Вариант – 8 (Полуструева Д.)

Человек с незапамятных времён мечтал удленить свой день. Недаром он обожествлял и берёг огонь – этот древний источник тепла и света. Сидя тёмными вечерами возле чадящей лучины, человек сочинял сказки про волшебное светящееся перо жар-птицы. Такое “волшебное перо” найдено химиками в виде светящихся составов, или люминофоров.

Свет отождествляется в нашем понятии с теплом, а люминофоры дают холодный свет. Правда, с холодным светом мы иногда встречаемся в природе. В ночное время можно наблюдать фантастически красивое зрелище – свичение морей. Это светятся жывотные и растения. Учёные доказали, что своим свичением море обязано жывым организмам – оно возникает лишь в клетках жывотных или растений. Светящиеся тельца встречаются и в лесу – светлячки, гнилушки.

Способностью светиться обладает не весь люминофор, а лишь некоторые его участки. Они находятся там, где в кристалической решотке есть нарушения, возникающие при термической обработке.

Сам же процесс свичения возникает в результате электронного перихода в атомах, молекулах и ионах. Под действием видимого света или ультрафиолетовых лучей электроны люминофоров возбуждаются и перемищаются на уровни с более высокой энергией. Возвращаясь затем в изходное состояние, они излучают избыток энергии в виде квантов света. Однако простым глазом мы видим не отдельные вспышки, а сплошной поток света.

Вариант – 9 (Рогова Н.)

Любовь к природе, радосное любование ею было заложено в матери от рождения, как в певчей птице, радующейся весне, солнцу. Она не представляла иной силы, способной так чудодейственно окрылять человеческую душу, поражалась, как другие не понимают этого. И потому прививала нам, детям, эту целительно животворную любовь.

Как-то ранней весной отец взял её и меня на пашню, где он соберался засеять уже вспаханную деситину пшеницей. На меже он распряг лошадь и пустил на попас. Из блёклой прошлогодней травы, из-под самых ног отца, взлетел жаворонок, и трипеща крылышками, точно по незримым ступеням поднялся в голубую высь. Отец, кажется, и не заметил жаворонка. Но мать!

— Смотри! Смотри, Алёша! Чуть покрупней воробья, а большекрылый. Потому и трепетун неустанный.

После её слов я тоже отметил, что действительно у жаворонка крылья, в сравнении с туловищем и длинны, и широки, и тогда же подивился её зоркости.

Много времени прошло с тех пор, но и сейчас я вижу поднятое её лицо, её глаза, всю её восторженно напряжённую фигуру, когда она слушала переливчато хрустальное урчание, нёсшееся из поднебесья, которому, казалось, не будет конца.

Сонце заливало голые, дымившиеся парком поля, а мать всё стояла и слушала. Возможно, она уже и не видела штопором ввинтившегося в безпредельную высь певца, а только слышала радосный его голосок, чувствовала ту же радость в своём серце. И впитывала, впитывала в себя всё сразу вместе с жаворонком, ликующим в поднебесье, с ожившей, под весенним солнцем землёй.

Вариант – 10 (Скуратов М.)

Щемящее чуство овладевает тобой, когда переступаешь порог родного дома и вспоминаешь прожитые здесь годы...

Лежишь, бывало, на тёплой печи, в трубе от лютого холода стонет въюга, стучится в избу. Мать, сидя за прялкой, выводит пониженным голосом; отец, орудуя шылом и дратвой, потшивает валенки и главенствует простуженным басом. Голоса их переплитаются, теснятся в избе. Слушаешь, слушаешь, закрыв глаза, и вот уже нет ни избы, ни въюги, уходишь мечтами в казачий боевой поход, гарцуешь на лихом коне, едешь “по-над горою, яром, долиною” и дальше, дальше. Откроешь глаза, чтобы оглинуться, с родной хатой, — и проснешься. И снова видишь отца с матерью за работой.

Не понимал я тогда их горьких жалоб на жызнь, не знал, что труд этот действительно изнуряющ, а песня лишь возвращала их в молодость, в ту пору, когда выходила “девчёнка рано-рано по воду...”. А вспомнив это, пусть и не своё, чьё-то чужое, обоим становилось лекче.

Вариант – 11 (Тиводар Р.)

I

Родина – это первая испытанная ласка, первая сознательная мысль, осинившая голову, это запах воздуха, деревьев, цветов и полей, первые игры, песни и танцы. Родина – это прелесть и тайна родного языка. Это последовательные впечитления бытия: детства, отрочества, юности, молодости и зрелости. Родина – как мать. Почему смиртельно раненный солдат, умирая, шепчет слово мама, то самое имя, которое он произнёс впервые в жызни. А почему так радосно и гордо делается на душе, когда наблюдаешь, понимаешь и чуствуешь, как твоя родина здоровеет, богатеет и становится мощной... Чуство родины – оно необяснимое. Оно – шестое чуство... и природа его так же необьяснима, как и природа первых пяти.

Вариант 12 (Фукс О.)

Не ставя себе непосильной задачи проанализировать симфонической сложности чуство Родины, я осмелился бы выделить два момента, которые мне лично кажутся главными.

Чуство родной природы, любовь к ней беспорно занимает одно из главных мест в сложном чустве Родины. Но всё же природа для нас не только то, что невольно видит и чем невольно любуется глаз. Воспринимая и любя её, мы невольно приводим в движение эмоциональные резервы, накопленные нами при чтении Пушкина, Тургенева, Тютчева, Фета... При слушании музыки Мусоргского или Чайковского. При разглядывании пейзажей Левитана, Шишкина, Саврасова, Поленова... и многих, многих художников слова или кисти.