений воинских атрибутов с явлениями природы, которые создают впечатление света, исходящего от русского воинства, - этим образом подчеркивается праведность похода московского князя. В тексте повести появляется и видение, пророчествующее гибель многих воинов и победу. Все эти композиционные элементы, как встречавшиеся ранее в жанре воинской повести, так и новые, пришедшие из жанра житий и созданные автором, помогают раскрыть образы героев, передать отношение повествователя к событиям, создать образно насыщенное и эмоционально напряженное повествование.

Наряду с сохранением ряда воинских формул, часто усложненных автором, он использует значительное количество эпитетов, характеризующих качества и состояния героев, множество сравнений, причем увеличивается количество случаев ретроспективной исторической аналогии, которая ограниченно использовалась в предшествующих произведениях воинского жанра, заметной становится роль метафор, особенно подчеркивающих переживания героев. Например, рассказывая о чувствах воинов, увидевших знамения перед битвой, автор передает состояние ратников, принадлежащих к враждующим сторонам: «Мнози люди от обоих унывают, видяще убо пред очима смерть».

Отличительной чертой «Сказания о Мамаевом побоище» является именование ордынского темника Мамая царским титулом (союзники Мамая именуют его «великим царем», «всесветлым царем», «волным царем» «царям царем»; русские же — «безбожным», «поганым», «нечестивым», но все-таки «царем»).

Постоянно автор использует сравнения происходящих событий и героев с событиями и героями библейской и мировой истории. Он вспоминает библейских героев — Гедеона и Моисея, Давида и Голиафа, а также Александра Македонского и византийского императора Константина Великого, Александра Невского и Ярослава Мудрого. Библейские и исторические сопоставления придают повествованию особую многозначительность, подчеркивают важность битвы на Куликовом поле не только для Русской земли.

Цитаты из Священного Писания, многочисленные молитвы и обращения к Богу, пророчества и чудесные видения, покровительство небесных сил и святых, следование определенному «этикету», определенным правилам при описании походов и сражений (четкое противопоставление своих и врагов, молитва князя и воинов перед выступлением, проводы воинов и князей их женами, описание парадного шествия войск и расстановки их на поле битвы, речь князя к дружине перед боем, «стояние на костях» и т. д.) придают «Сказанию о Мамаевом побоище» торжественность, церемониальность.

 «Сказание» построено на контрастном сопоставлении стойкости, мужества, христианского благочестия русских и хвастовства, гордости, нечестивости татар, Мамая и его союзников. Автор «Сказания» не жалеет чёрной краски для изображения врагов Русской земли.

Характерная особенность «Сказания о Мамаевом побоище» - наличие художественного вымысла, «речей» персонажей, элементов психологизма.

Проникнутое патриотическим пафосом прославления героического подвига русских людей «Сказание» подчёркивало политическое значение Москвы и Московского великого князя, объединившего всех русских князей и благодаря этому одержавшего победу.