Современное значение периодической печати

В культурной жизни нашего времени газете принадлежит одна из крупнейших ролей. Наша общественная и государственная жизнь с ее бесчисленными разветвлениями в настоящее время без газет совершенно немыслима. Лежащий в основе культурной деятельно­сти цивилизованных народов идейный обмен внезапно приоста­новился бы, если б газета изо дня в день не приносила известий как об общем положении дел в мире, так и о мелких происшестви­ях, составляющих историю повседневной жизни, если б она не ста­вила нас в известность о тех отношениях и обстоятельствах, с кото­рыми связаны наши индивидуальные и общественные интересы, и если бы, наконец, она не вскрывала пред нами значения обще­ственных язв нашего времени, с которыми необходимо бороться.

Тем не менее вопрос об исчерпывающем определении существа газеты представляет значительные трудности. Эмиль Лэбль, талант­ливый автор сочинения «Kultur und Presse» *, определяет газету, как «появляющуюся периодически, благодаря способности размноже­ния путем печати, — общедоступную ведомость коллективного и разнообразного содержания, которое затрагивает всеобщие интере­сы и почерпается из событий ближайшего прошлого и настоящего».

Добавим еще, что этому «коллективному и разнообразному» содержанию придается некоторый общий характер, более или ме­нее строго выдержанная внутренняя связь, определяющая тип каж­дого отдельного издания.

Роберт Прутц называет газету «дневником эпохи», в который эта последняя посредством ежедневных записей заносит свою те­кущую историю, подвергая ее критике и оценке. Журналистика является таким образом монологом эпохи о самой себе, поэтому в ней обнаруживаются наиболее сокровенные жизненные нервы времени.

Первоначально газета не имела такого значения. Она служила просто распространительницей новых известий, не сопровождаемых какими-либо критическими комментариями. Впоследствии к этой функции присоединялась вторая — обсуждение приведенных проис­шествий, вопросов текущей политики; при этом развивалась опре­деленная критическая оценка общего положения дел; газета стала невольно выражать воззрения известной партии, отдельных слоев населения, а часто — чаяния и требования целой нации; она сдела­лась рупором общественного мнения. Но она не остановилась на этом; она овладела образованием эпохи, она стала рассадником просве­щения в широких слоях населения, источником духовной жизни масс, почерпающих свои знания почти исключительно из газет.

Не следует забывать, однако, что пресса, как таковая, не со­здает научных ценностей, она служит только «резонатором, вос­принимающим каждую новую научную ценность и распространя­ющим ее тысячекратным эхом по всей стране». Журнализм не име­ет, следовательно, собственного содержания, он получает его из жизненных отношений, отражающихся в нем, и из науки, резуль­таты которой он популяризирует. Вот почему пресса, как таковая, не является носительницей общественной силы, а только пред­ставительницей ее.

Некоторые независимые умы с резко выраженной индивиду­альностью относятся к прессе отрицательно, считая ее исключи­тельно «рупором масс»; они обвиняют ее в «нивелировке сужде­ния», в «подавлении личности». Гёте за всю свою жизнь не мог преодолеть неприязненного отношения к печати; это отразилось в его многочисленных эпиграммах. Философ Эдуард фон Гаргман считал ежедневную печать «необходимым злом» культурной жиз­ни, и советуя юношеству «не поддаваться соблазну газетного чте­ния», он требовал при этом, чтобы образованные молодые люди по крайней мере лет до 30 не занимались политикой.

Но практическое осуществление подобных воззрений привело бы к утрате одного из тех культурных факторов, без которого в наше время не может обойтись ни один образованный человек.

Возникновение газет

Зачатки периодической печати мы находим еще в Древнем Риме. Приказ Юлия Цезаря об опубликовании протоколов сенатских за­седаний, так называемых «acta senatus», положил основу регуляр­ному обнародованию политических сообщений. Эти сенатские протоколы соответствовали нынешним извлечениям из отчетов о за­седаниях парламентов. Но односторонность их содержания — в них затрагивались исключительно вопросы государственного управле­ния — побудила Цезаря основать вторую ведомость, послужив­шую дальнейшим шагом на пути развития периодической печати. По его инициативе был вызван в жизнь официальный правитель­ственный орган, выходивший ежедневно, «Ежедневная ведомость» (acta diurna publica, populi Romani), в которой, наряду с сообщени­ями с театра войны, описывались публичные празднества, а также и вообще все выдающиеся события дня. Немало места отводилось в них общественным и литературным вопросам и даже «пикантным» анекдотам из жизни римского общества. Каждый номер газеты пе­реписывался в большом количестве экземпляров и получал широ­кое распространение по всей империи. Но ни один из списков, к сожалению, не дошел до нас. Долгое время ученые полагали, что так называемые «fragmenta Dodweliiana» представляют собой отдельные номера этой ведомости, но впоследствии была документально уста­новлена подложность этих фрагментов. Тем не менее в сочинениях римских писателей сплошь и рядом встречаются выписки из этой газеты, свидетельствующие о богатстве ее содержания.

Мы имеем достоверные данные относительно продолжитель­ности существования первого из этих изданий. Тиберий запретил выпускать acta senatus в то время, когда участились процессы по государственной измене и в сенате произносились обличительные речи, в высокой степени нежелательные правительству, затраги­вавшие нередко особу императора и членов его семьи. Что касает­ся acta diurna, то они просуществовали еще несколько столетий и прекратились лишь при вторжении германских народов в Римскую империю, тогда, когда вообще все культурные установления в Италии мало-помалу пришли в полный упадок и миродержец Рим превратился в груду развалин. Впоследствии та же газета появилась вновь при византийском дворе, но, просуществовав здесь лишь короткое время, она вскоре исчезла бесследно и навсегда.

Когда в Европе наступил тяжелый период переселения наро­дов, гонимая культура должна была искать убежища на дальнем востоке, в Китае. Там были, между прочим, произведены верные опыты книгопечатания, с которыми связано появление первой газеты в Пекине. Согласно преданию, газета вышла в свет в 911 г. по Р. Хр. [Рождеству Христову. — Прим. ред.] под названием «Кинг-Пао» («Столичный вестник»). Она существует и в настоящее вре­мя, являясь, таким образом, древнейшей газетой в мире.

Культурному развитию Китая, как известно, в скором време­ни был положен предел, благодаря чему и китайская пресса на многие века застыла в своем зачаточном состоянии. Замкнутость Китая исключала возможность проникновения китайских газет, а с ними и сведений о книгопечатании в другие страны, так что европейским народам пришлось совершенно самостоятельно изоб­ретать то и другое... Когда бурный период переселения народов прекратился, когда европейская жизнь снова вошла в свою колею, в главных торговых центрах обнаружилась большая потребность знать важнейшие события европейской жизни. Стали появляться лица, занимающиеся собиранием известий, которые получались по по­чте и с заходивших кораблей. Эти известия записывались на осо­бых листках, которые затем раздавались на ярмарке или рассыла­лись в форме писем по почте.

Главным торговым центром в средние века и поэтому главным сборным пунктом для всех новостей была Венеция, вскоре полу­чившая значение первого и самого важного источника политичес­ких известий: известий с Востока, о турецких войнах, о происше­ствиях при папском дворе в Риме и при императорском дворе в Вене. Богатство и разнообразие сведений, которые стекались сюда со всех концов света, потребовало учреждения особого бюро, взяв­шего в свои руки систематизацию материала и распространение его в публике. Бюро было основано в самом центре города, где издаваемые им писанные листки (notizie scritte) продавались за мелкую разменную монету — gazetta. Это название впоследствии было перенесено на самые листки, благодаря чему все возникав­шие в Италии и потом в Германии ведомости назывались gazetta'ми. В Германии, впрочем, существовали и другие названия: «Novo», «Aviso», «Pagell», «Zeddell», но наиболее употребительным и жи­вучим оказалось слово «Zeitung», от Zeit (время). Этот термин свя­зывался с понятием о новом известии политического характера. Главнейшими центрами для политических известий в Германии были Нюрнберг, названный Лютером «око и ухо Германии, кото­рое видит и слышит все, что никогда не проникает в провинцию», затем Аугсбург, Франкфурт-на-Майне, Страсбург, Лейпциг и Вит-тенберг. В Западной Европе такое значение получили города Ант­верпен, Бреславль **, Париж и Лондон. Большою известностью пользовались писанные ведомости Фуггеров, отличавшиеся богат­ством содержания и большой добросовестностью в передаче сооб­щений. Знаменитая фирма Фуггеров в Лейпциге поддерживала сно­шения со всеми культурными государствами и вступала в денеж­ные сделки с владетельными князьями и торговыми корпорациями всех стран, нередко также с германским императором и римской курией. Легко понять, что при таких условиях ей была необходима полная осведомленность в событиях внутренней и внешней поли­тики. Все получаемые ею сообщения подвергались систематичес­кой обработке в писцовых комнатах торгового дома, списывались на отдельные листки и рассылались подписчикам, вносившим определенную годовую плату. Многие из нашумевших в то время событий, как, например, покушение Жана Шателя на жизнь фран­цузского короля Генриха IV и связанные с ним интересные разоб­лачения деятельности иезуитского ордена, сделались известными в Германии благодаря газете Фуггеров. В Hofbibliothek'e *** в Вене хранятся годовые комплекты этой газеты за промежуток 1568— 1604 гг. В эпоху реформации виттенбергские известия находились в центре общественного внимания. Над собиранием и сводкой их особенно потрудился здесь Меланхтон, распространявший их в фор­ме писем-ведомостей («Zeitungsbriefe») по всей стране. О популяр­ности этих ведомостей у современников свидетельствует одно место в письме прусского герцога Альбрехта к Меланхтону, в котором он просит последнего «писать по возможности чаще», так как он «находится у себя, в Пруссии, на краю света» и часто остается в полной неизвестности о том, «что творится вокруг него».

Содержание этих писем-ведомостей составляли, конечно, преж­де всего политические сообщения церковные распри и пр. Но известия об эпидемиях, о «чудесах природы», о кровавых дождях, о чудодейственных реликвиях, описание «картины неба» и прочее также находили себе в них место. Личное мнение составителя об изображаемых происшествиях оставалось неизвестным; настрое­ние автора просвечивает редко и неотчетливо сквозь самую фабулу рассказа. Что касается языка, на котором писались ведомости, то это был преимущественно латинский язык, в то время доступный всякому образованному человеку; наряду с ним появляется впос­ледствии французский и немецкий языки.

Составители этих ведомостей имели иногда уже столь значи­тельный заработок, что деятельность их утрачивала характер под­собного любительского занятия, приближаясь все более к типу самостоятельной профессии. Известно, что высокопоставленные лица, торговые фирмы и города, которым регулярно доставлялись эти письма, охотно платили большой гонорар своим корреспон­дентам. Император Рудольф II выплачивал «осведомленному» лицу в Кельне, сообщавшему ему известия о событиях во Франции и Нидерландах, 200 золотых гульденов в год.

Когда еще печатанных газет не было и в помине, отдельные письма-ведомости, представлявшие крупный общественный ин­терес, нередко отпечатывались получателем на частные средства и в таком виде быстро расходились по всей стране. Лютер и Меланхтон в своей переписке с друзьями неоднократно извещали послед­них, что доставленные ими интересные сообщения были отпеча­таны в виде «летучих листков». Кроме того, и владельцы книгопе­чатен не упускали случая нажиться на важных сообщениях из частной переписки знаменитых современников: они приобретали их и размножали путем печатания. Обыкновенно, этим листкам, появлявшимся in quarto ****, придавалось весьма обстоятельное ог­лавление, рассчитанное на то, чтобы произвести сенсацию среди публики. Одно из них имеет следующее заглавие:

«Достоверная новейшая ведомость из Маастрихта и т.д. (сле­дует перечисление городов) содержит в себе подробнейшее описание геройской вылазки, перестрелки, стычек, штур­мов и других любопытных происшествий от начала осады вплоть до 11-го июня текущего 1579 года. Получено из города Ахена 12 июля от хорошего приятеля. Отпечатано в Кельне в 1579 г.».

Заглавие другого «летучего листка» гласит:

«Потрясающая ведомость о небывалом наводнении, случив­шемся в городе Берне. Вести из Франции и т.д. Напечатано в Нюрнберге Никласом Кнорром».

Впрочем, встречаются и лаконические надписи, например:

«Новейшая ведомость об анабаптистах в Мюнстере. Виттенберг. Иосиф Клуг. 1535 г.».

Древнейший листок под заглавием «Новая ведомость», при­надлежащий Мюнхенской Hofbibliothek'e, помечен 1502 г. и со­держит сообщение о взятии Мителены турками.

Но эти чисто случайные, не находившиеся в преемственной связи друг с другом, печатные известия не имеют прямого отно­шения к газете в современном смысле; это не более, как побочные явления в развитии периодической печати. Действительным про­тотипом оной служат письма, доставлявшиеся подписчикам в за­ранее определенные сроки.

Эти письма рассылались верховными вестниками, содержав­шимися на счет крупных сановников, ганзейских городов, университетов, монастырей, купеческих гильдий и пр. Впоследствии последними были учреждены особые институты, соединившие в себе функции собирания и распространения известий, с много­численными филиальными отделениями, служащие которых, так называемые вестники-ординарцы, или просто ординарцы, избо­роздили всю Европу вдоль и поперек. Уже в XV столетии Сэн-Галленское купечество установило правильное почтовое сообще­ние между Линдау, Равенсбургом и Ульмом, с одной стороны, и Нюрнбергом — с другой; вскоре сюда примкнул и Лион; другие разветвления почтовой линии шли в Нидерланды, во Францию и Италию. Путь от Мехелена до Инсбрука совершался ординарца­ми в среднем в 5_1/2 дней, от Венеции до Нюрнберга — в 20 дней. С основанием таксистской почты в конце XVI столетия институты ординарцев утратили в Германии свое значение. Имперский гене­рал-почтмейстер Леонард фон Таксис установил почтовое сооб­щение на государственный счет до Неаполя и Мадрида, с кото­рым не могли конкурировать институты ординарцев. Сверх того, им приходилось сталкиваться со всевозможными трудностями и стеснениями, чинимыми имперскими властями; они поэтому все более оттеснялись таксистской почтой и вскоре совершенно долж­ны были прекратить свое существование. Нюрнберг окончательно рассчитал своих ординарцев 2 апреля 1685 г.

Тем временем писанные ведомости пережили самих себя; кро­ме того, они подвергались систематическому гонению со стороны правительств, которые не могли контролировать содержавшихся в них известий, благодаря чему издание писанных ведомостей во многих местах было запрещено законом; так, между прочим, в Австрии в 1672 г. их место заняли печатные газеты, появившиеся в начале XVII столетия. Это время можно считать началом истории германской прессы.