Глава 14. Апологетика

 

Перечитывая на досуге «Гетику» душки Иордана, набрел на кусок, который раньше как-то ускользал от внимания. Нет, я твердо помнил, что автор с темным прошлым и каким-то странным для византийца именем писал о славянах и даже указывал, где обитают представители этого многолюдного племени. Но вот детали... детали всегда утекали сквозь пальцы, откладыва­ясь на потом. А это «потом» все никак не наступало.

И вот, появилась пара свободных часов, чтобы, так сказать, освежить в памяти текст о происхождении и деяниях гетов. А заодно проверить, что же там на самом деле писал Иордан и как его текст доводят до современного читателя. С чего я взял, что текст «тюнингуют», а не выдают гладко переве­денным? Ну, скажем так, опыт сличения древних произведений с современ­ными их редакциями дает мне право так говорить. Даже забегая чуть-чуть вперед.

Естественно, предчувствия меня не обманули, и в тексте нашелся не один переводческий перл, особенно порадовало откровение про остров Скандза, который «подобен лимонному листу». Но сейчас, чесслово, не об этом.

А о чистейшей предвзятости, которую до сих пор выдают за образец ис­тинно научного подхода при изучении древних источников. Причем пред­взятости политически обусловленной и откровенно вредоносной. Конечно, что вред одним, то польза другим. Вопрос только в том, зачем «наши уче­ные» (”) поддерживают западные мифологемы, направленные на приниже­ние роли славян в европейской истории. Это ментальный мазохизм, атро­фия головного мозга или просто профнепригодность?

О каких мифологемах идет речь? Сейчас расскажу. Для начала берем ку­сок текста Иордана. Тот, где речь о границах Скифии, племенах склавенов и венедов и т.д.

Сначала перевод:

В Скифии первым с запада живет племя гепидов, окруженное велики­ми и славными реками; на севере и северо-западе [по его области] про­текает Тизия; с юга же [эту область] отсекает сам великий Данубий, а с востока Флютавзий; стремительный и полный водоворотов, он, ярясь, катится в воды Истра. Между этими реками лежит Дакия, которую, напо­добие короны, ограждают скалистые Альпы. У левого их склона, спуска­ющегося к северу, начиная от места рождения реки Вистулы, на безмер­ных пространствах расположилось многолюдное племя венетов. Хотя их наименования теперь меняются соответственно различным родам и местностям, все же преимущественно они называются склавенами и ан­тами. Склавены живут от города Новиетуна и озера, именуемого Мурсианским, до Данастра, и на север - до Висклы; вместо городов у них болота и леса. Анты же - сильнейшие из обоих [племен] - распространяются от Данастра до Данапра, там, где Понтийское море образует излучину; эти реки удалены одна от другой на расстояние многих переходов.

А теперь то, что принято считать оригинальным текстом Иордана:

In qua Scythia prima ab occidente gens residet Gepidarum, quae magnis opinatisque ambitur fluminibus. Nam Tisianus per Aquilonem eius Corumque discurrit. Ab africo vero magnus ipse Danubius, ab Euro fluvius Tausis secat, qui rapidus ac verticosus in Histri fluenta furens divolvitur. Introrsus illis Dacia est, ad coronae speciem arduis Alpibus eniunita, iuxta quorum sinistrum latus, qui in Aquilone vergit, et ab ortu Vistulae fluminis per immensa spatia venit, Vuinidarum natio populosa consedit. Quorum nomina licet nunc per varias familias et loca mutentur; principaliter tamen Sclavini et Antes nominantur. Sclavini a Civitate Nova et Sclavino Rumunnensi, et lacu qui appellatur Murianus, usque ad Danastrum, et in Boream Viscla tenus commorantur: hi paludes silvasque pro civitatibus habent. Antes vero, qui sunt eorum fortissimi, qui ad Ponticum mare curvantur, a Danastro extenduntur usque ad Danubium, quae flumina multis mansionibus ab invicem absunt.

Даже в этом коротком отрывке переводчик умудрился потерять по пути Sclavino Rumunnensi (не знаю уж, сознательно или нет), произволь­но превратить реку Тавсис во Флютавзий (возможно, есть варианты спи­сков Иордана с таким прочтением) и Civitate Nova в Новиетун, но сейчас, как уже было сказано выше, речь не о мелких шалостях, а о крупномас­штабных махинациях. Поэтому оставим в покое ремесленные хлопоты толмачей (в защиту могу сказать, что текст реально трудный, а латынь Иордана, мягко говоря, далека от образцово-показательной) и обратим внимание на то, как расшифровывают этот пассаж Иордана разные ис­следователи.

Начнем с классики жанра. Е.Ч. Скржинская (она же, кстати, переводчик «Гетики»), «О склавейах и антах, о Мурсианском озере и городе Новиетуне (из комментария к Иордану)». В этой статье достаточно подробно разбира­ется, кто и что сказал на тему загадочного Мурсианского озера и не менее за­гадочного города Новиетуна за последние 200 лет. Несмотря на то что ком­ментарий Скржинской написан в конце 40-х годов XX века, актуальности он не потерял. С тех пор никаких существенных подвижек в решении вопроса не наблюдается. Скржинская констатирует:

Итак, в настоящее время еще нет окончательно установленного ото­ждествления ни Мурсианского озера, ни города Новиетуна. Одни по­лагали, что Мурсианское озеро соответствует болотам Нuilca около гор. Мурсы (Карамзин, Реслер, Моммзен, Нидерле, Третьяков); другие видели его в озерах близ дельты Дуная: либо к югу от нее (Шафарик, Брун), либо к северу от нее (Кулаковский, Шахматов, Шишич, Хауптманн, Графенауэр); наконец, третьи определяли его, как Нейзидлерское озеро в Паннонии (Базтек, Вестберг, Нидерле, Готье). Как видно по указанным в скобках фамилиям, Нидерле принял сразу две точки зрения на местоположение Мурсианского озера, признав и болота у Мурсы, и Нейзидлерское озеро, чем подчеркнул продолжающую наблюдаться гадательность в решении вопроса. Поэтому естественно привести некоторые соображения в разъ­яснение текста Иордана помимо тех, которые уже высказывались.

К чести Скржинской (вот она - старая школа!) надо отметить, что Елена Чеславовна мягко, но решительно отмежевалась от представлений моммзенов о прекрасном и отметила, «что и вообще-то искать это озеро около дель­ты Дуная представляется в корне неправильным: ведь отмечаемую Мурсианским озером западную границу распространения склавенов современни­ки не могли, конечно, помещать где-то около Черного моря в то время, когда каждому обитателю дунайского правобережья, более того - в Константино­поле, в Фессалонике, в Диррахии и отчасти даже в Италии было известно, что страшные набеги склавенов из-за Дуная совершаются в ряде мест гораз­до западнее и выше его устьев, вплоть до опаснейшего пункта в отношении переправы варварских отрядов около Сингидуна и Сирмия».

Также Скржинская не без оснований напоминала всем любителям не за­мечать очевидное:

Мурсианское озеро отмечено у Иордана еще одним существенным признаком: оно упомянуто вместе с городом Новиетуном, причем от­носящийся к обоим названиям общий предлог «а» (от) показывает, что автор представлял себе эти пункты вместе и что для указания границы территории с одной стороны он привлек два, дополняющие друг дру­га географические пункта. Мало возможной кажется точка зрения тех (Моммзен, Нидерле), кто разделяет эти пункты, полагая - надо думать, - что Иордан начертил линию от Дравы до Черного моря, а затем как-то странно прибавил еще кусок территории до Днестра. Текст говорит иное: называются два пункта (начало Истра и озеро в § 30, озеро и город в § 35), а затем указано, что определяемая ими с одной стороны (с запада) область простирается вплоть до Днестра (tendens usque ad ilumina Tyram Danastrum).

Однако возражение Скржинской так и осталось гласом вопиющего в пу­стыне. Достаточно открыть любой современный комментарий к «Гетике», чтобы счастливо просветиться насчет Мурсианского озера где-то в совре­менной Румынии и города Новиетун там же. А все почему? Да потому, что Моммзен, Нидерле, Хауптманн и прочие, прости Господи, графенауэры, не велели даже думать об ином. А наши доморощенные деятели науки смотре­ли в рот западным коллегам и, впадая в общечеловеческое, трепетали от од­ного приближения мысли, что герры прохфессоры могут заблуждаться. А те и правда не заблуждались. Они просто гнули свою линию: целенаправленно, пристрастно и педантично. Установка «никаких славян в центре Европы» отрабатывалась с истинно немецким автоматизмом.

И ведь зомбирование работало! Еще как работало! Старорежимная Скржинская была человеком интеллигентным и чудовищно вежливым, поэтому ее «мало возможно» напрочь заглушалось бравурным арийским многоголосьем германофильствующих подпевал. Да, по большому счету, глушится и теперь, несмотря на понимание, какие гнусные пакости наколо­бродили в российских древностях допущенные к ним скотины.

А ведь стоит только посмотреть на тексты без особым образом настро­енной немецкой оптики, чтобы понять: в течение 200 лет ученые мужи за­нимались чем угодно, только не выяснением, где же на самом деле находятся места, упомянутые Иорданом.

Нет, ну вот в самом деле, находясь в состоянии, близком к адекватному, можно ли на полном серьезе утверждать, что «Мурсианское озеро соответ­ствует болотам Hiulca» на том лишь основании, что рядом с ними имеется город Мурса? А чего ж тогда не ищут это озеро в Португалии? Там тоже есть населенный пункт Мурса. А еще отличный вариант - Испания, где с древних времен имеется цельный регион с подходящим названием: Мурсия. Кстати, с Новым Городом на берегу Средиземного озера моря (Карфаген называется). А что? Очень даже. Чем ущербна логика? Альп, говорите, нет? Так их и в Вен­грии с Румынией нет. Вместо них Карпаты вспоминают и Альпами обзывают. А уж отыскать в Мурсии пару-тройку озер не составит труда. И не беда, что у них имеются свои, древние, названия. Всегда можно возразить, что Иордан их не знал и для него все болота и лужи в Мурсии были Мурсианскими.

Еще смешнее, когда Новиетуном (или Новгородом, или Civitate Nova) пы­таются признать любой Новый Город, лишь бы он был поближе к Румынии или, на худой конец, Венгрии. И не важно, есть там рядом Мурсианское озе­ро или нет. Если нет, найдем болото и присвоим ему гордое имя. Лишь бы нужной букве иорданова опуса соответствовало, которую заботливо нари­совали заранее. Да! И не забыть, что есть негласная установка: искать только в Восточной Европе! Если от Дуная никуда не деться, ну что ж, ну что ж. Будем плясать от Дуная. Только не от того, который от чистого истока течет по Австрии и Германии в непрекрасное далеко, а от того, который угоразди­ло оказаться в варварских краях. А Альпы... что Альпы? Надо срочно объ­яснить всем, что в данном контексте Альпы читаются, как Карпаты. Типа: пишем Манчестер, произносим Ливерпуль. Да-да, исключение. Безусловно подтверждающее общее правило. Искренне Ваш, Макс Фасмер.

Есть, правда, в обсуждаемом куске из Иордана еще одна неприятная для арийских ученых людей закавыка в виде реки Тавсис, но и эту водную пре­граду настоящие исследователи с легкостью преодолевают. С помощью, не по­боюсь громкого выражения, просто таки выдающейся консепсии румынского фылолога с большой буквы Фы - Никулеску. Вот, кто открыл глаза немецким специалистам на истинное местонахождение реки Флютавзий! Оказалось, что древний Тавсис - это река Алюта, о! А почему именно так, не спрашивайте. Секреты румынской лингвистической школы умрут только с представителя­ми румынской лингвистической школы. Да ладно, ладно, пошутил, пару сотен леев - и мы покажем, как Тавсис превращается... превращается... превраща­ется Тавсис... опля... в Алюту! Алле гоп! Правда, римляне тоже называли реку Aluta или Alutus, но для добрых немецких друзей можно на минуточку и за­быть об этом. Чего не сделаешь ради истинной науки и упорядоченной карти­ны мира! Конечно, несколько напоминает попытку пробиться к гландам через анальное отверстие, но сумрачный румынский гений легких путей не ищет. Какие уж тут возражения Скржинской! Кстати, а кто это? Из какого универ­ситета? Лейден? Виттенберг? Петербург... фи! Даже не заслуживает внимания.

Ох, заслуживает, еще как заслуживает! Несмотря на то, что Елена Чес­лавовна была лишь частично свободна от всепронизывающего германского влияния в исторической науке того времени. Несмотря на некоторые неточ­ности перевода и слишком мягкое отношение к откровенному антиславянскому бреду, вводившемуся в обиход посредством наукообразных гипотез. Безусловная заслуга Скржинской состоит в том, что она показала нелепость и безосновательность практически всех вариантов чтения Иордана, усылав­ших славян с глаз долой из центральной Европы. Фактически это было про­тивостояние даже сложившейся русской традиции, шедшей от Карамзина. Единственное, чего Скржинская не сделала (то ли испугалась собственной смелости, то ли действительно не увидела), она не сформулировала своей версии, где находились искомые Новиетун (Новиодун), Мурсианское озеро, река Тавсис и т.д.

Задачка, конечно, не самая легкая, но и не феерически трудная. Ведь все компоненты имеются в наличии. Надо только правильно собрать пазл. Для начала неплохо было бы просто следовать тексту Иордана и определить, где неподалеку от Альп имеются находящиеся рядом город Новиодун (Новый город) и Мурсианское озеро. Сложность в том, что, кроме Иордана, про Мурсианское озеро не писал никто и никогда, поэтому, возможно, его нуж­но будет искать по косвенным уликам. И еще надо не запамятовать, что где-то в этом же регионе (не обязательно совсем близко, но и не радикально да­леко) должна быть река Тавсис. И - в качестве подсказки - следует держать в голове, что Иордан причисляет склавенов и антов к многочисленному пле­мени венетов.

Итак, где же находилась западная граница расселения славян по Иорда­ну? Смотрим на карту. Существовал ли где-нибудь в районе Альп древний город Новиодун? Существовал. Это современный швейцарский Ньон. А нет ли где поблизости озера? Есть, да еще какое! Ведь Ньон стоит на Женевском озере, одном из крупнейших в Европе!

А всегда ли Женевское озеро называлось именно так? Нет, не всегда. Ведь вокруг него жили и продолжают жить народы, говорящие на разных языках. Да и римляне тут хаживали, свои названия озеру давали. А как же обзывали сие озеро разные племена? По-разному, совсем по-разному. Даже в рамках одной языковой культуры. Вот, например, латиняне именовали этот водоем Lacus Lemannus, Lacus Lausonius или даже Lacus Losanetes. Французы - Lac de Genève, Lac Léman, Lac de Lausanne и Lac d’Ouchy.

Для немцев же сие озеро всегда было Genfersee. Или не всегда. Потому что один из древних городов на берегу носил раньше очень любопытное на­звание: Morsee. А потом почему-то перестал носить. И стал нынче Morges. А ведь Morsee - имя говорящее. See на немецком - озеро. Соответственно, Morsee - озеро Мор. А для человека не из немецкой языковой среды озеро так и было бы Морзеё. Или Морзейское. Как, например, для Иордана. Конеч­но, можно сказать, что во времена Иордана никакого немецкого названия у озера быть не могло, но, во-первых, о чудесатости древней хронологии всем хорошо известно, а, во-вторых, тот же Днестр из вышеприведенной цитаты Иордана тоже никак не мог быть Danastrum’oм по той простой причине, что римляне именовали его Tyras, однако факт налицо. И вырисовывается пре­любопытнейшая картина иордановой древности, в которой славяне живут сразу от Новиодуна, стоящего на Morsee’йском озере, как раз в Альпах, а с другой стороны перевала как была, так и есть Венетия, то есть край венетов. Неужели это все так совпало? Да-да, совпало. Случайно. Как это всегда бы­вает, когда речь заходит о народах, которые Рим, сходя в гроб, не благосло­вил. Вот немцев - тех Тацит засвидетельствовал, поэтому германцам почет и уважуха. Галлов сам Юльчик Кесарь обсчитал, поэтому вива ла франс. Брит­там повезло с понтовым (в смысле родившемся в провинции Понт) Дионом Кассием. А славян случайно (практически по ошибке) вспомнил Иордан. Которому постфактум все простили за готов.

Да, а как же река Тавсис? Которую насквозь европеизированные ромалы уже практически считают своей за схожесть с Алютой (одно лицо, честное благородное слово!). Неужели и она оставила след в альпийском регионе? Ой, даже и не знаю, что сказать. Не хочется огорчать б.у. даков, у них и так, кроме замка Цепеша, мало что осталось на продажу. Но, уж коль назвался груздем...

Есть такая река, есть. И течет ровно так, как и описывал Иордан. Напо­минаю: «а с востока Флютавзий; стремительный и полный водоворотов, он, ярясь, катится в воды Истра». Как написано, а? «Ярясь, катится в воды Ис­тра». Практически поэзия. Румынская античная. Остается лишь прозаиче­ски напомнить, что Истр - это одно из древних названий части Дуная.

А Тавсис лишь чуть-чуть, можно сказать косметически, изменился и се­годня называется Тайя (в латинице Thaya), хотя этимологи со знанием дела сообщают, что «название реки происходит от иллирийского слова Дуяс (от­бросьте в слове Тавсис окончание и сравните с дуяс, а еще лучше обратите внимание на корень течь, который совершенно недвусмысленно читается в любом из этих слов), что в переводе означает “бурлящая река”» (см. тут: http://ru.wikipedia.org/wiki/fl^). Надо же! А у Иордана «ярясь, катится». Не­ужели это не про бурлящую реку? Тайя сначала впадает в Мораву, а Морава уже несется в Дунай. Можно, конечно, придраться к неточности, мол, это Тайя должна впадать в Дунай напрямую, согласно Иордану, но стоит напомнить, что Тайю зачастую не отделяли от Моравы и так и называли: Морав­ская Тайя. А течет сия вода по границе современных Австрии и Чехии.

Казалось бы, а из-за чего весь сыр-бор? Ну, жили славяне чуть западнее, чем хотят видеть европейские наперсточники бытописатели. Ну, не вытан­цовывается из конкретно этого источника германское аборигенство в цен­тральной части Европы. И что? А то, уважаемые сэры, что помимо Иордана есть и другие интересные средневековые авторы. Бартоломей Английский, например. Или Прокопий Кесарийский. И, собрав всю имеющуюся у этих и других писателей информацию воедино, можно вообще усомниться в гене­зисе великой и могучей германской нации. А присовокупив к этому сомне­нию то, что известно нынче о так называемых северных германцах (шведы, норвеги, даны, юты, саксы и т.д.), можно вообще смело браться за перепи­сывание всей истории Европы. Причем лейтмотив «а ты кто такой?» будет по отношению к немчуре самым безобидным. А дальше возникнут вопросы и к самой правдивой на свете итальянской истории, и к французской, и к испанской...

И это мало кому понравится.

Посему гнить Мурсианскому озеру в венгерских болотах или высыхать в румынском захолустье. А швейцарские Альпы и женевские воды останутся незапятнанными варварским присутствием. Да и соседняя Венеция может спать спокойно. Племя, давшее имя славному городу, уже не вернется требо­вать фамильное добро назад.

Хотя история обычно повторяется два раза. А трагедия-то уже сыграна...