Тиран просыпается. 2 страница

Элен знала эту боль от его кулаков, она даже знала, как Менелай пахнет избивая ее. Она вспомнила его.

Наконец, Менелай упал на колени, не в силах избивать ее больше. Просто другая Элен была слишком сильна, чтобы умереть от его руки, хотя Элен ясно понимала, что именно смерти желает другая Элен.

Когда первый камень ударил ее, она не присела и не попыталась прикрыться. Затем камни полетели со всех сторон, толпа кидала их в нее до тех пор, пока камни не закончились. Но другая Элен все еще не умирала. Напуганная этим толпа стала отступать.

Отвратительная тишина нависла над толпой, пока они рассматривали страшное зрелище, которое создали. Еле живая, другая Элен дернулась и пошевелилась среди нагромождения камней, ее кожа рваными кусками свисала с ее сломанных костей. Она начала тихонько напевать—стонущая мелодия, спетая в отчаянии, удерживала ее внимание от невыносимой боли. Она раскачивалась взад и вперед, шатаясь как пьяная. Она была не в состоянии найти облегчение, ни в каком положении, но покачиваясь и напевая, она успокаивала себя, как могла. Элен вспомнила эту боль. И очень пожалела об этом.

Толпа начала шептать, - Обезглавить ее. Это единственный путь. Она не умрет, если мы не обезглавим ее.

- Да, возьмите меч, отозвалась слабо другая Элен, ее слова искажались из-за разбитого рта. - Я прошу Вас.

- Кто-нибудь смилуйтесь и убейте ее!-  отчаянно закричала женщина, и толпа начала скандировать. - Меч! Нам нужен меч!-

Молодой человек, почти еще мальчик, вышел из толпы, слезы текли по его бледному лицу при виде другой Элен.

Он обнажил свой меч, взмахнул им над головой, и занес его над окровавленным месивом у его ног.

Тонкая рука выбила меч у него из рук, прежде чем он смог ударить.

В золотом свете появилась женщина, меняя свою внешность несколько раз. Она была молодой и старой, толстой и тонкой, темнокожей и белокожей. В одно мгновение она была любой женщиной в мире, и все они были красивы. Но остановилась она на той внешности, которая очень напоминала Элен.

- Моя сестра!-  жалобно закричала она, поднимая травмированную девушку из-под камней. Рыдая, Афродита укачивала другую Элен на руках, вытирая кровь с ее лица своей мерцающей вуалью.

Толпа отпрянула, когда богиня заплакала, их эмоции попали в плен ее волшебства. Элен увидела, как их лица превратились в маски скорби, а сердца разрывались от сострадания, как и у Афродиты.

- Отпусти меня, - умоляла богиню другая Элен.

- Никогда, - пообещала Афродита. - Я предпочту увидеть сожженный город дотла, чем потеряю тебя.-  Другая Элен попыталась спорить, но Афродита успокоила ее и встала, прижимая ее к себе, как ребенка.

Богиня любви повернулась к толпе и посмотрела на них. Ее глаза и рот засветились, когда она стала проклинать их всех громовым голосом: - Я отрекаюсь от этого места. Ни один человек здесь не должен чувствовать желание, и ни одна женщина не принесет плоды. Вы все умрете нелюбимыми и бездетными.

Элен услышала мольбы толпы под собой, потому что взлетела в воздух вместе с богиней. Сначала они были робкие, смущенные. А потом мольбы превратились в вопль, толпа наконец поняла, насколько темным стало их будущее, после нескольких слов разгневанной богини. А Афродита полетела над водой со своей любимой сестрой на руках, оставляя проклятое место позади.

Далеко на горизонте была мачта большого корабля—Троянское судно, вспомнила Элен. Богиня летела прямо к нему, неся обеих Элен туда.

***

Мэтт смотрел на темный горизонт. Ветер от воды было холодным, а небо было так полно звезд, что было похоже на город перевернутый с ног на голову в воздухе. Он только что пережил самые длинные два дня в своей жизни, но Мэтт не устал. Во всяком случае, не физически.

Его мышцы не болят, ноги в порядке. На самом деле, он в жизни никогда не чувствовал себя лучше.

Мэтт посмотрел вниз на древней кинжал в своей руке. Он был сделан из бронзы, и, хотя он был очень очень старым, он по-прежнему был острым, как бритва и прекрасно сбалансированным от лезвия до рукоятки. Мэтт держал этот прекрасный кинжал в ладони и понимал, что он не подходит к его руке, потому что был сделан для другого. Но кого, с горечью подумал он.

Кровь Зака были смыта с него, но Мэтту казалось, что он все еще видит ее. Кто-то, кого Мэтт знал всю свою жизнь, умер с этим кинжалом в сердце и завещал его Мэтту. Но очень давно он принадлежал другому, гораздо более известному владельцу.

Греки верили, что душа героя в его доспехах. В Илиаде и Одиссее рассказывалось о воинах, которые сражались насмерть за обладание доспехов. Некоторые даже опозорили себя, забрав мечи и нагрудные знаки величайших героев, чтобы поглотить душу и умение героя. Великий Аякс, один из самых почитаемых бойцов на стороне Греков в Троянской Войне, сошел с ума от желания обладать доспехами Гектора. Когда Аякс очнулся от своего безумия, то пришел в ужас от того, что запятнал свое доброе имя, и убил себя упав на свой меч. Мэтт всегда ломал голову, над этой частью в Илиаде. Он никогда не стал бы драться за доспехи, даже если бы это означало, что он станет величайшим воином в мире. Слава его не интересовала.

Мэтт бросил кинжал в вспенивающиеся волны, так далеко, как только мог. Этот полет до конечной цели длился в течение долгого времени. Он наблюдал, как он удаляется от него невозможно далеко и быстро. Несмотря на рев прибоя, несколько секунд спустя, Мэтт расслышал слабый всплеск, когда кинжал упал в воду.

Это было по-человечески невозможно, бросить что-то так далеко, и вдвойне невозможно, услышать всплеск на таком расстоянии. Мэтт всегда полагался на логику, решая свои проблемы, и логика подсказала ему, что это что-то невероятное, но сейчас логика больше не работала.

Он всегда втайне желал о таком. Но не так. Не после той роли, которую он сыграл. Мэтт даже не понимал… зачем он ему? Он научился драться, потому что хотел помочь своим друзьям, а не потому, что хотел кого-то обидеть. Мэтт просто всегда хотел, защищать людей, которые не могли защитить себя сами. Он не был убийцей. Он вообще не был похож на того первого человека, владельца кинжала.

Волна, докатившаяся прямо до ног Мэтта, оставила после себя что-то яркое и блестящее на песке. Он не должен был брать его, зная, каков он. Три раза он выбрасывал кинжал в океан, и три раза он возвращался к нему невероятно быстро.

Мойры стали следить за ним, и теперь для Мэтта нигде не было места, чтобы скрыться от них.

***

У корабля были квадратные, белые паруса. Над ними, щелкая на ветру, и свисая с самой высокой мачты, находился красный треугольный вымпел с выбитым золотом солнцем. Ряды весел торчали из бортов судна. Даже с воздуха, Элен слышала ритмичный стук литавры, задающий темп их ударов.

Вода была не глубокого темно-синего цвета Атлантики, а яркая, поразительно голубая — как голубой самоцвет, похожая на глаза Лукаса. Лазурная, подумала Элен. Все еще находясь в сознании, другая Элен стонала на руках Афродиты, пока богиня спускалась на палубу судна.

Когда Афродита приземлилась, раздались испуганные голоса. С места командира из-за румпеля, сделал шаг вперед крупный мужчина.

Элен мгновенно его узнала.

Гектор. Он выглядел точно так же, за исключением его волос и стиля одежды. У этого Гектора волосы были длиннее, чем у того, которого Элен знала в Нантакете, он был одет в грубую льняную одежду, подвязанную вокруг его талии кожаным ремнем. Кожаными ремнями были обернуты и его руки, а крупное, золотое украшение обхватывало его шею. Даже полуголый он выглядел по-королевски.

- Эней, -  позвал через плечо Гектор, смотря недоверчиво вниз на кровавое месиво на руках Афродиты. Копия Ориона, без уродующих его рубцов на голой груди и спине, шагнул вперед и встал по стойке смирно у правого плеча Гектора. - Иди вниз и разбуди моих братьев.

- Поспеши, сын мой, прошептала Афродита Энею. - И принеси мед.-  Он с уважением кивнул своей матери и зашагал прочь, но его взгляд остановился на другой Элен, когда он проходил мимо. Его лицо стало грустным.

- Воды!-  рявкнул Гектор, и множество ног сразу побежали выполнять его задание. Спустя секунду, из трюма прибежал Парис, следом за ним Ясон. Как и другие древние версии мужчин, которых она знала, Ясон выглядел точно так же, кроме одежды, которая была на нем.

Страшный, душераздирающий крик вырвался из Париса, когда он понял, на кого он смотрит, и он бросился к другой Элен на подкашивающихся ногах. Его руки дрожали, его лицо побледнело под загаром, когда он брал ее у Афродиты.

- Троил, - сказал Гектор Ясону, указывая подбородком своему младшему брату, на ведро воды, которое только что поднесли.

Другая Элен слабо толкнула в грудь Париса, когда он попытался поднести воду к ее губам.

- Что произошло, Леди?-  Спросил Троил Афродиту, когда стало ясно, что Парис не хочет или не может говорить.

- Менелай и жители его города отвернулись от нее, когда узнали о ребенке,-  просто сказала богиня.

Парис вскинул голову, его лицо застыло от недоверия. Гектор и Эней быстро глянули друг на друга отчаянными взглядами, а затем посмотрели на Париса.

- Знал ли ты об этом, брат?-  мягко спросил Гектор.

- Я надеялся на это,-  признал он, скрывая свои эмоции. - Она солгала мне.-

Все мужчины кивнули, кроме Париса, понимая выбор Элен.

- Тиран. - Эней едва прошептал это слово, и стало очевидно, что все подумали о том же. - Мама. Как Менелай выяснил, что Элен беременна?

Афродита нежно провела кончиками пальцев по плечу своей сводной сестры. - Элен ждала ваш корабль, но горизонт был чист, и тогда она рассказала о себе Менелаю.

Париса затрясло. - Зачем?-  еле сдерживая слезы спросил он другую Элен. Другая Элен положила кровавую руку на грудь Париса, пытаясь успокоить его.

- Мне очень жаль,-  прошептала она, и положила руку на свой живот. - Я пыталась, но не смогла этого сделать. Я не смогла убить себя сама-.

Троил коснулся своего брата, поддерживая его, пока все смотрели на Элен со смесью страха и тревоги.

- Не печалься, Парис. Твой ребенок жив,-  сказала Афродита. - Она вырастет и будет копией нашей прекрасной Элен, и ее дочь будет копией ее матери—и так далее и так далее столько, сколько будет длиться их линия. Я видела это, так что даже после того как уйдет моя полусмертная сестра, я смогу всегда любоваться лицом, которое люблю больше всего в этом мире.

Золотое сияние богини разгорелось, она рассматривала мужчин Трои по одному, и вдруг ее голос разнесся на огромное расстояние, приобретя тембр тихого грома.

- Вы все должны поклясться мне, что вы защитите мою сестру и ее ребенка. Если Элен и дочери по ее линии умрут, то на Земле мне некого будет любить, сказала она, в ее глазах на миг вспыхнула вина, когда она посмотрела на своего сына, Энея, а потом ее взгляд вновь ожесточился. Он опустил голову с раненым взглядом, и Афродита повернулась к Гектору. - Пока моя сестра и дочери по ее линии будут рождаться, будет любовь в этом мире. Клянусь на реке Стикс. Но если вы позволите моей сестре умереть, Гектор из Трои, сын Аполлона, я оставлю этот мир и заберу любовь с собой, навсегда.

Гектор закрыл глаза на секунду, пытаясь принять масштабность указа богини. Когда он снова их открыл, его взгляд был побежденный. Какой выбор у них был? Он оглянулся на своих братьев и на Энея, все они молча согласились, что не смогут сказать нет, несмотря на последствия, которые обязательно последуют.

- Мы клянемся, леди,-  тяжело сказал Гектор.

- Нет, сестра. Не надо. Менелай и Агамемнон обманом заключили договора с другими Греческими царями. Они придут в Трою со всеми своими армиями,-  простонала другая Элен.

- Да, они придут. И мы будем сражаться с ними, сказал Парис мрачно, как будто он уже столкнулся с военными кораблями, которые неизбежно приплывут к их берегам. Он поднял ее, а она слабо сопротивлялась в его руках.

- Брось меня за борт, и дай мне утонуть,-  умоляюще произнесла она. - Пожалуйста. Закончи это, прежде чем оно начнется.

Парис не ответил ей. Удерживая ее крепко в своих руках, он прижал ее к себе, и понес в трюм к своей койке. Другая Элен, наконец, потеряла сознание, визит Элен в этот страшный сон или видение или что это такое было, внезапно закончился, и она провалилась в естественный сон.

 

ГЛАВА 2

Энди посмотрела на метроном стоящий сверху органа, на котором она играла и пожелала ему взорваться. Этого не произошло. Она сделала глубокий вдох, выждала меру, и нырнула обратно в Баха. Спустя десять колебаний маятника метронома, она зарычала сквозь стиснутые зубы и сжала кулаки в воздухе, чтобы не стукнуть ими по клавишам. Порча инструментов была непростительным преступлением для Энди. Но с другой стороны метроном...

- Тебе повезло, что ты антикварный, сказала она ему, просто чтобы он знал, как близко она подошла к тому, чтобы уничтожить его. Она выкинула дурные мысли из головы и начала снова.

На этот раз она позволила себе доиграть Баха, и в течение нескольких равномерных ударов метронома она получала удовольствие от искусно исполненных сложных фуг.

Блаженство. Она наслаждалась им, пока ее не прервал 'дзинь' таймера часов. Пальцы Энди соскользнули с клавиш с оглушительно громким стуком, который мог издать только гигантский, столетний орган.

- В самом деле? сказала Энди небесному свету из окна Тиффани, которое было расположено высоко над ее головой. Даже красотЫ лоскутных цветов, согревающих ее лицо, как светлое лоскутное одеяло сделанное из света, не было достаточно, чтобы успокоить ее. Как раз в то самое время, когда она получала его, ей пришлось остановиться.

Она подавила желание выругаться в церкви и посмотрела на часы. Было уже 8:00 утра. Черт побери. Время ее репетиции закончилось, и ей уже пора идти, чтобы успеть к первому уроку.

Было очень холодно. Снаружи, солнце только начинало выглядывать над самым далеким краем кампуса. Энди присела на корточки, в свободного покроя слоях фланели и шерсти, в которые она одевалась, чтобы скрыть свою потрясающую фигуру и начала пробиваться сквозь застывший от мороза кустарник на ее 'коротком пути'. По правде говоря, путь был длинным. Главное, он был подальше от пути всех остальных. Энди не искала друзей в школе. Она любила свое одиночество. На самом деле, это было не совсем так. Она ненавидела свое одиночество, но доверяла ему больше, чем людям.

- Я видел, как ты играла, сказал молодой человек музыкальным голосом.

Энди вскрикнула и обернулась. Она увидела высокого, прекрасного юношу, увенчанного золотыми кудрями. Края их блестели в тонком солнечном свете холодного ноябрьского утра.

- Что ты здесь делаешь?-  спокойно сказала Энди. Она моргнула, ослепленная солнцем и огляделась в поисках других людей поблизости.

Колледж Уэллсли в Массачусетсе был сверх-застарелой и полностью придерживающейся традиций женской школой, только для девочек голубых кровей.

И если этот мальчик не является профессором или охранником, то ему нельзя находится на территории университетского городка без пропуска посетителя.

- Ты очень талантлива, сказал он, двигаясь к ней.

- Ты сказал, что видел меня, да?-  ей это не понравилось и Энди сделала шаг назад. Как ты мог видеть меня в церкви? Я была там одна.

Он рассмеялся, его голос заскользил вокруг, как перезвон ветра. - Я не был в церкви. Я видел тебя через то большое окно.

- Ты видел меня через окно из цветного стекла? Но как ты смог это осуществить?

- Я всегда нахожу красивых людей, таких же как ты, и неважно, где вы спрячетесь. Ты такая сияющая, бьюсь об заклад, ты светишься даже в темноте.

То, как он это сказал, не звучало фальшиво. В любом случае он не смотрел косо или грубо, но он по-прежнему двигался к ней, хотя было ясно, что это ей не нравиться. Когда он подошел ближе, Энди увидела что-то не то в его глазах — что-то отчетливо звериное, а не человеческое. Она вспомнила солнечный свет, ласкающий ее лицо через витраж, и поняла, как он увидел ее. Она знала, кто, или скорее с чем, она столкнулась сейчас. Энди быстро отступила, ее дыхание участилось от реального страха.

- Ты хочешь убежать от меня? проницательно спросил юноша, так как это уже происходило с ним много раз прежде.

- А ты бы стал преследовать меня?-  Спросила она, добавив к своему голосу гипнотическое соблазнение, которое могло бы привести смертных людей к смерти.

Ей нужно было потянуть время, может быть, заставить его последовать за ней и вернуться на дорогу. Тогда возможно, кто-нибудь там, сможет ей помочь.

- Конечно,-  понизив голос сказал он, его глаза тлели. Он был возбужден, но не загипнотизировал—к сожалению для Энди. - Только тех, кто бежит, стоит ловить.

Разве это не странно? подумала она с тем отчаянным весельем, которое всегда происходит в самых безнадежных обстоятельствах. Я трачу свою жизнь, смертельно боясь привлечь мальчика, и заканчиваю тем, что соблазняю единственного парня в женской школе.

Свет снова окутал его, и он стал выглядеть более не реальным, чем раньше, как будто он существовал в 4-D. Энди знала, что это не было трюком восходящего осеннего солнца. Она также знала, что это был не мальчик. Ее мать предупреждала ее о возможности чего-то такого вроде этого, но Энди никогда не думала, что это сбудется.

- Эй, Энди!-  позвала чрезвычайно бодрая девушка, которую Энди встретила более месяца назад, когда та координировала ее как новичка и избегала с тех пор. Она неуверенно посмотрела на Энди и парня. Шумная компания девушек позади нее замолчала, когда они увидели, что Энди была с парнем. - Ты идешь на урок?

- Привет... Сьюзан!-  в отчаянье крикнула Энди в ответ, вспомнив имя девушки в последний момент. - Я хочу пойти с тобой!-

Прекрасный юноша грустно улыбнулся Энди, пока болтающая группа девушек подходила, чтобы забрать ее. Потом он повернулся и убежал к озеру Waban.

- Почему твой друг убежал?-  в недоумении спросила Сьюзен.

- Он не мой друг, сказал Энди, хватаясь за одетую в варежку руку Сьюзен с облегчением. - Мы должны пойти к охране кампуса прямо сейчас.

- Я могу описать его!-  завизжала девушка из группы Сьюзен, у которой были блестящие черные волосы и светло-коричневая кожа. Она сказала охраннику: - Он, возможно, замерзал, потому что на нем были только джинсы и обтягивающая футболка!

- У него были вьющиеся светлые волосы, и он был загорелым. Как серфингист из Малибу, как будто не смогла сдержаться, выпалила полная девочка с прямыми светлыми волосами.

- У него была гладкая кожа. Как у дельфина! хихикала светло-коричневая девочка подмигнув белокурой девочке, и вместе они в припадке смеха, пускали слюни по почти-насильнику Энди.

Энди закрыла лицо своими руками и протерла глаза, пока слушала остальных свидетелей — или - поклонниц, как она уже начала думать о них. Она напомнила себе, что они не могут контролировать свою реакцию, потому что они, были всего лишь людьми.

Проведя следующие два часа под надежной охранной, рассказав о своих впечатлениях от случившегося, и сходив вместе с охранниками на то самое место, где она встретилась с ним, Энди с благодарностью приняла новый брелок для ее ключей. У нее был официальный преследователь, тот, кто проник на территорию кампуса, по меньшей мере без пропуска, и охранники не собирались позволять ей бродить без присмотра, не приняв некоторые меры предосторожности. На брелке была кнопка сигнала тревоги, которая приведет их к ней в одно мгновение. Даже если она просто увидит парня снова, она должна будет позвать их. Энди подумала, а сможет ли она на самом деле нажать на нее и поставить под угрозу их всех, если вдруг столкнется с ним один на один.

Хотя Сьюзен и ее стая пришли и подтвердили историю Энди, сделали они это с оттенком замешательства. Энди пересказала слово в слово то, что парень говорил ей, и любая из них отдала бы свой передний зуб, чтобы услышать те же самые слова от такой сексуально привлекательной персоны.

Энди не могла им объяснить, что это не любовная история. Мужчины всегда говорили ей такие слова, но это никогда не имело никакого отношения к любви. Она училась в женских католических школах всю свою жизнь и убегала от каждого, кто начинал ее преследовать, но это их не останавливало. Девушки тоже преследовали ее и их было много. После ужасающего опыта в седьмом классе, когда ее лучшая подруга попыталась поцеловать ее перед уроком истории Сестры Мэри Фрэнсис, она больше не позволяла себе иметь подруг.

Как правило Энди сторонилась людей. Это было для их же собственного блага. Ее вид был слишком опасен для смертных.

Где-то, после нескольких уроков, ей удалось избавиться от Сьюзен и ее окружения. Когда Энди дала понять совершенно ясно, что хочет избавиться от них, Сьюзен посмотрела на нее со смесью беспокойства и тоски. Из-за этого Энди почувствовала себя плохо. Сьюзен была красива и популярна, и казалась, по-настоящему хорошим человеком. Именно поэтому Энди пришлось пресечь эту связь в зародыше. Она не хотела, чтобы пострадал кто-то настолько удивительный, как Сьюзен, именно поэтому она не могла иметь друга. Сьюзен заслуживает лучшего, чем это.

Именно после 21:00, когда урок астрономии у Энди закончился, и она проходила мимо водоема Paramecium к своему общежитию у нее зачесался нос. Она вынула руку из своего кармана, отпустив брелок на мгновение, и почувствовала крепкую, мускулистую руку схватившую ее сзади.

- Беги, прошептал он ей на ухо. - Я люблю преследовать.

***

Элен снился дельфин, но это был не счастливый сон о посещении Морского Мира. Дельфин, которого видела Элен, не делал сальто и разные трюки. Дельфин во сне охотился за девушкой ровесницей Элен. Девушка пыталась уплыть от него, а дельфин заталкивал ее под воду, ударяя своими ластами и хвостом, пока у нее не пошла кровь.

Девушка поплыла к бую, покачивающемуся где-то очень далеко, плача и задыхаясь, пока боролась с волнами. Дельфин напал, но на этот раз, вместо ласт, мужские руки обхватили девушку и сжали.

Элен стала задыхаться, чувствуя, как сжало ее грудь словно в тисках и резко открыла глаза. Она проснулась в темноте.

Сколько дней она тут вылеживается? подумала она. Она вспомнила свою мать-очищающую ее от крови и грязи влажной губкой, Кейт-кормящую ее супом с ложечки, и Клэр-делящую апельсин между ней и красно-коричневого цвета Ариадной.

Она вспомнила, шрамы Ориона, и ее сердце вновь болезненно сжалось.

Элен вспомнила и другие вещи — вещи, которые никогда не происходили с ней, такие как подвязывание тоги (Хитон, припомнила она. Греки носили хитоны, а римляне тоги), и вычесывание шерсти. Элен Гамильтон была абсолютно уверена, что за всю свою жизнь никогда не подвязывала хитон и не вычесывала шерсть, но она вспомнила, как это делается.

Эти видения об Елене Троянской ощущались, как воспоминания, и теперь, когда она полностью проснулась, Элен была уверена, что это именно так и есть. Но как она могла вспомнить чужие воспоминания? Это невозможно. А учитывая, насколько они ужасны эти чужие воспоминая, Элен очень захотелось узнать, как от них избавиться.

- Ленни?-  прошептала Клэр, где-то в ногах у Элен.

Элен посмотрела вниз и увидела, как Клэр высунула свою голову из-за спинки кушетки, которая находилась у подножия кровати Ариадны.

Обычно, Ариадна просто бросала свою одежду на нее, поэтому для Элен это место ассоциировалось со складом вещей, чем чем-то, на чём можно сидеть.

- Ты уже реально не спишь или просто проснулась на секунду?-  спросила Клэр. Даже в бледном предрассветном свете, проникающем через окна, Элен увидела беспокойство в глазах Клэр.

- Я проснулась, Смешинка. Элен мучительно села. - Как долго я отсутствовала?

- Около двух дней.

Неужели столько? Элен казалось, что прошли недели. Она посмотрела на все еще спящую Ариадну. - А с ней все в порядке?-  спросила Элен.

- Да, ответила Клэр, полностью садясь. - С ней и Ясоном все в порядке.

- Орион? Лукас?

- Они в порядке — побитые, но выздоравливают. Клэр отвела взгляд, и ее лоб наморщился.

- Мой папа?

- Он просыпался пару раз, но только на несколько секунд. Ари и Ясон сделали все возможное.

Это не было ответом, на который надеялась Элен. Она кивнула и сглотнула комок в горле. Ее отец не был Сционом, и он подошел к смерти ближе, чем любой из них. И выздоровление у него будет длиться намного дольше. К Элен в голову закралась мысль, что он никогда не сможет полностью поправиться, она постаралась выкинуть ее и посмотрела на Клэр.

- А как у тебя дела?-  спросила Элен, видя печальный взгляд на лице своей лучшей подруги.

- Устала как собака. А ты?

- Голодная-. Элен спустила ноги с кровати, и Клэр встала, чтобы помочь ей. Две подруги пошатываясь побрели вниз вместе, чтобы совершить набег на холодильник. Несмотря на то, что Элен понимала, что нужно съесть столько, сколько она сможет запихнуть в себя, чтобы помочь своему телу восстановить свои силы и выздороветь, она не могла оторвать глаз от Клэр.

- Что с тобой, Смешинка?-  тихо спросила Элен, после того как проглотила всего лишь одну ложку двойного куриного супа с лапшой. - Это из-за Ясона?

- Это из-за тебя. В этот раз пострадали все. И я понимаю, что это не конец,-  ответила Клэр, все еще непривычно грустная. - Грядет ​​война, ведь так?

Элен положила ложку.  - Я не знаю, но боги теперь могут свободно покинуть Олимп и снова спуститься на Землю. Из-за меня.

 - Это не твоя вина, -  начала Клер.  - Тебя обманули.

 - Ну и что? Обманули или нет, я потерпела неудачу, -  сказала Элен о случившемся.  - Я позволила Аресу похитить меня, хотя была предупреждена, что что-то должно случиться. -

Она почувствовала себя ужасно, но четко осознавала, что не может позволить себе жалеть себя, и именно поэтому, она не допустила жалости в своем голосе. Подземный мир научил ее, что предаваться негативу, даже если это оправдано, не решение ее проблем. Она вдруг ясно поняла некоторые разговоры с Аидом и вернулась к беседе. - Боги уже появлялись где-нибудь? Они что-нибудь сделали?

Ведение большого, красивого жеребца бегущего по берегу мелькнуло в голове Элен. У него была кровь на передних ногах. Ведение заставило ее содрогнуться от отвращения.

- Мы ничего не слышали, - сказала Клэр, пожимая плечами. - По крайней мере, никакого явления гнева богов.

- У Кассандры были какие-нибудь предвидения об этом?

 - Ничего. Она вообще не делала никаких пророчеств, с тех пор как вас троих принесли сюда.

Элен поджала губы, задумавшись. Вот ведь, когда Сционам так необходима Оракул, то она тут же замолкает. Вот так и начинались греческие драмы. Тем не менее, это обеспокоило Элен. Греческие или нет, должна же быть причина, по которой Кассандра не может видеть будущее.

- Как-то это нелепо более лучшего ответа у Элен не было.

- Лен? испуганным шепотом спросила Клэр. - Ты сможешь остановить богов?

- Я не знаю, Смешинка. Элен посмотрела на свою лучшую подругу. Клер была очень бледной от страха и недостатка сна. - Но если кто-то из них попытается навредить кому-то из вас, я буду драться с ними всеми своими силами.

Клэр улыбнулась, наконец расслабившись немного. - Ешь свой суп, внезапно призвала она, как только это произошло с ней.

Элен хихикнула и повиновалась. Она понимала, что таким образом Клэр возвращалась к своей обычной роли босса, и она покорно взяла ложку, все еще думая о богах. Пока они находились на вершине горы они не наносили удары, но это не значит, что они были не активны. После многих тысяч лет в тюрьме они обязательно вернуться на Землю, но где они сейчас? Сционы еще слабы и рассеяны. И если богам нужно бороться с ними, теперь было самое время для нанесения удара. Чего они ждут? Элен сделала несколько глотков супа, прежде чем заметила широко раскрытые глаза Клэр.

 - Что? -  спросила Элен, ковыряясь ложкой в тарелке.

 - Ты не брала ложку, -  ответила Клэр, не мигая смотря на руки Элен.  - Ты просто протянула руку, и она прилетела к тебе.

Элен посмотрела на ложку и попробовала вспомнить, как брала ее в руку. Она вспомнила, как потянулась к ней, и все. Она положила ложку вниз и протянула к ней руку. Ничего не произошло.

 - Я думаю, тебе нужно вернуться в постель, Смешинка, -  сказала Элен с подозрительной улыбкой.

 - Да. Может ты и права, -  сказала Клэр, при этом убежденной она не выглядела.

Когда Элен закончила свой большой завтрак, Клэр помогла ей подняться наверх и отвела ее в душ. Пока Элен смывала остатки крови и грязи, Клэр сидела сверху раковины и рассеянно наносила лосьон на свои ноги и руки, сохраняя при этом удобное положение, если вдруг Элен станет плохо.

 - Ты уверена, что не нуждаешься в помощи? -  спросила Клэр уже в десятый раз.

 - Уверена. -  рассмеялась Элен, вытираясь полотенцем.  - Честно говоря, я чувствую себя довольно хорошо. -

 - Ты на самом деле самая сильная, так ведь?

Элен отвернулась. Хотя она и Клэр миллион раз принимали душ вместе после бега и ничуть не стеснялись друг друга, сейчас Элен вдруг почувствовала себя голой. Ей не нравилось, что Клэр думала, что она была какой-то... ну, полубогиней. Они были больше чем лучшие подруги. Они были настоящими сестрами, и Элен не хотелось думать, что они были в чем-то различны.