Тиран — выходит на сцену. 1 страница

Мэтт покачал головой, пытаясь вытеснить другое сознание, которое выскакивало без приглашения. Так же, как он пытался подавить поток осведомленности и нежности, которое он чувствовал к девушке, смотрящей сейчас на него.

Ее кровать была всего в нескольких метрах. Часть его никогда не лежала рядом с ней, а другая часть его десять лет проводила ночи рядом с ней—с ней и ни кем другим до самой смерти. Его руки болели, так сильно он хотел протянуть их и коснуться ее снова, так сильно, что ему пришлось сунуть их в карманы. Он повернул голову и уставился в стену, пока она бросила что-то шелковистое и кружевное в свой шкаф.

- Мэтт? - спросила Ариадна с другого конца комнаты. Он посмотрел на нее, когда она закинула длинную прядь каштановых волос за плечо, отчаянно стараясь не вспоминать, какие они мягкие, ее волосы и ее округлое плечо. - Мое белье не намеренно сделать тебя слепым, ты же понимаешь.

- Мне нужно задать тебе несколько вопросов, - сухо сказал он, намеренно прекращая разговор о ее нижнем белье.

- Хорошо. - Ариадна подошла к нему и села на край кровати. Мэтт взял стул, который она только что освободила от белья и сел напротив нее.

- Расскажите мне о разных ролях, которые Мойры упомянули сегодня вечером, - попросил он.

Ариадна улыбнулась, как будто ожидала этих вопросов. - Ты знаешь, что греки очень любили театр? - Мэтт кивнул. - Ну, Мойры тоже. Всегда. Они, похоже, рассматривают мир как сцену, а Сционов - их актерами. В большом количестве пророчеств есть упоминание об определенных ролях, которые должны быть сыграны, и что мир ждет, чтобы они были сыграны, чтобы закончить ‘Большой Цикл’, на котором Мойры кажется зациклены. Между прочим, цикл - это другое название серии постановок, которые связаны — как трилогия Эсхила, которая рассказывает историю начала Фурий. Название этой трилогии 'Орестея'.

- Да, - печально сказал Мэтт. - Я читал одну. Теперь расскажи мне, о конкретных ролях, которые Мойры упомянули сегодня вечером. Ты знала о них?

- Да. Правда никто на самом деле не знает, что эти роли означают. Или что Мойры уготовили для них.

- Как это может быть?

- Потому что все они очень туманны. Подумай об этом. Такие роли как Герой, Защитник, Любовник, и Воин — серьезно? Так можно назвать любого из Сционов, которые с тех пор родились. Мы куча героев, воинов, любовников, и защитников смертных людей, - сказала она, чуть раздраженная тем, насколько же предсказуемый ее вид. - Единственная роль, с определенными предзнаменованиями относится к Тирану, и все Дома в течение тысячелетий были супер бдительными в предвещающих знаках, чтобы предотвратить его появление. Но ты знаешь, что пророчество все же свершилось.

- Тиран рожден в горечи. Он несет кровь нескольких Домов и должен быть в состоянии превратить смертные города в руины, - серьезно сказал Мэтт. Он не любил соглашаться с Палласом, но Мэтт знал, что тот прав. Он представил кого-то вроде Гитлера с силой и способностями Сциона, для которого уничтожить города проще простого, стоит лишь захотеть.

Мэтт вспомнил Зака, однажды задавшего гипотетический вопрос: Если бы у них была машина времени, и они бы смогли вернуться в прошлое и убить Гитлера, прежде чем тому представился шанс причинить кому-нибудь боль, они бы сделали это? Даже если он был бы все еще невинным ребенком, когда они пришли бы убивать его? Они тогда все ответили ДА.

- Мэтт, - сказала Ариадна, протягивая и ложа свою руку на его. - Ты в порядке?

- А другие, те которые Защитник и... Воин, - продолжал он. - Эти роли, они ведь тоже должны быть сыграны? Эти роли они были с самого начала?

- Кассандра Трои была первой, которая упомянула их... так что, да. Все эти роли были с самого начала.

- И каждая роль должна быть сыграна, прежде чем этот цикл завершится, и тогда Мойры смогут приступить к новому циклу?

- Я никогда не слышала, о чем-то подобном прежде, - осторожно ответила Ариадна. Ее острый ум быстро ухватился за эту новую идею, она подумала и сопоставила некоторые мелочи, и наконец, кивнула принимая. - Но я полагаю, что это достаточно правдоподобное объяснение.

- Таким образом, мы все в ловушке, - безнадежно выдохнул Мэтт. - Мы должны играть наши роли или Мойры просто начнут все сначала и попробуют все еще раз, но уже со следующей партией Сционов.

Ариадна нахмурилась. - Возможно поэтому такое чувство, что мы на самом деле никогда не покидали Трою. Поскольку то, что, как предполагалось, произошло очень давно, не свершилось, и Мойры продолжают пытаться воссоздать это.

Мэтт улыбнулся, строго напомнив себе не наклоняться и не целовать ее независимо от того, насколько умной она была. Он подождал немного, пока не понял, что его голос спокоен, и продолжил.

- Я тоже так думаю, - сказал он. - Похоже, что Сционы, застряли в бесконечном раунде прослушиваний, поскольку Мойры помещают новых актеров на те же самые роли, ища правильных актеров, чтобы заставить их игру работать.

- Но они же Мойры. Если они хотят чтобы что-то случилось, почему они не могут просто сделать это?

- Я не знаю, - ответил Мэтт. - Возможно, существует некая другая сила, которая противопоставлена им. Может быть, это их сестра, Немезида.

- Мы должны рассказать всем об этом, - сказала Ариадна. - Даже если они решат, что мы не правы.

- Я согласен.

Они посидели некоторое время, каждый обдумывая свои мысли. Солнце уже начинало просыпаться, и Мэтт сказал себе, что пришло время уходить, даже при том, что он, если бы это было возможно, так бы и сидел с ней много-много дней.

- Спокойной ночи, Ариадна, - сказал Мэтт, вставая.

- Куда ты идешь? - Ее светящиеся карие глаза были широко раскрыты от возмущения.

- Домой. Я украдкой ушел, когда Гектор позвонил мне, - сказал он, глядя куда угодно, только не на нее. - Я хочу, вернуться прежде, чем мои родители проснуться, чтобы они не беспокоились. Беспорядки очень взволновали их.

- Хорошо, - тихо сказала она. - Ты вернешься попозже? Дома встречаются здесь сегодня вечером.

- Я не знаю, смогу ли, - сказал он. Корабль был уже на воде, неся его армию на борту все ближе к нему. Мэтт это ощущал как фантомную боль — руку отрубили, ее уже нет, а боль все еще осталась. - У меня, возможно, будет кое-что еще, о чем нужно будет позаботиться.

Ариадна кивнула и посмотрела в пол. Не в силах удержаться, Мэтт наклонился и поцеловал ее в макушку. Ее волосы пахли как всегда, медом и летом. Он позволил себе опустить свою руку на ее склоненную шею, чувствуя, какая тонкая, она под его мозолистой ладонью — хрупкая, как стебель цветка.

- Ну, ты постараешься? - не поднимая головы, прошептала она. - Да. Я постараюсь.

***

- Эй. Ты сердишься на меня? - услышал Лукас вопрос Элен.

Он обернулся и увидел ее летящей к нему через крышу дома. Он покачал головой, и она села рядом с ним на самом краю крыши над его спальней.

- Я не хотела не соглашаться с тобой в том, что Орион Защитник, перед всей семьей, - продолжила она.

- Все в порядке. Ты просто указала на важную деталь, - сказал он, зная, что она может услышать правду в его словах. Новый талант Элен как 'Искателя Лжи' сделал вещи и проще и сложнее между ними. Он теперь никогда не сможет солгать ей, даже чтобы защитить. Не то, чтобы ложь когда-либо держала ее в безопасности. И вообще Лукас задумался, а защищал ли он ее когда-нибудь по-настоящему. - Я все равно продолжаю думать, что Орион Защитник.

- Но мне не нужен Защитник. Я никогда ни в чем подобном не нуждалась, - сказала она, как будто прочитала его мысли. При всех своих новых способностях ей не нужно было заглядывать в Лукаса, что прочитать его.

- Да. Я думаю не нуждалась, - согласился он. Кое-что в этом беспокоило Лукаса. Элен всегда была самой сильной, так что же сделал Защитник, от чего он защищал ее собственно?

- Может быть, Орион является Любовником. Он ведь сын Афродиты, - сказала Элен, рассматривая и такую возможность.

В этом был смысл. Хотя думать об этом, что Орион сейчас фактически любовник Элен, убивало Лукаса. Но как бы ни перепутались все признаки для различных ролей, Лукас знал, что она ошибается.

- Орион не Любовник.

- Откуда ты знаешь?

- Эта роль уже занята.

Элен посмотрела на него, ее прекрасные глаза наполнились слезами сожаления и, Лукас отчаянно понадеялся, что это не жалость. - Ты знаешь... все эти новые таланты, которыми я теперь обладаю... ее голос дрогнул. Один из них — управлять сердцем.

- Ты уже говорила об этом.

- Я могла бы стереть твою любовь ко мне, - предложила она слабым голосом.

- А что потом?

Его вопрос смутил Элен и она нахмурилась. - Ну, мы могли бы двигаться дальше в своих жизнях. Мы ведь должны быть в стороне друг от друга.

- Мы пытались, ты же, помнишь? - спросил Лукас с усмешкой. - Это не сработало.

Лукас не сомневался, что Элен может стереть его любовь к ней, но он также знал, что тут же влюбится в нее снова, как только увидит ее. Для него не было - двигаться дальше. Независимо от того, что Лукас сделает со своей жизнью, его любовь к Элен всегда будет возвращаться к нему. Он был Любовником.

- Пожалуйста, Лукас? Я хочу помочь тебе, - сказала она тихо, и наклонила голову вниз.

- Тогда не говори глупости. - Он игриво стукнул ее плечо своим, пока она не убрала свой страдальческий взгляд и не улыбнулась. - Мы уже обсуждали это дюжину раз. Ничего не изменит то, что я чувствую к тебе.

Она, наконец, встретилась с ним глазами и кивнула, с сожалением принимая то, что все, что она услышала от него — правда.

- Итак, может быть Орион—Герой? - Спросила она, стараясь сменить тему на что-то более продуктивное.

- Гектор, - сразу же ответил Лукас, качая головой.

- Допустим. Хотя это слишком просто для него, - сказала Элен, закатив глаза. Разве Гектор не Воин?

- Воин последний вступает в борьбу, а Гектор никогда не прекращал бороться, борьба вся его жизнь. Я бы почти все поставил, что Гектор Герой, а Орион Защитник.

- Несколько мгновений Элен боролась с собой, не зная как задать следующий вопрос.

- Что? - Ласково спросил Лукас.

- Является ли Тиран действительно таким плохим, как сказал Паллас?

Лукас медленно кивнул. Он не хотел напугать ее, но он также знал, что не может лгать ей. - То немногое, что говориться в пророчестве о Тиране, гласит, что он сильнее всех богов, вместе взятых. И, как предполагается, будут битвы с монстрами и огромные штормы, когда Тиран появиться. Даже небо, как предполагается, изменит цвет, как калейдоскоп.

- Прямо-таки апокалипсис.

- Да, - сказал Лукас, чувствуя как задрожала Элен.

Они сидели так некоторое время, болтая ногами с крыши дома. Даже при том, что разговор принял такой темный оборот, просто побыть около Элен расслабило Лукаса и помогло ему сосредоточиться. Он не мог ее целовать, но пока она сидела прямо рядом с ним, он не мучил себя вопросами, с кем она в данный момент. И что они делают.

Он напомнил себе, что это к лучшему, и проглотил комок в горле. Он хотел, чтобы Элен была счастлива, и верил, что Орион может дать ей это. А Лукас нет. Все, что он мог, лишь сделать Элен несчастной, и, он решил для себя, что как только вся эта суета будет позади, он уйдет, чтобы никогда больше не обижать ее снова.

Похоронив эти грустные мысли, Лукас заставил свой ум работать. Он порылся в каждом изображение и использование защитника, во всем, что только он смог придумать.

- Защита, оборона, оплот, блок..., - Пробормотал он. - От кого Орион ограждает нас? Кого он блокирует?

- Ну. Он, кажется, очень хорошо блокирует дверные проемы, - пошутила Элен. Ее улыбка быстро исчезла, когда ей в голову пришла одна мысль. - И пророчества.

- И будущее всех, кто много времени проводит с ним, - выдохнул он. - Орион защищает нас от предсказаний Мойр, Элен. А если Мойры нас не видят, то они и не могут решать, как нам жить. Ты знаешь, что это значит? У нас есть свобода воли.

Они потрясенно уставились друг на друга, почти не веря в это, но оба ощутили покалывание в воздухе и поняли, что они правы.

- А кто я? Какое описание подходит мне? - испуганно посмотрела Элен вокруг. - Какую роль играю я, Лукас?

- Ты Дессендер.

- Дессендера нет в списке.

Она была права. Лукас заволновался, а затем расслабился, так как решение пришло к нему. - Из всех нас, ты лишь недавно поняла, что ты Сцион—последняя вступившая в борьбу. Ты Воин.

Элен успокоилась и улыбнулась. - Ха. Вот и разобрались. - Ее нос сморщился, когда она подумала о чем-то. Мойры знают, что воюю я хреново, не так ли?

- Ну, ты стала лучше. - Он очень старался сохранить невозмутимость, но уже еле сдерживал смех.

Элен столкнула его с крыши. Он подлетел к ней, держа руки в жесте - Я сдаюсь, - по-прежнему стараясь не рассмеяться.

Она обиженно скрестила руки на груди и отвернулась, стараясь не рассмеяться вместе с ним.

- Любовничек, - сказала она, ухмыляясь и отталкивая его в сторону своей ногой.

Он поймал ее за лодыжку и подлетел к ней, зависнув между ее болтающихся в воздухе ног. Глаза Элен широко распахнулись от удивления, а губы смягчились и приоткрылись.
- Это верно, - прошептал он. Лукас наклонился на опасно-близкое расстояние к ней, радуясь, что, несмотря на все происходящее, она не могла не реагировать на него. - Никогда не забывай об этом.

И прежде чем улететь, он коснулся ее щеки кончиками пальцев.

ГЛАВА 8

Некоторое время Элен пристально смотрела в сторону дома, задумавшись, все ли правильно она сделала. Наполовину она понимала, что причиняет Лукасу сильную боль, не объясняя ему, что между ней и Орионом, но, в конце концов, она не могла этого сделать. Ее причины были эгоистичны, но все еще действенны. Если Лукас будет думать, что она была с Орионом, то, в конечном счете, сможет идти дальше, и она действительно нуждалась в этом.

Заглянув в него, она увидела, что он все еще любит ее, но его любовь немного изменилась. Орион говорил, что для Лукаса не имеет значения, что она провела ночь с другим мужчиной, но все же это изменило что-то в нем — не размер любви, которую он чувствовал, а то, как остро он чувствовал ее. Элен решила, что это имеет смысл. Даже с физической травмой, боли будет столько, сколько сможет выдержать человек, а потом начнется оцепенение.

Элен увидела, как Мэтт вышел из дома и пошел к своей машине. Она вдохнула, собираясь позвать его и спросить, куда он идет, но вовремя вспомнила обо всех спящих людях под крышей, на которой она сидела и остановила себя. В любом случае, Мэтт повернулся и посмотрел в ее направлении.

- Невозможно, - подумала Элен, когда он улыбнулся и помахал ей. Разве мог он услышать, как она вздохнула. Но как еще он мог узнать, куда смотреть на крыше? Элен помахала в ответ, и Мэтт, сев в машину, уехал.

Размышляя об этом, Элен влетела в окно Лукаса и села на его кровать. На мгновение ей захотелось лечь в нее, но была вероятность, что Лукас придет домой и найдет ее там. Это было несправедливо, так поступать с ним. Элен с усилием подняла свое уставшее тело вверх и пошла по коридору к комнате Ариадны.

Она с удивлением обнаружила, что Ариадна не спит.

- Эй, - сказала Ариадна, автоматически пододвигаясь, чтобы освободить место для Элен в своей постели.

- Эй, - ответила Элен, взволнованно нахмурившись. В сердце Ариадны была целая мешанина эмоций, и Элен поняла, что это имеет отношение к Мэтту. Она скинула туфли и легла в постель. - Я видела, как Мэтт уехал. Вы разговаривали?

Ариадна, дабы избежать всякого упоминания о своих чувствах, рассказала Элен, что она с Мэттом обсуждала Сционов застрявших в постоянно повторяющемся цикле. Она объяснила, что Мэтт думает, что Мойрам нужно, чтобы все роли исполнялись, а если этого не происходит, то цикл начитается снова, но уже со следующим поколением.

- Я думаю, что все придут к такому же выводу, - сказала Элен кивнув. - Это все бы объяснило, почему мы так похожи на людей из Трои — мы застряли. Видимо что-то тогда не случилось, раз Мойры до сих пор пытаются это осуществить.

- Но что? - раздраженно спросила Ариадна. - И вот что еще я не понимаю? Почему Мойры не могут просто сделать то, что они хотят, чтобы это произошло? Это все просто не имеет смысла.

- Что Мэтт говорит об этом? - спросила Элен, чувствуя тянущее ощущение в животе.

- Он сказал, что должна быть сила, противостоящая Мойрам в каждом цикле. Что-то, что продолжает разрушать игру Сционов, и не дает им завершить цикл, так как хотят Мойры. Он сказал, что думает, что это - Немезида, противостоит своим сестрам.

- Заблокировать Мойр и дать свободу воли Сционам, - прошептала Элен. - По крайней мере, это - то, что думает Лукас. Каждый цикл кто-то, кто, должен принять важное решение, имеет свободу воли и разрушает план Мойр.

Ариадна потерла свои глаза. - У Лукаса есть какая-нибудь идея, у кого имеется свобода воли в этом цикле? - Элен почувствовала, как вселенная продолжает указывать обвиняющим перстом на нее.

- Мы не уверены, - солгала она.

Элен повернулась и открыла глаза. Она ожидала увидеть Ариадну лежащую рядом с нею. Вместо этого она увидела голую спину мужчины, равномерно дышащего во сне.

Лукас, поняла Элен, сразу узнав его фигуру. Она хотела провести рукой между мышцами его лопаток и вниз по траншее его позвоночника, но что-то было не так. Комната, в которой проснулась Элен, была ей знакома, хотя она никогда не была в ней прежде.

Другая Элен медленно села, внимательно наблюдая за своим мужем, чтобы убедиться, что не разбудила его. Ей нужно было улизнуть до того, как Парис проснется, или она не сможет уйти, как планировала.

Элен смотрела, как завязывает Елена Троянская свой простой хитон через плечо, подпоясывает его старым поясом, берет вуаль и изношенные сандалии. Она заметила, что у Елены Троянской на одном карем глазу был синий шрам в виде молнии, который находился по центру радужки. Элен поняла, что он появился тогда, когда ее забросали камнями. После избиения Аресом Элен Гамильтон имела такой же.

Не надевая сандалии, другая Элен поспешила коротким путем вниз по темному мраморному коридору, и остановилась у двери. Внутри комнаты была маленькая девочка, не больше трех или четырех лет, все еще в постели. Девочка открыла глаза, как будто что-то почувствовала.

- Мама? - прошептала девочка, мгновенно проснувшись. - Мы собираемся навестить тетю Брисеиду сегодня, как ты и обещала?

- Да, Атланта, - тихо сказала Элен, быстро заходя в комнату и закрывая за собой дверь.

- Мы пойдем с первой Леди? - спросила Атланта. Чувствуя настроение своей матери, она понизила свой голос.

- Не сегодня. - Элен надела на Атланту старую юбку и шаль, которые позаимствовала у служанки.

- Но людям нравится, когда ты и Леди проходите через их сады. Они обнимают друг друга и целуют ваши руки.

- Потому что Афродита приносит любовь животным и растениям, и они размножаются, - сказала Элен с печальной улыбкой, и повернулась, чтобы закончить одеваться самой. - Вот почему наши люди держатся так долго, и не голодают внутри города за стенами.

- Голодают только те, снаружи? - нахмурившись, спросила Атланта.

- Верно. Вот почему мы должны пойти к тёте Брисеиде. Мы должны принести ей как можно больше еды.

Елена Троянская подняла свою дочь и прижала ее к бедру. - Измени лицо, как мама учила тебя, - сказала она, касаясь Цестуса, который висел в форме сердца на шее у Атланты. Атланта прищурилась, сконцентрировалась, и ее лицо волшебным образом изменилось. - Не забывай про волосы, - напомнила ей Елена, и кудрявые блондинистые локоны Атланты потемнели до коричневого. Потом Елена изменилась сама, приняв некрасивое лицо и толстую фигуру, и вдвоем они вышли из комнаты.

Они быстро прошли через дворец и спустились вниз к кухне. Старая женщина, которая была кормилицей Брисеиды, когда та была еще ребенком, протянула Елене подготовленный пакет, который она привязала себе на спину. Быстро осмотревшись, и убедившись, что никто, кроме преданной старушки не видит их, она выскользнула через заднюю дверь и через огороды. Елена быстро побежала к стене, ее дочь крепко держалась за нее. Набрав скорость, они пробежали от стены вниз так быстро, чтобы охранники не смогли увидеть их в предрассветном свете.

Атланта не боялась, хотя и понимала, что снаружи за стеной, она и ее мать были в смертельной опасности. Елена с гордостью улыбнулась своей храброй дочери, и проскользнула в спящий осадный лагерь. Они остановились у одного большого шатра, и Елена тихо свистнула у входа.

Мгновение спустя, появилась женщина, которая выглядела как Ариадна и заключила замаскированных мать и дочь в теплые объятия.

- Брисеида, - мягко сказала женщине Елена. Свояченицы тепло расцеловались в обе щеки.

- У нас не так много времени для встречи, - сказала Брисеида и провела Елену и Атланту в шатер. - Ахиллес скоро вернется.

- Есть простое решение, которое позволит нам проводить много времени вместе, сколько пожелаем, - убедительно сказала Елена, позволив, появится своему истинному лицу.

- Не начинай, - предупредила Брисеида. - Я не оставлю его.

- Я знаю. - Елена опустила Атланту вниз и дала ей маленькую деревянную фигурку, чтобы играла, а потом отдала Брисеиде сверток с едой. - Ты думала о том, что произойдет, когда Ахиллес снова присоединится к войне?

- Он никогда не присоединиться к ним. Он ненавидит Агамемнона и отказывается выполнять его приказы.

- Тогда бы он не пересекал море со своей армией, Брисеида.

- Я в курсе. - Глаза Брисеиды сверкали гневом. - Но теперь он думает по-другому. Он сказал мне, что не имеет ничего против моего брата.

- Не имеет значения в ссоре он с Гектором или нет. Это война. Не позволяй своей любви к Ахиллесу ослепить тебя.

- Я не ослеплена. - Брисеида отвернулась. - И я знаю, с какой я стороны стены.

- Это ведь сторона войны? А что на счет нее? - спокойно спросила Елена, указывая на Атланту. Она увидела, как глаза Брисеиды взволнованно расширились, и поняла, что риск привлечения Атланты стоил того. Елена воспользовалась моментом, пока у нее был шанс. - Ахиллес приплыл сюда, чтобы убить Тирана. Это был один из аргументов Агамемнона, который убедил его идти на войну.

- Атланте не нужно опасаться его, клянусь, - защищаясь, сказала Брисеида, взглянув вниз на Атланту. - Он никогда не убьет ребенка. Ты совсем не знаешь его.

Две свояченицы уставились друг на друга. Единственным звуком в шатре был шепот Атланты, играющей с куклой.

- Нравится ли вам прекрасный сад, который я создала? Солнце никогда не жжет, пчелы не жалят, и камни держаться подальше от сандалий, - проворковала Атланта, полностью погрузившись в свою воображаемую игру.

Елена комично закатила глаза и прошептала Брисеиде. - Она тратит весь день, воображая прекрасный мир, где никто не страдает. Вселяет ужас, не так ли?

Брисеида снова отвернулась, опустила голову и нахмурилась. - Это ведь помогает, что она родилась девочкой. Никто не подозревает, что она Тиран. Надеюсь, так и будет.