Русских ученых-эмигрантов

 

На рубеже XIX - XX веков экономическая мысль в России пережи­вала бурное развитие в условиях непримиримой борьбы различных экономических концепций, теорий. Задачей буржуазных экономистов в этот период была борьба с представителями дворянской и бюрократической идеологии в области экономической теории. Так, в работах М.М. Ковалевского, Д.И. Менделеева, А.И. Чупрова доказывалась необходимость форсированного развития производительных сил России путем экономических реформ, которые стимулировали бы дальнейший рост промыш­ленности.

После революции 1905-1907 гг. на основе существовавшей историко-экономической школы возникает "Социальная школа в политэкономии", отражающая "социальное направление" в буржуазной экономиче­ской науке. Сторонниками "социального направления" стали П. Струве, М. Туган-Барановский, С. Солнцев, А. Мануйлов, которые в разной сте­пени признавали позиции субъективизма и психологизма в области политической экономии.

Экономическая платформа дворянства была разработана в програм­мах "Съезда объединенного дворянства", "Русской монархической пар­тии", "Союза русского народа". Съезд объединенного дворянства в мае 1906 г. одобрил экономическую реформу Столыпина, которая явилась вершиной экономической мысли дворянства и "черной сотни". В целом экономическая платформа дворянства была рациональна. Оно стреми­лось сохранить землю, но у него было и стремление выйти из аграрного кризиса.

В начале XX в. на основе подъема крестьянского движения оживи­лись мелкобуржуазные течения в экономической мысли России. По сво­ему содержанию это направление не было цельным. Центральной про­блемой мелкобуржуазной политэкономии объявлялся человек с прису­щими ему потребностями, которым приписывалась определяющая роль в экономическом развитии.

Мелкобуржуазные экономисты отрицали общность законов промышленной и аграрной эволюции, утверждали, что сельское хозяйство развивается по специфическим законам. Поскольку сельская община разлагалась, они развивали учение об особом, некапиталистическом пути развития сельского хозяйства. Мелкобуржуазные политэкономисты (Н. Огановский, С. Зак, В. Чернов, С. Маслов и др.) опирались на ревизионистские теории реформистов. Увлечение некоторых из них политэкономическими аспектами Маркса до первой русской революции 1905 г. сменилось критикой его теории, особенно учений о социалистической революции и диктатуре пролетариата (Н. Бунге, Д. Пихно, П. Георгиев­ский и др.). Д. Пихно отвергал марксистскую теорию трудовой стоимо­сти и теорию распределения, защищал теорию спроса и предложения. Свои экономические программы имели различные российские партии.

Буржуазные экономисты активно изучали новые явления в эконо­мике страны - возникновение монополий и их роль в хозяйственной жизни. Русская литература по вопросам о монополиях носила в основном описательный, а не аналитический характер различных признаков империализма (новая роль банков, вывоз капитала, борьба за экономический и территориальный передел мира и т.п.). Влияние экономического про­гресса на политический климат России не подвергалось глубокому ана­лизу в трудах буржуазных экономистов.

В начале XX в. выходят в свет книги: И. Гольдштейна "Задачи государства по отношению к синдикатам и трестам в России", "Синдикаты и тресты и современная экономическая политика", П. Каменского "Зна­чение торгово-промышленных трестов на Западе и у нас", И. Левина "Акционерные коммерческие банки в России", И. Озерова "Очерки эко­номической и финансовой жизни России и Запада", М. Назаревского "Очерки по истории и теории коллективно-капиталистического хозяйства".

Буржуазные экономисты объясняли возникновение монополий применением рациональной экономической политики, целесообразного ведения капиталистического хозяйства. Центр тяжести переносился с "момента концентрации" производства и капитала на "момент соглашения". Они выступали как апологеты монополий. Экономист Туган-Барановский писал: "Свободная конкуренция не способна регулировать чрезвычайно сложное современное хозяйство. Жизнь требует новых хо­зяйственных форм, появление которых уже и начинает замечаться".[49] Русские экономисты в монополиях видели чудодейственное средство из­бавить Россию не только от экономического, но и политического кризи­сов. Они считали, что к обществу социальной справедливости нельзя прийти через классовую борьбу бедных и богатых. На государство воз­лагалась обязанность быть активным регулятором столкновений различ­ных интересов и препятствовать порабощению слабого сильным.

В период гражданской войны большинство ведущих экономистов России эмигрировало, другие были высланы в 1922 г.

 

СТРУВЕ ПЕТР БЕРНГАРДОВИЧ. Как экономист Струве выступил в начале 90-х годов XIX в.  В августе 1894 г. была опубликована его книга "Критические заметки к вопросу об экономическом развитии России" (СПб, 1894. - Вып.1). Автор противопоставил утопической программе народников, которая выдвигала одной из главных своих целей предотвращение капиталистического прогресса в России, чуждого "народным идеалам", экономический материализм (экономический детерминизм). Его сущность Струве видел в объективизме, неотвратимости и независи­мости от воли человека экономического прогресса в стране и ее развития по пути капитализма как объективного хода истории.

П. Струве ратует за развитие капитализма в России, обосновывает его прогрессивную роль в укреплении экономики, в повышении культур­ного уровня населения, доказывает, что при развитии капитализма будут с наибольшей полнотой удовлетворяться человеческие потребности, ре­шится острая для страны проблема "перенаселения" деревни и Россия войдет в число ведущих и богатых цивилизованных государств Европы. В этом выразились политическая, экономическая и социальная позиции ученого. Он выдвинул важный, можно сказать, судьбоносный для страны призыв (актуальный и для России 90-х годов XX в.): "Признаем нашу некультурность и пойдем на выучку к капитализму".[50]

Струве доказывал необходимость предоставления простора частной инициативе, освобождения экономической деятельности из-под опеки государства, обеспечения условий для свободного предпринимательства как важнейших факторов экономического прогресса и надеялся на поли­тическое здравомыслие самодержавия в поддержке нарождающейся бур­жуазии.

Книга П. Струве направлена не только на борьбу с народничеством, но и важна еще тем, что в ней автор подвергает ревизии некоторые экономические и политические догматы Маркса.

В последующих работах Струве выступал против марксистского понимания теории стоимости, прибавочной стоимости, воспроизводства, эксплуатации и обнищания рабочих в капиталистическом обществе. Кри­тику и отрицание теории стоимости и других выкладок "учения о ценно­стях" он изложил в книге "Хозяйство и цена" (М., 1913. - Т.1), которая составила его магистерскую диссертацию, защищенную им в Москов­ском университете, и во втором томе "Хозяйство и цена" (М., 1916). В политической экономии Струве отвергал догматизм, нашедший признание у ортодоксальных марксистов. Он был сторонником мно­говариантности развития экономических теорий, конкурирующих друг с другом концепций.

В 20-е годы Струве затратил много усилий на анализ экономиче­ской и социальной политики большевиков. Три главных вопроса особен­но интересовали его в этой сфере.

Первый. Что означает в действительности коммунистическая революция как экономический процесс, к какому состоянию экономиче­ская политика советской власти реально привела все народное хозяйство России?

Второй. Каково отношение экономической политики большевиков к тем социально-политическим идеям и формулам, которые известны под наименованием социализма, коммунизма и которые заведомо определяли движущий идейный мотив вдохновителей и руководителей большевист­ского переворота?

Третий. Что делала и делает в области экономики коммунистиче­ская власть, каково действительное соотношение между стороной хозяй­ственной и стороной политической, или, выражаясь иначе, между хозяй­ствованием и властвованием, между экономическим управлением и госу­дарственной политикой? Развернутые ответы на эти вопросы создают общую, вставленную в историческую рамку, характеристику экономиче­ского и социального состояния, в котором оказалась Россия после Ок­тябрьской революции.                        

По первому вопросу П. Струве в своих исследованиях, относящихся к первой половине 1920-х годов, приходит к выводу, что содержанием коммунистической революции была неслыханная в мировой истории грандиозная экономическая реакция, характер которой определяется им как натурально-хозяйственный. Отмена частной собственности и свобо­ды хозяйственной деятельности разрушила производство, и города из производственных центров превратились в скопление чистых потребите­лей.

Происходило катастрофическое измельчание предприятий. Наибо­лее мелкие предприятия спасаются от национализации. Одновременно происходит укрупнение производства. Струве отмечает, что "коммунистическое укрупнение производства" есть вынужденное приспособление к всестороннему оскудению народного хозяйства. Он делает в этой связи вывод, что советский коммунизм в некоторых отношениях - прямой на­следник того, что принято называть военным хозяйством, "военным со­циализмом" или военным регулированием.[51]

Производственный регресс не ограничился промышленностью. Он захватил и сельское хозяйство. В этой области разрушительно действо­вало не только уничтожение культурных частновладельческих хозяйств, не только стихийное крестьянское "поравнение", но и разрыв нормаль­ной экономической связи деревни с городом, который побуждал кресть­янина замкнуться в удовлетворении собственных потребностей и реаль­но сокращать свое производство, избегать вынесения его продуктов на рынок.[52]

В ужасном состоянии было финансовое хозяйство. По определению Струве, "в экономической пустоте не может быть никаких финансов. И именно это мы видим в Советской России".[53] Ученый считает, что в Рос­сии коммунистам суждено довести до неслыханного уровня производст­во бумажных денег и на этом обосновать все государственное хозяйство страны. Впрочем, не только на нем одном. Государственное хозяйство страны развивается не только на беспрерывном печатании денег, но и на отчуждении и потреблении накопленного предыдущим строем золотого запаса.

Итак, Струве считает, что масштабность и острота натурально-хозяйственного процесса определяется тем, что он не стихийно вытекает из тех или иных действий и перемен, а навязан народу сверху властной рукой советского государства.

Отвечая на второй вопрос, Струве объясняет, что принципы социализма несовместимы с нормальной хозяйственной жизнью, что их применение подрывает производственную энергию труда, являющуюся основой всякой сколько-нибудь сложной хозяйственной жизни. Он выделя­ет два этапа промышленной политики советской власти.

Первый период, стихийно-демагогический, отмечен введением "рабочего контроля" на предприятиях. Однако большевики быстро спохватились и поняли, что осуществление рабочего контроля - либо совершенно бессмысленная анархия производства в пользу случайных рабочих групп, либо приведет к восстановлению обходным путем буржуазно­го экономического уклада.

Второй период - это период государственного управления, которое пришло на смену "рабочему контролю". Струве отдает должное методу государственного управления, так как это означало некоторое относи­тельное упорядочение в промышленности. Однако, несмотря на это, производительность труда падала. Это падение заставило советскую власть перейти к новой экономической политике, характеризовавшейся двумя основными чертами: введением буржуазных поправок в социали­стическую организацию труда; введением военных методов воздействия на труд, его частичной или полной милитаризации ("трудовые армии"). Это выразилось в удлинении сверх нормы рабочего времени, в подчине­нии труда суровой военной дисциплине и во введении всеобщей трудо­вой повинности.

Эти рассуждения П. Струве тесно связаны с его мыслями в области социальной политики. Много внимания ученый уделяет системе вознаграждения за труд. Он отмечает, что советская власть сначала стремилась воплотить в области вознаграждения за труд все социалистические идеалы: ввела уравнительные расценки на труд, устранив сдельную оп­лату работы и премии. Потеряв из-за этого большую часть квалифициро­ванных рабочих и понизив до крайних пределов производительность труда, большевики начали возвращаться к капиталистическим методам вознаграждения за труд, сначала восстановив сдельные работы и введя особые расценки для квалифицированных рабочих, затем декретировав премии. Однако, пишет Струве, рабочие и служащие живут в крайней нужде, обречены на полуголодное, а иногда и голодное существование. Масса безработных является источником пополнения рядов преступного мира.

Русский опыт, по выводу Струве, показал, что обобществление хозяйства, призываемое ради насаждения равенства, может быть осуществлено лишь при принципиальном признании и практическом проведении начала хозяйственного неравенства: либо социализм означа­ет хозяйственный упадок, либо он должен быть "буржуазен". Так рус­ский опыт ценой страданий раскрыл в этом отношении "живую трагедию социализма".

В ответе на третий вопрос П. Струве подытоживает свои рассуж­дения о существе социалистического хозяйства. Отношение между эко­номикой и политикой при коммунистическом строе двойственное. Из этого утверждения Струве выводит целую теорию, согласно которой социалистический строй устанавливается определенной политической организацией. На языке доктрины и партии это называется диктатурой пролетариата. В сущности, это военная и полицейская диктатура коммунистической партии, установленная ради построения коммунистического общества.

Хозяйственное и социальное задания есть цель, политический ре­жим - это средство. Таково исходное соотношение между экономикой и политикой в большевистском перевороте и большевистском режиме. Разрушив хозяйственную жизнь и создав вместо нее экономическую пус­тоту, советская власть перевернула соотношение между своей экономи­кой и своей политикой - политикой партии, опирающейся на ЧК и армию.

В то же время - и в этом заключается парадоксальность того явле­ния, которое представляет собой советская власть, отмечает Струве, - от призрачной коммунистической экономики, эта, казалось бы, могущест­венная политическая власть и организация не может отказаться, ибо только на ней и ею она и держится. Полное удушение как экономиче­ской, так и личной свободы и имущественной безопасности городского населения есть одно из основных условий экономического упадка и рег­ресса Советской России. Вместе с тем именно это удушение - необходи­мое условие политического господства компартии: вне этого условия оно не может продержаться и нескольких месяцев чисто полицейски. Вся сложная система экономических ограничений, свободы передвижения, хозяйственного оборота теперь уже существуют не столько ради эконо­мических и социальных целей данной системы, сколько в силу полити­ческой и полицейской необходимости этих ограничений для самой власти.

Следовательно, "Русский коммунистический опыт в новой обста­новке вновь подтверждает социологическую и политическую истину, гласящую, что собственность и экономическая свобода есть основа лич­ной свободы во всех ее проявлениях".[54] Основной же вывод, вытекающий из анализа социалистического хозяйства, всех тонкостей и побочных проблем, связанных с этим вопросом, заключается в том, что "в погром­ном вихре" советская власть разрушила экономическую культуру, но коммунисты были неспособны и бессильны заложить хотя бы основы хо­зяйственной организации общества на принципе социализма. Так писал П.Б. Струве в начале 20-х годов о развитии коммунистического хозяйст­ва. Что же касается дальнейшего развития советской экономики, то уве­ренно заявим, что жизнь и прошлые ошибки многому научили коммуни­стов в управлении экономикой. В развитии народного хозяйства было немало положительных, конструктивных сдвигов и моментов, что выве­ло страну в число могущественных государств мира. Но за счет чего, ко­го, какой ценой и чьими силами? Немаловажна в этом прогрессе "заслу­га" и роль ГУЛАГа.

Кроме рассмотренных работ, П.Струве написал следующие произведения: Сборник статей (СПб, 1902), "Экономия промышленности" (СПб, 1902), "Проблемы роста производительных сил в теории социального развития" в книге: ''Сборник статей, посвященных В.О. Ключевскому" (Москва, 1909), "Современный кризис в политической экономии. Его философские мотивы и проблемы" (Москва, 1911), "Историческое введение в полити­ческую экономию" (2-е изд., Петроград, 1916), "Проблемы капитала в системе политической экономии, построенной на понятии цены" (Петро­град, 1917).

В эмиграции П. Струве обобщил свои экономические концепции в итоговом неоконченном труде "Социальная и экономическая история России с древнейших времен в связи с развитием культуры и ростом государственности", который был опубликован в 1952 г. посмертно. С переходом на позиции либеральной буржуазии П.Б. Струве полностью отошел от экономической и социологической теории Маркса.

 

ЛЕОНТЬЕВ ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ. Знаменитый экономист XX века. В. Леонтьев родился 5 августа 1906 г. в Петербурге. В Петроград­ский университет он поступил, когда ему было 15 лет. Студент Леонтьев любил свободу мыслей и часто на лекциях говорил то, что думал, поэто­му несколько раз попадал в ЧК, но его отпускали. В 1925 г. он окончил Ленинградский университет. Вскоре Леонтьев заболел, советские врачи поставили диагноз - рак. После операции получил разрешение продол­жить лечение в Германии. В 1925-1928 гг. он учился в Берлине. В 1931 г. В. Леонтьев эмигрировал в США, где нашел свою вторую родину, преподавал в Гарвардском университете. С 1948 г. он директор службы экономических исследований.

Всемирную известность В. Леонтьеву принес разработанный им ме­тод экономического анализа "затраты - выпуск". "Метод затрат направ­лен на исследование конкретных процессов замещения одних частей об­щественного продукта другими (по стоимости и по натуральной форме) между отраслями капиталистической экономики (межотраслевые балан­сы), взаимосвязанными предприятиями, районами и странами".[55] Этот метод позволял установить четкие количественные взаимосвязи между валовым общественным производством (валовым общественным продук­том) и национальным доходом.

Следует отметить, что Леонтьев при разработке своей теории использовал некоторые методы государственного планирования развития экономики, внедренного в СССР в 20-х годах. Для задыхающегося в 30-х годах от экономического кризиса Запада разработанные им принципы прогнозирования и программирования пришлись как никогда ко време­ни. Кроме того, в конце 20-х - начале 30-х годов среди стран - участни­ков Первой мировой войны остро стоял вопрос о переводе экономики с военных рельсов на мирные.

В. Леонтьев многократно подчеркивал, что важнейшее условие эффективной работы системы - наличие достоверной экономической информации и умение ее анализировать с прагматических и эмпирических позиций. Он стал вычерчивать свои знаменитые таблицы, составлявшие основу "математически формализованной теории кривых и плоскостей безразличия". В докомпьютерную эпоху Леонтьев стал делать то, что как бы предвосхитило появление ЭВМ.

Метод "затраты - выпуск" Леонтьев использовал в исследовании ряда конкретных экономических проблем: структура экономики США и ее динамика; соотношение возможных изменений налогов, заработной платы, цены и прибыли; долгосрочные тенденции развития капиталисти­ческой машинной индустрии и другие. В 1973 г. за разработку метода "затраты - выпуск" В.В. Леонтьев был удостоен звания лауреата Нобе­левской премии. В СССР вышли его книги "Исследование структуры американской экономики" (Москва, 1958), "Будущее мировой экономи­ки" (Москва. 1979), "Экономическое эссе" (Москва, 1990).

В. Леонтьев впервые посетил Родину после эмиграции в 1959 г. по приглашению академика Немчинова. В 80-е годы его интерес к экономическим и социальным проблемам СССР значительно повысился. Он не оставил без внимания начавшуюся в стране горбачевскую перестройку. Леонтьев считал, что происходящие в СССР во второй половине 80-х го­дов общественно-политические сдвиги носят поистине революционный характер, но положение в экономике остается неизменным. Как и преж­де, не работают экономические стимулы, не изживается жесткая центра­лизация управления экономикой, колхозы и совхозы остаются на "гос­обеспечении" в форме дотаций и списывания долгов.

Поучительны высказывания Леонтьева в 1991 г. о кризисном положении Советского Союза и проблемах перехода к рынку в нашей стране в интервью газете "Аргументы и факты" (1991, № l2) и в беседе с Ф. Бурлацким, текст которой опубликован в "Литературной газете" (27.03.1991, № 12). Касаясь управления экономикой, В. Леонтьев отмеча­ет, что экономика в СССР продолжает быть неэффективной, потому что слишком медленно отмирает административная система. "Черный ры­нок" развивается именно оттого, что государство полностью контроли­рует транспорт, торговлю и распределение. Неудовлетворительное эко­номическое положение обостряется, делает взрывоопасной политиче­скую обстановку. Леонтьев считает первоочередной задачей перехода к рыночной экономике активную приватизацию во всех областях произ­водства, включая тяжелую и добывающую промышленность, которая превратит нынешних управленцев в предпринимателей. Прежде всего, замечает он, необходимо приватизировать такие предприятия, где рабо­чая сила - главный фактор производительности, а не капитал. Но надо организовать акционерные общества, чтобы им было разрешено прода­вать свою продукцию не только по госзаказам, но и где они хотят.

Леонтьев констатирует, что в СССР нет нормальной системы цен, цены продуктов потребления гораздо ниже, чем стоимость производства. Вся промышленность, которая производила продукты потребления, по­лучала громадные субсидии, особенно сельское хозяйство. Следователь­но, надо, прежде всего, ввести дисциплину в систему цен, чтобы продук­ты продавались только по тем ценам, которые оправдывают издержки на производстве.

Ученый считает, что, пока не возродится предпринимательство, от­дача экономики в СССР будет низкой. Поднять производительность можно только развитием предпринимательства, направленного на по­требление. Индивидуальная, а не государственная заинтересованность станет стимулировать все большую наполняемость рынка. Местным вла­стям необходимо способствовать созданию производственных коопера­тивов, кооперативов-посредников по закупке продукции в селах и ее продаже на рынках.

Коснулся Леонтьев и проблем развития сельского хозяйства в усло­виях перехода к рыночной экономике. Многие члены колхозов, замечает он, боятся риска взять собственность и ответственность на себя: слиш­ком много неясности с индивидуальным хозяйствованием, да и сильно сопротивление бюрократии. Однако следует поощрять тех колхозников, которые хотят отделиться и стать фермерами с частной собственностью на землю, не препятствовать колхозам, решившим изменить организационную структуру, не запрещать им самим реализовывать на рынках свою продукцию, открывать свои мелкие перерабатывающие предприятия или кооперативы с участием фермеров. Дать крестьянам больше экономиче­ской свободы.

Не оставил без внимания Леонтьев уровень жизни в СССР. Он ска­зал, что советским людям десятилетиями прививался принцип уравни­ловки и этот взгляд на мир прочно утвердился в сознании советских людей. Но между урав­ниловкой и социальными гарантиями существует громадная разница. Вместо уравниловки надо гаран­тировать минимум уровня жизни для бедных, помогать им, платить за безработицу. Потребуются годы, чтобы повысить жизненный уровень бедных слоев населения.

Все эти аналитические высказывания и советы о реорганизации экономики в СССР в начальном периоде перехода к рынку сделаны крупнейшим экономистом В.В. Леонтьевым еще весной 1991 г. В России эти проблемы пока остаются проблемами по сей день.

 

X   X   X

 

Мы рассмотрели экономические концепции только двух русских ученых-эмигрантов. Но русская экономическая школа создавалась плея­дой ученых. Одним из них являлся С.Н. Прокопович, который был не только социологом, но и талантливым, плодовитым экономистом. Мар­ксисты-ленинцы обвиняли его в том, что он отрицал марксистскую тео­рию стоимости, теорию о воспроизводстве, проповедовал идею о мирном врастании капитализма в социализм. Крупными экономистами были Франк, Бруцкус, Зворыкин, Лодыженский, Угримов, Велихов, высланные из России осенью 1922 г.

Работы русских экономистов, опубликованные до революции, после нее и в эмигрантский период, об экономической ситуации в России и СССР созвучны. Главное в размышлениях ученых то, что они вполне од­нозначно оценивали и предваряли экономическую и социальную обста­новку в Советском Союзе, предрекали неминуемый крах социализма, возврат России к демократическим началам, к рыночной экономике и к "обуржуазиванию" общества. Это сбылось. А что будет дальше с много­страдальной Россией, "один бог ведает", как говорили в старину.